Светлана Саврасова "С чужого на свой и обратно". Подзаголовок - "записки переводчицы английской полиции". Осторожно, фейк!
Подзаголовок как бы обещает "записки переводчицы", то есть, как можно понять - байки, рассказы о пережитом. Аннотация издательства прямым текстом обещает то же самое. "Автор книги много лет помогала выходцам из Восточной Европы находить общий язык с британской полицией" и т.д. трали-вали. Все это подразумевает, так сказать, нечто документальное, мемуарное... в крайнем случае, пресловутые "ЖЖ-записи". А это чисто художественное произведение. С лирическим героем (то есть, героиней), авторской концепцией, все такое. Написанное в жанре, ну как сказать... вот касательно сериалов так говорят - мокьюментари, подделка под документальную любительскую съемку. А здесь то же самое в книжном виде.
Это, однако, бесит. Издательству с его наглым враньем - мое большое фэ.
И ведь поразительно - ну что стоило написать правду? "Автор много лет работала переводчицей в британской полиции и, используя пережитый опыт и многочисленные случаи из практики, написала свой роман (повесть)..." Неужели это так сложно?!
Заметьте, это я в самом вежливом виде пишу, что "автор работала". Вообще-то я этого не знаю. Издательство соврало один раз, чего стоит остальная информация? Что автор действительно работала переводчицей? Что она мужественно написала книжку и тут же померла черт знает от чего, - химиотерапия - от рака? Как я могу этой информации доверять? Может, это тоже вранье и маркетинг?
Чисто по тексту - бойко, живенько. Но все такое сделанное, ничего естественного. По описанным реалиям сказать ничего невозможно. Откуда мне знать, что в Англии вот действительно все делается так и этак? Если я вижу, что тетя врет, как дышит. К тому же у нее кардинально покорежена психика, по типу - "правозащитница-либеральная интеллигентка". Так что здесь имеется весь джентльменский набор - ГУЛАГа в истории семьи, мрачный совок, проклятые русские - славяне вообще - жалкая раса, креативность, позитивность и уважение своей личностной ценности, чуткость и тонкость натуры и т.д. Если кто настроен в том же ключе, ему, может, и понравится.
Тут для сравнения можно вспомнить историю с Форрестом Картером и его книжкой "Образование Маленького Дерева" - которая, следует заметить, написана лучше на несколько порядков и ее художественная ценность сомнений не вызывает - американцы в свое время ее чуть не уничтожили, а автора вообще, можно сказать, спустили в канализацию, именно за это самое. Книга художественная, а людям сказали, что документальная. А нефиг так делать. Я тогда, правда, не совсем поняла суть претензий, но сейчас мне это лучше видно! Хотя книжка Картера, по крайней мере, несет свет и добро людям...

@темы: Книги

---

С днем рожденья!

Подвальный кот, поздравляю с днем рожденья!


Всего самого замурчательного!

---

Проглядываю на фантлабе новинки недели. Аннотация парализовала мозг начисто.

Франция, 1944 год. Идет подготовка к высадке союзнических сил в Нормандии. Британские спецслужбы разрабатывают отчаянно смелый план – уничтожить телефонную станцию рядом с местом высадки, чтобы практически парализовать немецкие войска. Но есть проблема – на этой станции работают только женщины! И тогда британцы формирует женскую диверсионную группу «Галки». Спецслужбам удается забросить «Галок» на оккупированную территорию, но там они сталкиваются с опаснейшим противником – опытным и жестоким немецким контрразведчиком Дитером Франком…



Кстати, ходят слухи, что уже издали третий роман Уоттса.

---

В твиттере - о, классно... Не совсем уловила, что там где делают, но -
Сара Мишель Геллар в виде Золушки цапается с Бэлль...

www.huffingtonpost.com/2015/03/11/sarah-michell...

ролики с ютуба у меня почему-то отказываются загружаться, но там по ссылке можно посмотреть, такие прикольные...

