(заглядывая в книжные новинки на фантлабе) вот ничего себе... Знаю, что фанаты давно уже сходят с ума насчет того, чтобы наконец переиздали первую книгу из цикла Васильева "Замок на Вороньей горе", которой уже нет в продаже. Так сейчас ее издают в дорогущей малотиражной серии! которая под библиотеку приключений... Там написано - 920 рублей, наверно, в магазинах еще накрутят...
Что-то мне тревожно. Автор что ли действительно разругался с Армадой... жалость какая... То есть, конечно, я не знаю, как они там обращаются с авторами, но в плане издания книг я им как-то больше доверяю...
Эти дорогущие книги издают с иллюстрациями. Я вот смотрю - и что-то мне не нравится совсем. Абсолютный мискаст. Может, у меня эффект запечатления, но лично я совершенно не так себе представляю персонажей!

Вот это типа Ворон? Фэ... Мне всегда казалось, что он должен быть такой... кряжистый... и с буйной черной шевелюрой...




Мастер Гай? Это должен быть очень такой миленький, благообразный старичок!




А это Агриппа? Ну не знаю... Мне всегда представлялось, что это должен быть больше такой амбал... ближе к лысому и с серьгой... пиратского типа...

---

Увидела на фантлабе, что Аст планирует издать две новые книжки Буджолд. То есть, одна должна быть сборником, где три ранее уже выходивших романа по Барраярскому циклу и только одна новая повесть. Которая вроде раньше не выходила у нас... А вторая книжка должна быть сборником каких-то повестей и рассказов, что ли по разным циклам. Но они это еще настолько смутно планируют, что везде примечания, что с составом еще не определились. (зато с обложками определились, а вот у Армады обычно наоборот )
Ну, в любом случае, это интересная новость, буду ждать издания.

---

Читательский дневник

И.С.Тургенев. Письма.
«А.И.Герцену. 27 октября 1862.
«Ты с необыкновенной тонкостью и чуткостью произносишь диагнозу современного человечества – но почему же это непременно з а п а д н о е человечество? Ты точно медик, который, разобрав все признаки хронической болезни, объявляет, что вся беда происходит оттого, что пациент – француз. Враг мистицизма и абсолютизма, ты мистически преклоняешься перед русским тулупом и в нем-то видишь – великую благодать и новизну и оригинальность будущих общественных форм… Все твои идолы разбиты – а без идола жить нельзя – так давай воздвигать алтарь этому новому неведомому богу, благо о нем почти ничего не известно – и опять можно молиться, и верить, и ждать. Бог этот делает совсем не то, что вы от него ждете – это, по-вашему, временно, случайно, насильно привито ему внешней властью; - бог ваш любит до обожания то, что вы ненавидите – и ненавидит то, что вы любите, - бог принимает именно то, что вы для него отвергаете – вы отворачиваете глаза, затыкаете уши – и с экстазом, свойственным всем скептикам, которым скептицизм надоел – твердите о «весенней свежести, о благодатных бурях» и т.д. История, филология, статистика – вам все нипочем, нипочем вам все факты, хотя бы, например, тот несомненный факт, что мы, русские, принадлежим и по языку и по природе к европейской семье – и, следовательно, по самым неизменным законам физиологии должны идти по той же дороге. Я не слыхал еще об утке, которая, принадлежа к породе уток, дышала бы жабрами, как рыба. А между тем, в силу вашей душевной боли, вашей усталости, вашей жажды положить свежую крупинку снега на иссохший язык, вы бьете по всему, что каждому европейцу, а потому и нам, должно быть дорого, по цивилизации, по законности, по самой революции, наконец – и, налив молодые головы вашей еще не перебродившей социально-славянофильской брагой, пускаете их хмельными и отуманенными в мир, где им предстоит споткнуться на первом шаге.»

А.Сухово-Кобылин. Картины прошедшего.
«Муромский: Посудите сами: у нас, сударь, земля белая, холодная, без удобрения хлеба не дает.
Расплюев (с удовольствием): Неужели так-таки и не дает? Что ж это она?
Муромский. Да, не дает. Так тут уж поневоле примешься за всякие улучшения, да и в журналы-то заглянешь… Вот пишут, какие урожаи у англичан, так – что ваши степные.
Расплюев (горячо). Англичане! Хе, хе, хе! Помилуйте! Да от кого вы это слышали? Какая там агрономия? Все с голоду мрут – вот вам и агрономия. Ненавижу я, сударь, эту нацию…
Муромский. Неужели?
Расплюев. При одной мысли прихожу в содрогание! Судите: у них всякий человек приучен боксу. А вы знаете, милостивый государь, что такое бокс?
Муромский. Нет, не знаю…
Расплюев. А вот я так знаю… Да! У них нет никакой нравственности, любви к ближнему… гм, гм, нет, уж как с малолетства вот этому научат (делает жест рукой, изображая бокс), так тут ближнего любить не будешь. (Поправляет на себе фрак). Нет, уж тут любви нет. Впрочем, и извинить их надо; ведь они потому такими и стали, что у них теснота, духота, земли нет, по аршину на брата приходится: так поневоле стали друг друга в зубы поталкивать.
Муромский. Однако все изобретения: фабрики, машины, пароходы…
Расплюев. Да, помилуйте! Это голод, батюшка, голод: голодом все сделаешь. Не угодно ли вам какого ни есть дурня запереть в пустой чулан, да и пробрать добре голодом, - посмотрите, какие будет штуки строить! Петр Константиныч! Посмотрите вы сами, да беспристрастно, батюшка, беспристрастно. Что у нас коровы едят, а они в суп… ей-ей!»

У.Каршева. Травница.
«Как-то давным-давно ездила я к бабуле. И заплуталась в полях и лугах. Это мне захотелось сократить путь, другой дорогой пойти до деревни. Но – заблудилась, перепутав тропки. А поля – огромные, деревни не видно. Начала спускаться в какую-то луговую долину – и обомлела: в самой середине низины странное дерево высилось, голое – без коры, сучья разлапились мертвыми пальцами во все стороны. Среди лета – на голой, мертвой земле. И оно шелестело: платочками, ленточками и даже просто тряпочками. Бабуля потом неохотно сказала, что дерево то нехорошему божеству принадлежит. Кому что плохое надо в деревне на кого-то сделать, все сюда бегут… А я-то не знала. Подошла к сухому дереву – и так его жаль стало… И это было единственное чудо в моей жизни: показалось, что кто-то по щеке меня погладил… Бабуля на это только головой покачала, как я рассказала ей, да сказала: «Земля у нас такая. Каждому свое воздаст».

