У нас сегодня в новостях объявили, что Путин уволил нашего губернатора Куйвышева. Я сразу говорю - ну, сейчас поди Ройзман рванет в губернаторы.
А сейчас открываю ЖЖ - Лимонов пишет, что Ройзман таки уже ломанулся в губернаторы. Черт. Вот сделают Ройзмана губернатором, так точно у нас тут вторая Украина начнется.
В.П.Мещерский "Письма к великому князю Александру Александровичу. 1863-1868".
"Я думал, что в состоянии буду пролететь, как летают чиновники особых поручений, без остановок до Курска, но не в силах совершить этот подвиг. Хотя сижу в покойной коляске и еду по шоссе, но не могу привыкнуть спать по ночам в экипаже."
"Еще одна из неосуществившихся мечт... (как родительный падеж множественного числа от мечта? не знаю, при случае справьтесь и скажите мне для руководства)."
"Занимаюсь пищеварением, мирным разговором, еще более мирным сном и едением отличных абрикосов, подобных которым нигде не едал. Совести на частый запрос: почему я ничего не делаю, отвечаю, что слишком жарко."
"В остроге видел сорок повстанцев, присланных из Киева. Фигуры их весьма оригинальны. Увы! много среди них юношей от 14-18 лет. Видел в секретном нумере члена ЦК, которого повесят весьма скоро!"
"Полицмейстер-прогрессист. Он уверял меня, что предлагал губернатору завести паровую машину, но губернатор изволил отозваться молчанием, а вторично он напоминать не смеет, ибо боится страшного гнева Владимира Ивановича."
"Из Киева сюда приходит много мрачных вестей о тамошнем влиянии польской пропаганды, панический страх овладел всем краем, и жители спят с заряженным оружием у изголовья!
"Я посетил в Кременчуге острог. Не могу выразить то, что я испытал при посещении этого посмешища над тюрьмою: много видел я скверных тюрем, но подобной нигде не видел. При виде меня выбежал смотритель и предупредил меня, что без конвоя с заряженными ружьями осматривать острог нельзя, ибо он не отвечает за своих арестантов: на днях стряпчего чуть не убили ударом ножа в голову."
"Заверяю, графиня сделала все, что могла, чтобы быть лучше, и вышло наоборот, никогда она не была хуже, надев на власы чуть ли не три этажа разного рода оригинальностей."
"Наутро представлялся губернатору Самсонову, который, когда я взошел в его кабинет, рвал на себе седые волосы от отчаяния, ибо не знал, куда девать поляков-арестантов, которых присылают к нему сотнями." читать дальше "На железной дороге есть гуманный обычай топить вагоны первого класса. Он практикуется следующим курьезным способом. Затопят печку, задымят до того, что пассажиры в ужасе зовут кондуктора, а кондуктор призывает истопника, который явится, посмотрит, подумает и находит немедленно гениальный способ помочь горю: он открывает окна. Является мороз, когда все передрогнут, окна закрываются. Истопленная печь согревает вас, но только до колен, ниже холодно по-прежнему, так что философы-пассажиры ноги приставляют к печке и лежат в таких грациозных позах, дондеже печь не остынет."
"Во Владимир я приехал к ночи. Привезли меня в какую-то гостиницу, где, о ужас, был встречен пьяным человеком. Расположившись на своей походной постели, я думал заснуть и заснул, но вдруг в коридоре раздался крик до того ужасный, что я вскочил послал своего elegantis узнать, не убивают ли кого. Оказалось, что это кричал пьяный буфетчик: крики эти продолжались с четверть часа, пока, разбудив весь дом, я стал требовать явки полиции, и во избежании ее не увели пьяного из дому. Замечательно то, что в оправдание хозяин гостиницы сказал мне: "Это случается с ним часто, об этом все знают, вот уж третий год, что он запоем пьет; человек-то хороший, жаль прогнать." Каковы нравы?"
"Я вновь двинулся в путь по Можайской дороге. Нет слов, чтобы описать ужасное состояние дороги, по которой я проехал 70 верст в телеге. Не раз мне хотелось вернуться, не раз плакать от отчаяния. В эту злосчастную ночь два раза я сбился с дороги, блуждал по лесу, встретил препочтенного волка и на мосту где-то среди поля потерпел телегокрушение."