---

Джулиан Барнс "Попугай Флобера". Странная книга. Очень необычная...
Тут все раскрывается постепенно. Можно сказать, читателю предоставляется возможность снимать слой за слоем... ну, или не снимать, а где-нибудь остановиться.
Самый первый слой, внешний - биография Флобера. Классика французской литературы. Ну, хорошо, возможно поданная под не совсем обычным углом, по-модернистски, так (?). Вместо привычного линейного повествования, напоминающего о статьях в учебниках или в литературных энциклопедиях - родился, учился, женился (почему не женился), был там-то, написал то-то, умер - сразу начинаются прыжки туда-сюда, зигзаги, загибы и перегибы. Уже самое начало, когда рассказчик серьезно углубляется в вопрос о попугаях, то есть, чучелах, которые то ли стояли, то ли не стояли на столе у Флобера, когда он писал очередное произведение, и то ли вдохновляли его, то ли что-то символизировали - чучелах, потому что их сейчас несколько, так какое же подлинное, кто-нибудь вообще задавался этим вопросом?.. В общем, таким началом рассказчик честно и откровенно дает понять - да, я буду залезать в дебри! я буду писать черт знает что! Это мое дело! А читателю остается только гадать, действительно ли рассказчик адски серьезен, когда досконально исследует вопрос, например, какие животные были у Флобера (или где-то поблизости) за все время жизни, как их звали, какова их судьба - ну, потому что этот же предмет еще никем не изучен и литературная общественность не в курсе - или это убийственная авторская ирония (сарказм, гротеск) - или это, в конце концов, убийственная ирония самого Флобера, которая ускользает от публики, привыкшей к раз и навсегда отчеканенному образу, а автор таким образом пытается ее ввести в жизнь...
В принципе, вполне себе хорошее дело - пусть это и не самая привычная биография, но все-таки рассказ же о Флобере (для тех, кто не особо в курсе, и до сих пор не сподобился ничего почитать, не будем указывать пальцами), все-таки возникают же какие-то живые черточки, штрихи к портрету, да.
Но затем открывается другой слой: возникают подозрения - а не задумал ли автор в такой вот оригинальной форме (в виде биографии) написать развернутое эссе на тему литературы, творчества, неизменно острых отношений писателей и читателей, писателей и критиков, литературы и жизни, в конце концов?
И это тоже хорошее дело - тем более, что все эти различные аспекты и моменты наводят на всякие размышления, серьезные и не очень, но уж по любому не скучные... Вот, например, цвет глаз! Задумывались ли вы о том, какие авторы, как часто, где и когда дают себе труд продумать цвет глаз персонажа - и что в итоге получается, да и зачем им это нужно? Я уж точно не задумывалась.
Но и это не конец. Оказывается, в книге есть еще один слой. Оказывается, все это нагромождение - то ли биография, то ли эссе - существует не само по себе! Вокруг него выстраивается чисто художественное произведение! И рассказчик внезапно оказывается литературным персонажем! И даже во всех смыслах. То есть, он не просто ГГ, который участвует в тех и этих эпизодах, и с ним происходят какие-то события - он еще и в буквальном смысле оказывается персонажем - из романа самого Флобера... Зажигательно. Нет, это все тоже раскрывается постепенно. И если поначалу воспринимается просто, как обычное повествование - хотя встроенный эпизод с сожженными письмами сам по себе является шедевральным - то к концу, когда, так сказать, маски сброшены, и даже самому наивному читателю становится ясно, что речь идет именно о персонаже Флобера (к счастью, по методу Байяра, сейчас даже не читая книги, например, про госпожу Бовари, можно вполне уверенно ориентироваться, кто там что и зачем), то вся картина, так долго и старательно выстраиваемая автором по мельчайшим черточкам, становится совершенной и законченной. Здорово! Круто! Сейчас все становится ясным - и почему Флобер, и почему попугай... Вот еще одна связь - писатели и их персонажи.
А Флобера я все-таки почитаю. Ну, не так сходу, резко... хоть письма и эссе, что ли, о которых тут столько интересного было сказано...

@темы: Книги

---

Смешно таки пишут в географическом журнале.

"Спускаться на лифте весело: стальная клетка несется вниз в облаке пыли, ветер свистит в ушах."

Не, оно, конечно, написано в контексте... Но я как представлю - вот заходишь в обычную многоэтажку, садишься в этот лифт и... облака пыли, ветер свистит в ушах - веселуха.