---

И.С.Тургенев. Письма. с/с в 18 томах. т.5. 1862-1864. Пятый том... А сколько еще впереди... Вот если подумать, то это адски странно! У человека практически ничего не происходит в жизни, переписывается он тоже не сказать, чтобы с массой народу - а вот, 18 томов... Долго прожил? (в отличие от Чехова...)
Но как же он меня раздражает, боже мой... (печально и самокритически) Я поняла - Тургенев вызывает у меня глубокие личные неприязненные чувства (выражаясь языком официальных протоколов )... что же тут поделаешь. Бесит он меня, говоря по-простому.
Он такой необязательный! Как будто ему на все и на всех наплевать, кроме себя (ну и Виардо). Такой эгоизм... такое пренебрежение - даже к своим как бы друзьям и приятелям (по факту - думаю я). Тут постоянно попадается столько писем, когда он то и дело меняет планы на ходу, если он обещает что-то сделать к какому-то определенному сроку - можно быть уверенным, что он к этому сроку ничего не сделает и будет просить отсрочки... Если он кому-то сообщает, что тогда-то поедет туда-то - так скорее всего поедет не тогда и не туда... (Я вся такая внезапная, ага... прямо типичная блондинка из дурацких голливудских фильмов! ) Я поражаюсь, как современники с ним умудрялись вести какие-то дела - лично я не представляю, как. Взять там какого-то издателя (м... Каткова... да, Каткова). По обычаю, видимо, сложившемуся у всех писателей, Тургенев у него спокойно занимал деньги в счет будущих произведений. Не знаю уж, что там у них потом случилось, что Тургеневу разонравилось - но только он вот тут что-то пишет и пристраивает свои опусы куда угодно, только не к Каткову! При этом он прекрасно помнит о своем долге. Ну вот не хочет человек Каткову отправлять свои труды. Наконец в письмах появляется что-то вроде - "ну, что ли я ему так долг возвращу". Да уж, я думаю, неплохо было бы возвратить! (Но еще, в общем, непонятно, возвратил ли и когда. Ему и так вечно деньги нужны.)
Взять дочь... которая, по его идеям, была вывезена во Францию и воспитана черт знает в кого - он еще в письмах удивлялся, что она совсем забыла русский язык! Чему удивлялся, непонятно. Взять ребенка 7-8 лет и просто вывезти его в другую страну и там оставить среди людей, которые ни слова по-русски не понимают... Тут, я бы сказала, вообще удивительно, что девочка сумела выучить французский, не став при этом идиоткой. И вот, есть письма к дочери - видимо, в ответ на те, которые она ему писала - где Тургенев не придумал ничего лучше, как переписывать все ее ошибки из письма, с указанием, что вот тут она была невнимательна и плохо училась, нехорошо такой быть. Письма любящего отца! Я вот думаю - наверно, эта девочка чувствовала себя одиноко? Тургенев еще ей иногда высказывает упреки, что она не проявляет должных чувств к Виардо. Видимо, девочка Виардо не полюбила. Ну да, а чего бы ей ее любить... Так тут еще в комментариях сказано, что вроде как Тургенев в своем завещании все оставил Виардо! а дочери ничего... Мда. Ну, в общем, он ее как бы замуж выдал - видимо, посчитал, что этого достаточно...
Ну, так-то это все скопилось за предыдущие прочитанные тома... Потому что да, у Тургенева мало что в жизни происходит! Вот в этом томе - вышли "Отцы и дети", по этому поводу разгорелась полемика и дискуссия в тогдашнем обществе. Плюс еще к тому продолжающееся смятение по поводу отмены крепостного права и в связи с этим необходимость нового уклада жизни. Как-то вот это у Тургенева получилось написать свой роман как раз в такой знаковый момент времени. Чутье у него что ли такое?
Зато, как оказалось - ну вот я раньше изумлялась, что Тургенев умудрялся ладить со всеми, общаться со всеми и держать нейтралитет - а тут смотрю - нет, мне не показалось. Вот и Тургенева догнало! В смысле, уже у него не получается так, чтобы - и нашим, и вашим, сидеть на двух стульях и все такое. Рассорился сначала с Некрасовым, потом и с Герценом... Некрасов не знаю что, а Герцену сильно не понравилось, что Тургенев как бы стал активно поддерживать правящий режим и царскую власть.
Касательно дочери, Тургенев тут хлопочет, чтобы выдать ее замуж. Как я поняла, сговорился с какой-то француженкой, типа свахи, которая должна была обеспечить знакомство дочери с какими-нибудь подходящими кандидатами. Но дочери, видимо, никто из предложенных кандидатов не нравился. Бедная девочка... Вот прямо интересно, за кого же они ее все-таки выдадут. У Виардо взрослая дочь должна была родить, роды были очень трудными, судя по всему, с опасностью для жизни. Ну, тут, конечно, Тургенев взволновался вместе с Виардо. Куда как больше, чем по поводу судьбы дочери. Святое дело, ага.
К концу тому возникло прямо-таки уголовное дело! То есть, политическое. Несмотря на то, что Тургенев уже к тому времени рассорился с Герценом, но по их прежним отношениям оказался втянутым в расследование, которое проводили в России как раз по случаю всех этих дел с революционерами, анархистами-нигилистами и прочим. Вот из-за этого дела Тургенев меня стал раздражать еще больше. Он в это время находился за границей. Его вежливо и официально пригласили в Россию для проведения следственных мероприятий, как я понимаю... Причем так любезно пригласили - аж за полгода. Вроде как в письмах упоминается - что Тургенев должен приехать в Россию к ноябрю, чтобы здесь "ответить на вопросы". При этом Тургенев сначала долго отписывался (еще с зимы), что - ах, зачем же ему непременно лично приезжать, давайте вы свои вопросы пошлете по почте, а я здесь подробно отвечу и вам пришлю! (ответил, послал) Но весной все-таки потребовали, чтобы он приезжал лично - в ноябре. Зная Тургенева, вы можете предположить, когда он приехал. В конце декабря!! Там все было - и что денег ему не прислали... При этом он сам дяде написал, черным по белому, что ему не к спеху. Поди рассчитывал, что дядя не сможет вовремя собрать деньги, с учетом еще проблем с крестьянами и всей этой катавасией. Но дядя все-таки сразу что-то собрал и ему послал! Через Фета (который был их соседом). Фет, то есть, не лично повез деньги за границу, а он ехал куда-то в столицы, дядя попросил его организовать отправку денег. Фет, поэт и человек по ходу достаточно не от мира сего, растерялся, как же это лучше все организовать. Но все-таки послали денег Тургеневу... (Воображаю, как это его расстроило... ) Так он еще не постеснялся в письмах (другим лицам) обвинить дядю и Фета - один, что не всю сумму ему собрал, другой не так послал... Ну не скотина ли?? Бедный старичок-дядя, бедный Фет... Ну вот, а когда на отсутствие денег нельзя было ссылаться - Тургенев начал болеть! То у него сильный грипп случился, как раз когда надо было ехать... Грипп прошел - нога заболела, ступить нельзя... Так два месяца и прошло. Но что меня больше всего взбесило - как тут в комментариях пишут - уже даже Анненков ему написал в том роде, что - да когда же ты приедешь, тут же людей держат под арестом, так как не могут завершить разбирательство... Нет, вы представляете? Из-за того, что Тургенев все это время тянул время и выдумывал разные отсрочки - люди практически год лишнее просидели в тюрьме! а Тургенев в это время проживал в европах! Ну вот что за человек, бесит он меня...
(немного успокоившись) Ну хорошо, я признаю, что рассуждаю пристрастно. Может, я думаю, и Тургенева можно понять. Он, надо думать, от всего этого испугался - когда его стали вызывать на следственные действия. В конце концов, он же уже раньше попал точно так же в тюрьму (за некролог Гоголя). Но просто - я думаю - ну скажи ты тогда об этом прямо! То есть, что не поеду и все. Зачем все сваливать на дядю и Фета, и на больную ногу. Ррр.
В общем - не нравится он мне! Я уже даже начала думать, что на этом фоне мне, может, и Толстой (когда я до него доберусь) покажется не таким... отвратным...
Но Тургенев все-таки наловчился как по-русски бодро излагать... Этого не отнять. Даже удивительно - откуда что взялось, при том, что вырос он на иностранных языках... И даже тут в письмах временами принимается рассуждать, что на французском, значит, легче изъясняться, типа это более тонкий инструмент... Ну да, конечно. Тут, кстати, получился случайный материал для сравнения - Тургенев в одно и то же время написал два письма, одно Виардо, по-французски, другое - кому-то по-русски. И поскольку он был склонен в письмах разным адресатам в одно и то же время и об одном и том же писать одними и теми же словами, то вот у него одна фраза и попала. Можете сравнить. В письме к Виардо, по-французски: «Мне делали комплименты, причинявшие боль, и критические замечания, доставлявшие радость.» Та же фраза в письме на русском: «От иных комплиментов я бы рад был провалиться сквозь землю, иная брань мне была приятна.» Какая фраза звучит сильнее и ярче? По-моему, та, что на русском, факт.
Кстати, в финале еще случился интересный эпизод... Когда Тургенев наконец добрался для производства следствия. На каком-то светском вечере он встретился - с кем бы вы думали - с Анной Керн! Встретились лицом к лицу два законченных эгоиста - какая прелесть... Не знаю уж, что подумала гений чистой красоты, а Тургенев, глядя на нее подумал - я бы, на месте Пушкина, не стал ей стихов писать!

@темы: Книги

---

Книжный столик

И.С.Тургенев. Письма.

«Жизнь течет однообразно и глупо-глухо – как болотная рыжая речка по холодным камышам и травам.»

«… Поэт должен быть справедлив, как божество!»

«При здоровье человек может по крайней мере бороться с внешними врагами – а их немало; но когда внутри крепости завелись неприятели – что будешь делать?»

«Отрывок из статейки господина Писарева показывает, что молодые люди плюются; - погоди, еще не так плеваться будут! Это все в порядке вещей – и особенно на Руси не диво, где мы такие деспоты в душе, что нам кажется, что мы не живем, если не бьем кого-нибудь по морде. А мы скажем этим юным плевателям: «На здоровье!» и только посоветуем им выставить из среды своей хотя таких плохих писателей, каковы были те, в кого они плюют. Тогда они будут правы, - а мы им пожелаем всякого благополучия.»

«От меня жизнь бежит как змея – никак ее поймать не могу – куда поймать! Не могу увидеть ее физиономию, узнать, какое наконец ее назначение? Дни бегут, бегут – легко и вяло; эти два эпитета редко стоят рядом – а между тем оно так.»