"Отыскалась пустая комната, куда я убрался в ожидании, пока запрягут лошадей, но и здесь мне сделали сюрприз. Смотритель из любезности вводит ко мне оркестр из шести жидов и велит им сыграть мне приветствие. Мерзавцы жиды заиграли польский марш, но заиграли так, что вся нервная система моя, без того уже потрясенная телегою, содрогнулась. Затем сыграли какой-то вальс, который я прервал от нетерпения и разогнал оркестр, заплатив за удовольствие целковый рубль!"
"В волостном правлении один из крестьян сказал мне: "Да, самоуправление хорошая вещь, но лучше было бы, если бы нами кто управлял, хлопот меньше."
"На днях в виде демонстрации затевается маскарад, на котором все хотят облечься в русские костюмы! Тем лучше, если это удастся; не мешает здесь русским показать, что они есть и что не совсем упали духом."
"Из всех поляков всего более на вид волнуется и производит пропаганду княжна Четвертинская, которую никакими доводами угомонить нельзя, так что Анненков собирается ее выслать с жандармами. Эта дура на коне разъезжает по ночам по деревням со свитою обожателей и говорит прокламации крестьянам. Пропаганда эта кончается тем, что крестьяне ее изгоняют с триумфом, но она не теряет духа."
"Поэтических и тому подобных описаний Киева доселе доставить Вам не могу, ибо живу в комнатах и отчасти на извощиках, которые перевозят меня от одного знатока края к другому."
"Едва я переступил порог комнаты, пожал ему руку и намеревался вступить в разговор, как он прелюбезно предупредил мое намерение, открыл ро т и не закрывал его до 12 часов, не дав мне почти ни разу возможности сделать ему вопрос. Все это от того, что профессор Киевского университета написал к нему рекомендательное письмо и в нем назвал меня человеком любознательным."
"Начинаю свыкаться с одиночеством. Сколько раз мысленно благодарил судьбу за то, что она дала человеку, как животному, дар свыкаться с всякою обстановкою жизни."
"Нет помину о деревьях: где-то на трех саженях посадят три дерева, и жители города гуляют там, называя это место бульваром."
"Такова в сущности поэтическая прелесть морского берега: расстаешься с ним не столько с грустью, сколько с ревматизмом."
"Пребывание мое в Лондоне посвящено главным образом изучению полиции. Вчера вечером с полисменами я обошел отдаленные улицы Лондона, где живут лондонские мошенники. Это своего рода клубы с ночлежками, где разврат, грязь и нищета составляют отличительные свойства. Третьего дня с Ник.Макс.Лейхтенбергским мы ездили в полицейскую часть, где творятся суд и расправа и где сидят арестанты в течение суток. Не многим лучше нашего! Утешительно!"
"Спросите, пожалуйста, у Владимира Александровича, не благоугодно ли будет ему разрешить мне купить в Париже бинокль, который он мне проиграл?"
"В Вашей воле будет заключаться в будущем радости и счастье или горе и несчастье 60 миллионам русских! Если захотите вникнуть в Ваше положение, понять его и пробудить в себе жизнь, то Вы приметесь уже теперь работать для блага нашего бедного отечества."
"В Вашей сфере так легко жить без забот и находить тысячи развлечение - закрывающих от Вас мир действительной жизни."
"Помните, что судят Вас не за то, что в Вас, но за то, что Вы являете снаружу."
"Если хоть раз Вы откажетесь от доброго дела или дадите что-либо, но слишком мало, то этот раз повторится тысячи раз, ибо тот, кому Вы откажете или дадите, но мало, расскажет это десятерым, а эти десятеро тысячам."
"Я намерен, пока жив, посвящать все Богом данные мне способности и все время на то, чтобы знакомить Вас и с светлыми и с мрачными сторонами нашей бедной России, которая так нуждается в горячей любви к ней."
"Я слишком хорошо Вас узнал, чтобы требовать от Вашей природы невозможного. В многом душа Ваша мне кажется республикой, не признающей никакой власти, никакого права вмешательства, а еще менее влияния."
