Ах-ха...
В телеграме -
"Если на работе ты не можешь поиграть с котиками, то где-то в своей жизни ты свернул не туда".

---

Книжный столик

Л.Н.Толстой. Дневники.
«Да, жить надо всегда так, как будто рядом в комнате умирает любимый ребенок. Он и умирает всегда. Всегда умираю и я».

«Несколько дней после смерти Ванечки, когда во мне стала ослабевать любовь (то, что дал мне через Ванечкину жизнь и смерть бог, никогда не уничтожится), я думал, что хорошо поддерживать в себе любовь тем, чтобы во всех людях видеть детей – представлять их себе такими, какими они были в 7 лет».

«Безумие наследственности властителей подобно тому, чтобы вручить управление кораблем сыну или внучатому племяннику хорошего капитана».

«Один из самых трудных переходов – это переход от жизни хорошенькой к жизни хорошей».

«Начал учиться в манеже ездить на велосипеде. Очень странно, зачем меня тянет делать это. Евгений Иванович отговаривал меня и огорчился, что я езжу, а мне не совестно. Напротив, чувствую, что тут есть естественное юродство, что мне все равно, что думают, да и просто безгрешно, ребячески веселит».

«Страшно то, что чем старше становишься, тем чувствуешь, что драгоценней становится находящаяся в тебе сила жизни, и страшно не на то потратить ее, на что она предназначена. Как будто она (жизнь) все настаивается и настаивается (в молодости можно расплескать ее – она без настоя) и под конец жизни густа, один настой».

«…Главное хорошо то, что весь день, входя в сношение с людьми, помнил, что это не они и не я, а бог».

«Конкретные науки в противоположность абстрактным становятся тем менее точны, чем ближе предмет их приближается к человеческой жизни: математика, астрономия, химия, физика, биология (начинается неточность), антропология (неточность увеличивается), социология (неточность доходит до тех пределов, что самая наука уничтожается)».

«Когда мы знаем, что человек приговорен к смерти, мы добры к нему – любим. Как же мы можем кого-нибудь не любить, когда знаем, что все приговорены».

«Хорошая семейная жизнь возможна только при сознанном, воспитанном в женщинах убеждении в необходимости всегдашнего подчинения мужу, разумеется, во всем, кроме вопросов души – религиозных. Я говорил, что это доказывается тем, что семейная жизнь с детьми есть переезд на утлой лодочке, который возможен только тогда, когда едущие подчиняются одному. И таким одним признавался всегда мужчина, по той причине, что, не нося, не кормя, он может быть лучшим руководителем жены, чем жена мужа».

«Смотрю на веселость, смелость, свободу, царственность молодых людей и еще больше детей. В нас, стариках, наши грехи смирили нас, застлали ту божескую силу, которая вложена в нас. Им же нельзя не быть самоуверенными и свободными, они должны быть такими, потому что носят в себе еще не загаженное жизнью божественное начало – все возможности».

«Вот кто настоящая волшебница – это любовь. Стоит полюбить, и то, что полюбил, становится прекрасным. Как только сделать, чтобы полюбить?»

«Я часто желал пострадать, желал гонения. Это значит, что я был ленив и не хотел работать, а чтобы другие за меня работали, мучая меня, а мне только терпеть».

«Разум дан не на то, чтобы познать, что надо любить, а только на то, чтобы указать, чего не надо любить».

«Искусство есть одно из проявлений духовной жизни человека, и потому, как если животное живо, оно дышит, выделяет продукт дыхания, так если человечество живо, оно проявляет деятельность искусства».

«Искусство есть микроскоп, который наводит художник на тайны своей души и показывает эти общие всем тайны людям».

«Человек, не признающий своих грехов, это сосуд, герметически закрытый крышкой и ничего в себя не пропускающий. Смириться, покаяться это значит открыть крышку, сделать себя способным к совершенствованию – благу».

«Когда автор пишет, мы – читатель, прикладываем ухо к его груди и слушаем и говорим: дышите».

«Нельзя говорить про произведение искусства: вы не понимаете еще. Если не понимают, значит произведение искусства не хорошо, потому что задача его в том, чтобы сделать понятным то, что непонятно».

«Различные характеры, выражаемые искусством, только потому трогают нас, что в каждом из нас есть возможность всех возможных характеров».

«Поэты, стихотворцы выламывают себе язык так, чтобы быть в состоянии сказать всякую мысль всевозможными различными словами и чтобы из всяких слов составлять подобие мысли. Таким упражнением могут заниматься только люди несерьезные».

«Вред искусства тот главный, что оно занимает время, скрывает от людей их праздность. Не вижу ясного определения того, когда оно позволительно, полезно, хорошо. Хотелось бы сказать, что только тогда, когда это есть отдых от труда, как сон; но не знаю еще, так ли. .. Искусство есть (я написал пища) – но лучше сказать сон, необходимый для поддержания духовной жизни. Сон полезен, необходим после труда, но сон искусственный вреден – не освежает, не ободряет, но ослабляет».

«Смерть уже прямо представляется мне сменой: отставлением от прежней должности и приставлением к новой».

«Маша вышла замуж, а жалко ее, как жалко высоких кровей лошадь, на которой стали возить воду. Воду она не везет, а ее изорвали и сделали негодной. Что-то уродливо неестественное, как из детей пирожки делать».

«…Сколько есть таких, которые не слышат, не видят того, что неприятно, не видят так, как будто этого не существует».

«Когда люди восхищаются Шекспиром, Бетховеном, они восхищаются своими мыслями, мечтами, вызываемыми Шекспиром, Бетховеном. Как влюбленные любят не предмет, а то, что он вызывает в них. В таком восхищении нет настоящей реальности искусства, но зато есть полная беспредельность».

«Когда человек говорит об очень близком ему, он забывает, что другое не он. Если люди не говорят об отвлеченном или духовном, они непременно каждый говорит о себе. И это ужасно скучно».

«Одно из самых обычных заблуждений состоит в том, чтобы считать людей добрыми, злыми, глупыми, умными. Человек течет, и в нем есть все возможности: был глуп, стал умен, был зол, стал добр, и наоборот. В этом величие человека. И от этого нельзя судить человека. Какого? Ты осудил, а он уже другой. Нельзя и сказать: не люблю. Ты сказал, а оно другое».

«Работники дьявола, уверенные в присутствии дурного в человеке, достигают великих результатов: суеверия, казни, войны. Работники божьи достигли бы больших результатов, если бы они более верили в возможность добра в людях».

«Поль Адан делает жестокую характеристику мужика, вообще рабочего: и грубый, и эгоист, и раб, и изувер – все может быть справедливо, но одно, что он без нас будет существовать, а мы без него – все сгаснем. И потому нельзя нам его судить».

«Есть два приема деятельностей людских, и по тому, какого из этих двух родов деятельностей они преимущественно держатся, и два рода людей: одни употребляют свой разум на то, чтобы узнать, что хорошо и что дурно, и поступают сообразно этому знанию; другие поступают, как им хочется, и потом уже употребляют свой разум на то, чтобы доказать, что то, что они сделали, хорошо, а чего не сделали, дурно».

«Искусство наше есть то же, что соус к пище. Если есть один соус – вкусно, но не будешь сыт и испортишь желудок».

«Пожалуй, что важнее знать то, о чем не надо думать, чем знать то, о чем надо думать».

«Будущего нет. Оно делается нами».

«Мы сердимся на обстоятельства, огорчаемся, хотим изменять их, а все возможные обстоятельства суть не что иное, как указания того, в каких сферах, как нужно действовать. Ты в нужде – работай, в тюрьме – думай, в богатстве – освобождайся и т.п.»

«Совесть есть память общества, усвояемая отдельным лицом».

«Как колеса машины нельзя повернуть силой, они все связаны с шестернями и другими колесами, а пустить и не пустить пар, который задвигает их, легко, так точно страшно трудно изменить самые внешние условия жизни, но быть добрым или злым легко. А это: быть добрым или злым – изменяет все внешние условия жизни».

«Войны Фридриха, Наполеона были искренни и потому не лишены были некоторой величественности. Но войны американцев и англичан среди мира, в котором осуждают войну, - ужасны».

«Всякое положение на пользу. Волшебная палочка дана. Только умей ею пользоваться».

«Если бы враг хотел погубить человека, то вернее чем споить – захвалить его».

«…Это все Ницше. Люди, не выработавшие в себе ясного миросозерцания, разделяющего добро и зло. Прежде робели, искали; теперь же, думая, что они по ту сторону добра и зла, остаются по сю сторону, то есть почти животные».