«Толстой написал Боткину, что он в Москве проиграля и взял у Каткова 1000 руб.сер. в задаток своего кавказского романа. Дай-то бог, чтобы хоть эдаким путем он возвратился к своему настоящему делу! Знаться с народом необходимо; но истерически льнуть к нему, как беременная женщина – бессмысленно.»

«У поэтов то преимущество, что целый мир они вмещают в несколько слов.»

«Гоголь верно сказал, что можно правильно изобразить только те недостатки, присутствие или возможность существования которых чувствуешь в себе самом. Мне было бы трудно писать о вещах совершенно мне чуждых, и единственное преимущество (уравновешенное, впрочем, многими отрицательными сторонами) артистических натур перед другими состоит в том, что они способны больше усваивать как хорошего, так и плохого, и, ощутив все это как свое собственное, показать другим.»

«Автору трудно почувствовать т о т ч а с, насколько его мысль воплотилась – и верна ли она – и овладел ли он ею – и т.п. Он, как в лесу, в своем собственном произведении.»

«Позвольте Вам преподать один совет: не чуждайтесь людей и не сходитесь с ними только для того, чтобы им посмотреть на лоб; а старайтесь проникнуть в них, что не может Вам удасться без того, чтобы Вы сами не расстегнулись.»

«Дела происходят у Вас в Петербурге – нечего сказать! Отсюда это кажется какой-то кашей, которая пучится, кипит – да, пожалуй, и вблизи остается впечатление каши. Освистанный Костомаров – а там Чичерин-доктринер и Аксаков со своим «Днем», и Никита Безрылов, и тоже освистанный Чернышевский. Все это крутится перед глазами, как лица макабрской пляски, а там внизу, как черный фон картины, народ-сфинкс, и т.д. Хочется взглянуть на все это собственными глазами, хотя наперед знаешь, что все-таки ничего не поймешь.»

«Я до сих пор не знаю, какое впечатление производит эта вещь – и что мне о ней думать самому: в «Современнике» на днях появится – или уже появилась истребительная статья под названием: «Отходная большому таланту». Спасибо еще, что при теперешнем тоне не напечатали: «Похороны свиньи». Приходится мысленно твердить сонет Пушкина: «Поэт, не дорожи» и т.д.

«… Как подумаешь, что с тех пор четыре года прошло – чуть ли не пять! Время приняло слабительное – и неудержимо стремится – не хочу сказать куда.»

«Эстетическое чувство заставило меня взять именно х о р о ш и х представителей дворянства, чтобы тем вернее показать мою тему: если сливки плохи, что же молоко? Все истинные о т р и ц а т е л и, которых я знал – без исключения (Белинский, Бакунин, Герцен, Добролюбов и т.д.) происходили от сравнительно добрых и честных родителей. И в этом заключается великий смысл: это отнимает у деятелей, у отрицателей всякую тень л и ч н о г о негодования, личной раздражительности. Они идут по своей дороге только потому, что более чутки к требованиям народной жизни.»

«Ох, какая безжалостная мельница – жизнь! Так людей и превращает в муку – спросите Вы? Нет, просто в сор.»

«Мне очень было приятно слышать, что молодые люди не окончательно меня осудили; я могу сказать только то, что каков я был до сих пор, таков я и остался – и если меня любили прежде, то разлюбить – пока – еще не за что. Пройти мимо, пройти вперед – это, напротив, можно и должно – и я благословляю на это всех вас, молодых. Только смотрите хорошенько, вперед ли вы идете.»

«Мне делали комплименты, причинявшие боль, и критические замечания, доставлявшие радость.» - «От иных комплиментов я бы рад был провалиться сквозь землю, иная брань мне была приятна.»

«Молодежь большей частью несколько раздражена против меня; она, подобно хорошенькой женщине, желает, чтобы ее считали очаровательной с головы до пят.»

«Что касается до моего последнего произведения: «Отцы и дети», я могу только сказать, что стою сам изумленный перед его действием; и не то что радуюсь – радоваться тут особенно нечему – а в первый раз серьезно доволен своим делом, хотя мне иногда сдается, что я тут – сторона, а всю эту штуку выкинул кто-то другой, которому это было нужно и которому я с моим романом попался под руку. Но и это счастье.»

«Я ничего не читаю, ничего не делаю, ем, сплю, гуляю – и здоров. Даже думаю очень мало. Решительно т а к – покойнее. Всего не передумаешь – да и нового ничего не выдумаешь.»

«… Будем пользоваться тем невеселым фактом, что мы вообще попали на нашу планету – но попали в одно время…»

«Правда до политических изгнанников так же трудно доходит, как и до царей; обязанность друзей – доводить ее до них.»

«Родина – как жена или мать: иногда жутко от нее приходится – но ведь не расстанешься же с нею.»

«Моя старинная пузырная болезнь разрешилась острым воспалением простаты – и я осужден на неподвижность, пиявки, опиум и прочие гадости. Главное – на расположение душевное действует это скверно – и, право, помочившись с судорогами и кривляньем лица, как-то плохо лезешь в сферу идеала.»

«344-я страница с ее латинскими словами и рикошетами. Я пробовал читать ее лежа, стоя, кверху ногами, на полном бегу – с припрыжкой… ничего, ничего, ничего не понял! Там есть фраза: «он на все смотрит при помощи источников изобретения» ?!!!!!?!?! Небеса разверзаются, ад трепещет – и тьма, тьма кромешная.»

«…Я должен опять убедительно тебя просить не тревожиться и не предаваться унынию: человек гораздо чаще сам себя убивает, чем бывает убиваем обстоятельствами.»

«Прочел ли ты в «Современнике» рассказ некоего Слепцова? Это пробирает до мозга костей, - и, пожалуй, тут сидит большой талант. Но один реализм губителен – правда, как ни сильна, не художество.»

«Тяжело не иметь гнезда в такое время, когда, кроме гнезда, ничего уже не нужно.»

«…Он, подобно королям, окружен атмосферой, непроницаемой для правды…»

«Что за восхитительная вещь этот телеграф! Я говорю нечто всем известное – но, право же, нельзя этого не сказать. Это отрицание пространства, эта рука, которую можешь пожать, так сказать, с другого конца земли, ведь это чудо, и только такие чудеса – настоящие!»

«Надобно непременно нам возобновить нашу переписку; и не потому, что мы имеем пропасть вещей сообщить друг другу – а просто потому, что не следует двум приятелям жить в одно и то же время на земном шаре и не подавать друг другу хоть изредка руку. Вы только обратите внимание на следующий рисунок: ВЕЧНОСТЬ – а – ВЕЧНОСТЬ… Точка «а» представляет то кратчайшее мгновение, в теченье которого мы живем; еще мгновенье – и поглотит нас навсегда немая глубина нихтзейн’ а… Как же не воспользоваться этой точкой?»

«Всякий мрак мне ненавистен: мрак заговоров не менее других. Все, что я делал до сих пор, совершалось заведомо для каждого, открыто и ясно, при солнечном свете: ни один добросовестный писатель не может действовать иначе.»

---

Читательский дневник

Geo.
«За плюсы жизни прямо в море приходится расплачиваться: животных изматывают штормы. «Вам кажется, что дельфин стоит на месте – а он в это время изо всех сил плывет против течения, которое вжимает его в ограду». Под водой опоры и сетка незаметно для зрителей превращаются в подобие колючей проволоки – они обрастают плотным слоем мидий, острые раковины которых режут дельфинью кожу как ножи. Дельфинам приходится, выбиваясь из сил, работать плавниками и хвостом. Как если бы они бежали по невидимой беговой дорожке.
Бывает, что шторм отрывает сетку от дна – и дельфины уплывают из вольеров. Тренеры хором уверяют, что еще ни один не сбегал окончательно: возвращаются сами. Зато людям это стоит бессонных ночей и испорченных нервов. «Сторожа поднимают с постели среди ночи: дельфины ушли. Бегай теперь по берегу, свисти, кричи, ищи их. Иногда афалина хочет обратно, тычется в какую-нибудь щель – и застревает. А он не рыба, ему нужен воздух». Застрявший под водой дельфин гибнет от удушья – и это, конечно, роднит его с людьми, а не с рыбами».
***
«Ленивцы выживают благодаря своей невероятной медлительности. Эволюция наделила группу этих животных талантом доводить замедленную жизнь до совершенства. Задолго до современных инженеров ленивцы открыли принцип: мало двигаешься – мало тратишь энергии. Это «энергосберегающее» животное довольствуется листьями, которые растут на расстоянии вытянутой лапы. Время от времени ленивец притягивает к себе длинными когтями ветку с листвой и объедает ее. Насытившись, он замирает и становится похожим на гнездо термитов или ворох листьев.
Такое замедленное существование делает этих млекопитающих весьма привлекательными для «партнеров», которые ищут свою экологическую нишу. Мхи и грибы покрывают густую шерсть ленивцев, будто это деревья или скалы, придавая ей зеленый оттенок. А сами они представляют собой биотоп, в котором ученые насчитали более 400 видов различных организмов – от одноклеточных до тараканов.»