"Согласитесь, отсутствие на территории нашей страны приличных остатков древних ящеров тяжело било по самооценке как отечественных палеонтологов, так и рядовых граждан. Тем более, что на территории наших стратегических соперников, США и Китая, этих самых остатков завались. Поэтому поиски костей вымерших ящеров велись на нашей территории с не меньшим энтузиазмом, чем разведка запасов нефти и газа, порой принимая характер анекдота."

Так вот, оказывается, в чем проблема с нашим менталитетом! Вот в чем загадка русской души... У нас в стране нет остатков динозавров!! То есть, какие-то есть, но неприличные... В то время как приличные явно имеют какое-то отношение к стратегическим ресурсам...

@темы: С ума сойти

---

Книжный столик

Джулиан Барнс "Попугай Флобера".

"Ничто, имевшее отношение к Флоберу, не отличалось долговечностью. Он умер немногим более ста лет назад, и все, что осталось от него, - это бумага. Бумага, идеи, фразы, метафоры, чеканная проза, готовая зазвучать."

"Оба события кажутся одинаково неправдоподобными: одно слишком отдаленное, чтобы быть правдой, другое слишком знакомое, чтобы быть правдой."

"Как удержать прошлое? Возможно ли это вообще? Когда я был студентом-медиком, на танцах в конце семестра какие-то шутники запустили в зал поросенка, обмазанного жиром. Он проскальзывал между ногами, выворачивался из рук, истошно визжал. Люди падали, пытаясь поймать его, и выглядели при этом довольно глупо. Прошлое часто ведет себя как этот поросенок."

"Может быть, его тело обладало чувством такта: как только дух объявил, что безвременно состарился, плоть тут же подстроилась."

"В какой-то момент вдруг понимаешь, что слишком многое вчитал в историю, - именно тогда чувствуешь себя особенно беззащитным, одиноким и даже, может быть, глуповатым."

"Может быть, в этом преимущество дружбы с теми, кто умер давно: чувства к ним не ослабевают."

"Голос писателя - кто сказал, что его так легко найти?"

"Умирает ли кто-то вовремя? Только не Флобер, не Жорж Санд..."

"Я к совпадениям равнодушен. В них есть что-то пугающее: ты на мгновение чувствуешь, каково жить в упорядоченной, богоуправляемой вселенной, где Он Сам смотрит тебе через плечо и услужливо оставляет толстые намеки на вселенский распорядок. Мне больше нравится ощущать, что мир хаотичен, беспорядочен, постоянно и временно безумен, - ощущать непоколебимость людского невежества, жестокости и глупости."

"Один из способов узаконить совпадения - это проводить их по ведомству иронии. Так поступают умные люди. Ведь ирония - норма нашего времени, собутыльник значительности и остроумия. Кто станет возражать? И все-таки иногдя я думаю: а вдруг самая остроумная, самая значительная ирония - это просто причесанное, хорошо образованное совпадение?"

"Послушайте, хочется закричать мне, писатели не идеальны так же как не бывают идеальными мужья и жены. Есть железное правило - даже если вам кажется, чт оу кого-то нет недостатков, будьте уверены: они есть."

"Мне жаль писателей, которым приходится упоминать цвет женских глаз: выбор невелик, причем любая окраска неизбежно тащит за собой шлейф банальных ассоциаций."

"Ну хорошо, епископ Льежский умирает на пятнадцать лет раньше положенного, что же теперь, не читать "Квентина Дорварда"?"

"У каждого есть свой список, и чужие списки всегда кажутся глупыми и сентиментальными. Вот только на днях я читал перечень, озаглавленный "что я люблю".

"Книги и жизнь - разные вещи, как бы нам ни хотелось верить в обратное."

"В этом притягательность и опасность иронии: она позволяет писателю как бы отсутствовать в произведении и в то же время присутствовать в виде намека."

"Автор должен отсутствовать совсем. Некоторые писатели для вида соглашаются с этим принципом, а сами проскальзывают через заднюю дверь и оглушают читателя своим индивидуальным стилем."

"Современные критики напыщенно переименовывают все романы, пьесы и стихи в тексты."

