Чон Сэран "Медсестра-заклинательница". Фэнтези.
Сюжет: девушка Ынён из Южной Кореи имеет весьма редкую профессию - она с детства видит духов, потусторонних тварей, все такое. Поэтому она решает всевозможные проблемы со всем этим сверхъестественным. Но так как мир не готов к подобному знанию, то ей приходится заниматься чем-то легальным, чтобы существовать. Так что официально она медсестра. Какое-то время работала в больнице, но там ей надоело - из-за чрезмерной концентрации негативных энергий. Ынён нашла себе место медсестры в одной из школ, надеясь, что там будет спокойнее. Но даже в обычной средней школе может случиться всякое, и Ынён приходится часто применять свои особые таланты...
Книжка с задорной обложкой от молодой корейской автора сразу привлекла внимание и вызвала интерес. Ну, то есть, я всегда с интересом просматриваю, что там нового у нас выходит по части фэнтези/фантастики... Правда, заполонивший все вал западного янг-эдалта как-то сбил мой интерес к иностранным авторам... почему-то вот не вызывают они у меня доверия... Но тут автор из Южной Кореи! экзотика. К тому же - вот есть у меня такой бзик - я совершенно не могу смотреть все эти манги-аниме и прочие дорамы, от которых все вокруг так зажигательно фанатеют... и так завлекательно рассказывают... Горько и обидно, но не могу и все... У меня какая-то полная непереносимость этого изобразительного стиля. А тут, смотрю, ну просто находка для меня! можно сказать, новеллизация аниме-манги. Как не взять ознакомиться...
Ну что могу сказать - это было довольно необычное ощущение. Не скажу, что я прямо сразу освоилась... Вообще говоря, написано это все просто ужасно - уж не знаю, в какой степени за это отвечает автор, в какой переводчик... Но в самом деле, от таких текстов кровь течет из глаз... Так что если что, имейте в виду - нужно это все сразу читать мимо текста.
Но с другой стороны, когда попривыкнешь, то, в общем, становится довольно занятно. Все-таки это явно совсем другой образ мышления, восприятия... культуры... что там еще... К тому же автор время от времени использует такие смачные сравнения, что прямо сшибает на лету. Опять же не знаю, или это исключительно авторский стиль, или свойственно другой культуре. Образы все эти.
Повествование строится из маленьких главок, в каждой происходит свой эпизод. Сами сюжеты тоже поначалу казались мне странными, но потом уже стало и ничего так... И вот опять не знаю - то ли это потому, что автор стала писать лучше и интереснее, то ли это у меня выработалась привычка.
В общем, в итоге я решила, что книжка получилась вполне симпатичной. И уж точно не походит на стандартный гладкий пластик (как мне ощущалось при чтении модных азиатских новинок).

«У нее было прозвище Медуза, потому что ее было видно насквозь, о чем бы она ни думала. Это милое живое существо с простым и доброжелательным характером, к несчастью, видело в других только лучшие стороны».

«Несколько лет назад она работала в университетской больнице. Ведь профессиональным экзорцистам не платят зарплату, поэтому зарабатывать надо было по-другому».

«- Почему я выбрала профессию медсестры? Нет, нет. Это не так работает. С каждым годом четче ощущаешь, что не человек выбирает профессию, а профессия человека».

«- Вы сейчас стреляете по привидениям?
- Нет. Я стреляю в голову непонятного существа… Как бы то ни было, подержите меня за руку.
- Что?
- Пули закончились».

«Она наивно полагала, что уже научилась различать живых от мертвых, но из-за этой самоуверенности часто допускала ошибки и все путала».

«В общем, бывает смерть, когда умираешь в ужасных страданиях. А бывает словно мыло в форме розы, долго сохраняющее форму».

«…Сперва он ничего не обнаружил, но вскоре, как клубни картошки из-под лопаты, всплыли кое-какие факты».

«- В древности верили, что растительность под мышками является тем, что осталось от отрезанных крыльев, поэтому, поймав государственных изменников, перед тем, как бросить их в кипящее масло, им сперва брили подмышки».

«Она часто думала, что похожа на мятую квитанцию, которую выбросили за ненадобностью».

«Ей нравилось верить в редкую туманную вероятность – это все равно что смотреть вдаль, когда тебя укачивает, и почувствовать себя лучше».

«Никто никогда не говорил ей, как важно для учителя обаяние, а сама она слишком поздно это поняла».

«Конечно, он был хорошим музыкантом, но, чтобы стать всенародным артистом, обычно требуется что-то еще помимо таланта».

«Всякий раз, когда она обнаруживала что-то странное, это оказывался человек».

«- Самого привидения я не видела, только его след. Он похож на след улитки. Есть такие привидения, которые стесняются показываться».

«- Сам посуди, все шаманы не могут быть настоящими. Также и привидения – не все настоящие».

«- Ну, это уж слишком – назвать их семьей с плохим вкусом.
«Да, журналы моды очень жестокие», - переживала Ынён. Инпхё быстро глянул и вздохнул:
- Правда, зачем они одеваются так вызывающе?
Однако Лэйди выглядела счастливой, словно все это ее не волновало.
- Надеюсь, все наладится, и мама с папой смогут вместе принять участие в программе, куда приглашают пары. Ведь настроение людей быстро меняется, ничего страшного.
- Ты тоже видела тот журнал?
- Да, нас выбрали самыми безвкусными. Ха-ха. Подумаешь! В моде, если переходишь за грань, она перестает иметь отношение к красоте, а начинает говорить о душе».

«Лэйди сочинила песню про маму и назвала ее «Богиня в халате» - песня о странном мире. В ней говорилось о том, что после обеда, когда нет никаких планов, сидишь на диване и смотришь куда-то вместе с богиней в халате. В первом куплете пелось о фермере, выращивающем морковь, но который эту морковь есть не может, о фермере, который умер от укуса пчелы, влюбившись в девушку, которая держит пасеку. Во втором куплете фигурировали космонавт, который проходит тренировку, и его любимое животное, которое зовут Бисквит. В припеве говорилось о рыбе с огромным подбородком, живущей в глубокой воде, и о мошке, которая может взлететь выше всех. Честно говоря, песня была совсем не во вкусе Ынён – слишком уж странная, но иногда после обеда в дождливый день она напевала ее себе под нос, расхаживая по дому в халате, ведь халат – вещь, которую так трудно снять, однажды надев».

«Наверное, она легко узнала его оттого, что уже в детстве у него было не детское выражение лица. Последний раз они виделись шестнадцать-семнадцать лет назад. Удивительное свойство мертвых – заявиться вот так, спустя многие годы, как ни в чем не бывало».