В.Савенко. Магическая школа ядов.
«По земле заскользила тень от огромных крыльев, и в городке случился форменный апокалипсис. Студенты, заметив бесшумно парящую птицедеву, разом рассосались: часть торопливо двинулась к главному зданию, вторая потянулась к стадиону.
- А, прогульщики! – радостно проклекотала привратница, закладывая вираж над головами беглецов.
- У меня простуда! – выкрикнул один из студентов.
- Справку от доктора! – она повернула обратно и полетела в мою сторону
Опустилась на землю рядом со мной, подняла крылья, словно хотела спрятаться, и превратилась в остроносую девушку в платье из перьев. Обычную девушку, разве что вместо ступней остались птичьи лапы, да на тонких пальцах рук поблескивали призрачные чешуйки.
- Я что прилетела? – она пригладила золотистые волосы, уложенные косой-короной вокруг головы. – Забыла сказать, что в город можно выходить до заката. Потом хоть памятник мне изваяйте, не пущу!
Поправила длинное платье и, бодро цокая птичьими когтями, направилась к главному зданию.
- Не скажете, где взять инструкцию по сборке палатки? – спохватилась я.
- Спит у столба твоя инструкция! – бросила через плечо сирин.
А ведь правда. Маг должен знать, как собирать палатку.
- Мистер Тэвин!!
- На нас напали?! – заозирался старик. – Или опять чертов кот? Усы оборву!
Чертов кот прижал уши и тихо ушел за столб.
- Нет. Нашествие разобранных палаток! – я кивнула на невразумительную кучу под ногами.
- Это нашествие мы победим, - старик тепло улыбнулся. – Слушай меня и делай, как я говорю.
Три часа спустя я с любовью смотрела на проваленный посередине детский шалашик. Пусть косой и кривой, зато свой!»

---

Читательский дневник

Geo.
«Из-за повышения уровня мирового океана давление на океанские литосферные плиты возрастает и в земной коре открываются новые каналы для выхода магмы на поверхность. Ученые в Центре океанических исследований в Киле (Германия) и в Бостоне (США) доказали, что росту вулканической активности в истории Земли всегда предшествовало резкое потепление.»
***
«Какая-то польза от курения все же есть. Обитающие в городах домовые воробьи используют мягкие наполнители сигаретных фильтров как строительный материал для своих гнезд. Причем с пользой для здоровья: содержащийся в сигаретах никотин защищает птиц от паразитов.»
***
«Каждый австралопитек, обезьяноподобный предок человека, живший два миллиона лет назад, днем отбрасывал не одну тень, а две. Потому что в небе над ним горели целых два солнца. Причем то из них, к которому привыкли мы, было не обязательно самым ярким. Кроме него австралопитекам светила сверхновая, которая вспыхнула в тот момент поблизости от Земли – в считанных световых годах от нее.»
***
«Все любители живописных тропических пляжей, знайте: на самом деле это кладбища! Вы будете ходить по чьим-то останкам и загорать, лежа на чьих-то скелетах. Потому что сверкающий песок Сейшельских и Багамских островов или Новой Гвинеи – это крохотные осколки известковых скелетов, панцирей и окаменелостей моллюсков, морских ежей, кораллов и водорослей.»

Ю.Рихтер. Я всего лишь собака.
«В гостиной стоит большущий черный ящик, хозяева усаживаются перед ним по вечерам – точь-в-точь как овцы вокруг костра у нас в Венгрии. В ящике мелькают разные картинки и раздаются всякие звуки – почти как взаправдашние, сразу и не отличишь. На днях мне даже почудилось, что в квартиру забрели настоящие овцы, а дядюшка Ференц их облаивает. Ясное дело, такого быть не могло, мне это лишь показалось, ведь никаких запахов я не чуял. Но я все же попробовал залаять в ответ – тихонечко, вполголоса. Ну, и сразу услыхал: «Фу!», «Пошел вон!» А еще в этом ящике есть дверной звонок, по звуку – совсем как наш. Конечно, я лаю, если его услышу! Хозяевам бы радоваться, что у них такой бдительный сторож, но от них и тут только и слышишь: «Да помолчи же ты!»
Так что, если хотите знать мое мнение: от этого их ящика никакого проку – такой же обманщик, как и степной ветер. Вечно показывает вам то, чего нет на самом деле. Ясно ведь: что не пахнет, того и нет совсем.»

---

Марк Блок "Апология истории". Книжка, как мне кажется, больше философского характера. Эссе, размышления о сути и проблемах.
Автор - как я узнала из примечаний и введений - французский историк, во время второй мировой участвовал в движении Сопротивления, его арестовало гестапо, и он был расстрелян. Свой труд он не успел дописать. Такая информация сразу настраивает на определенный лад. Проникаешься...
В общем, автор тут размышляет над тем, что вообще такое история, зачем она нужна, как, для чего. Рассматривает разные термины и понятия - все очень сложно! нет ничего строго определенного. Все течет, все изменяется - в том числе, термины и понятия. Это важно знать и понимать. Ну и так далее. Как историк исследует свой предмет, на что обращает внимание. Все такое. Неспешно, обстоятельно, с использованием разных примеров и сравнений - чтобы читателю, даже если он не историк, стало понятнее. Очень интересно.
Жаль, что ученый не смог дописать свою работу. А то, к примеру, иногда с чем-то хочется поспорить (это, конечно, нагло, я же не историк ). Скажем, с тезисом, что прошлое не меняется. В то время как мы сейчас можем наблюдать вживую, как оно меняется себе очень свободно! Взяли, переписали - чудно. Это же тоже очень захватывающий вопрос, мне кажется - в смысле, что прошлое как бы не изменилось, но считается, что оно уже как бы было и не такое - но если большинство решило так считать, то это же оказывает такое же влияние на исторические процессы, как если бы прошлое и изменилось? Хотя автор тут где-то упоминает о мифологизации и прямом сочинении героического прошлого... Ну вот, может, он бы дальше еще развил эту тему и порассуждал об этом? Мы уже не узнаем...
Или, опять же, утверждение, что историк, в отличие от ученых, занимающихся естественными науками, лишен возможности э... проводит эксперименты? так как его эксперименты должны затрагивать огромные массы людей и вообще целые социумы. Где-то так. Но разве сейчас подчас не кажется, что какие-то такие эксперименты таки кто-то проводит... затрагивающие огромные массы людей. Мда.
А лично меня больше всего поразило мимоходом упомянутое - насчет понятия "Средние века", "средневековье"... Вот мне почему-то всю жизнь казалось, что это так классифицировали чисто по хронологии - вот была древняя история, вот история нового времени - плавно переходящая в современную эпоху - а средние века, значит, как бы промежуток между ними! А тут написано, что это вроде как понятие из области религиозной - средние века, то есть - до того времени, как настанет э... царство божие на земле? Поразительно. Даже бы в голову никогда такое не пришло. (социализм, как переходный период до построения коммунизма... простите... )

@темы: Книги

---

Книжный столик

М.Блок "Апология истории".

«По-моему, нет лучшей похвалы для писателя, чем признание, что он умеет говорить одинаково с учеными и со школьниками.»

«Христианство – религия историков. Другие религиозные системы основывали свои верования и ритуалы на мифологии, почти неподвластной человеческому времени. У христиан священными книгами являются книги исторические, а их литургии отмечают – наряду с эпизодами земной жизни бога – события из истории церкви и святых. Христианство исторично еще и в другом смысле, быть может, более глубоком: судьба человечества – от грехопадения до Страшного суда – предстает в сознании христианства как некое долгое странствие, в котором судьба каждого человека, каждое индивидуальное «паломничество» является в свою очередь отражением; центральная ось всякого христианского размышления, великая драма греха и искупления, разворачивается во времени, т.е. в истории.»

«Всякий раз, когда наши сложившиеся общества, переживая беспрерывный кризис роста, начинают сомневаться в себе, они спрашивают себя, правы ли они были, вопрошая прошлое, и правильно ли они его вопрошали.»