"Мы можем десятилетиями изучать архивы, но время от времени хочется поднять руки вверх и признать, что история - всего лишь еще один литературный жанр: прошлое не более чем художественная автобиография, которая притворяется парламентским отчетом."

"Мы смотрим на солнце сквозь закопченное стекло; на прошлое нужно смотреть сквозь цветное."

"Вирджинию Вулф я откладываю на после смерти."

"Молодые писатели? Сегодняшние? Что ж, каждый из них достаточно хорошо делает что-то одно, но они, кажется, не понимают, что литература требует делать хорошо несколько вещей сразу."

"Прошлое - словно дальний, уходящий берег, и мы все в одной лодке."

"Мистификация - это просто, но нет ничего труднее, чем достичь ясности."

"Существует ли прогресс? Или мир просто снует туда-сюда, как паром?"

"В чем смысл прорыва в науке без прорыва в нравственности?"

"Иногда прошлое может оказаться измазанным в жире поросенком, иногда медведем в своем логове, а иногда - всего лишь промелькнувшим попугаем, чьи глаза с издевкой сверкнут вам из чащи."

"Стоит ли вообще говорить о книгах, которые не были написаны? Их легко забыть, представив себе, что апокрифическая библиография будет содержать исключительно дурные замыслы, справедливо заброшенные проекты, неловкие первые замыслы. Не обязательно: первые замыслы часто самые лучшие."

"Книги, которые писатель не пишет в отрочестве, - иные, нежели те, что не написаны автором-профессионалом. За взрослые не-книги он должен отвечать."

"В конце концов не быть писателем легко. Большинство людей не писатели, и ничего плохого с ними не случается."

"Вот на какие категории по-настоящему делятся люди: не на тех, у кого есть секреты и у кого их нет, а на тех, кто хочет знать все и кто не хочет."

"Любить человечество - это не больше и не меньше, чем любить дождь или Млечный путь. Вот вы - вы любите человечество? Вы уверены, что не льстите себе, не ищете одобрения, подобострастно стараясь оказаться среди тех, кто прав?"

"Детская фантазия некоторых интеллектуалов - будто писатели лучше прочих приспособлены, чтобы править миром."

"Литература включает политику, но не наоборот. Писатель, который воображает, будто роман - это самый эффективный способ политического высказывания, как правило, плохой романист, плохой журналист и плохой политик."

"Настоящее оглядывается на какую-нибудь великую личность былых веков и раздумывает - был ли он на нашей стороне? Он хороший или плохой? Какой комплекс неполноценности в этом сквозит: настоящее одновременно хочет снисходительно похлопать прошлое по плечу, оценивая его политическую приемлемость, но при этом - услышать от прошлого лестные слова, получить свою дозу сочувствия и пожеланий продолжать в том же духе."

"Что писателю сделать проще и удобней всего? Принять то общество, в котором он живет: восхищаться его мощью, восторгаться его прогрессом, любовно посмеиваться над его причудами."

"А что, супружество порождает лучшие книги, чем холостячество? Лучшая жизнь для писателя - это жизнь, позволяющая ему писать книги наилучшим возможным образом."

"Когда читатели жалуются на жизнь писателей - почему он не сделал того-то, почему не написал в газету протестное письмо про то-то, почему так уклонялся от жизни? - не задают ли они на самом деле более простой и пустой вопрос: почему он не больше похож на нас?"

"Он учит вас не подходить к книге в поисках нравственных или социальных пилюль, литература не аптека."

"Все в искусстве зависит от исполнения: история вши может быть прекраснее, чем история Александра."

"Если вы пишете хорошо, вас обвиняют в отсутствии идей."

"И кроме того, ведь ты не ищешь, не выбираешь, так ведь? Тебя выбирают, ты оказываешься избран в любовь тайным голосованием без права апелляции."

"Кто в ком больше нуждается - ученик в мастере или мастер в ученике?"

"Видимо, она была довольно легкого поведения, хотя легкость всегда преувеличивается теми, кто сам слишком тяжел."

"Если профессиональный критик предвосхитил и проанализировал все ваши чувства по поводу книги, то зачем читать ее? Разве что затем, что это ваши чувства."