«Искусство, поэзия и т.п…. живопись, в особенности музыка, дают представление о том, что в том, откуда оно исходит, есть что-то необыкновенное, хорошее, доброе. А там ничего нет. Это только царская одежда, которая хороша только тогда, когда она на царе жизни – добре».

«Все можно простить, но не извращение тех высших истин, до которых с таким трудом дошло человечество».

«Ничего неприятного тебе быть не может – если неприятно, то значит, ты спутался».

«Мало того, что есть люди, которые не могут не поступать дурно, есть люди, которые не могут понять, что, поступая дурно, они поступают дурно».

«Как у глаза есть веко, так у дурака есть самоуверенность, для защиты от возможности поранения своего тщеславия. И оба, чем более берегут себя, тем менее видят – зажмуриваются».

«Наши чувства к людям окрашивают их всех в один цвет: любим – они все нам кажутся белыми, не любим – черными. А во всех есть и черное и белое. Ищи в любимых черное, а главное – в нелюбимых белое».

«Если хочешь узнать себя, то замечай, что ты помнишь и что забываешь. Если хочешь узнать, что считаешь важным и что нет, замечай, что забываешь, что помнишь. То, ЧТО помнишь, вот это-то может быть предметом художественного произведения. Например: отчего упоминание об одном человека напоминает другого, одного события – другое или человека. Вот в этой связи самое важное в твоем мировоззрении. По этим признакам узнаешь сам себя».

«Как несправедливо, когда старик говорит: пожил, пора и умереть. Старик не имеет права говорить так. Он – плод, зерно. Былку можно затоптать, но зерно надо съесть».

«Есть люди, одаренные в сильной степени нравственным и художественным чувством, и есть люди, почти лишенные его. Первые как бы сразу берут и знают интеграл. А вторые делают сложные вычисления, не приводящие их к окончательным выводам. Точно как будто первые проделали все вычисления где-то прежде, а теперь пользуются результатами».

«Ученые объяснения большей частью производят то впечатление, что бывшее ясно и понятно становится темно и запутанно».

«Если человек все говорит про поэтическое, знайте, что он лишен поэтического чувства. То же о религии, о науке (я любил говорить о науке), о доброте – тот зол».

«Какое ужасное свойство самоуверенность, довольство собой. Это какое-то замерзание человека: он обрастает ледяной корой, сквозь которую не может быть ни роста, ни общения с другими, и ледяная кора эта все утолщается и утолщается».

«Всегда в горе есть духовное возмездие и огромная выгода. Горе – бог посетил, вспомнил…»

«Ужасен тип людей, хотящих быть всегда правыми. Они готовы осудить невинных, святых, самого бога, только бы быть правыми».

«Ужасно одиноко положение того, кто не чувствует своего единения со всеми отдельными существами. Когда подумаешь о всех людях, существах, живущих отдельно, - ужас берет. Успокаивает и радует даже, когда их обнимаешь разумом и любовью».

«Главная способность женщин это – угадыванье, кому какая роль нравится и играть ту роль, которая нравится».

«Есть ужасные заслонки, замыкающие сердца и сознания людей и мешающие им принять истину. Как отворять их? Как проникать за них? Не знаю, а в этом величайшая мудрость».

«Жизнь, какая бы ни была, есть благо, выше которого нет никакого. В жизни может быть зло, а самая жизнь не может быть злом. И потому нельзя говорить, что отсутствие жизни может быть благо. Здоровье может быть только в теле, и потому нельзя говорить, что отсутствие тела есть здоровье».

«Удивительное дело: я знаю про себя, как я плох и глуп, а между тем меня считают гениальным человеком. Каковы же остальные люди?»

«Если умели люди власти подкупить церковь, чтобы она оправдывала их положение, то как же им не подкупить науку».

«Приемы естественных наук, основывающих свои выводы на фактах, - самые ненаучные приемы. Фактов нет. Есть наше восприятие их. И потому научен только тот прием, который говорит о восприятии, о впечатлениях».

---

Читательский дневник

А.М.Коллонтай. Дипломатические дневники.
«июнь 1925.
Надо внутренно оторвать себя от изжитой любви к мужчине. Вот что должна понять Мария Федоровна //Андреева//. Иметь духу себе самой признаться: в нашем возрасте влюбленности к нам быть не может. Есть многое другое, что привязывает мужчин к нам: тяготение (шарм такой, как у Марии Федоровны, и годы не стирают), удобство (мы умеем создавать комфорт и удобство), польщенное самолюбие и т.д. Но все же это не любовь, не та любовь, какую мы получали, когда были в возрасте Валентины.
Что сделать, чтобы от этого не страдать? Мой совет: отмежеваться. Я одно, он другое, совсем другое. Жить всеми сторонами своего богатого духовного «я». А любимого брать, как приемлешь приятную, необязательную встречу с интересным, приятным (отнюдь не «близким») человеком. И только не строить себе иллюзий: мы близки!.. Брать встречи, как берешь с удовольствием хорошую, освежающую прогулку, как читаешь с наслаждением час-другой интересную книгу. Закрыл книгу, положил на стол – и до следующей свободной минуты. От книги ничего не ждешь и не требуешь, а берешь, что в ней есть. Так надо и с «ними». Жизнь вне «их». Они (те, кого мы любили) приправа. Ни в коем случае не «хлеб наш насущный». Если вздумаешь на отношении к «ним» в наши годы строить жизнь, получится одно горе, одни унижения, уколы, муки…
Надо научить себя быть одной, внутренно одной. Ни на кого не рассчитывать и меньше всего рассчитывать на «них»! Надо жить для себя и для дела, даже для личных приятностей, но ничем для кого-то любимого не поступаться. Тогда к нам не будут предъявлять «внутренние счета».

Ф.Вудворт. Проделки богини, или Невесту заказывали?
«…Спать резко расхотелось. Да и как можно продолжать лежать на его груди, когда тебе сообщают, что они, видите ли, смирились с этим фактом? Тоже мне, смиренный».
***
«Ой, мамочки, кажется, я не вовремя! Риан выходил из ванной комнаты в одном полотенце на бедрах и вытирал волосы. Пока я раздумывала, не зайти ли попозже, мои глаза жили своей жизнью, вернее, вовсю любовались… ландшафтами».
***
«- Ася, открой дверь! – прозвучал вопль с той стороны.
- Я обнаженным мужчинам двери не открываю! – чопорно ответила я.
Ах, как он цветисто ругается, прямо заслушаться можно».

---

Читательский дневник

Мадам де Севинье. Письма.
«Госпоже де Гриньян. 30 сентября 1671.
Мне кажется, что в настоящее время мнение архиепископа Леонского самое верное. Теперь он, вероятно, знает, сознательна ли материя или бессознательна, что за частицу разума дал Бог животным и все остальное. Вы видите, дитя мое, я думаю, что он уже на небе. Он скончался в понедельник утром. Я была в Витре и видела его, о чем очень жалею, лучше было бы его не видеть. Брат его, генеральный адвокат, безутешен. Бедному маленькому епископу было всего тридцать пять лет. Он обладал одним из блестящих умов, склонных к науке. Эта склонность его и погубила, как и Паскаля. Он истощил свой организм.
Ламус читает наставление в вере по праздничным и воскресным дням. Он хочет попасть в рай. Я ему говорю, что это одно любопытство с его стороны. Он хочет убедиться, что такое солнце: действительно ли куча вращающейся пыли или огненный шар. Прощайте, дорогая моя, как видите, то, что мы делаем, называется щекотать себя, чтобы смеяться».

В.Скотт. Сент-Ронанские воды.
«Короче говоря, Моубрей проклял все на свете, сдал то, что относилось до угощения, на руки лицам, коим надлежало о нем заботиться, а сам занялся убранством дома. Но и здесь он оказался почти в том же беспомощном положении. Под силу ли мужскому уму потребные для этого ухищрения? Может ли взор мужчины судить о том, насколько должна тонуть в полумраке убранная к приему гостиная? И как ему разобраться, что яркий дневной свет допустим, если он падает на довольно сносную картину, и совершенно недопустим, когда делает очевидной грубую мазню на портрете некоего прадедушки в парике? А раз мужчины даже не знают, как затянуть комнату той волшебной паутиной света и тени, что так красит обстановку, наряды и лица гостей, то где же им справиться с еще более таинственными задачами – как расставить мебель, словно вы и не думали расставлять ее, как сделать, чтобы кресла, поставленные будто бы непреднамеренно и случайно, оказывались как раз на самом удобном и подходящем месте? Как избежать и скучной чопорности и беспорядка и, не заставляя гостей рассаживаться строго по кругу, не подвергать их опасности разбить себе нос о какую-нибудь скамеечку в неуказанном месте? Как добиться того, чтобы обстановка комнаты, так сказать, соответствовала характеру беседы – свободной без сумятицы и разумно направленной без принужденности и натянутости?»