«… Наш бедный мир, который по праву гордится своей наукой, но не в состоянии сделать себя хоть немножко счастливым…»

«Наш ум по природе своей гораздо меньше стремится узнать, чем понять. Отсюда следует, что подлинными науками он признает лишь те, которым удается установить между явлениями логические связи.»


«Язык глубоко консервативен и охотно хранит название «история» для всякого изучения перемен, происходящих во времени…»

«Что же происходит всякий раз, когда, по-видимому, настоятельно требуется вмешательство истории? Появление человеческого.»

«Наука о людях», - сказали мы. Это еще очень расплывчато. Надо добавить: «о людях во времени». Время истории – это плазма, в которой плавают феномены, это как бы среда, в которой они могут быть поняты.»

«Для большинства исторических реальностей само понятие начальной точки как-то удивительно неуловимо.»

«В обиходном словоупотреблении «истоки» - это начало, являющееся объяснением. Хуже того: достаточное для объяснения. Вот где таится двусмысленность, вот где опасность.»

«Идет ли речь о нашествии германцев или о завоевании Англии норманнами, к прошлом для объяснения настоящего прибегали так активно лишь с целью убедительней оправдать или осудить настоящее. Так что во многих случаях демон истоков был, возможно, лишь воплощением другого сатанинского врага подлинной истории – мании судить.»

«Предположим, что традиция нерушима, - надобно еще найти причины ее сохранности. Одним словом, вопрос уже не в том, чтобы установить, был ли Иисус распят, а затем воскрес. Нам теперь важно понять, как это получается, что столько людей вокруг нас верят в распятие и воскресение.»

«К великому отчаянию историков, у людей не заведено всякий раз, как они меняют обычаи, менять словарь.»

«Как только в игру вмешиваются страсти, граница между современным и несовременным вовсе не определяется хронологией. И правда, у человека, который, сидя за письменным столом, не способен оградить свой мозг от вируса современности, токсины этого вируса, того и гляди,, профильтруются даже в комментарии к «Илиаде» или «Рамаяне».

«Что мы скажем о геофизике, который, ограничив свои расчеты километрами, решит, что влияние Луны на наш земной шар гораздо значительней, чем влияние Солнца? Во времени, как и во Вселенной, действие какой-либо силы определяется не только расстоянием.»

«Незнание прошлого неизбежно приводит к непониманию настоящего. Но, пожалуй, столь же тщетны попытки понять прошлое, если не представляешь настоящего.»

«По правде сказать, мы сознательно или бессознательно в конечном счете всегда заимствуем из нашего повседневного опыта, придавая ему, где должно, известные новые нюансы, те элементы, которые помогают нам воскресить прошлое. Самые слова, которыми мы пользуемся для характеристики исчезнувших состояний души, отмерших социальных форм, - разве имели бы они для нас какой-то смысл, если бы мы прежде не наблюдали жизнь людей?»

«Ни один египтолог не видел Рамзеса. Ни один специалист по Наполеоновским войнам не слышал пушек Аустерлица. Итак, о предшествовавших эпохах мы можем говорить лишь на основании показаний свидетелей. Мы играем роль следователя, пытающегося восстановить картину преступления, при котором сам он не присутствовал, или физика, вынужденного из-за гриппа сидеть дома и узнающего о результатах своего опыта по сообщениям лабораторного служителя. Одним словом, в отличие от познания настоящего, познание прошлого всегда будет "непрямым".

«Непосредственное наблюдение – почти всегда иллюзия и как только кругозор наблюдателя чуть-чуть расширится, он это понимает. Все увиденное на добрую половину состоит из увиденного другими.»

«Кто из историков не мечтал о возможности, подобно Улиссу, накормить тени кровью, чтобы они заговорили? Но у нас нет другой машины времени, чем та, что работает в нашем мозгу на сырье, доставляемом прошлыми поколениями.»

«Прошлое, по определению, есть некая данность, которую уже ничто не властно изменить. Но изучение прошлого развивается, непрестанно преображается и совершенствуется.»

«Разведчики прошлого – люди не вполне свободные. Их тиран – прошлое. Оно запрещает им узнавать о нем что-либо, кроме того, что оно само, намеренно или ненамеренно, им открывает. Мы никогда не сумеем дать статистику цен в меровингскую эпоху, так как ни один документ не отразил эти цены с достаточной полнотой. Мы также никогда не проникнем в образ мыслей людей Европы XI века в такой же мере, как в мышление современников Паскаля или Вольтера; ведь от тех не сохранилось ни частных писем, ни исповедей, и лишь о некоторых из них мы знаем по плохим стилизованным биографиям. Из-за этого пробела немалая часть нашей истории неизбежно принимает несколько безжизненный облик истории мира без индивидуумов.»

«… Два основных типа, которые можно выделить в бесконечно разнообразной массе источников, предоставленных прошлым в распоряжение историков. Свидетельства первого типа – намеренные. Другие – ненамеренные.»

«При нашей неизбежной подчиненности прошлому мы пользуемся по крайней мере одной льготой: хотя мы обречены знакомиться с прошлым лишь по его следам, нам все же удается узнать о нем значительно больше, чем ему угодно было нам открыть. Если браться за дело с умом, это великая победа понимания над данностью.»

«…Банковский баланс – текст для непосвященного еще более загадочный, чем иероглифы.»

«Роль, которую сыграли революционные конфискации, - это роль божества, нередко покровительствующего исследователю, божества по имени Катастрофа. Бесчисленные римские муниципии превратились в заурядные итальянские городишки, где археолог с трудом отыскивает скудные следы античности; зато извержение Везувия сохранило Помпеи.»

«Что такое в большинстве случаев этот пресловутый здравый смысл? Всего лишь мешанина из необоснованных постулатов и поспешно обобщенных данных опыта.»

«Когда речь идет о делах человеческих, то хуже всего то, что наблюдения, возведенные в ранг вечных истин, неизбежно берутся из очень краткого периода, а именно – нашего.»

«… В XVII веке… само слово «критика», прежде означавшее лишь суждение вкуса, приобретает новый смысл проверки правдивости.»

«Утверждение не имеет права появляться в тексте, если его нельзя проверить; и для историка, приводящего какой-то документ, указание на то, где его скорее всего можно найти, равносильно исполнению общеобязательного долга быть честным. Наше общественное мнение, отравленное догмами и мифами, даже когда оно не враждебно просвещению, утратило вкус к контролю. В тот день, когда мы, сперва озаботившись тем, чтобы не отпугнуть праздным педантизмом, сумеем его убедить, что ценность утверждения надо измерять готовностью автора покорно ждать опровержения, силы разума одержат одну из блистательнейших своих побед.»

«Недостаточно констатировать обман, надо еще раскрыть его мотивы.»

«Прямая ложь как таковая – тоже своего рода свидетельство.»

«Среди всех типов лжи ложь самому себе – достаточно частое явление, и слово «искренность» - понятие весьма широкое, пользоваться которым можно лишь после уточнения многих оттенков.»

«Большое событие можно сравнить со взрывом. Скажите точно, при каких условиях произошел последний молекулярный толчок, необходимый для высвобождения газов? Часто нам придется примириться с тем, что этого мы не узнаем. Конечно, это прискорбно, но в лучшем ли положении находятся химики? Состав взрывчатой смеси, однако, целиком поддается анализу.»

«Направление ошибки почти всегда предопределено заранее. Она распространяется и приживается только в том случае, если согласуется с пристрастиями общественного мнения. Она становится как бы зеркалом, в котором коллективное сознание созерцает свои собственные черты.»

«Облака не изменили своей формы со Средних веков. Мы, однако, уже не видим в них ни креста, ни волшебного меча. Хвост кометы, которую наблюдал великий Амбруаз Паре, вероятно, нисколько не отличался от тех, что движутся по нашим небесам. Паре, однако, чудилось, что он видит там щиты со странными гербами. Предрассудок одержал верх над обычной точностью глаза, и его свидетельство, как и многие другие, говорит нам не о том, что он наблюдал в действительности, а о том, что в его время считалось естественным видеть.»

«Само слово «беспристрастие» в свою очередь двусмысленно. Есть два способа быть беспристрастным – как ученый и как судья.»

«Достаточно ли мы уверены в самих себе и в собственном времени, чтобы в сонме наших предков отделить праведников от злодеев?»

«К несчастью, привычка судить в конце концов отбивает охоту объяснять. Когда отблески страстей прошлого смешиваются с пристрастиями настоящего, реальная человеческая жизнь превращается в черно-белую картину. Чтобы проникнуть в чужое сознание, отделенное от нас рядом поколений, надо почти полностью отрешиться от своего «я». Но, чтобы приписать этому сознанию свои собственные черты, можно оставаться самим собою. Последнее, конечно, требует куда меньше усилий.»