"Старые времена хороши тем, что когда мы были молоды, мы не знали, как многого не знают молодые."

"Книги говорят: она сделала это потому-то. Жизнь говорит: она сделала это. В книгах вам все объясняют, в жизни - нет. Я не удивляюсь, что некоторые предпочитают книги."

"Нельзя изменить человечество, можно только изучать его."

"Истины о писательстве могут быть сформулированы раньше, чем ты напишешь хоть слово; истины о жизни могут сформулироваться только тогда, когда уже слишком поздно."

---

В твиттере пишут - когда Терри Пратчетта произвели в рыцари, он выковал себе собственный меч из метеорита...

www.independent.co.uk/news/people/when-terry-pr...

---

О нет... Терри Пратчетт...

---

Мне вот еще подсказывают, что господин Веллер, оказывается, раскрыл, что Лермонтов был паскудным, склочным типом. Ну, Веллер - это, конечно, авторитет... Я бы сказала, что если этот господин кого-то ругает, так, я полагаю, мне этот человек должен быть симпатичен. Проблема была бы, если бы Веллер нашел что-то для себя положительное...
Вон госпожа Хаецкая тоже написала целую книгу про Лермонтова - тоже авторитетный источник.

Интересно, а вот взять и заказать для прикола с/с Лермонтова на озоне, там, пишут, письма входят?

---

(заглядывая в твиттер) господи, они так смешно по сути про нас пишут...

"Помимо климата страха, созданного арестами и политическими убийствами, глубокий туман апатии сгустился над многими в России."

Над такими фразами можно медитировать.
Хотя, конечно, и не смешно. Совсем из людей дураков делают.

@темы: С ума сойти

---

С днем рожденья!

congregatio, поздравляю с днем рожденья!


Всего самого необыкновенного!

---

С днем рожденья!

White Weasel, поздравляю с днем рожденья!


Всего самого чудесного!

---

"Дуэль Лермонтова и Мартынова". Материалы уголовного дела. Эх... грустно... По своему обыкновению (ненавижу предисловия) я сначала прочитала сам текст, потом заглянула в предисловие. Что только добавило депрессии.
Чисто по материалу - интересно, вот тут сделали и осмотр места происшествия, и осмотр вещдоков (пистолетов), чего при расследовании пушкинской дуэли не делали. Но по сути все равно выходит одно и то же - расследование проведено чисто формально. Шаляй-валяй, в общем.
Даже по одним материалам дела видно - устанавливаются только фактические обстоятельства, то есть, что дуэль была, и кто в ней участвовал, и что делал (и не делал) и почему. А вот мотивы совсем не расследуются! В смысле, все это просто основывается на словах главных обвиняемых... Но если в случае с Пушкиным по крайней мере ясно, что сам мотив был, хотя истинные причины можно еще долго крутить и выводить во всякую конспирологию, то по дуэли Лермонтова и Мартынова даже сам мотив остается начисто неподтвержденным!
Вот основная версия выстроена такая, что Лермонтов борзел, оскорблял, Мартынов не мог переносить, а потом Лермонтов типа сам настоял, чтобы Мартынов его вызвал на дуэль. Однако, даже секунданты (которые сами привлекались к ответственности) не подтвердили, что между Лермонтовым и Мартыновым были какие-то конфликты на почве оскорблений, они ничего не заметили. Хозяйка вечера, на котором произошли эти самые последние оскорбления, после которых Мартынов уже не смог терпеть, тоже ничего не заметила. Крепостные с обеих сторон тоже не заметили никаких конфликтов и заявили, что Мартынов и Лермонтов "жили дружно". Никто не присутствовал при разговоре Мартынова и Лермонтова, чтобы подтвердить, что Лермонтов "сам сказал его вызвать". Даже сам Мартынов в итоге договорился до того, что сами слова Лермонтова, которых он не мог больше терпеть, не были для него оскорблением!
А ссылаясь на то, что Лермонтов сам виноват, довел, спровоцировал, к обвиняемым применили самое легкое наказание.
И вообще, когда доходит до показаний Мартынова, там начинается полный хаос - все перечеркано, переправлено по десять раз, а это ведь официальные документы! Уголовное дело вообще-то. (Особенно прелестное проскальзывает среди всяких сопроводительных бумажек - начальство интересуется, почему до сих пор не закончено следствие по делу, которое на самых верхах распорядились провести как можно быстрее. И там отвечают, что задержка произошла из-за того, что пока не смогли переписать материалы набело! Ну, они этого так и не смогли.
То есть, по идее, при нормальном расследовании, так этого Мартынова (и всех остальных) нужно допрашивать и допрашивать - что за оскорбления, конкретно, почему их нельзя было терпеть настолько, что даже человека убили. Никто этого не делает.
Ну, а в предисловии открывается еще более ужасающая картина - все врали напропалую. И народу там было гораздо больше, и условия проведения дуэли были не совсем такие... И Лермонтов явно дал понять, что не намерен стрелять в Мартынова. Зачем было стрелять, зачем? Да еще на поражение... И все зрители стояли, подначивали...
Вот чисто по впечатлению выглядит, как абсолютно гнилое дело, нечистое. Выглядит, как травля.
И вообще, от этой описи имущества убитого Лермонтова возникает такое ощущение... чего-то сиротского, несчастного. Да, вот тут тоже разница с делом Пушкина - там, несмотря на все, чувствуется присутствие (пусть где-то за кадром) друзей, родственников. А здесь - ничего, какое-то полное одиночество, и что все вокруг чужие и, может даже, враждебно настроенные.