С 23 апреля по 1 июня по всей России стартует беспрецедентная акция — раздача книг, списанных из библиотечных фондов. Соответствующий приказ Министерства культуры получили все библиотеки страны.
Теперь потрепанные фолианты, тоненькие брошюры и даже пожелтевшая периодика не будут гореть на свалке или отправляться в макулатуру, как это было раньше. Они найдут новые дома.
Интересно... То есть, лично я вообще против раздербанивания библиотек, я считаю, они именно для этого созданы - хранить книги. Но если уж все равно, то я бы тоже приобщилась... Но как-то чувствую сомнения по поводу родного города, что у нас вообще будут проводить.
Николай Метельский "Теряя маски". Вторая книжка про приключения и злоключения юного Сакурая Синдзи - или той посторонней сущности, которая в него вселилась. Автор сохраняет уровень... Сюжет: да, собственно, это самое и есть. Синдзи продолжает расширять и укреплять свою тайную империю, строит все более глобальные и долгосрочные планы. Сейчас вот на повестке дня остро встал вопрос о формировании личной армии... или гвардии... желательно, из исключительно преданных и умелых воинов. Потому что Синдзи умудрился вляпаться аж в три различные клановые войны. Причем одна уже почти началась - босс отжатой в прошлой книжке компании-конкурента не желает признавать поражение и явно настроен вырезать исподтишка доверенных людей Синдзи. Вторую Синдзи со своей боевой подругой, леди Якудза (или как тут в этом варианте Японии именуются мафиози-гангстеры) Акеми, еще только планируют, но в скором времени - задумали свалить аж самого гангстерского босса. Ну, и третья наверняка на подходе, тут даже задумаешься, с какой стороны грянет удар, все-таки Синдзи, как не тиховался, а таки обратил на себя внимание многих сильных мира сего. А учитывая, что Синдзи твердо намерен сохранять независимость и не вливаться ни в какой клан, то... Немного напрягло, когда в финале - в эпилоге - проявились какие-то невнятные метафизические сущности, творцы миров, создатели душ, что там еще. Война между ними. Не хотелось бы. В смысле, понятное дело, что по задуманной схеме подобное изначально предполагалось, но мне как-то больше нравится, когда действие происходит на чисто бытовом уровне, без задействования богов и тому подобного. А то, глядишь, еще и спасение мира свалится на голову. Так, что еще сказать... Ага! забавно, сколько у ГГ появилось перспективных девушек для возможного завязывания отношений. Прямо такое чувство, что автор не в силах остановиться и хоть от чего-нибудь отказаться. Как он планирует выпутываться из этого хоровода? Или опять - гарем? Как это модно в последнее время у авторов фантастики, которые мужского пола. А также тут на заднем плане мелькает кот - очень колоритный. Дополнительный эффект от прочтения - тут все усиленно пьют чай, судя по тексту, уж прямо ужас элитный и редкий. Не знаю, как Синдзи (который бормочет, что не понимает этой фигни с чаем), а также автор, но лично меня уже замучило желание попробовать, что за чай. Если речь заходит о чае, да еще с загадочными названиями, мне всегда любопытно. Супер-элитных чаев у нас, конечно, не бывает, да мне их и не потянуть. Но хоть что ли пойти, индийского купить.
Сегодня в киоске от хлебозавода. Все покупают куличи изо всех сил. Покупательница: а у вас куличи освященные? Продавщица, важно: Конечно. Их там на заводе освящают. Вот жизнь пошла.
А разве для серьезно верующих не нужно самолично пойти в церковь и освящать эти куличи?
"Согражданин мой, сотоварищ, сосударь и собарышня, пока мы спорим, как друг к другу обращаться и какого рода слово кофе, в это время пишутся миллионы табличек "Частная собственность", которые очень скоро войдут в повсеместную практику. И на культуре тоже приколотят такую же табличку. На вопрос "Что же делать?" у нас есть миллион ответов. Стоит только задать его вслух, отдельные здравые голоса потонут в шоу, где солируют всезнающие театральные деятели, отставные генералы, депутаты-ритейлеры, патриотические писатели. Ведь у каждого из них есть своя позиция, достаточно убедительная, единственно верная, пусть относящаяся лишь к полю красивых метафор: культура принадлежит народу. Добавим от себя: как некогда этому народу принадлежали недра, земля, заводы и пароходы."