«В наших трудах царит и все освещает одно слово: «понять». Не надо думать, что хороший историк лишен страстей – у него есть по крайней мере э т а страсть. Слово «понять», сказать по правде, чревато трудностями, но также и надеждами. А главное – полное дружелюбия. Даже действуя, мы слишком часто осуждаем. Ведь так просто кричать: «на виселицу!» Мы всегда понимаем недостаточно. Всякий, кто отличается от нас – иностранец, политический противник – почти неизбежно слывет дурным человеком. Нам надо лучше понимать душу человека хотя бы для того, чтобы вести неизбежные битвы, а тем паче, чтобы их избежать, пока еще есть время. При условии, что история откажется от замашек карающего архангела, она сумеет нам помочь излечиться от этого изъяна. Ведь история – это обширный и разнообразный опыт человечества, встреча людей в веках. Неоценимы выгоды для жизни и для науки, если встреча эта будет братской.»

«Нет ничего трудней для человека, чем выразить самого себя. Но не менее трудно и нам найти для зыбких социальных реальностей, составляющих основную ткань нашего существования, слова, свободные от двусмысленности и от мнимой точности. Самые употребительные термины – всегда приблизительны.»

«Кому из военных историков придет в голову включить в число причин победы силу притяжения, от которой зависит траектория снарядов, или физиологические особенности человеческого тела, не будь которых, снаряды не могли бы наносить смертельные раны?»

«Читая иные книги по истории, можно подумать, что человечество сплошь состояло из логически действующих людей, для которых в причинах их поступков не было ни малейшей тайны.»

«Как любопытна антиномия, наблюдаемая в меняющихся установках стольких историков! Когда надо удостоверить, имел ли место в действительности тот или иной поступок, их тщательность выше всяких похвал. Когда же они переходят к причинам поступка, их удовлетворяет любая видимость правдоподобия – обычно со ссылкой на какую-нибудь из истин банальной психологии, которые верны ровно настолько, насколько и противоположные им.»

---

Опять LiveLib. Так что вы там говорите - сейчас "Мастера и Маргариту" в школе изучают на уроках литературы?

Я в полном недоумении, почему данная книга считается шедевром литературы. По своей сути, я вижу одни "бредни сумасшедшего".
Единственное, что мне нравится, так это написание "Мастера и Маргариты". Слог простой, присутствует нотка сатиры.
Интересно было читать первые главы про писателя Ивана и его друга Берлиоза. Дальше интерес сошел на "нет". Не было захватывающим читать про проделки Дьявола.
Хотя сама по себе идея довольно-таки продуманная и впечатляющая: Дьявол Воланд и его свита, которая карает людей за их проступки. Привлекает меня также любовная линия мастера и Маргариты. Не важно, какое произведение, но любовь — это всегда красиво.
Актуальна также проблематика произведения. Борьба добра и зла: на самом деле не Дьявол воплощение зла, как это все привыкли воспринимать. Люди сами виноваты в своих ошибках. Тема любви трогает душу. Ради любимого человека можно стерпеть все и пойти на многое.
Концепция интересная, но роман меня вовсе не зацепил.

@темы: С ума сойти

---

Слушаю изоленту. Пришел Стариков, типа рассказывает про программу своей партии - ну, это там же, где Прилепин усердстввует.
Слушайте, но это же какой-то дикий бред... Это просто какая-то куча шизофренической херомантии...

---

Странный новый выверт дайри - почему-то упорно не пускают в комменты к одной записи на моем же собственном дайре.

---

Читательский дневник

И.С.Тургенев. Письма.
«Е.Е.Ламберт. 9 мая 1863.
Вы меня осуждаете как человека (в смысле политического деятеля, гражданина) – и как писателя. В первом отношении Вы правы – во втором – нет, как мне кажется. Вы правы, говоря, что я не политический деятель – и утверждая, что правительству нечего меня опасаться; мои убеждения с молодых лет не менялись – но я никогда не занимался и не буду заниматься политикой: это дело мне чуждое и не интересное – и я обращаю на него внимание, насколько это нужно писателю, призванному рисовать картины современного быта. Но Вы неправы, требуя от меня на литературном поприще того, что я дать не могу, плодов, которые не растут на моем дереве. Я никогда не п и с а л д л я н а р о д а. Я писал для того класса публики, которому я принадлежу – начиная с «Записок охотника» и кончая «Отцами и детьми»; не знаю, насколько я принес пользы, но знаю, что я неуклонно шел к одной и той же цели – и в этом отношении не заслуживаю упрека. Вам кажется, что я из одной лени не пишу – как Вы говорите, простой и нравственной повести для народа; но почему Вы знаете, что я двадцать раз не пытался что-нибудь сделать в этом роде – и не бросил этого наконец, потому что убедился, что это не по моей части, что я этого н е у м е ю. Вот где именно и высказывается слабая сторона самых умных людей, НЕхудожников: привыкнув всю жизнь свою устроивать сообразно с собственной волей, они никак не могут понять, что художник часто не волен в собственном детище – и готовы обвинять его в лени, в эпикурействе и т.п. Поверьте: наш брат, да и всякий, делает только то, что ему дано делать – а насиловать себя – и бесполезно и бесплодно. Вот отчего я никогда не напишу повести для народа. Тут нужен совсем другой склад ума и характера.»

О.Семенова. Юлиан Семенов.
«Осенним днем 1931 года в приемном покое роддома на Землянке не находил себе места худой бледный молодой человек с тонким профилем и взъерошенными черными волосами. Вечером к нему вышел врач, подбодрил: «Не волнуйтесь, товарищ Ляндрес, все идет нормально. Вы бы сходили домой, отдохнули». – «Ничего, я посижу», - слабо улыбнулся тот. На следующее утро медик не лукавил: «Ребенка спасти не удастся, будем вытаскивать вашу жену, она слабеет на глазах». Младенца щипцевали, не особо ожидая результата, шлепнули по попе, а он возьми и закричи. «Вот так, девочка, и появился на свет твой отец», - судорожно вздохнув, торжественно заканчивала моя бабушка, Галина Николаевна Ноздрина. Эту историю она мне рассказывала часто, с удовольствием описывая свои мучения и наслаждаясь произведенным эффектом.
По семейной легенде, в тот же день привезли в роддом на сносях жену английского посла. Она тоже разродилась мальчиком, и их положили в соседнюю палату. Это совпадение впоследствии служило папе поводом для розыгрышей:
- Неудивительно, что я так хорошо говорю по-английски – родной язык.
- ???
- Нас в роддоме поменяли местами: советского младенца увезли в посольство, а английского, меня то бишь, отдали родителям-коммунистам.
- Зачем?!
- Девочка, - говорил он заговорщически тихо, вибрирующе-грудным голосом, подражая навсегда напуганной сталинским режимом Галине Николаевне, - еще не все можно рассказать.
Потрясенный слушатель замолкал, а отец разражался раскатистым, заразительным хохотом…»

О.Стаховская. Афанасьева, стой!
«Квартира домового сияла чистотой, дышала уютом и умиротворением, пахла пирогами. В небольшой гостиной, где для нас накрыли стол, полстены занимал портрет Демьяна Антиповича и доминантной супруги. Дама была широка, Демьян Антипович смущен и кроток. Картина маслом была исполнена в лучших традициях жанра «портрет по фото на заказ недорого». Противоположную стену украшало изображение той же дамы в парадном платье императрицы Сисси, которое входило в диссонанс со стрижкой «начес с перышками» и стервозным бульдожьим лицом. Зато сразу становилось понятно, кто в доме хозяин.
Супруга Демьяна Антиповича была чистокровным человеком, о чем с гордостью поведал домовой.
Нас усадили за длинный, накрытый клеенкой поверх скатерти стол, налили чаю и поставили блюдо с пирогами. Пироги были великолепны.
- Демьян Антипович, расскажите, пожалуйста, что вы делали в подвале, - отхлебнув чая, попросил Захар Матвеевич.
- Так. Что я делаю в подвале. Что я в подвале делаю, значица. Кхм… - домовой потер ладони о бедра. – Ну так это… Досуг у меня там, в подвале-то.
- Это как? – опешил Ринат.
- Понимаете, супруга моя, значица, всячески порицает праздное время препровождение. Очень она не любит, когда я без дела сижу. Супруга моя считает, что мужчина без дела превращается в низменное животное. А я, значица, книжки люблю почитывать, легкого жанра, что супруга не одобряет. Супругу я люблю и уважаю. Она у меня женщина образованная, амбициозная. Добилась высот на карьерном поприще, значица. Председатель ЖЭКа.
Домовой подошел к книжному шкафу и предъявил небольшой томик.
- Жан-Поль Сартр «Тошнота», - продекламировал Демьян Антипович. – Зинаида Сергеевна считает, что я должен соответствовать ее высокому статусу, а посему, значица, приобретает для меня книги на свой тонкий вкус… Ну не люблю я такое, понимаете? Не люблю! Мне бы что попроще. Детективы, например. Очень знаете, Донцову уважаю. Хороший писатель.
- Так вы в подвал читать, что ли, ходите? – уточнил Ринат.
Домовой степенно кивнул.»