@темы: Книги

---

(лазая в ЖЖ) - про помывку кота.

Если кто то кое где у нас порой
Мыться сам не хочет
Значит мыть их под истошный ихний вой
Так назначено судьбой для нас с тобой -
Утром. Днем и ночью.

и т.д.

serega-kobah.livejournal.com/195881.html?style=...

---

Книжный столик

Из переписки братьев Булгаковых. 1822 год.

"Шимановская едет завтра в Варшаву, но уже не в дилижансе, к величайшей радости Серапина и проводников. Ну уж капризница, как всякая красивая женщина, хотя с уменьшением красоты должны бы уменьшиться и капризы. Впрочем, она сама не догадается, а кто ей скажет, что в сорок лет она уже не то, что была?"

"Вот тебе на! Новое симпатическое лекарство от клопов, и одно слово! Хорошо, сургин. Да где его написать, чем, на каком именно месте, какими словами, крупными или мелкими? Прошу на все ответить исправно и аккуратно, это не безделица. Дадим же мы клопам!"

"Вот каково расстояние до Америки! Кто два раза оттуда возвратился, как будто один раз воскрес."

"Вчера было явление очень необыкновенное и всех очень утешавшее. Пустили в Марьиной роще большой шар, кажется, с козлом или кошкою - не знаю, только шар этот взял направление через Кремль и величественно летел над головами всех гулявших в саду, но в большой вышине; однако же, очень хорошо был виден, и приметно было, что нечто, в нем сидевшее, его колебало. Довольно забавно было видеть более 2000 человек, кои, вместе того, чтобы прогуливаться, остановились, изогнулись, подтянули зады, выставили животы, смотрели в небо и следили за движениями сего великолепного шара."

"Ризнер едет во Францию. Портрет во весь рост графини - картина прекрасная, осталась у него на руках. Граф не отдает условленных 4000, а живописец без денег не дает портрета. Теперь Ризнер продает графиню за 2500 кому годно. Князь Сергей Гагарин предлагает 1500. Куда весело будет Потемкину видеть портрет своей жены в спальне Гагарина или другого молодого человека!"

"Умей себя ограничить мотовством только, так славно можно прожить в Париже и славное дать воспитание детям: там хоть кого выучат петь и танцевать."

"О Дмитриеве все слухи кончатся его к вам возвращением. Москва точно не верит никогда, чтоб человек егал или по собственным своим делам, или посмотреть на своих друзей в Петербург; всех подозревают в видах."

"Буду брать всякий день ванны какие-то с солью; того и гляди, что сделаюсь ветчиною или, по крайней мере, солониною."

"В Лозанне бы он разорился, ибо в маленьком городке русскому человеку нельзя так спрятаться, как в Париже, где он может жить скромно и весело."