«Да, это плохой возраст для смерти, когда оставляешь кого-то в живых. Хотя для любой смерти нет подходящего возраста».

«Всякий раз, когда она слышала, что что-то дороже, чем люди, она чувствовала, что жизнь бессмысленна».

«Почему, вне зависимости от эпохи и времени речи директоров школ всегда такие скучные? Вот бы кто-нибудь придумал специальную программу, чтобы научить их говорить интересно. Или хотя бы дал им инструкцию, что надо говорить кратко. Или априори интересный и веселый человек не может стать директором школы? Возможно, это большая редкость, но должен же такой быть. В следующий раз, когда буду искать школу, сперва проверю именно это».

«Он решил, что человек, проживший восемьдесят лет с 1920-го по 2000-й и не запятнавший свою биографию, достоин уважения. Прожить так двадцатый век было непросто».

«Она подумала, что ее тело похоже на временную постройку или склад, который возвели без тщательной планировки, в котором очень много чужих вещей, быстро сменяющих друг друга. Здание страдает от дождя и ветра, ржавеет и с трудом держится».

«Она остановилась перед мемориальной стелой, на которой были высечены школьные обеты. Она была сделана не из дорогого натурального гранита, а из искусственного, покрытого цементом. На ней старым классическим шрифтом были высечены слова «преданность, скромность, терпимость» - новый обет школы, сменивший старый несколько лет назад. Каждый раз, читая эти слова Ынён недовольно цокала языком: если задуматься, все вместе эти слова означали «подчинение». Старый обет гласил: «мудрый человек, готовящийся к будущему». Тоже, конечно, далек от идеала, но не такой неудачный, как новый».

«Когда-нибудь приходится терпеть неудачу. Как добрые люди могут без конца побеждать плохих? В этом нет ничего страшного – поражение тоже можно отнести к категориям доброты».

«И наступил миг, которого он ждал, когда слова, которые так хочется сказать, не проглатываются обратно, а выходят изо рта, как уверенная пуля».

@темы: Книги

---

Проглядывая фленту телеграма - "... и в следующий раз, когда вы увидите их, обнажающих в улыбке фальшивые зубы цвета унитаза..." Это про условных американцев, если кто не понял.
Прямо новое слово в публицистской риторике.

---

Читательский дневник

С.Федорченко. Народ на войне.
«Белые вошли, я в лазарете выздоравливал, слабый, как моль. Впорхнуло трое офицеров, по сапожкам хлыстиками пощелкали, по всем палатам шпорами прозвенели, упорхнули. А нас заперли и подожгли. Хорошо, что власти сменилися, лазаретные горящие двери открыли».
***
«Подожгли, ушли, нам двери заколотили. Наши вошли, двери открыли, ходячие лежачих выволокли, только не всех, конечно. Я же ползком ушел, подо всеми ногами путался, истолкли всего».
***
«Служил он им, очень он смерти боялся. Только вышел такой случай: мальчонку им приволокли небольшого, какого-то красного командира сынка. И забили они его насмерть. А этот увидел такое, как заорет, как ощерится! «Изверги, - кричит, - да кругом вас по воздуху кровавая злоба дышит, сколько есть глаз вокруг, все на вас глядят-грозят! Псы от вас в леса ушли, волками вернутся!» Схватил со стола револьвер чей-то – бах в полковника, а потом в себя».
***
«Ночь месячная, все видно. Где мы заперты, и то все видать. Солома наворочена, из нее босые мертвые ноги торчат, в углу кто-то убитый искрутился на земле, а над головой двое удавленных под ветром на веревках колышутся. И всего этого распорядители какие-то пацаны-недоростки, рядом в избе под граммофон визжат и гогочут».
***
«На какую бабу налетишь… Я как-то вошел ночью, дверь не заперта, за столом баба молодая, красивая, на локотки опершись, сумует. Я к ней: где муж? А она спокойным голосом: «Сам знаешь, что убит мой муж, потому и полез ко мне. Вон из хаты, застрелю», - и в руке у нее вдруг револьвер».

О.Обская. Научиться быть ведьмой.
«Итак, что ей там советовал Петр Иванович? Применить знания по предметам N7E1 или G9o9. Вспомнив о первом, Вероника невольно поежилась. Это была как раз одна из тех дисциплин, которая давалась ей с огромным трудом. Собственно, на лекциях по этому предмету студенты изучали препараты-психокорректоры избирательного действия, а проще говоря, приворотные и отворотные зелья. Она еще не забыла практические занятия по этому предмету. Хорошо еще, что приготовленные студентами препараты испытывались на лабораторных крысах. Но все равно, зрелище было незабываемым. Только у Никиты с первого раза получилось добиться от грызуна именно той реакции, которую ожидал преподаватель: милая белая крыска калачиком свернулась на ладони у парня и, нежно попискивая, терлась мордочкой о большой палец. У других студентов зверьки вели себя по-разному. Егора его подопечная вообще цапнула за ногу. Но после нескольких неудачных попыток и Егор, и другие одногруппники Вероники смогли сделать то, что надо. Даже самые агрессивные животные становились после инъекции препарата послушными и чуть не выпрыгивали из клетки от радости, когда к ним приближался объект их симпатии. Но подопытный крысенок Вероники так и не проявил нужной реакции. При приближении незадачливой первокурсницы он забивался в дальний угол клетки и смотрел оттуда на свою мучительницу затравленным взглядом. «Элеонора Степановна, он меня на самом деле любит, просто мне достался очень застенчивый зверек», - объясняла Вероника неадекватную реакцию своего подопечного преподавательнице. Та, сжалившись над студенткой, поставила ей вместо неуда три с минусом, мотивируя тем, что лабораторный крыс у Двинской хотя бы не кусался».

---

В телеграме пишут - э... чего??

«Первый канал» переснимет «Семь самураев» Куросавы. Роли в фильме про Новороссию исполнят умершие актеры.

«Первый канал снимет ремейк «Семи самураев» Акиры Куросавы. Только вместо Японии XVI века действия будут разворачиваться в декорациях «гражданской войны где-то в Новороссии». Но это еще не все. Большую часть главных ролей исполнят не действующие артисты, а аватары «великих советских актеров в лучший их период». Их будут создавать с помощью технологии дипфейк. Кто станет режиссером фильма и какие умершие актеры прошли кастинг, пока не сообщается. По словам Эрнста, это будут те, кого «нам так не хватает и кого мы так любим».»

Это шутка такая, да? Фейковые новости?