Ф.Вудворт. Проделки богини, или Невесту заказывали?
«- А сколько вам лет? – полюбопытствовала я.
- Мне сто двадцать, - сказал Риан.
- Мне сто шестьдесят два, - с гордостью сообщил Ульрих.
Батюшки! Ну держитесь!
- Риан, это я что же, можно сказать, со своим прадедушкой целовалась?! – потрясенно произнесла я, хлопая ресницами.
Риану кусок в горло не полез – он подавился и обиженно посмотрел на меня. Ульрих как-то весь погрустнел.
- Слушайте, больше никогда свой возраст вслух не называйте! А еще так хорошо сохранились, - жалостливо протянула я. Эко их перекосило. – Это здоровый образ жизни или употребление крови оказывает такое влияние? – полюбопытствовала я.
- Хватит! – рявкнул Риан.
Нет, ну ему точно надо валерьяночки попить, а то нервный, однако. Возраст, наверное, сказывается».

---

Дана Арнаутова, Евгения Соловьева "Королева теней. Двойная звезда". Фэнтези, любовный роман... ну, в перспективе... пока еще тут значительная часть слишком маленькие...
Сюжет: только что закончилась длительная и тяжелая война. Молодой командор и герой войны Грегор Бастельеро возвращается с победой и королевский двор намеревается чествовать его, как спасителя нации. Но Грегор и по складу характера решительно против подобных выкрутасов, и настроение совсем не соответствует... За время военных действий он не только эффективно сражался с противником, но и сделал кое-какие тревожные наблюдения - похоже, реальность уже не выдерживает такого интенсивного использования магии, до какого дошли за это время обе стороны, и вот-вот все может просто рухнуть... Нужно срочно принимать меры, и Грегор даже набросал список самого первоочередного... Первым делом, конечно, нужно полностью изменить привычный уклад жизни, магия должна быть взята под контроль и т.д. Но, к его удивлению, никто не желает не только задуматься, но и прислушаться к разумным доводам. Хотя старые друзья тоже пытаются до него донести - Грегор слишком прямолинеен и не склонен к компромиссам, а надо же понимать, что никто не захочет лишаться привычного комфорта, тем более в такой момент, когда, казалось бы, наконец победа и можно вовсю радоваться жизни... Почему бы Грегору пока что не заняться чем-нибудь, например, преподаванием в магической академии - где не хватает кадров... И Грегор, поразмыслив, решает, что это неплохой вариант, тем более - так можно лучше добраться до совета магов...
А в это время юная Айлин Ревенгар переживает совсем уж нелегкие времена в своей и так непростой жизни. Они с братом близнецы и наследники древнего магического рода, одного из наиболее приближенных к трону. Точнее, брат Айлин наследник, так его и воспитывала все эти годы мать, пока отец был занят на войне. А саму Айлин матушка никогда особо не любила и постоянно была недовольна, как бы девочка не старалась ей угодить. А теперь война закончена, отец вернулся домой, казалось бы, можно надеяться на какие-то перемены к лучшему... Но тут для Айлин случилась новая напасть - внезапно проснулся магический дар. Это бы еще было ничего, в конце концов, и отец, и мать происходят из древних магических родов. Но дело в том, что у брата Айлин никакого магического дара не оказалось, зато у самой Айлин обнаружилось целых два! Довольно редкий феномен среди магически одаренных, который именуется "двойная звезда". Так что матушка и вовсе прониклась к Айлин ненавистью, и вот девочку в срочном порядке выставили из дома и поспешили отправить в магическую академию - она ведь может быть опасна! пусть в академии с ней и возятся... И сейчас Айлин предстоит как-то приспосабливаться к новой жизни, привыкать к своему новому статусу. Но, может, все не так ужасно, как кажется, и ей еще удастся найти и настоящих друзей и свое призвание...
Автора Дану Арнаутову я уже знаю, хотя книжки ее у меня идут с переменным успехом. Но тут, глянув на аннотацию, я увидала про "Ревенгар" и про магические академии, и про некромантов, ага. Так что мне подумалось, что это, наверно, продолжение по тому же миру, что и ранее прочитанный "Стальной подснежник" - та книжка мне очень понравилась, автор там здорово прописывала развития отношений между героями и всякие драматические конфликты... хотя и начисто запорола детективную интригу, которая вылилась в феерию маразма. Но отношения и конфликты - это было действительно здорово! так что определенно - надо читать - решила я.
С самого начала я совсем запуталась и долго недоумевала. Ну, то есть, по "Стальному подснежнику" я же помню, что там была ГГ - Ло Ревенгар, и что она осталась того... чуть ли не последняя в роду, во всяком случае, старшая, у нее там еще маленькая сестренка была, за которую она переживала. Ну и да, вроде бы там еще упоминалось, что сестренку надо отправить в магическую академию... Так я и решила, что в этой книге будет рассказываться про эту самую маленькую сестренку. Поэтому изложение жизненных обстоятельств несчастной Айлин меня здорово озадачило. Потому что тут никакой старшей сестры Ло в помине нет, зато целое семейство в наличии, с непутевым раздолбаем отцом и (вырезано цензурой) больной на всю голову матерью - как это сейчас любят определять - токсичной. И как это все соотносится с предыдущей, то есть, ранее прочитанной книжкой, я так и не уразумела. В конце концов, решила не заморачиваться этим и просто не обращать внимания.
К тому же, в любом случае, история получилась крайне интересная и захватывающая. Тоже напряженная и драматическая! Ну, что касается Д.Арнаутовой, так я и не сомневалась, что она это может, а соавтор, наверно, добавила какой-нибудь мягкости и размеренности, ну я не знаю... Все было очень интересно читать - в смысле, тут, как это, увы, в последнее время уже становится обязательным каноном, имеется несколько разных линий, которые себе развиваются, повествование все время перескакивает с одного героя на другого и т.д., полифония, в общем, во все концы. Обычно меня это страшно бесит. Но тут даже не напрягало! удивительно дело. Ну, просто абсолютно все линии и про всех персонажей было интересно читать. Редчайший случай. Наверно, тут тоже сказался положительный эффект от соавторства.
И в самом деле - персонажи получились действительно разные по характеру и все такое, между ними сложные отношения, все они - вроде бы - сами по себе неплохие и даже вполне можно сказать - хорошие люди... Но их нельзя назвать идеальными и непогрешимыми, у них есть свои тараканы, свои заскоки, они в чем-то допускают ошибки и провалы... и могут причинить много боли даже при самых лучших намерениях... Это очень затягивает. Хотя книжка довольно объемная, но прочиталась прямо влет.
И вот, когда я уже подбиралась к финалу, тут только до меня дошло, какая же это подстава. (Раньше шел такой напряженный сюжет, я так за всех переживала, что даже не задумывалась!) В общем, во-первых, выяснилось, что это только начало - видимо - вполне себе масштабного цикла... (да-да, а могла бы и подумать, что если это ромфант, а авторы выводят ГГ в виде двенадцатилетней девочки, так это, наверно, неспроста! и они собираются поди описывать ее взросление! эх... ) А во-вторых, тут-то к финалу, авторы и показали зубки... Ага, я же еще начинала читать с осторожностью, помня про манеры Д.Арнаутовой, а они усыпили мою бдительность! а к финалу вот и развернулись... Эх, ну что же творят-то, что творят... персонажи... я же уже ко всем привязалась... а они такое стали вытворять, и что дальше? так же недолго и до смертельной вражды докрутить... Не выдержав, я даже заглянула в аннотации следующих книг, от которых только стало еще тревожнее. Черт знает что там авторы по ходу запланировали, я прямо не знаю.
(мрачно) Когда выйдут следующие книги - полная неизвестность. Тем более, сейчас у всех засада с изданием на бумаге. Да, собственно, я даже не знаю, дописали ли авторы это все до конца... или еще что-то пишут и сочиняют... Ну, что поделаешь, так у нас все и обстоит. Ромфант - как метод познания дзэн.

@темы: Книги

---

Фанзон сообщает, что закончили перевод новой книжки про Киллербота. Видимо, успеют еще издать.
Про Киллербота книжки интересные... ну и вообще у Фанзона в целом интересно...
Но они издают исключительно импортную фантастику. Интересно, у них тоже контрактов заключено - еще на год-полтора хватит?