"Мне в Париже один старый англичанин, человек очень умный, сказал: "Обязанности, заботы и труды главного министра в Англии столь тяжки, что человек не может долго выдержать и либо с ума сходит, либо умирает преждевременною и насильственною смертью."

"Такой человек не мог не иметь истинных друзей, умевших его ценить. Друзья - сокровище, коим пользуются только добродетельные люди."

"Какой граф Толстой умер? Не тот ли, что все ездил в театр с Юсуповым? От французов ускакал хоть верхом, а от смерти не уйдешь!"

"Невский проспект будет освещен газом, везде копают, проводят трубы; говорят, что это делается акциями; но не знаю, какие у компании условия с правительством."

"Ты спрашиваешь, довольно ли найдется в батюшкиных бумагах материалов для написания его жизни? Конечно, нет! Ибо в 1808 году батюшка сжег множество бумаг. Кажется, Николай Богданович Приклонский спросил: "Зачем? Тут множество должно быть любопытного." Но батюшка отвечал: "Конечно, но лучше концы в воду!"

"Что говорить о доблести Констана, который только и дерется на дуэлях? Он хром, уже не может стоять и был вынужден улаживать последнюю ссору, сидя на стуле; поскольку обмен выстрелами никого не ранил, злые шутники уверяют, что под ним были убиты два стула."

"Сухозанет сказал нам анекдот, доказывающий, до какой степени может простираться скупость. Женщина одна, имевшая сына, которого очень любила, служившего офицером и женатого, умирает, не оставив ему почти ничего. Девять месяцев после того служанка просится на волю, ее не пускают; но она обещает, если отпустят, открыть важную тайну. Хотели от нее узнать ее, но она не соглашалась иначе. Воля обещана. Что же она сказала сыну? "Матушка ваша, чувствуя себя при смерти, призвала меня, взяла с меня клятву, что исполню ее волю и никому о ней не скажу. "Вот, - говорит, - в чем моя воля: чтобы эту подушку положить в гроб мне под голову". Так и сделалось. Матушка ваша копила всегда деньги, я видела иногда, что она зашивала сама подушку; там, верно, деньги; иначе бы где им быть? Так вы попытайтесь." Сын точно удивлялся, что матерью так мало оставлено, пошел к архиерею; долго эта история продолжалась, наконец архиерей согласился, вскрыли гроб, вынули подушку и в ней нашли 380 тысяч ассигнациями. Это было где-то в губернии, но где, я не вслушался. Какова скупость? Не забудь, что старуха любила сына, сокрушалась о нем, но не могла, даже после смерти, расстаться с деньгами, между тем, как при ее жизни он все был в нужде, а она о сем горевала."

"Равнодушие наше к австрийскому владычеству в Италии меня удивляет. Зачем не вознаграждаемся мы влиянием в турецких и греческих делах? Впрочем, сужу я как слепой. До сих пор все оканчивалось всегда к славе и выгодам России; кормчий у нас тот же, так можем быть покойны."

---

Анекдот про Наполеона. Из книжки про Франса.

"Что ни говорите, у него был здравый смысл. Особенно ярко сказывался этот здравый смысл в том, как он правил официальные сообщения. К примеру, во время войны с Испанией чиновник-журналист написал после одной битвы: "Император наголову разбил значительно превосходившего его численностью неприятеля." Он пишет на полях: "Идиот... Мне не нужно славы, у меня ее больше, чем надо. Мне нужно, чтобы думали, что у меня есть солдаты, а у меня их нет." Он зачеркивает фразу. Заменяет ее такой: "Значительно превосходя неприятеля численностью, император одержал блестящую победу."

---

Книжный столик

Даниэль Канеман. "Думай медленно... решай быстро"

"Если вам нравится политика президента, вам, вероятно, также нравятся его внешность и голос. Склонность хорошо (или плохо) воспринимать в человеке все, включая то, чего вы не видели, называется эффектом ореола."

"Мы часто наблюдаем черты человека в совершенно случайной последовательности. Однако порядок важен, поскольку эффект ореола увеличивает силу первых впечатлений, иногда до такой степени, что остальная информация полностью пропадает."

"Для получения полезной информации из множественных источников следует обеспечить их независимость друг от друга."