---

Читательский дневник

С.Федорченко. Народ на войне.
«Батьке моему с немцами зимовать пришлось, так говорит, не очень-то они люди, немцы эти, не совсем как люди. Сперва глядишь, человек все в порядке, и на нем аккуратность большая. Даже как бы и поучиться нашему брату, простому человеку, можно кой-чему. Потом же, глядишь, пошло его нелюдское поведение. Сперва он у молодицы под глазами гадить орлом усядется. Пройдет денек – прикажет пеленки из колыски вынуть, на портянки. Придет ночка – он то же дитя спеленатое за ножки выхватит и о печь головой, чтоб его нелюдской сон дитя не тревожило».
***
«А по-моему, его нечистая сила к нам послала, за хлебом да салом. Он же с собой всю свою паршу приволок. И выходит, нам же наука: «Гляди на меня, народ русский, какой , немец, без стыда разбойник, да и на то глаза не закрой, какие мы, немцы, умельцы и аккуратные». Нам, русским, и от беды польза, если с умом глядеть».
***
«По всем хатам бурею, стон стоит. К учительнице старой: «Ты сколько, - спрашивают, - годов здесь учительствовала?» А она больше тридцати годов здеся. Сказала. «Значит, - говорят, - ты и коммунистов здешних обучила, на ж тебе пенсию за то», - и через лицо ее нагайкой».
***
«Матросня, та змей разных себе на груди травит порохом и похабщину, для баловства. А обо мне, пехоте, их благородия порадели, разукрасили. Вот гляньте – на грудях звезда ножиком резана, солью посыпана; а на задницах у меня герб наш начатый, серп есть на правой, а молотка не поспели сделать, наши подошли».

Э.Веркин. Снежные псы.
«Пространство теперь было заполнено красной кровью и дохлыми белыми медведями. Вокруг белыми холмами лежали звери. И красные пятна тоже были вокруг. В моем белом мире теперь было много красного.
Одно из самых красивых зрелищ в моей жизни. Что-то такое… не знаю даже. В духе безумных японских блокбастеров. Тех, где красные деревья роняют красные листья на красную землю, а главные герои в белых кимоно пьют зеленый чай под этим кровавым листопадом.
Я не удержался, вытащил камеру, но снимать не стал. Я просто смотрел, потом спрятал камеру. Истинное всегда мимолетно и ценность его есть в этой мимолетности».

Е.Флат. Факультет уникальной магии. Возвращение домой.
«- Еще и Аниль тут с нелепыми наездами, - уныло отозвался Гран. – Нет, никогда мне девушек не понять.
- Боюсь, и самим девушкам никогда себя не понять, - хоть и отвечал Реф Грану, но брошенный на меня красноречивый взгляд я засекла.
- Главное, что вы всегда себя понимаете и в собственной правоте не сомневаетесь, - парировала я с милой улыбкой, старательно скрывая, что в душе вновь всколыхнулась обида и злость.
- А еще мы не придумываем себе проблемы на пустом месте и не раздуваем трагедии из каждого пустяка, - хотя Реф тоже выглядел невозмутимым, но я догадывалась, что это лишь видимость.
Пустяки? Я едва сохранила маску спокойствия.
- Как хорошо, что вы все такие идеальные и непогрешимые, - подытожила я в демонстративном восхищении.
Переводивший с него на меня ошалелый взгляд Гран чуть не взвыл:
- Слушайте, у меня теперь еще больше голова разболелась!»

---

В телеграме же - логично...

Мы - поколение, у которого есть свой язык. Язык, по которому мы узнаем друг друга в любой стране, любой ситуации. Язык цитат из советских фильмов. Фильмов, на которых мы выросли.

---

В телеграме - осенняя котопоэма.

---

Андрей Васильев "Карусель теней". Фэнтези, очередная часть цикла про ведьмака Смолина. кто бы мог подумать, а мы уж и не ждали...
Сюжет: в последней изданной книжке Смолин сотоварищи прикончил злобного черного колдуна и подался в бега в Европу. А автор тем временем ввел в свой мир нового героя - хранителя кладов Валеру Швецова и махом выдал на него четыре книги... Ну вот, сейчас Смолин наконец возвращается в Москву, так как ему надоело бродяжничать. А тут сразу - старые знакомые, старые проблемы и т.д.
Автор держит в тонусе! Вот одно что я уже каждый день захожу в лабиринт, как на работу, и проверяю новинки в фэнтези/фантастике, а эту книжку углядела буквально чудом! и не успела ее заказать, как она исчезла из продажи - за несколько часов! так никаких нервов не хватит... Ладно, я безумно рада, что у меня на руках эта очередная часть из цикла, я ужасно скучала без этого мира... Просто тревожно - хотелось бы какой-то уверенности насчет издания. Где, когда, как, все такое...
Однако, совсем запуталась во всем этом. Осторожно заглядывая на автортудэй, я поняла, что автор составлял какие-то сборники рассказов... И вот этот промежуток, пока Смолин бродяжничал и приключался в Европах, он, видимо, решил использовать для рассказов. Под настроение. И даже в руграме выходила какая-то книжка рассказов. Говорю - какая-то, потому что сунулась туда и ничего не поняла... Там сразу начинаются отсылки к каким-то еще событиям, но каким?? ведь ничего не выходило... А тут вот начала читать - и Смолин столько навспоминал, что там такими темпами на десяток сборников хватит.
Ну да ладно, это все же нормальная часть цикла... я надеюсь... В общем, короче говоря, Смолин с Родькой приехали все из себя крутые, важные и надутые. Смолин тут все высмеивает Родьку за его хвастовство и зазнайство, но по сути сам-то ведет себя точно так же - на своем уровне. Вальяжно ходит, обзирает... родные места... Периодически ударяется в воспоминания, как он круто приключался ну буквально везде, сколько женщин на него запали, все такое. Я прямо читала и дивилась. Но потом, ближе к концу, вдруг стали проскальзывать нотки, что вот эти загадочные европейские женщины - ну, ясное дело, все суперкрутые и суперужасные существа из мира ночи - так-то изо всех сил напевали Смолину во все уши, какой он суперкрутой тоже и суперзамечательный... а сами, по ходу, вовсю его использовали... Вот мне и стало интересно - автор что ли собирается устроить слегка зазнавшемуся Смолину жесткую встряску? И кто-то из прежних знакомых таки собьет с него спесь?
Но все же Смолин с Родькой - ну такие котики... приехали, забив все чемоданы подарками и гостинцами...
Вообще говоря, вся эта часть является, по сути, одним большим таком прологом - вступлением, так сказать, к новому витку. Много-много всякого повседневного-ниочемного, мне-то ничего, я такое люблю. Но ближе к финалу да, таки начинается действие и прямо таки что-то масштабное. Выглядит, как будто автор начал писать что-то ну просто так, от нечего делать, а потом по ходу процесса, ему пришла в голову какая-то идея. И похоже, что он все же решил столкнуть Смолина и Швецова. От чего становится, конечно, адски тревожно - они же тут, по сюжету, служат разным богам, которые между собой воюют... Ну и, учитывая способность автора убивать своих героев - полная непредсказуемость относительно результатов всего этого...
Ну что сказать - с волнением и нетерпением жду продолжения.