---

Анна Гаврилова "Астра". Итак, я отжала из библиотеки оставшиеся книги из цикла, и я их залпом прочитала. Как и следовало ожидать. (по книге в месяц! что за маразматическая идея... ) И мне этот цикл очень понравился... Не скажу, что это что-то прямо шедевральное и необыкновенное... но оно очень милое и уютное. Теплая сказочная атмосфера...
"Шустрое счастье, или Охота на маленького дракона". В финале первой книги герцог Кернский узнал, что в виде маленького золотого дракончика у него в особняке проживает девушка-метаморф... И они, конечно, испытывают друг к другу горячие чувства, все как положено. Но, тем не менее, Астра решает сбежать. Дантос проявляет чудеса проницательности и ловкости, предотвращая попытки побега, но Астра все-таки подловила момент и сбежала. Надумала вернуться к своему народу, к своей семье. Но Дантос не стал сидеть сложа руки и кинулся за ней в погоню...
В начале я испытывала некоторые сомнения... Ну, просто я страшно не люблю, когда герои по воле автора разлучаются и вместо приятного и бодрого любовного романа с развитием отношений, со всякими милыми и забавными выходками начинается нервотрепка - когда же они наконец опять встретятся... Но тут автор ухитрилась все подать очень интересно. Показала город метаморфов, как они там живут-поживают... По тем намекам, которые давались раньше, понятно было, что там масса проблем и скрытых конфликтов - ну, а сейчас это все можно наблюдать вживую. Невероятно интересно было читать, как Астра встретилась со своими родными - а уж когда в город приехал герцог Кернский, то вообще все завертелось!
"Упрямое счастье, или Воспитание маленького дракона". В этой книге герцог Кернский с Астрой покидают город метаморфов, герцог официально попросил руки Астры, со всеми возможными ритуалами и церемониями, всех разрешений добился, и вот - везет невесту в свой фамильный замок. Представить подданным и прочее. Но Астра решила выделываться и тупить. Так что в момент торжественного представления при прибытии из кареты выпорхнул все тот же маленький золотой дракончик... Дантос, проявляя терпение, всячески пытался убедить невесту не придуриваться, но... А тем временем многочисленные девицы на выданье из числа подданных воспряли духом и решили не терять времени даром и открыть охоту на неженатого герцога - пока еще есть такая возможность...
Тоже было очень интересно - главным образом из-за того, что действие перенеслось в замок герцога Кернского, мне там ужасно понравилось. Астра везде лазала, обследовала, вызнавала всяческие тайны. Из проблем были разборки с активными и агрессивными невестами.
Тут, конечно, надо сказать, что если золотой дракончик - совершенно очарователен, то Астра-девушка временами таки порядком бесит. Понятно, что в любовных романах почему-то считается каноном, что ГГ должна тупить, и Астра тупит со вкусом и удовольствием... Но жалко же герцога-то. В предыдущей книге автор - для ГГ - придумала такое обоснование - Астра же метаморф! Их существование должно быть для всех тайной! А если кто только о чем-то таком узнает или заподозрит, то его сразу ликвидируют! Так Астра как бы желает уберечь своего любимого герцога от своих опасных соплеменников. Поэтому и сбегает к ним. Ну хорошо, допустим. Но с этим Дантос в прошлой книге и разобрался. Так в этой книге у ГГ появилось вообще феерическое обоснование для тупизма - она видите ли боится, что слишком сильно влюбилась в герцога! А у нее была уже несчастливая любовная история, она больше не хочет такое еще раз пережить... О боже мой. Нет, все-таки, если бы не чудесный дракончик, то ГГ была бы невыносимой.
"Беспокойное счастье, или Секреты маленького дракона". На этот раз герцог Кернский взялся за дело со всей энергией - они с Астрой едут в столицу! Разбираться с магией. Ах да, еще в городе метаморфов у Дантоса проявилась древняя магия, в следующей книге он ее немножко использовал в своем замке... Но назрели вопросы и надо их решать прямо с королем. И Дантос так хитро подловил невесту, что она таки едет с ним в человеческом виде. Ну вот, задумал ее таким образом легализовать, а дальше хитрой Астре некуда будет деваться...
Да, с магическими вопросами разбирались, но, как мне показалось, главное в этой финальной книге было - любимое у фанатов ромфанта - подготовка к свадьбе! Да, я понимаю, что некоторых читателей такое может сильно раздражать, но лично мне нравится - ну, если книга захватывающая - я и тут с большим удовольствием это все читала. Хорошее завершение цикла. В эпилоге показали даже рождение близнецов... или двойняшек... Эх, очень завлекательно, прямо хочется, чтобы и дальше было - как герои воспитывают детишек, как они подрастают и все такое. Но нет, автор дальше не стала писать.
(а вот было бы интересно, если бы какой-нибудь ромфантовский цикл начался с того, чем обычно они все заканчиваются - что герои поженились и занялись детьми! Я бы с удовольствием почитала. )

@темы: Книги

---

Читательский дневник

И.С.Тургенев. Письма.
«А.И.Герцену. 23 октября 1862.
Не могу согласиться с тем, что ты говоришь о моих колебаниях, смятениях и объяснениях: мне помнится, я весьма решительно изъявил мое неодобрение сообщенного мне продукта. Я мог ошибиться – но я очень ясно знал, какого я был мнения. Я вполне согласен с тобой, что я - не политическая натура; но коли уж на то пошло, признаюсь, лучше быть неполитиком в моем роде, чем политиком в роде Огарева или Бакунина. Что касается до твоего последнего письма в «Колоколе» - оно, как все прежние, умно, тонко, красиво – но без вывода и применения. Мне начинает сдаваться, что в столь часто повторяемой антитезе Запада, прекрасного снаружи и безобразного внутри – и Востока, безобразного снаружи и прекрасного внутри – лежит фальшь, которая потому еще держится в замечательных умах – что она, во-первых, не сложна и удобопонятна, а во-вторых, кажется очень замысловатой и новой. Но уже на ней мне видятся белые нитки и истертые локти – и все твое красноречие ее не спасет от зияющей могилы… Тот с а м у м, о котором ты говоришь, дует не на один Запад – он разливается и у нас, - но ты, в течение почти четверти столетия отсутствия из России, пересоздал ее в своей голове. Горе, которое ты чувствуешь при мысли о ней, горько; но, поверь, оно в сущности еще горше, чем ты предполагаешь. Россия – не Венера Милосская в черном теле и узах; это – такая же девица, как и старшие ее сестры – только что вот задница у ней пошире – и она уже (…) – и так же будет таскаться, как и те. Ну – рылом-то она в них не вышла, говоря языком Островского. Шопенгауэра брат, надо читать поприлежнее, Шопенгауэра.»

А.Коонен. Моя стихия – большие внутренние волнения… Дневники.
«23 августа 1904г.
Вместе пошли на Тверскую; там встретили много знакомых, гимназисток, вообще оживление царит везде! А хорошо! Какой-то подъем духа чувствуешь, когда перед глазами толпа, шумная, веселая, движущаяся толпа! Люблю толпу! Ничто не дает настроения, кроме толпы! Под настроением я подразумеваю такое душевное состояние, когда человек не знает, что ему с собой делать! Душа как бы вырывается из тела, как бы ищет чего-то, сердце больно, больно сжимается, как в тисках, хочется чего-то такого… сам черт не разберет чего… и плакать хочется, и хохотать, и танцевать, и молиться… Все это сливается в один безумный порыв, с неудержимой силой охватывающий все существо… человек теряется… думать, рассуждать не в силах!! И подобные аффекты страшно утомительны. Когда я, например, возвращаюсь с вербы или из театра, то чувствую себя совершенно разбитой – до того это отражается на физической природе человека.»