"При стандартном открытом обсуждении слишком большой вес получают мнения тех, кто говорит раньше и убедительнее других, вынуждая остальных присоединяться."

"Для связного рассказа важно, чтобы информация была непротиворечивой, но необязательно полной. На самом деле зачастую, когда знаешь меньше, проще сложить все известное в когерентную схему. Вера в собственные убеждения в целом зависит от качества истории, составляемой на основании увиденного, даже если увидено немного. Мы часто не учитываем возможность того, что у нас нет данных, необходимых для формирования суждения."

"Разные способы подачи одной и той же информации часто вызывают разные эмоции. Утверждение "выживаемость в течение месяца после операции составляет 90%" успокаивает больше, чем эквивалентное утверждение "смертность в течение месяца после операции составляет 10%".

"У нас есть способность с одного взгляда на лицо незнакомца оценивать два основных и потенциально важных признака: уровень его доминантности (и, соответственно, степень грозящей опасности) и насколько он достоин доверия, то есть окажутся ли его намерения дружественными или враждебными."

"Люди судят о компетентности, сочетая два измерения: силу и надежность. Мы биологически предрасположены отвергать тех, у кого нет ценимых нами признаков."

"Когда у вас открыты глаза, ваш мозг выстраивает трехмерную модель того, что находится в вашем поле зрения, включая форму объектов, их расположение в пространстве и названия. Для запуска этого задания намерения не требуется."

"В жизни вашего разума есть одна примечательная особенность: вы редко приходите в замешательство. Конечно, время от времени вы сталкиваетесь с вопросом вроде "17х24", ответ на который сразу в голову не приходит, но такое случается редко. В нормальном состоянии ваш разум обладает интуитивными чувствами и мнениями почти обо всем, что вам встречается."

"Случайное событие по определению не подлежит объяснению, но серии случайных событий ведут себя чрезвычайно регулярным образом."

"Наша склонность к каузальному мышлению порождает серьезные ошибки в оценке случайности действительно случайных событий. Мы не ожидаем, что случайный процесс приведет к регулярным результатам, и, обнаружив нечто, похожее на закономерность, быстро отказываемся от мысли о случайности такого процесса. Мы слишком охотно отвергаем мысль о том, что многое в нашей жизни случайно."

"Мы обращаем больше внимания на содержание сообщений, чем на информацию об их надежности, и в результате получаем более простую и связную картину окружающего мира, чем предполагают данные."

"Думая о том, сколько заплатить за дом, вы попадает под влияние запрошенной цены. Один и тот же дом при более высокой заявленной стоимости будет казаться лучше, даже если вы твердо настроены не поддаваться."

"Частный случай внушения... когда мы слышим, видим или чувствуем что-то лишь потому, что кто-то навел нас на эту мысль. К примеру, всегда находятся те, кто на вопрос: "Нет ли у вас некоторого онемения в левой ноге?" отвечают, что действительно ощущают в ней нечто странное."

"Если компьютерная заставка без вашего ведома может повлиять на вашу готовность помогать другим, то свободны ли вы на самом деле? Пугающая сила эффекта привязки заключается в том, что вы осознаете присутствие привязки и даже обращаете на нее внимание, но не знаете, каким образом она направляет и ограничивает ваши мысли, потому что не можете представить, как думали бы при другой привязке или в ее отсутствие."

"Планы - это сценарии наилучшего развития событий. Старайтесь не принимать их в расчет при прогнозировании реальных результатов."

"Если вы увидели на обочине горящую машину, вы еще некоторое время будете думать об авариях, и мир будет казаться более опасным."

"Психологи любят эксперименты, дающие парадоксальные результаты."

"Испытуемые меньше уверены в собственном выборе, если от них требуется много аргументов в его поддержку."

"Истинное понимание поведенческой модели заключается в знании, как ее изменить."

"Даже простое напоминание о власти, которой человек обладал ранее, увеличивает его доверие к собственной интуиции."

---

Привет!

The Dark One, приветствую!
Картинка наугад...

---

В лабиринте сделали тематическую подборку "книги об учителях, о школьных буднях". В подборку включили Лопе де Вега "Учитель танцев". Испытываю сомнения.