@темы: Книги

---

Стихо в телеграме -

Вертолеты - души убитых танков,
чьи глаза забиты кровью и глиной, -
словно чуя свой же мертвецкий запах,
долго кружат над сонной лощиной,

ничего не видя на экранах прицелов,
что случилось толком не понимая,
огненное небо на новое тело,
как бушлат прожаренный, примеряя,

а потом уходят в сторону света,
и мне улыбаются их пилоты.
Жаль я не узнаю, зачем всё это,
кем потом становятся вертолеты.

Дмитрий Мельников

---

Читательский дневник

Литературная газета.
«Результаты исследований показывают, что никогда ранее наше общество не было столь дифференцированным и сегментированным. По уровню доходов и обладанию собственностью, по группам интересов и смысложизненным установкам, по культурным предпочтениям и психоэмоциональным состояниям… Даже в стабильные и подъемные годы всегда была доля населения (7-9%), которая оценивала ситуацию как катастрофическую, хотя и оснований не было. Что уж говорить о днях сегодняшних».
***
Бисмарк: «Побежденному победитель оставляет только глаза, чтобы было чем плакать».
***
«М.Пришвин в военных дневниках вспоминает образ Георгия Победоносца, обращая внимание на изображение змея: «Голова у врага рода человеческого изображается маленькой, но интересной: пышет пламя, горят глаза; эта маленькая голова посажена на огромное тело вьющееся. Духовная сторона зла изображена маленькой, а материальная – необычайно огромной. Счастлив тот, кому суждено вонзить копье в огнедышащую пасть, и горе тому несчастному, кто обречен пребывать изо дня в день возле его огромного вонючего и грязного тела».
***
Сергей Шаргунов, писатель: «То, что происходило подо Ржевом, - наша общая боль. Совершенно правильно и естественно, что народными усилиями будет поставлен этот очень важный памятник. Потому что все, кого забрала Великая Отечественная война, - наша родня. И памятник там – это памятник нашей родне. Этот памятник – и вопрос и ответ. Эти души, возносящиеся в небо, вопрошают: устояла ли Русь? Устояла!»
***
Юрий Никифоров, РВИО: «Невозможно рассказывать детям об истории Великой Отечественной, лишь показывая стрелочки на карте».
***
Василий Лановой: «Мои отец и мать были инвалидами первой и второй группы. На химическом заводе (в первые пять дней, пока настраивали аппаратуру) им пришлось вручную разливать горючую жидкость для «коктейлей Молотова». Это вклад нашей семьи в Победу, и я этого никогда не забуду».
***
Нина Саницкая: «Как пес, в порог уткнувшись мордою, скулит и ждет меня дорога. На голубом ее ошейнике легко позванивают звезды… Я покидаю вас, отшельники! Я оставляю ваши гнезда!»
***
Ренат Харис: «Солдаты, как сквозь черный страшный лес, шли сквозь войны грохочущее пламя».
***
Валерий Попов: «Незнание законов не освобождает от ответственности… Но знание, видимо, освобождает».
«Борьба с коррупцией. Равноправие полов. Такой нынче диапазон. Политкорректность. Возрастные ограничения. Строгие рамки. Не Средневековье, чай! Не дай Бог, напишешь, как Боккаччо, - закатают в целлофан, поставят 65+. Ну и что?! Как Боккаччо, мы, наверное, не напишем, но что-то такое мы должны написать, чтобы поднять у читателей дух. И все остальное».
***
Владимир Гусев, директор Русского музея: «Музей – особое даже не учреждение или институт, а пространство, где люди либо надолго не задерживаются, либо остаются навсегда».
«- Для вас 1990-е годы – лихие, смутные или…
- Это было прекрасное время, хотя и смутное и лихое. Мы получили те свободы, которых были лишены. Мы получили все свободы плюс одну, от которой не можем избавиться: свободу от бюджетного финансирования».

Э.Веркин. Снежные псы.

«Интересно, почему тут так все организовано, а? Хочешь одного, получаешь же всегда другое… Как там Перец сказал про главный принцип? Мечта имеет границы? Не, мне кажется, что главный принцип тут совсем не такой, по-другому все тут. Мечты сбываются. Желания сбываются тоже. Но совсем не так, как хотелось бы тебе…
И я вспомнил вдруг, как однажды Перец сказал:
- Ты вот думаешь, что желания зависят от тебя. А это не так совсем. От тебя они зависят лишь в первые секунды, а потом начинают жить сами по себе. Конечно, если это настоящие, мощные желания. И вот такое мощное желание начинает жить своей жизнью, и оно уже само воздействует на окружающий мир. И оно тоже начинает желать.
- И чего же оно желает?
- Тебя».