Читаю письма Бриков, с началом "Дорогая Киса!" и с подписью "Твой Ося". И прямо на автомате вспоминается - "Киса и Ося были здесь". Потом также на автомате вспоминается - лиса Алиса и кот Базилио. К чему бы это?
Николай Метельский "Меняя маски". Из разряда порочных удовольствий... Вот я люблю почитать про магические академии и обучение там (под настроение), а также про матерых попаданцев в тело подростка-ботаника-изгоя и т.д., и вот так чтобы - никто не подозревает, а он сейчас как развернется, как пойдет крушить... (это вообще еще не примелькалось ) Сюжет: итак, супер-крутой, супер-элитный боец, как бы ведьмак (по воле автора, но в современном мире, но непонятно, чем они там занимаются) в результате загадочных метафизических катаклизмов оказывается выкинутым из своего мира и перекинутым в схожий мир, но альтернативный, и там есть магия... или еще более распространена... В этом мире существуют древние аристократические кланы, которые состоят между собой в сложных отношениях, тут все яростно занимаются боевыми искусствами и стремятся подняться по иерархической лестнице (ученик-воин-мастер и т.д., насколько хватит фантазии у автора), тут у разных людей проявляются разные склонности по части магии, стихии там, все такое... или не проявляются, что для них будет очень печально... В общем, герой оказывается в теле ребенка по имени Сакурай Синдзи (да, тут все происходит в аналоге Японии). Тут задумаешься... Но герой не намерен сдаваться, он разработал стратегию и намеревается и в этом мире достигнуть прежнего уровня (ну и двигаться дальше). Дело осложняется тем, что не успел герой толком освоиться и приглядеться, как его родители исчезли в неизвестном направлении, и ребенок остался совершенно один. Плюс в такой ситуации то, что никто сильно не приглядывается и не обращает внимания на возможные странности и несостыковки, есть время акклиматизироваться. Минус - то, что Синдзи ничего не знает о своих номинальных родителях, о том, к какому клану они принадлежали, как это соотносится с кланом Кояма, на территории которого он проживает, да и вообще слабо представляет систему противовесов и подводных течений среди аристократов - а различные кланы чем дальше, тем больше возникают в его жизни... Не говоря уж о Кояма, которые очень симпатичные люди и вообще, как родные, но все-таки - говорит Синдзи опыт из прошлой, весьма неоднозначной жизни - нужно быть очень-очень осторожным. Особенно в том, чего не понимаешь... Если кому-то показалось, что это все походит на книжки А.Демченко - так это ему не показалось. Картина - ну просто один в один, разве что у Демченко альтернативная Россия с боярскими родами, а тут альтернативная Япония с самураями, и еще так пара-тройка нюансов, по мелочи. (Да, я осознаю, что Метельский вроде начал писать раньше Демченко, просто у меня со чтением так получилось ). Но меня нисколько не напрягает. Главное же - динамика, экшн! приключения, интриги аристократов, боевая магия, древние артефакты! Кстати, герой носит маску лисы, что меня дополнительно умиляет. Люблю лис! (с энтузиазмом готовится читать продолжение)
В твиттере - Лорел Гамильтон следит за каким-то очередным чемпионатом по дзюдо... или какие там еще единоборства... и проявила себя фанатом Баффи (радуется выпуску новых серий). Джонни Вейр - радуется, что нашел в Америке русский магазин, постит фотку себя в обнимку с буханкой черного хлеба и коробкой зефира Шармэль. Спаркс - не будем о грустном...
(лазая в ЖЖ) в читательском сообществе - помогите найти книгу! Кажется, это было в позапрошлом году. Ко мне в руки попала книга. Книга была жутко интересной, но название и автора я забыл.
Мне кажется, тут какое-то адское противоречие. Если книга была интересной, да еще и жутко - как можно забыть сразу же ее название и автора? Или тут лежат какие-то глубинные тенденции? Особенности современного восприятия? О чем-то свидетельствующие? Ну там, к примеру, что внимание обращается на контент, а его создатель на автомате воспринимается, как информация лишняя и ненужная для хранения?