А.Гаврилова. Астра. Беспокойное счастье, или Секреты маленького дракона.
«Нет, я действительно не сбегала – даже не будь пророчества, мне и одного раза выше крышечки хватило! – просто поняла, что хочу немного прогуляться и, может быть, размять крылья. Герцог Кернский не отставал и о моих намерениях догадался. Еще до того, как мы одолели последнюю ступеньку, крикнул лакею, и тот с почтением открыл для карликового дракона дверь. Не оборачиваясь, я прошмыгнула на улицу и застыла, вдыхая колючий морозный воздух. А спустя полминуты оттолкнулась лапами и прыгнула в небо.
К пышным сероватым облакам не стремилась – я предпочла задержаться на уровне второго этажа. Заложила первый вираж, из него тут же ушла во второй, а когда поднялась до башни и вновь устремилась к земле, на крыльцо вышел закутанный в меховой плащ Дантос. И пусть мимика у драконов предельно скудная, точно знаю – моя улыбка была вполне заметна. Ну и совершенный маленьким драконом кульбит, с успешной попыткой немного напугать и заставить их светлость пригнуться, незамеченным не остался.
Эта фальшивая атака заставила Дана нахохлиться. А когда радостная и мысленно хихикающая я заложила новый вираж и вознамерилась фокус повторить, на духом просвистел снежок. Ну а следующий снежок попал точно в попу, и я не сдержала возмущенного:
- Ву!
Только их светлость возмущением не проникся. Коварно улыбнувшись, он нагнулся, чтобы ловко зачерпнуть новую горсть снега и через миг вновь атаковать маленькую, ни в чем не повинную меня.
Пришлось отбиваться. И так как желания изобретать колесо не имелось, отбивалась я просто – при помощи драконьего огня! Зрелище получилось интересным. Поглазеть на нашу «битву» не только прислуга, но и стража прибежала. И пусть вслух никто ничего не говорил, но я знала – уж кто, а ребята из гарнизона точно болеют за меня!»

---

Люблю просматривать отзывы на LiveLib, столько интересного...
Наткнулась на шедевральный по идиотизму отзыв на "Тихий Дон" - оценка была выставлена кол с плюсом или двойка с минусом.

Я с подозрением отношусь к книге, которая поддерживакт идеологию того строя, во времена которого её пишут. Писатель социальной тематики просто обязан противопоставлять своё творчество общему течению жизни. Ведь он претендует на культурное и интеллектуальное лидерство. В противном случае остаётся ощущение выполнения заказа. По сравнению с мутностью цели создания этого произведения сомнения в его авторстве вторичны.

(в эйфории бегает по потолку)

@темы: С ума сойти

---

Фотофлуд

Тут вчера кое-кто спрашивал - что там за завалы, которые почему нам не показывают... Как будто есть что показывать!
В общем, я честно признаюсь, что мне стыдно. Хотя, конечно, лично я что-либо менять не собираюсь.

---

Николай Метельский "Без масок". Очередная часть фэнтезийного цикла про приключения Синдзи Сакурая, то есть, уже Аматеру. Ну, понятное дело, когда у меня появляется очередная книжка Метельского (к сожалению, это случается нечасто), то я все остальное откладываю (даже если это библиотечные книги ) и сразу берусь читать. Так и в этот раз мне было очень здорово, и такой толстенький томик мелким шрифтом, м... Хватило на два дня.
Сюжет: в этот раз все было прямо как специально для меня - много про повседневные дела, про отношения, а войнушки было поменьше. И все как-то понеслось стрелой вперед - наконец разобрались с таинственным хранилищем древних, а заодно кардинально решили вопрос кое с какими надоедами цикла - это было неожиданно... Ну вот до этого несколько книг все говорили-говорили-говорили, а тут вдруг раз - отправились и сделали. Хм. Опять же раньше все говорили и говорили, а тут - оп - и свадьба, оп - и другие на подходе... оп - и о детях уже заговорили... Мда. В финале по-быстрому провели еще одну клановую войну и разобрались с еще одними надоедами... Ну, то есть, опять - до того все говорили и говорили, а тут...
Короче говоря, мне все понравилось, читала с огромным удовольствием, но все-таки - вопросы возникают. Смутно. В том плане - а не слишком ли автор погнал вперед? Ну, то есть я понимаю, конечно, что суровые авторы-мужчины лучше предпочитают со вкусом и обстоятельно расписывать разные бои и все такое, чем вдаваться в какие-то там отношения... Может, автор решил так резко все закрыть?
Таки опять возникает гарем в полный рост! Ну ладно, тут это все прописано изначально... все равно смешно. Особенно вот когда начинается, что женщины сами все-все понимают и всячески идут навстречу!
А вот что вовсе не так смешно - это финал. Когда ГГ вот просто пошел и всех покрошил в капусту... Стариков, женщин и детей... Он детей убил! Ну, конечно, автор с ГГ все старательно обосновывали... Но это было мерзко. Не будем притворяться.
Интересно, это мне кажется, или на самом деле - завиднелся финал? То есть, обозначился тот самый супер-враг и супер-злодей, ради которого все и затевалось?

@темы: Книги

---

Будни чайника

Сплошная невротрепка! со вчерашнего.
Вчера компьютер отключался ну просто как-то бешено весь вечер... меня прямо парализовало от ужаса.
Сегодня с утра побежала, купила рекламник, стала звонить какому-нибудь компьютерщику, потом сидеть его дожидаться, потом он посмотрел и решил лучше взять процессор к себе в мастерскую и там в покое смотреть. Вот только что привез обратно.
Мне было сказано так, что - сначала, видимо, там сломался вентилятор, который внутри блока питания, потом от этого повредились конденсаторы - что бы это ни значило... ("их там вообще просто вспучило!") Но сейчас компьютерщик поставил другой блок питания и еще все прочистил от пыли, так что сейчас у меня "идеально чистый процессор". Я вякнула про свой пылесос, на что мне было указано, что пылесосом все равно толком не прочистить, а вот у него в мастерской для этого есть специальный компрессор...
В общем, я очень надеюсь, что произведенных ремонтных мероприятий хватит на какое-то время! и что можно будет хоть спокойно лазать по интернету...
(сижу и вздрагиваю от каждого звука, доносящегося со стороны процессора).
Кстати, компьютерщик, уходя, сказал, что - нет, он не может, у него нет сил и можно он тут все сфотографирует... все эти книжные завалы... Ну чего, понятно, что такие картины вызывают всеобщий смех.

---

Читательский дневник

И.С.Тургенев. Письма.
«А.А.Фету. 30 августа 1862.
Ну вот, carissime, я и в Бадене – и беру перо, чтобы возобновить переписку с Вами и снова увидать Ваши любезные каракули. Путешествие я совершил благополучно, нанял здесь квартерку в тихой улице, где, между прочим, штук двести детей от 2-х до 7-и годов (немцы скромны – но плодущи) – и намерен прожить здесь около месяца… я хотел было написать: «ничего не делая» - но справедливость требует написать: «продолжая ничего не делать». – Край чудесный, зелени пропасть, деревья старые, тенистые, изумрудным мохом покрытые, погода хорошая, виды красивые, добрые знакомые, здоровье в порядке – чего же более?
На последних словах меня застало известие о плачевном конце Гарибальди – и я не мог более писать. Хотя мне хорошо известно, что роль честных людей на этом свете состоит почти исключительно в том, чтобы погибнуть с достоинством – однако мне все-таки стало тяжело. Я убедился, что человеку нужно еще что-то, сверх хороших видов и старых деревьев – и, вероятно, Вы – закоренелый и остервенелый крепостник, консерватор и поручик старинного закала – даже Вы согласитесь со мною, вспомнив, что Вы в то же время поэт – и, стало быть, служитель идеала.»

М.Блок. Апология истории.
«Опыт показывает, что нет таких свидетелей, чьи слова всегда и при всех обстоятельствах заслуживали бы доверия. Абсолютно правдивого свидетеля не существует, есть лишь правдивые или ложные свидетельства. Даже у самого способного человека точность запечатлевающихся в его мозгу образов нарушается по причинам двух видов. Одни связаны с временным состоянием наблюдателя, например, с усталостью или волнением. Другие – со степенью его внимания. За немногими исключениями мы хорошо слышим и видим лишь то, что для нас важно. Если врач приходит к больному, я больше поверю его описанию вида пациента, чью внешность и поведение он наблюдал с особым тщанием, чем его описанию стоявшей в комнате мебели, которую он, вероятно, окинул рассеянным вглядом. Вот почему, вопреки распространенному предрассудку, самые привычные для нас предметы относятся, как правило, к тем, точное описание которых получить трудней всего: привычка почти неизбежно порождает безразличие.»

В.Савенко. Чародейка по ошибке.
«Его наглые губы касаются шеи, оставляя огненные бабочки поцелуев.»