---

Елена Хаецкая "Гуляки старых времен". Фэнтези, сюр-магический реализм-постмодернизм и вот это вот все... в общем, современная литература. Вообще-то это том из с/с. Взяла в библиотеке.
К творчеству госпожи Хаецкой испытываю сложные чувства. Ну, то есть, я абсолютно согласна, что у нее талант и богатая фантазия... Но всплески махровой антисоветчины и прорывы временами чего-то прямо хтонического... как-то напрягают. Так что для меня все ее книги - это как постоянная игра в рулетку. Никогда не угадаешь.
Итак, Гуляки старых времен - заглавная, она же и первая повесть. Или как. Стилизация под западноевропейский фольклор... в смысле, сказки, мифы, все такое. По форме э... я бы сказала, бесформенное. Ну, вот этот прием, когда начинается одна история, которая переходит в другую, а там вышли на группу кого-нибудь, где каждый начинает рассказывать свою историю и т.д. Прелестно, очаровательно, с большой фантазией... Но как-то смысла глубинного мне не улавливается... Отнесла к книжкам-игрушкам/сувенирам.
Хальдор из светлого города. Роман, что ли? По объему одно из самых крупных произведений в сборнике. Автор в предисловии указала, что это что ли одно из ее первых произведений... написано где-то что ли во времена перестройки... Оно и чувствуется - отвратная антисоветчина. Да-да, тут не нужно быть гением, чтобы уловить, на что намекает автор, изображая грязный, вонючий, наполненный тупыми скотами и садистами-палачами город, который сам себя именует Светлым, и он окружен от всего мира непрошибаемой стеной, за стену горожанам никак нельзя, а там за стеной - прекрасный и удивительный мир, наполненный чудесами и т.д. Чтобы даже самый тупой читатель уловил намек, автор под конец уже открытым текстом указывала, что стражники Светлого города "исполняли свою любимую песню "Орленок, орленок, взлети выше солнца". А отцы-основатели Светлого города, на которых построена вся иерархия, на самом деле давно померли и сгнили в своих гробах, но от населения это скрывают. И т.д. Ну, думаю, что автор это все вдохновенно ваяла, испытывая чувство глубокого морального удовлетворения. Правда, меня удивило, что ГГ у нее тут - тот самый Хальдор, который таки вырвался из Светлого города, и в итоге это его и разрушило - по сути натуральное отребье.
Мориц и Эльза. Рассказ. Тоже антисоветчина, но сдержанная. Описывается советская реальность, но ГГ, этот самый Мориц, по воле автора - немец и еще из аристократов, поэтому он не может нормально, как все, учиться и работать, а непременно должен бомжевать и скитаться. Зато свободный. Вот он прикочевал в Прибалтику и устроился на работу смотрителем замка средневекового немецкого ордена. Потом встречает эту Эльзу, местную несовершеннолетнюю девицу, которая тоже, ясное дело, не может нормально учиться и тем более приносить обществу какую-то пользу, ей религия не позволяет. Поэтому она занимается проституцией, пьянствует и ведет антисоциальный образ жизни. По мысли автора Мориц и Эльза - положительные герои, по-настоящему свободные личности в противовес проклятому совку, который не понимает их творческой свободы и давит, душит изо всех сил. В финале они запираются в замке от всего города, когда чиновники решили их выкинуть из культурно-исторического памятника, и объявляют войну, а затем вместе с замком, который, ясное дело, тоже за них, отрываются от земли и куда-то улетают. К удивлению проклятых совков. Тут, однако, впечатление смазывается - для меня - поскольку о внезапно улетающем архитектурном сооружении я уже сто лет назад читала у Житинского, и тогда это меня чрезвычайно впечатлило, а сейчас никак не впечатлило. К тому же, автор в пылу описывала, как Мориц "устроился на позиции немецких солдат, которые во вторую мировую держали здесь оборону от наступающих советских войск, и почувствовал передающееся ему родственное тепло". Поскольку по случайному стечению обстоятельств я в это же время параллельно читала воспоминания о войне, где в том числе прочитала, как во время боев нацисты захватили наших отставших раненых с медсестрой и закололи ее насмерть штыками в ошметки, то я авторский пыл с идущей от нацистов теплотой особенно оценила.
Поп и пришельцы. Повесть, даже практически детективная. Очень странное произведение. ГГ - бывший э... ну, я уж забыла, кто бывший. Традиционно наши авторы испытывают глубочайшее презрение к отечественным правоохранительным органам и ни в коем случае не желают что-либо узнавать об особенностях их работы. Религия не позволяет. Ну, скажем, следователь/опер был ГГ, но раскаялся в таком нехорошем жизненном занятии и переквалифицировался в попы. Отправился в глухую провинциальную местность служить в местной церкви. Или как это называется. Местные не сильно увлекались религией, но поп гнул свою линию и добился определенного места в местном обществе. И тут вдруг в округе объявился маньяк, который стал совершать таинственные и жуткие убийства. Так что ГГ, по старой памяти, подключился к расследованию... ну, в итоге поймали этого маньяка. Так, в общем, повесть и повесть. Странным для меня было то, что автор зачем-то перенесла действие в 25-й век. Хотя по описываемому реальность ничем не отличалась от нашей текущей. Не поняла ничего. Хотя допускаю, что тут таится какой-то тонкий замысел. Кроме того, в начале автор нагнала мистики - с пришельцами, явлениями святых, в таком роде. В итоге же все вылилось в голимую уголовщину. Зачем тогда были явления святых? непонятно.
Записки корнета Ливанова - два рассказа, их я с облегчением не стала читать, потому что раньше уже читала в общем тематическом сборнике. Не то что я помню, о чем там шла речь... зато помню, что автор ударилась в муть, описывая крепостной строй в космическую эру.
Несчастный скиталец. Второе самое крупное произведение из сборника. Роман. Вот это мне безговорочно понравилось... Чудная стилизация под романы XVIII века - сюр, гротеск, фантасмагория и все такое. Действие происходит непонятно где, в какой-то вымышленной стране, но без труда угадывается Россия на рубеже XVIII-XIX века, правда, здесь еще всплывают французские замки, восточные колдуны - ну, на то и вымышленная страна. Оформлено частично в виде писем, которые молодой аристократ пишет приятелю, частично в виде дневника, который ведет его юная сестра. И все это автор строго описывает характерным языком, под старину. Очень забавно. Сюжет безумный, с переодеваниями, погонями, шпионскими играми. Все это мне напомнило Шмаракова, он такое любит писать, со стилизациями. Хотя, я думаю, все равно они все подражают что ли этой самой... Рукописи из Сарагосы...
Папа и звери. Небольшой рассказ. Вот тут определенно прорезалось в очередной раз авторское хтоническое. Очень странное впечатление оставляет рассказ, даже не знаю, что сказать. Хотя формально как бы описывается трогательное детское, как в семье заводили зверюшек.

«Известно, что никчемность, будучи опущена в вино, растворяется в нем, а затем, поглощенная вместе с выпивкой, принимает новые, зачастую опасные формы».

«- Вы, сударь мой, должно быть, из местных.
- Я-то? Я из разных мест».

«Ах, давно-давно ускакали, мелькая белыми панталонами и сапогами с нечистыми, рваными голенищами те годы-денечки, когда по всему миру вольготно разгуливали войны».

«- Вечно ты таскаешься за мною, Дитер Пфеффернусс, и воруешь у меня самым беспардонным образом! Ведь это я лишаю жизни этих людей! А если уж мне удалось отнять у них самое драгоценное их достояние, то будет только справедливо, если я заберу и все остальное – их кольца, ожерелья, денежки из кошелька, одежду и сапоги, съестные припасы и все, чем они дорожили!
- Это ты ловко рассудил! – согласился Дитер Пфеффернусс. – Однако, боюсь, все равно ты не сумеешь ограбить мертвеца так ловко, как это делаю я. Ведь я забираю не только деньги и одежду – эдак всякий дурак сможет! – но и то, чего не видно глазом: стихи, музыку, забавные истории из детства, замыслы технических диковин, даже воспоминания о любви. А это, согласись, наивысший класс для мародера, и тебе, при всех твоих умениях, никогда не достичь такого».

«Известно – и из легенд, и опытным путем – что благородные поступки порождают проблемы, иной раз даже немалые».