Ж.М.Г.Леклезио "Смотреть кино". Маленькая книжка. Эссе. Размышления автора на тему и свободное блуждание мыслей и ассоциаций... где-то так. Личные воспоминания, связанные с кино. Приятно, красиво! Для законченных киноманов. Ощущения и впечатления автор передал, информации особо нету... Ну, да что уж говорить, понятное дело, что автор не энциклопедию писал. Странно, что автор много внимания уделяет японскому кинематографу, корейскому вот, в конце... упомянуто об Индии и Болливуде... Немножко сказано про итальянское кино - Феллини, Антониони, все такое. Почти ничего нет про американцев. И даже пару раз промелькнули абсолютно четкие намеки, что американцы достали... со своим тупым кино... Это да, это я полностью поддерживаю! Наш человек. Как всегда захотелось собраться с силами, смотреть кино... классику мирового кинематографа, поднимать свой культурный уровень... При этом я даже не буду притворяться, что возьмусь за японский кинематограф, это я не потяну. Хотя мне таки удалось в свое время посмотреть "Легенду о Нарайяме" (про нее тут тоже упомянуто) - это меня безмерно радует! И все-таки, может быть, я когда-нибудь доберусь и посмотрю что ли фильмы Клузо... Один я уже посмотрела - случайно - очень понравилось. Наверно, другие будут не хуже, я надеюсь!
"Нет сомнений, что сегодня можно, не прочитав всего самому, быть в курсе мировой литературной продукции. Но это совершенно исключено с продукцией кинематографической."
"О кино говорят, что оно способно вызывать попеременно, а подчас и одновременно, и смех, и слезы - это пара масок классического античного театра. Такое мощное владение противоположными чувствами, наверное, и есть самое лучшее определение этого искусства."
"Гарольд Ллойд ухитряется делать так, чтобы в немом фильме мы слышали, как он заикается."
"Одзу снимает человеческие особи такими, как они живут на свете или, может быть, какими их видят собаки: камера устанавливается на расстоянии двадцати сантиметров от пола."
"В американских фильмах про войну японцы представлены, как индейцы старых времен, - кровожадные фанатики, готовые на все, чтобы завоевать мир и разрушить Америку."
"Кинематографисты породили новую мораль. Удобно устроившись в креслах кинотеатра, а еще лучше - откинувшись на подушки в наших уютных гостиных, мы в упор сталкиваемся с самыми жестокими, самыми значительными сценами нашей эпохи." читать дальше "Кино содержит в себе и все то, что не видно, что мы не можем увидеть."
"Событие, жажда скандала, культ новостей - вещи вовсе не невинные. Они выбивают из нас реальность, превращая ее в то зрелище, за которым можно лишь подглядывать."
"В 2005 году кинорепортер Эжен Джарецки назвал свой фильм так же, как некогда Фрэнк Капра - "Почему мы воюем", - чтобы изобличить политическую и экономическую машину, втравившую Соединенные Штаты в войну в Ираке. Ничто не дает лучшего представления о степени кошмарности этой войны, как отсутствие кадров бомбардировок Багдада авиацией американцев. Эта война на экране компьютера, напоминающая картинки видеоигр, скрываемая под маскировкой высоких технологий, делает разрывы сбрасываемых на город двухтонных бомб еще оглушительнее - когда в последний раз бомбили Берлин, бомбы, до основания разрушившие город, весили не больше пятисот килограмм."
"Да значим ли еще что-нибудь на фоне информации мы сами?"
"Человечность искусства кино не выражается ни в революционной поэме, ни в обещании любви вечной и безупречной. Скорей она - в хаотическом нагромождении мыслей и образов, во всем этом шуме-гаме, этом потоке, что льется со всех сторон и уносит с собою и нас, смешивая прошлое с настоящим, правдоподобное с неосуществимым, забавное, легкомысленное с жестоким."
"Разве кинематограф не является местом для узурпаций чужого - ведь актеры стремятся быть не теми, кто они есть, а зрители проецируют то, что видят, на самих себя?"
"Узнаем ли мы наши сны, стоит нам только лишь открыть глаза?"
"Музыка - вот что, быть может, останется, когда все, что называлось кино, окажется позабытым."