---

Читательский дневник

Discovery.
«В гавани Эс-Сувейры шелестят флагами выкрашенные в голубой цвет лодки, сушатся километры сетей, в которые добровольно попадают сотни портовых котов».
***
«Медовые сладости в Греции составляют важную часть не только традиционной кухни, но и общественной жизни. Пахлава, например, напрямую связана с национальной культурой и нюансами религии: слоев теста в ней должно быть 33 – ни больше, ни меньше. По возрасту Христа».
***
«Если мы говорим: «Слово – серебро, а молчание – золото», то греки заявляют: «Слово – сахар, молчание – мед».
***
«Шутка на тему «питаться воздухом» в наше время перестает быть шуткой: производители всерьез озаботились тем, как создать съедобный газ, который не позволит потолстеть и в то же время даст возможность насладиться любимыми лакомствами».

В.Скотт. Сент-Ронанские воды.
«- А что касается промедления, так знаете ли, сударь, люди бывают различных сортов, так же как огнестрельное оружие. Бывают ружья с чувствительным спусковым крючком, которые мигом стреляют и как раз в нужный момент, - таков, мистер Тиррелл, человек чести. Иной же схватится сразу, а потом уклоняется от дела, как дрянное бирмингамское ружьецо, что иногда выпалит, когда курок еще на предохранителе, а другой раз затравка горит, а оно и вовсе не стреляет. А бывают и такие, что сначала дают осечку, вроде тех мушкетов, которыми орудуют темнокожие в Индии: фитиль приходится раздувать и все такое прочее, вот вам и отсрочка, но в конце концов ружье грохнет как надо.
- И доблесть вашего друга сэра Бинго как раз этого рода, - не таково ли ваше заключение, капитан? Я бы скорее сравнил ее с детской пушкой, которая стреляет, когда дергают за веревочку: в конце концов такое орудие ничем не лучше хлопушки.»

П.Корнев. Эпицентр.
«Я решил в дальнейшем задействовать технику подавления сверхспособностей, только не перекрывать входящий канал, а брать под контроль поток исходящей энергии и гасить его, не позволяя рассеяться. Все, что для этого требовалось, - физический контакт. Не проблема, ведь так? Но идея казалась удачной лишь до тех пор, пока не ухватил за руку пухлую барышню в тот самый момент, когда та вывалилась из транса. Ей-то хоть бы хны, а меня тряхнуло так, будто за оголенный провод под напряжением схватился, - аж вокруг своей оси крутануло! Клацнули зубы, сбилось дыхание, потемнело в глазах. Хрипло выдохнув я, пусть и не без труда, все же отогнал подступивший обморок и принялся разминать сведенные судорогой пальцы. Впрочем, жертва не оказалась напрасной: гашение прошло чище не бывает, энергетический фон остался абсолютно стабилен.
В итоге решил использовать заземление, и не простое, а непременно двухконтурное. Сказано – сделано. И пусть исполнение подкачало и меня вновь ощутимо тряхнуло, но далеко не столь резко, как в предыдущий раз. В остальном же все прошло гладко. Оседлал энергетический канал подопечного и разом погасил большую часть хлынувшей из того сверхсилы. Делов-то!
На четвертом операторе я слегка доработал схему, с последним и вовсе решил не дожидаться выплеска, а нейтрализовать энергию непосредственно в вихрастом пареньке. Дистанционно сделать это не представлялось возможным, пришлось, как и прежде, хватать подопечного за руку, но на сей раз тряхнуло разрядом уже его, а не меня.. И тряхнуло здорово, санитарам даже пришлось повозиться, приводя болезного в чувство.
- Не делай тай больше, - попросил Звонарь, следивший за моими действиями с неменьшим вниманием, нежели за ходом подстройки операторов. – Одномоментное обнуление потенциала для необученного оператора, особенно сразу после резонанса, ничуть не лучше удара молотком по темечку. А вообще справился неплохо. Хвалю».

---

Проглядывая фленты везде - в ЖЖ, дайри, телеграме, дыбре... Зеленский везде, везде, вот он то, вот он это, там делает заявления, там снимается на каком-нибудь фоне, там красиво ходит с кем-нибудь (с Джонсоном и прочими), принимает выразительные позы и делает лицом тоже всякое выразительное.
А вот - вдруг думаю я - Порошенко поди ничего этого не мог бы делать. Чтобы было так же зрелищно и выразительно. Он же, вроде бы, за все время где ни появлялся, так вечно был в каком-нибудь мято-жеваном костюме. И морда лица неподвижная, всегда одинаковая, застывшая. Ну не актер, ясное дело.
Вот так поневоле задумываешься - а когда Зеленского протащили в президенты - так не имели ли заранее в виду тот сценарий, который сейчас реализуется?

---

Читательский дневник

Discovery.
«Впервые уникальные токены распространились 4 года назад в CryptoKitties – игре, в которой можно разводить виртуальных кошек. На пике популярности созданных в ней блокчейн-котят продавали за сотни тысяч долларов».
***
«Проблема заключается в том, что в некоторых аспектах криптовалюты слишком безопасны – из-за чего потерянные пароли от криптокошельков очень трудно восстановить. По данным аналитической платформы Chinalysis за 2020 год, около 20% из 18,6 миллионов «добытых» биткойнов признали утерянными».
***
«Оказавшись во Франции, обратите внимание на стоящие на улицах здешних городов виртуальные бинокли Timescope, в которых можно увидеть, как выглядели эти места 200-300 лет назад».
***
«Пришло время универсальных девайсов. Но пока мобильные телефоны еще не могут заменить абсолютно все – например, им не под силу функции бритвы».

В.Скотт. Сент-Ронанские воды.
«- При ней не было наконец домашнего врача – поблизости не было даже порядочного лекаря. Нечего и удивляться, что бедная девочка выросла такой странной.
- Ах, бедняжка! Выросла без доктора! Даже без лекаря! – воскликнула вдова. – Но знаете, доктор, может быть, она, бедненькая, всегда была здорова и поэтому не нуждалась…
- Ха-ха-ха, сударыня, это значит лишь, что она нуждалась во враче гораздо больше, чем если бы была болезненной. Искусный врач знает, как умерить крепкое здоровье, миссис Блоуэр. Здоровье – чрезвычайно тревожный признак, если подходить к организму согласно науке. Внезапная смерть приключается чаще всего, когда люди находятся в добром здоровье.. Ох, состояние полного здоровья – вот в чем главная опасность для пациента, на взгляд врача!
- Так, так, доктор! Я-то прекрасно понимаю, как важно иметь подле себя человека искусного, - сказала вдова.
Доктору так захотелось уверить миссис Блоуэр в том, насколько для нее опасно одно только предположение, будто ей можно жить и дышать без разрешения врача, что тут его голос перешел в нежный умоляющий шепот, и сообщивший нам эти строки наблюдатель уж не мог дальше разобрать ни звука».

---

Радулова в телеграме - обобщение украинских пабликов.