«Иногда мне казалось, что его мать на самом деле вовсе не мать, а старший брат. А иногда – что младший».

«Губы барона сжались в полоску, словно кто-то задел его лицо летучим росчерком пера».

«Он вдохнул запах весны и понял, что это запах дороги и леса».

«Если просто идти неизвестно куда, то добром это явно не кончится. Лучше всего идти куда-нибудь».

«- А вы не боитесь, что я предам вас, как предал своего мастера?
- А это неважно, - ответил барон просто. – Брат остается братом, что бы он ни сделал».

«Приближался самый глухой ночной час, когда по миру бродят сновидения и тайные шорохи, и только сон может спасти человека от встречи с ними».

«Верзила нутром чуял: парень постоянно говорит ему правду, и от этого становилось не по себе. Все равно что жрать кашу без соли. Съедобно в принципе, но только в принципе».

«Жизнь на поверхности продолжалась такая же безмятежная, как надлежит; все бури проходили потаенно, приготовляясь в глубокой тайне к тому яростному мгновению, когда настанет им пора вырваться на волю».

«Младший лейтенант ВДВ стоял на берегу озера и смотрел в бинокль. Ладный комбинезон в пятнах – так выглядят леопарды в Изумрудном городе».

«Глаза у него оказались ужасные. Они не смотрели, а производили в душе собеседника бесцеремонный обыск».

«- У тебя есть враги?
- Какие у младшего зоотехника могут быть враги?
- Люди обладают подчас весьма причудливым устройством души».

«На небе постепенно умножались звезды, и вместе с ними в мир изливалась тишина. Она была больше человеческого страдания, больше сует уходящего дня, она покрывала весь житейский мусор, словно уводила в иное измерение – о котором намекает золотой фон иконы».

«Случившееся накатило, как локомотив, в голове все слилось в кашу».

«Фонари на улице уже погасили. В такие часы иногда казалось, что можно разглядеть чужие сновидения. Они бродят из дома в дом, сплетаются, втягиваются друг в друга, размазываются, делаются мутными и тяжелыми, и воздух от них будто густеет».

«Консервы стояли в ряд, как солдаты, в своей бумажной униформе, и наводили на мысли о войне».

«…Состарившаяся в нескончаемой баталии с природным своим безобразием».

«- Мушки подобных размеров, сударыня, уж не сердечку по форме своей подобны, но седалищу – сиречь жопе!»

«Красив ли он? Возможно… Но БЕСКОНЕЧНО мил!»

«Отчего свирепый вихорь судьбы избрал меня своею игрушкою? Сроду не было во мне особых амбицый, я отнюдь не герой, нарочитыми знаниями не обременял себя… Всего-то и хотел, что пожить спокойно. И вот, словно для забавы некоего литератора или писателя пиес, я в старухином туалете лезу из окна, рискуя свернуть шею. Вот горькая насмешка жизни».

«- Вы храбрый человек, - заметил мне сей юноша. Я же к этому моменту и впрямь перестал бояться, решив отдаться на волю судьбы. Быть может, она, проникшись моей покорностью, чем-либо да вознаградит неумелого фигляра в моем лице. Может, невидимый мне зритель, ради коего поставлена сия опера, посочувствует мне?»

«Не на то ли и письменность нам дана, чтоб сохранять впечатления свои как бы в маринаде и впоследствии употреблять их, когда подоспеет в том нужда? Сравню журнал мой с привычной мне заботой заготовки плодов летних к холодам зимним. Вот забавное происшествие, подобное ягодкам – его заготовляют с сахаром и получается как бы некая сладость, кою приятно употребить при чаепитии. Иное происшествие мужественного характера, не без батальных сцен, оружия и слов, при сем приличных, - его тотчас надлежит сдобрить лавровым листом и перцем, дабы оно сохранилось пряным и при последующем употреблении бодрило кровь. Наше же путешествие временами таково, что готова уложить его в уксусный маринад».

«Угощая меня желудощными каплями (кои нимало мне не помогли), он презлобно молвил мне: «Не умеете хворать, сестрица, - так и не брались бы!» Сие было и обидно, и весьма несправедливо: как будто бы недуг вопрошает о желаемости своего прибытия или же требует от страждущего нарочитаго умения! Хотела б я поглядеть на универзитет, где оных умельцев вскармливают и образовывают! Уж верно Гастон не на последнем был бы сред питомцев его щету!»

«Год проходит за час, когда проводишь его со вкусом».

«- Подобное лечится подобным, как рекли древние. Магия побеждается магиею.
- Скажите еще, что ушибы лечатся хорошею взбучкою, и я на вас испробую сию методу!»

«Всякия думы порождали в голове моей блуждающия мигрени и обмороки. Ради сих причин ни об чем я не размышлял».

«- Я тайный государев агент и имею предписание шпионку Феаниру заарестовать. Было у меня распоряжение и на ваш щет, да я, так и быть, употреблю оное на папильотки».

@темы: Книги

---

Читательский дневник

Добровольцы Урала.
«Расстояние от немцев до нас – метров шестьсот, и оно неумолимо быстро сокращается. Стреляющие будто оцепенели у прицелов. Заряжающие с распаленными лицами едва успевают открывать затворы пушек, посылать в казенную часть стволов длинные и тяжелые латунные цилиндры снарядов. Лязгают клинья затворов. Стонут орудия. И опять – звон пустой гильзы в брезентовом гильзоуловителе. Едкий дым от собственных выстрелов, от пожаров, охвативших весь Лисув, заполняет танк, лезет нам в рот, в ноздри, вызывая кашель и удушье. Башенные вентиляторы надрывно жужжат, они не в состоянии очистить машины от газов и дыма. Закрыть бы люки… Нельзя! Если прервать наблюдение хотя бы на минуту, немецкие танки зайдут нам в тыл, и тогда…
Часто приходится менять позиции, отходить от горящих построек. Выхожу, показываю механику Жоре Уханову, куда лучше податься со двора, и вижу мчащуюся на меня «пантеру». Впрыгиваю в люк. Агафонов сидит на своем стульчике за прицелом, свесив руки и голову, - он угорел, его душит рвота. Сталкиваю его со стульчика на днище башни, сажусь к прицелу, но едва устанавливаю перекрестие из двух смещающихся линий, как «пантера» проносится мимо.. В прицеле вижу ныряющий, круто обрубленный зад «пантеры». Она мчится по могильным холмикам кладбища, сокрушая кресты, надгробия, ограды могил. Еще немного, и она скроется из поля зрения. В перекрестие попадает ее подпрыгивающий черно-белый крест. Нажимаю педаль ножного спуска, и «пантера», клюнув стволом в могильный холмик, окутывается дымом».

