«Э.Терри. 28 августа 1896.
Сказать Вам по правде, я испытал здесь в деревне одно неприятное переживание. Меня тут заставляют по вечерам читать вслух пьесы, и на днях я обратился к моему опусу №2, имеющему теперь несколько лет давности. Это комедия, и она оказалась комбинацией механического фарса с реалистической грязью, от которой меня чуть не стошнило. Я понял, что если мои пьесы так быстро приходят в негодность, не следует ни в коем случае медлить с их постановкой.
Меня бесит мысль, что Вы надрываетесь над ролью Имогены. Разумеется, Вы не можете запомнить текст – а кто может? Если Вы сами не хотите сказать как раз то, что говорит персонаж в пьесе, значит, душа Ваша не увлечена, а без такого увлечения память бессильна. Праведное небо, неужели Вас не охватывает страх, что Ваши способности чахнут и гибнет память, когда строки не приходят на ум сами, а их нужно прикалывать к голове шпильками, да и то неизвестно, будут ли держаться?
Удивительно кстати, что Вы и Дженет – единственные известные мне женщины, чей идеал чувственного счастья – одни бесконечные роды до самой могилы. Должно быть, удивительно это – быть матерью. Сначала ребенок – часть вас, потом это ваш ребенок; потом – ребенок своего отца; потом – какого-нибудь отдаленного предка; и наконец это независимая человеческая личность, которой вы только послужили для прихода в этот мир и до которой вам бы не было ровно никакого дела, окажи ей эту маленькую услугу кто-то другой. Странно, я думаю, смотреть на молодых и ощущать себя в стороне, видеть их потрясающую бесчувственность и принимать их снисходительность, а то и насмешку… Из двух доль: женской доли постоянного материнства и мужской – вечного детства, я, мне кажется, предпочитаю мужскую.»
читать дальше