---

Л.Н.Толстой. Собрание сочинений в 22 томах. т.21. Дневники. 1847-1894.
Ну вот, сейчас я добралась до дневников... Чтение, разумеется, очень интересное и познавательное... Но имеются нюансы. Во всяком случае, касательно именно этого издания. Оно не академическое. То есть, материал дается в сокращении, какими-то избранными частями... И остается только догадываться, кто и как решал, что нужно отобрать в издание, что посчитал годным и важным, а что нет. По мне, так в таких делах важно все! Что письма, что дневники - надо просто все подряд издать - ну а как еще тогда рассматривать чью-то личность, если не видно, что и как развивалось, что где есть, чего где нет. Ну да что делать - имеем, что имеем. Академического издания у нас не имеется.
В общем, все равно было очень интересно... Хотя я бы не сказала, что это в полной мере дневники - то есть, как они обычно понимаются... как вот человек день за днем - или как получится - записывает о событиях своей жизни и все такое. Но, опять же, такое впечатление складывается по представленному виду! вот он и вопрос о купированном массиве. А может, те, кто занимался данным изданием, как раз посчитали неинтересным повседневные и бытовые записи и исключили их...
Ну, сначала ЛНТ именно в таком духе и вел дневники. Это период самой юности, потом службы на Кавказе, в какой-то степени - до момента брака с СА. Меня как раз поразило, что этих записей очень мало! а ведь это - судя по письмам - было для него очень важно... Да по письмам больше всего дается обо всех этих повседневных мелочах, чем по дневникам! ЛНТ их не вел? или это купюры в издании? фиг знает.
Начиная вести дневник, ЛНТ, по ходу, планировал его использовать для работы над собой. Педантичный и организованный юноша. То есть буквально - расписывал себе по пунктам цели, которых он намеревается добиться в своем развитии, что именно нужно предпринимать для достижения этих целей, потом каждый день отчет - что он сделал из запланированного... Ну, насколько его хватало.
Потом был весь этот упомянутый период, о котором трудно составить представление, а дальше уже материал более-менее принимает законченную форму. Опять же - или это ЛНТ к ней пришел постепенно, или составители издания. Короче говоря, это все больше всего стало напоминать не дневники, как таковые, а - рабочие записи. Так сказать. То есть, не в плане того, что ЛНТ тут как-то обдумывал свою писательскую деятельность, что-то на этот счет планировал и разрабатывал - это есть, но совсем не так много. В общей массе. А большей частью это разные мысли и рассуждения обо всем на свете. ЛНТ постоянно что-то приходило в голову, или ему что-то бросалось в глаза, и он это обдумывал и выводил из этого свои примеры и аналогии, или как это называется. Он любил это дело, и у него неплохо получалось. Выразительно. Как я поняла, у ЛНТ были и какие-то отдельные записные книжечки и блокнотики, куда он записывал все эти постоянно приходящие ему мысли - ну или набрасывал, чтобы потом обдумать. А затем он все равно это переносил в дневники.
Поразмыслив, я решила, что вот в таком виде ЛНТ вполне читаем даже для меня! А что? Человек просто записывает свои мысли - это интересно и поучительно, к тому же он их выражает очень оригинально, остроумно... Можно соглашаться, можно не соглашаться, можно спорить - но это не напрягает и не утомляет... Вот если бы он только этим и ограничился, не ударяясь в художественные произведения...
О взглядах ЛНТ рассуждать не буду - я и в прошлый раз, с письмами, замаялась. К тому же, и так о них всем известно. (всем интересующимся) Можно только еще добавить... Вот еще читая письма, я как-то себе отметила, что где-то начиная с 80-х годов ЛНТ начал целеустремленно умирать. В смысле, у него все время шла эта риторика на тему, что он вот-вот, что уже ему долго не жить и все такое. Умирал он тридцать лет. Я еще подумала, что, наверно, этим он тоже сильно воздействовал на родных и близких, и всех окружающих. Ну в самом деле! Если человек все время говорит и дает понять, что умирает, так к нему же и относиться будут соответственно? Бережно там подходить, не спорить лишний раз... Ну, как-то выглядело не очень красиво. Ну так вот сейчас, читая дневники, пришла к мнению, что, скорее всего, это была не поза, а - ну что он в самом деле так себя ощущал... Временами он чуть ли не каждый день себе в дневнике ставил пометку - "если буду жив" (или вообще для краткости - ЕБЖ), а потом начинал день с отметки - "жив". Что-то с ЛНТ действительно было не в порядке? Болезнь какая-то? Я действительно не знаю, так как не углублялась в биографию... По промелькивающим упоминаниям мне показалось, что это, наверно, что-то с ЖКТ? Язвенная болезнь? Может, это тоже как-то отражалось на умонастроениях, на характере, на его поведении и обращении с окружающими... Ага, еще учитывая все углубляющийся агностицизм ЛНТ, его отрицание прогресса и науки и полное недоверие к врачам и медицине.

@темы: Книги

---

Книжный столик

Л.Н.Толстой. Дневники.

«Все, бедность жизни, воздержание, труд, смирение даже, все это нужно только для того, чтобы уметь жить с людьми, жить, то есть любить их. А коли нет любви, так и это все ничего не стоит. Вся пахота нужна, чтоб посев взошел, а коли топчешь посев, незачем было и пахать».

«Мы в жизни замерзшие, закупоренные сосудчики, задача которых в том, чтобы откупориться и разлиться, установить сообщение с прошедшим и будущим, сделаться каналом и участником жизни общей. Смерть плотская не делает этого. Она как бы только вновь переливает и опять в закупоренные сосуды».

«Все злые дела прикрыты добрыми именами. Чтоб начать добрые дела, нельзя взять куклы добрых дел и из них переделать настоящие, нельзя из вех переделать живые деревья, а надо выкинуть вехи и посадить живое, и вместо дерева семечко, надо все начинать сначала».

«…У него в жизни и книгах не то, что есть, а то, что ему хочется. И интонации уверенности удивительные. Всегда эти интонации в обратном отношении с истиною».

«…Чувство благоговейного ужаса перед этой душой, зародышем чистейшей души в этом крошечном больном теле. Обмакнулась только душа в плоть».

«Пришла учащаяся на акушерских курсах, нервная, измученная, дочь помещика. «Зачем вы сюда приехали? Ведь бабки не учатся и принимают у 9/10 рожающих женщин». Жалкая».

«Все бы хорошо, кабы только они //женщины// были на своем месте, т.е. смиренны».

«Многописание есть бедствие. Чтобы избавиться его, надо установить обычай, чтобы позорно было печататься при жизни – только после смерти. Сколько бы осадку село и какая бы пошла чистая вода!»

«Нельзя очиститься одному или одним; чиститься, так вместе; отделить себя, чтобы не грязниться, есть величайшая нечистота, вроде дамской чистоты, добываемой трудами других. Это все равно, как чистить или копать с края, где уже чисто. Нет, кто хочет работать, тот залезет в самую середину, где грязь, если не залезет, то, по крайней мере, не уйдет из середины, если попал туда».

«Как бы вызывать перед себя все хорошие черты человека, когда имеешь дело с ним».

«Человек не бывает лучше другого, как не бывает место одной реки глубже или чище места другой реки. Человек течет, как река. И человек между 15 и 16 годами, и другой между 25, 30, и третий между 40, 50, и четвертый между 4 и 5 часом на последнем году своей жизни и т.д. – все несоизмеримые величины. И нельзя сказать: этот лучше или хуже».

«Думал о том, что вожусь со своим писанием из тщеславия; не хочется перед публикой явиться не вполне отделанным, нескладным, даже плохим. И это скверно. Если что есть полезного, нужного людям, люди возьмут это из плохого. В совершенстве отделанная повесть не сделает мои доводы убедительнее. Надо быть юродивым и в писании».

«Были Феты. Он, на мои грешные глаза, непохороненный труп. И неправда. В нем есть жизнь. Бьется эта жилка где-то в глубине».

«Нет ничего ужаснее, как пересолить хорошее, пережарить».

«Людям необходимо чувствовать себя правыми перед самими собой; без этого им нельзя жить, и потому, если жизнь их дурна, они не могут мыслить правильно, и от этого та путаница в головах».

«Когда я в самоуверенном духе, то думается, что мои темы писаний, как бутылки с кефиром, одна пьется-пишется, а другие закисают».

«Вижу, разумом вижу, что нет другой жизни, кроме любви, но не могу вызвать ее в себе. Не могу ее вызвать, но зато ненависть, нелюбовь могу вырвать из сердца, даже не вырывать, а сметать с сердца по мере того, как она налетает на него и хочет загрязнить его. Хорошо пока хоть и это, помоги мне, господи».

«Если не смотреть на свою жизнь, как на послание, то нет жизни, а ад».

«Странное дело эта забота о совершенстве формы. Недаром она. Но недаром, когда содержание доброе. Напиши Гоголь свою комедию грубо, слабо, ее бы не читали и одна миллионная тех, которые читали ее теперь. Надо заострить художественное произведение, чтобы оно проникло. Заострить и сделать ее совершенной художественно – тогда она пройдет через равнодушие и повторением возьмет свое».

«Убедить рассуждениями людей, думающих иначе, нельзя. Надо прежде сдвинуть их чувство, предоставив им рассуждать о том, что они правы. Они будут чувствовать себя неправыми, а все-таки рассуждать о том, что правы. Это не то, что нужно людям, а без этого не могут жить люди. Рассудок – фонарь, привешенный к груди каждого человека. Человек не может идти – жить – иначе как при свете этого фонаря. Фонарь всегда освещает ему вперед его дорогу – путь, по которому он идет. И рассуждения о том, что освещает мне мой фонарь на моем пути, когда путь мой другой (хотя бы мой путь был истинный, а его ложный), никак не может заставить его видеть другое или не видеть того, что он видит по тому пути, по которому идет. Нужно сдвинуть его с дороги. А это дело не рассуждения, а чувства. Даже сдвинувшись с ложной дороги и уж идя по истинному направлению, он долго будет видеть то, что освещал его фонарь на ложном пути».

«Борис //монах// умилил меня. Говорил, что цель мира и человечества – пополнение ангелов».

«Это часто бывает, что жизнь, деятельность, разговоры, в особенности, веселье и шутки, - это приправа к тому существенному, чего нет».