Э.Веркин. Снежные псы.
«Улица Горноспасательная похожа на ущелье. Сама узенькая, по обеим сторонам высокие дома. Здесь всегда сумрачно, даже темно. Идешь, как по темному туннелю, которому конца не будет. Затем неожиданно дорога перегибается вниз, и к реке буквально выскакиваешь.
Река, конечно, замерзшая. Даже не замерзшая, а промерзшая до дна. Но сверху снегом ее не замело, и когда стоишь на льду, то кажется, будто болтаешься над пустотой. Все видно, каждого хариуса, каждую малявку. А у самого дна что-то похожее на осьминога, но разобрать трудно. Перец говорит, что это водяной. Я раньше все собирался взять бластер и прожечь до дна дыру, да не собрался, а теперь вот не знаю даже… Зачем мне водяной?
Над рекой мост. Весьма примечательная штука. Мост перекидной и висит высоко над водой. Однако до другого берега не дотягивается, обрывается прямо над центром реки. Причем обрывается просто так, будто ножом срезал кто. Получается мост в никуда.
Мы остановились над рекой.
- Это место мне особенно нравится, - сказал Перец.
- Почему? – спросил я.
- Очень наглядно. – Перец кивнул на мост. – Прекрасно демонстрирует главный принцип Страны Мечты.
- И что за принцип, если не секрет?
- Мечта имеет границы».

Бром. Похититель детей.
«В этом проблема всех беглых. Все вы думаете, будто от любых бед можно просто убежать».

---

В телеграме - алмаз размером с Солнце... красиво...

BPM 37093 - пульсирующий белый карлик, находящийся на расстоянии 50 световых лет от Земли в созвездии Центавра. Эта звезда была бы обычной, если бы не состояла из кристаллизовавшегося углерода и кислорода. Это самый большой алмаз из открытых человечеством. Благодаря этому звезда получила своё имя - Люси - в честь композиции The Beatles «Lucy in the Sky with Diamonds».

О, да там тема алмазов продолжается...

Ученым уже давно известно, что при экстремальном давлении и высоких температурах под поверхностью планеты углеводороды могут превращаться в алмазы. Но на таких планетах, как Нептун и Уран, они могут образовываться и в облаках, а потом выпадать в виде дождя.

Несколько лет назад исследователи воспроизвели особые планетарные условия лаборатории и получили крошечные алмазы из полистирола. Теперь же у них получилось сделать алмазы из полиэтилентерефталата (ПЭТ), то есть из обычного бутылочного пластика.

---

Читательский дневник

С.Федорченко. Народ на войне.
«Мы здесь не первого сорта люди. И охальники, и другое что, ножику с вилкой нас не учили. А вот и на нас тоже общая жизнь теперь лежит, на наших протертых плечиках. Обязаны теперь и мы кругом зорко смотреть для общей справедливости. С непривычки и боязно это, и занятно».
***
«До чего же эта война ничего не бояться научила. Вот считай: голод – видали, волками выли; тиф – выжили, больше не будет; пожар – за печку считали, каждый день тапливали; грабеж – это чего уж проще; раны – как на собаке струпьев; мУки от врага – так не хуже старинных великомучеников; смерть же даже смеху подобно: уж и вешано, уж и топлено, уж расстреляно по множеству раз. А живы, живы и будем».
***
«Та война проклята от века, без пользы всякой для людей, за дурницу. Это вот грех. А нашу войну знаешь, что за людей терпишь, людям легче станет».
***
«Эта война веселая, для себя, отчаянная. Чего хочет человек? Чтобы над тобой не бариновали? Это самое, за то и воюем».

Э.Веркин. Снежные псы.
«Через несколько секунд я их уже почти не различал – они слились с серым скучным тентом, и только вглядевшись, можно было увидеть черные окончания крыльев. Смешно – месяц назад они полиняли, сбросив детскую чешую, и из ярко зелено-красных стали белыми, как весь окружающий мир. Перец тогда глядел на зубастых белых тварей и смеялся, хотя я ничего особо смешного не замечал. Ну подумаешь, белые. Альбатросы тоже белые, а смеяться при виде их мне не хотелось.
Потом мне Перец объяснил, чего он ржал. Он просто представил: если горыны так мимикрировали под снег, то, значит, могли и под другое мимикрировать. Например, под американский флаг. Или в розовый цвет. Или в черный горошек на белом фоне.
- Прикинь, - ржал Перец, - сидят они, а на них из туч вываливается Хорек…
Ну да, это было бы смешно, пожалуй. Могла получиться забавная картина. Я как раз записал в блокнот сюжет. Все как полагается, сидит американский президент на яхте в устье Потомака, ловит лосося, курит сигары и пьет, наверное, какой-нибудь джин с тоником или коньяк. Настроение у него хорошее, опять кого-то там разбомбил. А тут небо раздвигается, и на него вываливаются три горына: один – как флаг, другой розовый, третий – как гигантский далматин. Смех! И название я сразу придумал. «Не ждали, блин». Сюжет 341-й. По-моему, ничего».

И.Арьяр. Золотко и дракон, или Не зли ведьму.
«- Я помню из истории, что русские говорят «вы» либо врагу, либо начальнику».
***
«И тембр его смеха был такой бархатный, словно он большой мягкий кот, а не скользкий чешуйчатый гад».

---

В телеграме стихо -

Где-то там, наверху, есть линейка детей войны,
где прабабки и прадеды, правнуки — все равны.

К ней выходят из-под обломков своих квартир.
К ней расчертят для вновь прибывших места мелками.
Приписали бы сбоку, как водится, "Миру — мир",
только мира не видно в разрывах меж облаками.

К ней ползут по стеклянной крошке вдоль парт и стен,
сквозь дырявую крышу ищут небо глазами,
потому что от прадедов к правнукам — без перемен,
и по этой истории снова не сдан экзамен.

И в спортзале Беслана над сыном кричит отец.
Выпускник прошлогодний одёргивает тельняшку.
И чужую семью из Норд-Оста ведёт певец,
и буквально вчера погибший под стук сердец
поднимает повыше вечного первоклашку.

Ольга Старушко

---

Читательский дневник

Н.Курганов. Краткие замысловатые повести.
«Химик, издав на имя папы Леона Х такую книгу, в коей хвастал научить способу, как делать золото, и ожидал за то великого вознаграждения, но папа, послав к нему пустой большой кошелек, приказал сказать, что ему теперь в том только и нужда, во что бы класть оное сокровище».
***
«Двое ученых, один русак, а другой пруссак, спорили о старом и новом штиле. Пруссак многими доводами доказывал, что григорианское счисление вернее старого, говоря, что в 1592 году от искусных математиков найдено 10 дней излишка в старом календаре, считая от Юлия Кесаря по сие время. «Тем для нас лучше, - отвечал русак, - ибо, когда новое счисление верно, то последний суд будет у вас ранее, нежели у нас, и когда дойдет до нас, то уже ад будет полон».