«Выразить словом то, что понимаешь, так, чтобы другой понял тебя, как ты сам – дело самое трудное; и всегда чувствуешь, что далеко, далеко не достиг того, что должно и можно. И тут взять и задать себе еще задачу ставить слова в известном порядке размера и окончаний. Разве это не сумасшествие. Но они готовы уверять, что слова сами собой складываются в «волнует кровь… любовь».

«Говорят: благодаря роскоши жизни высших классов, их досугу, происходящему от неравенства состояний, являются выдающиеся люди – равнодушные к благам мира, с одними духовными интересами. Этовсе равно, что сказать, что на поле, вытоптанном скотиной, оставшиеся колосья особенно хороши. Ведь это неизбежное вознаграждение, которое есть во всяком зле, а потому нельзя этим оправдывать делание зла».

«Осуждение остроумное, это под соусом труп. Без соуса отвратился бы, а под соусом не заметишь, как проглотишь».

«За что люди чаще всего осуждают друг друга, это то, что у каждого человека разные вещи взяты на верстак – в рабочую. Обвиняешь, зачем он не делает того, что ему надо бы, а не замечаешь того, что у него взято в мастерскую, на верстак другое, и он не может оторваться, не кончив».

«Думал о разврате газет: читаю в «Неделе» отчет о моей повести, где говорится, что юноша пошел с нею, и тем кончается, и что вся повесть написана на тему брачной жизни. Ведь это я знаю, что вранье, но ведь 0,99 известий, сообщений такое же вранье, которое никто не поправляет – некогда: завтра новые новости, а надо поспеть к сроку – месячному, недельному или суточному. Мыслить к сроку. Ведь это удивительно, как силен дьявол… Мысль только тогда мысль и плодотворна, когда она ничем не связана: в этом ее сила в сравнении с плотскими делами. Так нет же. Взяли ее и заковали в условия времени, чтоб обессилить, обезличить ее. И именно эта-то форма обессиленная стремится поглотить все. Философы, мудрецы свои думы высказывают к 1-му числу месяца, и пророки тоже».

«Благодаря цензуре вся наша литературная деятельность – праздное занятие. Единое что нужно, что оправдывает это занятие (литературой), вырезается, откидывается. Вроде того, как если бы позволяли столяру строгать только так, чтоб не было стружек. И напрасно думают писатели, что они обманут правительственную цензуру. Обмануть ее нельзя, как нельзя обмануть человека, которому бы потихоньку, без ведома его, хотели бы поставить горчичник. Как только начнет действовать, он сорвет его».

«Думать, что внешними условиями можно изменить свою жизнь, все равно, что думать, как я, бывало, маленький, что, севши на палку и взяв ее за концы, я могу поднять себя».

«Нынче думал о том, что все художественные произведения наши все-таки языческие – все герои, героини – красивы физически, привлекательны. Красота впереди всего».

«Путешествия, чтения, знакомства, приобретения впечатлений нужны до тех пор, пока эти впечатления перерабатываются жизнью, когда они отпечатываются на более или менее чистой поверхности; но как скоро их так много, что одни не переварились, как получаются другие, то они вредны: делается безнадежное состояние поноса душевного – все, всякие впечатления проскакивают насквозь, не оставляя никакого следа».

«Зачем родители отдают от себя в гимназию? Если бы родители держали его дома, они бы видели последствия своей безнравственной жизни на своих детях. Они видели бы себя, как в зеркале, в детях. Отец пьет вино за обедом с друзьями, а сын в кабаке. Отец на бале, а сын на вечеринке. Отец ничего не делает, и сын тоже. А отдай в гимназию, и завешено зеркало, в котором себя видят родители».

«Когда человек умирает, то сознание отделяется от него и, как созревшее, отпавшее семя, ищет зацепиться за что, прижиться к чему-нибудь, к нужной ей почве, чтобы начать жить снова. Если бы зерно, засыхая и отпадая, чувствовало бы, оно чувствовало бы прекращение жизни. Разве не то же самое чувствует человек, умирая?»

«Главная забота людей и главное занятие людей, это не кормиться – кормиться не требует много труда, - а обжорство. Люди говорят о своих интересах, возвышенных целях, женщины о высоких чувствах, а об еде не говорят; но главная деятельность их направлена на еду. У богатых устроено так, чтобы это имело вид, что мы не заботимся, а это делается само собой».

«Если бы человек убивал себя не сразу, а ступенями, ступенями десятью, и так, чтобы на каждой ступени, то есть отбавив жизни на известную долю, он мог бы спросить себя: продолжаешь ли хотеть умереть, то, я думаю, чем больше бы отбавлял себе человек жизни, тем больше дорожил бы остатком, так что человек никогда бы не убил себя».

«Я скучаю, огорчен тем, что не пишется… Неспособность писать исправляет заблуждение, что жизнь есть писание».

«Есть огромное преимущество в изложении мыслей вне всякого цельного сочинения. В сочинении мысль должна часто сжаться с одной стороны, выдаться с другой, как виноград, зреющий в плотной кисти; отдельно же выраженная, ее центр на месте, и она равномерно развивается во все стороны».

«Мольтке уверяет, что теперь народы хотят воевать, а не правительства. Раздразнили петухов, воспитали к тому, а потом говорят: это они сами».

«Наивыгоднейшее положение человека – не переесть, не перегреться, не перепокоиться. Особенно первое: есть надо так, как будто не достанет на всех, и всегда оставлять другим».

«Какая необходимая приправа ко всему доброта. Самые лучшие добродетели без доброты ничего не стоят; и самые худшие пороки с ней прощаются».

«Жизнь как шаги ребенка, которого мать выпустила из объятий и опять примет».

«Получил от Алехина письмо нехорошее. Все хочет сделать что-то необыкновенное, когда признак настоящего труда есть «обыкновенное».

«Как ложны, невозможны всякие приспособления себя к жизни. Нет ничего устойчивого в жизни. Все равно как приспособляться к текущей воде. Все – личности, семьи, общества, все изменяется, тает и переформировывается, как облака. И не успеешь привыкнуть к одному состоянию общества, как уже его нет, и оно перешло в другое».

«Красота, радость независимо от добра, отвратительная. Добро без красоты мучительно».

«Люди слишком слабы и жалки, для того чтобы они могли быть злы. Все они хотят быть добры, только не умеют, не могут. Это неумение быть добрым и есть то, что мы называем злым».

«Чтобы понять то, что есть наука, надо исследовать, что она дает тем, которые получают ее, и что она для тех, которые творят ее».

«Всего меньше мы понимаем поступки друг друга те, которые вытекают из тщеславия: не угадаешь, чем и перед кем он тщеславится».

«Искусство, говорят, не терпит посредственности. Оно еще не терпит сознательности».

«Бывает, что человек вдруг с раздражением начинает защищать положение самое, на ваш взгляд, неважное. Вам кажется: это кирпич, и вся цена ему 3к. Но для него этот кирпич есть замок свода, на котором построена вся его жизнь».

«Никак нельзя сказать не только полезна или бесполезна жизнь, которую ведет человек; но нельзя даже сказать, радостна она или нет. Это узнается только впоследствии, когда она вся видна будет. То же, что в работе. Спросите пахаря во время работы, радостна ли его жизнь. Он не знает и скорее думает, что радостна жизнь праздная богача, а спросите, когда он старик и вспоминает о своей жизни».

«Говорят, одна ласточка не делает весны; но неужели оттого, что одна ласточка не делает весны, не лететь той ласточке, которая уже чувствует весну, а дожидаться. Так дожидаться надо тогда и всякой почке и травке, и весны не будет».

«Мужья ненавидят именно своих жен. В этом виноваты сами женщины своей лживостью и комедиантством. Они все играют комедию перед другими, но не могут продолжать играть ее за кулисами перед мужем, и потому муж знает всех женщин разумными, добрыми, одну только свою знает не такой».

«Думаю иногда, что я вышел уже и не в силах писать. И мне грустно, точно как будто я и умирая буду писать и после смерти тоже».

«Я не могу разорвать всех тех скверных паутин, которые сковали меня. И не оттого, что нет сил, а оттого, что нравственно не могу, мне жалко тех пауков, которые ткали эти нити».

«В книге Чичерина доказывается философски сущность христианства. Это доказывает только то, что на философском жаргоне можно доказывать, что хотите, и потому ничего нельзя доказать».

«Художественное произведение есть то, которое заражает людей, приводит их всех к одному настроению. Нет равного по силе воздействия и по подчинению всех людей к одному и тому же настроению, как дело жизни и, под конец, целая жизнь человеческая. Если бы столько людей понимали все значение и всю силу этого художественного произведения своей жизни! Если бы они только так же заботливо лелеяли ее, прилагали все силы на то, чтобы не испортить его чем-нибудь и произвести его во всей возможной красоте. А то мы лелеем отражение жизни, а самой жизнью пренебрегаем».

«Красотой мы называем теперь только то, что нравится нам. Для греков же это было нечто таинственное, божественное, только что открывшееся».

«Задачей науки должно быть познание того, что должно быть, а не того, что есть. Теперешняя же наука, напротив, ставит себе главной задачей отвлечь внимание людей от того, что должно быть, и привлечь его к тому, что есть и что поэтому никому знать не нужно».

«Художник поучает не тому, чему хочет, а тому, чему может. То, что он победил в себе, то он может обличить, то, что он страстно любит, то только он может заставить полюбить. А не то, что ему вздумается».

«Описывать жизнь людей так, чтобы обрывать описание на женитьбе, это все равно, что описывая путешествие человека, оборвать описание на том месте, где путешественник попал к разбойникам».

«Увидел Ваксу, собаку, изуродованного, безногого, и хотел прогнать его, но потом стыдно стало. Он болен, некрасив, уродлив, за это его гнать. Но красота влечет к себе, уродство отталкивает. Что это значит? Значит ли то, что надо искать красоту и избегать уродства? Нет. Это значит то, что надо искать того, что дает своим последствием красоту, и избегать того, что дает своим последствием уродство: искать добра, помощи, служения существам и людям, избегать того, что делает зло существам и людям. А последствие будет красота. Если все будут добры, все будет красиво».

«Только старикам, как мне, заметна краткость, временность жизни. Это так ясно, когда один за другим вокруг тебя исчезают люди. Только удивляешься, что сам все еще держишься. И стоит ли того, появившись на такой краткий промежуток времени, в этот короткий промежуток наврать, напутать и наделать глупости. Точно, как актер, у которого только одна короткая сцена, который долго готовился к этой сцене, одет, гримирован, и вдруг выйдет и соврет, осрамится сам и испортит всю пьесу».

---

Читательский дневник

Огонек (2020).
«Все города в Коми (за исключением Сыктывкара) возникли на месте лагерных пунктов. Однако политика памяти в этом крае сложная: недавно на въезде в Ухту отремонтировали светящийся профиль Ленина».
***
«Любопытная деталь: активнее всего в борьбе с коронавирусом //в Германии// те политики, что претендуют на пост канцлера после выборов, которые должны пройти через год. У каждого из них своя ковид-тактика, которая, как надеются претенденты, сработает в предвыборной борьбе. У социал-демократов всего один кандидат – Олаф Шольц, глава Минфина, и его шансы как будто невелики в силу того, что СДПГ непопулярна. Но вот сам Шольц популярен, потому что «стоит у крана», из которого текут деньги: финансирует компенсации за неполную занятость, снизил налог с продаж, поддерживает тех, кто попал из-за коронавируса в сложную ситуацию, находит деньги на увеличение пенсий и т.д.»
***
«Книги Эггинтона, Лукьянова и Хайдта интересны еще кое-чем другим: они показывают, как формировалась через системы образования и СМИ особая идеология «убаюкивания умов» (иллюзия безопасности). В итоге начал создаваться тип человека, жаждущего «безопасной жизни» - как будто такая бывает. Сегодня угрозой безопасности считается даже просто высказывание другого мнения, например, о том, что опасности нет. Спорить на темы «безопасности» нельзя, такие споры – тоже угроза, несогласных надо немедленно заткнуть. То есть для этих, позволивших себя запугать, необходимо находиться в запуганном стаде себе подобных, там безопасно».
***
«- Еще в XIX веке состоялась так называемая буря Каррингтона – из-за мощной солнечной вспышки на сотнях километров пропадала связь, выходили из строя телеграфные линии и аппараты, самих телеграфистов било током. С тех пор вспышек такой мощности у нас не было.
- А если такое произойдет сейчас?
- Огромный поток частиц в первую очередь повредит космические аппараты в ближнем космосе, причем самым серьезным образом. Пострадает коротковолновая связь по всей Земле. Нарушится глобальное позиционирование, которое сейчас осуществляется при помощи навигационных спутниковых систем. На поверхности Земли пострадают все протяженные технологические системы – телеграф, энергетические службы и трубопроводы…
- Взглянем с другой стороны. А что дает предсказание солнечной бури, если мы не можем ее предотвратить?
- Можно предотвратить последствия. К счастью, природа нам дает интервал времени в 8 с половиной минут: столько идет до Земли электромагнитное излучение от Солнца. И у нас есть еще время от полусуток до двух с половиной суток – столько доходит до нас в зависимости от скорости и мощности вспышки на Солнце само вещество, которое возмущает геомагнитное поле. Вот за это время мы уже можем, к примеру, застраховать линии электропередачи, переключившись на вспомогательные источники электроэнергии… А еще в таком прогнозе остро нуждаются специалисты, работающие на современных радарах и локаторах. Ведь во время солнечной вспышки можно увидеть ложные отметки о целях, и если принять помехи за вражеские объекты, которые вас атакуют, это может стать причиной катастрофы».

Д.Арнаутова, Е.Соловьева. Королева Теней. Двойная звезда.
«- А юные Эддерли, Аранвен и Ревенгар… - начал Денвер, и Грегор вскинулся.
- Они же на отработках, - сказал он в искреннем недоумении. – И вообще, кажется, притихли.
- Притихли, - злорадно подтвердил Денвер. – Очень заняты были всю неделю. После занятий честно отрабатывали на конюшне, зато вечерами, оказывается, вскрывали склад музея, выносили оттуда неиспользованные чучела, разбирали их на составляющие и пытались собрать дракона. Дракон не дракон, но тварь получилась такая, что мне самому поплохело, когда увидел… А когда собрали, запустили эту мерзость с крыши целительского факультета во время урока танцев!
Он обреченно обвел взглядом магистра, сидящего с непроницаемым лицом, и Грегора, искренне не знающего, что сказать, и со вздохом добавил:
- И что, вы думаете, сделала эта тварь, когда целители с воплями разбежались? Принялась жрать кусты! Какие-то редкие экземпляры, за которые Бреннан озверел хуже любого дракона. Нет, я его в чем-то понимаю, сожри тварь парочку адептов, их бы еще много осталось! Но она травоядная! Эта троица, видите ли, поставила ограничивающее условие! Эддерли, ну что вы так смотрите! Поговорите со своим оболтусом! Он в этом году совсем невыносим!
Язвительно фыркнув, Денвер забрал с полки какие-то бумаги и двинулся к двери, но у самого порога обернулся и посоветовал:
- А лучше пусть с ними Бастельеро разбирается. Все эти красавцы с его курса, между прочим!
Пару минут в комнате стояла полная тишина.
- Скажите, магистр, - сказал наконец Грегор совершенно обреченно. – Я же помню себя прежнего. Как вы за столько лет меня даже не прокляли ни разу? Какая-то особенная преподавательская магия?
- Она самая, - мечтательно улыбнулся Эддерли. – Каждый раз, глядя на вас и слушая, что вы еще натворили, я успокаивал себя тем, что адепты вырастают, и некоторые из них, самые талантливые и потому самые хлопотные, возвращаются в Академию преподавателями. Это и есть высшая справедливость, мальчик мой. И я надеюсь, она вас очень утешит, когда будете разговаривать со своими… Воронами.
- Я запомню, - сказал Грегор сдержанно, встал и поклонился. – Прямо сейчас и пойду… тренироваться».

---

Заглянула на озон... Что-то, я смотрю, люди там совсем с ума сходят что ли...
Лана Ежова, армадовская книжка "Тень ее высочества" - из буккниги. Выставлено - 1500 рублей. Пишут - "лучшая цена". Лучшая цена?? Ну да, листаю дальше, и за ту же книгу какой-то крутой бизнесмен запрашивает 6500! но в виде особой акции согласен продать за 5000.
Это вообще что??
Книжку я читала (в библиотеке брала), ничего не скажу, приятная книжка, интересная. Но - 6500?? Да вы рехнулись...

Нажала на этого продавца. У него по ходу другой цены просто нет, он на все книги просто выставляет 6500... Короленко "Дети подземелья" - за 6500! Можете себе такое представить... Донцова и учебник физики - все за 6500!
Что это за бизнес-стратегия?? на что рассчитано???

---

Что я вижу!!!
Заглянула просто на лабиринт... Ну вот, пришло вдруг в голову - а сейчас авторы вот маются с литнетом, а я не проверяю что-то - а книжки у Васильева, которые выходили в виде сиквелла-вбоквелла, про хранителя кладов - это он случайно не с литнетом мутил?
Так что и пошла глянуть, что за серия хоть, кто издает.
Издает Литрес. Но там написано, что ожидается!!! Четвертая книга!! Неужели...
Неужели как-то мы добредем через все превратности и кризисы, и бумаги хватит с красителями и прочим - на четвертую последнюю книгу...

---

(лазая в ЖЖ) о, божечки-кошечки... Прилепин постит.

---

В телеграме, в каком-то канале - то ли про историю СССР, то ли про 80-е, не помню - попалось - вот прямо жестоко! для меня. Просто таки предательский удар из-за угла...
Они там написали про духи! Фабрики Северное Сияние! Вы только посмотрите...

Там написано, что по задумке это должно изображать аллеи Летнего сада! осенью! с мокрыми листьями, и все такое... что характерно для осени... Дымом от костра, наверно...

Я очень люблю духи! А в советские времена Северное Сияние - это была моя любимая парфюмерная фабрика!
Я в жизни таких духов не видела. Не было у нас. Не попадалось. Даже не слышала про такие. А по описанию - это же все как я люблю должно быть! Мне всегда казалось, что это прекрасно - запахи осенних листьев и дым от костра, вот это вот все. И всегда хотелось, чтобы кто-нибудь составил такие духи...
А тут, оказывается, в СССР что-то подобное придумывали. То есть, я не знаю, остается только догадываться.
Что за гадство... проклятые твари, которые все разрушили и распродали. Где сейчас Северное Сияние? и его - что там, не знаю, как называется - рецептуры...

Мои самые любимые духи от Северного Сияния - Летний сад. Я всю жизнь разыскиваю сейчас что-то подобное. И только что-то найду - все снимают с производства! Аналоги были - Giordani, от Oriflame. Сняли нафиг. Потом еще нашла какой-то вариант от Issey Miyake. Scent зеленый. Тоже сейчас фиг знает, есть ли еще.
Еще от Северного Сияния любимое - Пастораль. Божественно. Эх.

@темы: Вспоминаю

---

Марьяна Сурикова "Пари, леди, или Укротить неукротимого". Юмористическая фэнтези, любовный роман. Для фанатов жанра.
Сюжет: в некоем королевстве некоего фэнтези-мира король решил, что хватит жить идеалами замшелой старины, нужно идти вперед по пути прогресса, все реформировать и модернизировать... И вот министром просвещения назначен молодой и энергичный Даниар Морбей де Феррес, которому поручено навести порядок в деле обучения магии. С этой целью он даже намерен лично вести преподавание в магической академии первые несколько месяцев. А финансировать все это король решил за счет накопившихся многочисленных задолженностей подданных и всяческих недоимок, которые просто передал министру просвещения, разрешив использовать по своему усмотрению... если сможет их выбить... Ну что же, Даниар уверен, что такая мелочь не может воспрепятствовать его планам.
А в это время в глухой провинции юная Алис Аксэн-Байо-Гота, наследница древнего аристократического, но, увы, обедневшего рода, просто живет обычной жизнью. Она закончила магический пансион для благородных девиц, далее по плану предстоит найти супруга. Средств у Алис никаких, но разве она не является признанной первой красавицей родного городка? к тому же, получившей превосходное аристократическое воспитание... Но все планы рушатся, когда прибывшие из столицы господа затребовали фамильный особняк со всем имуществом, который покойный папенька давным-давно проиграл, заложил и т.д. А ведь Алис надеялась, что об этом уже никто не помнит! Как же теперь жить дальше - не говоря уж о замужестве... Бесчувственный хам и грубиян, лорд Морбей де Феррес, имел наглость заявить благородной девице, что она может либо попробовать поступить в магическую академию, если уж у нее есть какой-то магический потенциал, либо найти себе работу. Ну что же, если никакого выбора не остается, Алис, так и быть, отправится в столицу и запишется в эту отвратительную магическую академию... и они все еще пожалеют... поскольку не представляют, что такое превосходно воспитанная благородная девица!
Книжку начинала читать с некоторой осторожностью - автор для меня новый, неизвестный. Отзывы всякие... Начало довольно дерганое... Но постепенно история увлекла, и я даже не заметила, как махом дочитала.
Книжка действительно чисто развлекательная, веселая, со множеством дурацких ситуаций и разных нелепых происшествий. ГГ у автора получилась вполне себе славная... Милая, добрая девочка, в чем-то наивная - в силу возраста, положения и воспитания, но энергичная и целеустремленная. А поскольку окружающие тоже все практически добрые и хорошие люди и не желают ничего плохого, то они как-то теряются перед таким напором - и происходит много всякого комического.
В общем, чувствую, что в моем списке прибавился еще один автор, на которого нужно обращать внимание... (да, я уже посмотрела в каталогах, выяснила, что у автора еще выходили книжки, но все уже недоступны! печально, но, наверно, в каком-то смысле говорит в пользу автора )

@темы: Книги

---

Читательский дневник

Л.Н.Толстой. Дневники.
«Человек, взрослый человек, без религиозного мировоззрения, без веры, есть духовный, нравственный калека, он может делать то, что свойственно человеку, может жить только благодаря искусственным приспособлениям: забавы, искусство, похоть, честолюбие, корыстолюбие, любопытство, наука. И такой человек – как и калека – всегда во власти всех, с ним можно сделать все, что хочешь. И такова вся наша, вся европейская интеллигенция. Эта интеллигенция-калека ни во что не верит, ничего не умеет делать, кроме пустяков, но знает, что ей надо жить. И жить она может только чужими трудами. Заставить же кормить, содержать себя она может только людей тоже без религии. И потому все усилия ее направлены на то, чтобы или извратить ту веру, которую имеет народ, или совсем лишить ее народ».
***
«Теперь, во время революции, ясно обозначились три сорта людей с своими качествами и недостатками. Консерваторы, люди, желающие спокойствия и продолжения приятной им жизни и не желающие никаких перемен. Недостаток этих людей – эгоизм, качество – скромность, смирение. Вторые – революционеры – хотят изменения и берут на себя дерзость решать, какое нужно изменение, и не боящиеся насилия для приведения своих изменений в исполнение, а также и своих лишений и страданий. Недостаток этих людей – дерзость и жестокость, качество – энергия и готовность пострадать для достижения цели, которая представляется им благою. Третьи – либералы – не имеют ни смирения консерваторов, ни готовности жертвы революционеров, а имеют эгоизм, желание спокойствия первых и самоуверенность вторых».

Д.Арнаутова, Е.Соловьева. Королева Теней. Двойная звезда.
«Чтобы получить усовершенствованное чудище леди Ревенгар, Грегору пришлось завернуть к артефактору по дороге в Академию. Артефактор его ждал. Стоило карете, взятой исключительно для умертвия, подъехать к лавке, карауливший возле нее мальчишка бросился внутрь, и дверь незамедлительно распахнулась перед вышедшим из экипажа Грегором.
- Рад видеть вас, милорд, - чопорно поклонился старик.
Грегор вернул поклон и с интересом огляделся. Ну и где это чудище? И, кстати, где медведь, стоявший здесь в его прошлый визит? Грегор почти решился купить его, отвезти в Академию и вспомнить старые навыки анимирования чучел. Исключительно ради тренировки адептов, разумеется! Артефактор, заметив его взгляд, сокрушенно покачал головой.
- Ищете медведя? – догадливо спросил он. – Увы, увы… один из моих подмастерьев не уследил, и гордость нашей коллекции пала жертвой вашего… хм… зверя. Разумеется, я его не стал вносить в счет – это целиком наша оплошность.
Старый маг хлопнул в ладони, дверь позади него эффектно распахнулась, и на Грегора вылетел огромный ворох чего-то белого, чуть не сбив с ног. Грегор едва устоял, а ворох крутился перед ним и вокруг, доставая до пояса, падал на спину, переворачивался и елозил по полу, бил в воздухе огромными лапищами…
- Эм… - сказал Грегор, немного отступая, но было уже поздно: черный мундир безнадежно усеяло множество длинных белых волосков от гарцующего по комнате зверя.
- Мех выпадать не будет, - поспешил заверить артефактор. – Это остаточное явление… Как видите, зверь, согласно вашим пожеланиям, весьма… пушист».

---

В телеграме Радулова постит - Хаматова сейчас рассказывает в интервью западным СМИ, что в России избивают актеров, которые отказываются вешать на фасады театров букву Z.
В комментах - что же она всю правду не говорит? Не избивают, а сразу расстреливают. Не, сначала насилуют, а потом расстреливают. Ага, а потом едут домой и забирают телевизор и стиральную машину...

t.me/c/1179554721/23718