Э.Веркин. Снежные псы.
«Закончил пятый круг, вбежал в ворота, остановился рядом с полушубком, положил на него соплемет. Фигур тут снежных много, и все громадные. Сделаны очень выразительно, как живые почти, а некоторые даже выкрашены. Особенно одна мне нравится – пингвин императорской породы. Но выкрашен он в зеленый цвет, художник фантазию проявил. А потом что-то там случилось, работу бросили, и художник забыл бензопилу, да не просто забыл, а прямо в шее пингвина. Мрачновато получилось, однако красиво, честное слово, я уже несколько раз фотографировал. Сюжет 85, «Полярная фауна». Каждый день с этим пингвином встречаюсь, он меня на мысли разные наводит».

В.Медная. Паук приглашает на танец.
«Кенрик Мортленд протянул мне листки и перо. Я приняла их и, не дожидаясь приглашения, села. В конце концов, будь граф джентльменом, давно бы догадался сам это предложить.
- Что это вы делаете, мисс Кармель?
- Читаю договор, милорд.
- Вы… что? – он внезапно откинул голову и расхохотался. – Вы мне не доверяете?
- Нет, милорд. Это не входит в перечень моих обязанностей.
Я потянулась, чтобы поставить свою подпись, но последний пункт заставил меня нахмуриться.
- Милорд, я не знала, что знак принадлежности к дому является необходимым условием.
- Это стандартный договор, - пожал плечами граф.
- Нельзя ли убрать эту строку?
- Это исключено. Нанимая работников, мы тоже идем на определенный риск и хотим быть уверены, что вы не смоетесь раньше времени, прихватив наши фамильные ложки.
- Однако это является существенным ограничением.
- Пункт всего лишь формальность. Никто не собирается этим злоупотреблять. Знак будет снят по истечению срока действия договора.
Мне это совсем не понравилось, но делать нечего. Немного помедлив, я поставила свою подпись. Едва я сделала последний росчерк, граф вырвал у меня листки и передал их мистеру Фарроучу.
- Чудно. Как видите, ничего страшного не произошло: молния не прорезала небо, а у меня не выросли черные крылья.
Стоило ему это произнести, как за окном послышались отдаленные раскаты грома, будто небо оценило шутку и усмехнулось в ответ».

---

Хм... в Индии, пишут, уверены, что уже в будущем году появятся телефоны, которые будут передавать запахи...

---

Телеграм продолжает повествовать о жизни котиков.

---

О, да сегодня день Юзефович...

Что ж за день такой, в списке иноагентов - сразу две мои личные героини, мои подруги и вообще два очень важных и дорогих мне человека - Юлия Галямина и Катерина Гордеева. Не чувствую по этому поводу ничего, кроме бессильной ярости.

Ну, и, конечно, Макаревич - он же вообще национальная скрепа, его-то куда в иноагенты, это уже даже не смешно.

Гордеева в иноагентах - ну, так-то непонятно, почему она только сейчас там оказалась.

---

Дафна Дюморье "Паразиты". Хм... зарубежная классика? Наверно, можно уже к этому разделу отнести...
Сюжет: да так-то простой. Дается семейство из творческой, так сказать, тусовки... Папа и Мама - он выдающийся оперный певец, она выдающаяся танцовщица. Их дети - дочь Папы Мария, сын Мамы Найэл и общая дочь Селия. И постепенно, серией картин, автор показывает жизнь этих людей - в первой половине ХХ века, как-то так.
Да, сюжет простой. Но произведение получилось интересное... прямо таки с отложенным эффектом воздействия. То есть, бывает при чтении книг, когда ты читаешь, тебе все захватывающе интересно, не можешь оторваться - а потом, когда все закончилось, задумаешься - и оказывается, что там так-то ничего и нет... пшик, пустота. А тут наоборот - что-то такое простое и вроде бы понятное, но затем начинаешь обдумывать - и открываются все новые и новые оттенки и смыслы... Мастерски выполнено. Хотя и не сказать, что чтение было легким и приятным... Это жесткая социальная драма.
Как я читала: значит, самое начало - несколько человек в таком типичном английском антураже загородного поместья, вечер, и один объявляет остальным, что все они, в сущности, паразиты... и уходит. А оставшиеся не возмущаются, не пытаются выяснить отношения - между собой или с этим обвинителем, а просто начинают вспоминать. И так перед читателем и проходит вся их жизнь - вот они в своем детстве, рядом с Папой и Мамой, вот семья распадается из-за трагических событий, вот идет взросление, вот они находят себя в творчестве... и т.д. до финала.
Ну и вот, после такого резкого начала я, конечно, стараюсь понять - почему паразиты? что случилось? Наверно, так автор и рассчитывала? Вот она ярко и выразительно изображает это сиротское детство при имеющихся родителях, но они творческие люди и поглощены своим искусством, на детей ни времени, ни сил не остается... Ага, понимаю я - бедные крошки, тяжелое детство (тут никто не может поспорить). Вот они пытаются начать самостоятельную жизнь и раз за разом сталкиваются со злобой, завистью, равнодушием окружающих. Ага, улавливаю я - тут, значит, автор показывает мне чувствительную и ранимую творческую личность, и как тяжело ей приходится среди тупой и равнодушной толпы... И у меня в голове начинает выстраиваться картинка, что вот, значит, если взять андерсеновского гадкого утенка, там он страдал все детство, пока не попал к своему родному племени, где смог наконец стать прекрасным лебедем... А здесь, получается, идет наоборот - лебединое семейство, и маленькие лебеди, лишившись покровительства родного гнезда вынуждены выживать среди бесчисленных серых уток... которые не могут и не желают их понять...
Но автор жестока и безжалостна, она продолжает вести читателя по строго заданному маршруту. Автор срывает слой за слоем, все больше и больше обнажает скрытую сущность... И вот, по мере того как спадают все эти романтические и прекрасные оболочки, то открывается неприглядная истина.
И тут не могу не отметить совершенно бессовестного маркетингового хода, который применила Азбука - в последнем издании. Бессовестный - потому что нарушает четкий авторский замысел и сбивает читателя, то есть, под влиянием издательства читатель изначально входит в историю и начинает ее воспринимать совсем не так, как хотела автор! Я говорю о названии. Автор назвала это все "Паразиты" - и более того, подкрепила эпиграфом в виде выдержки из энциклопедии, кто такие паразиты и чем характеризуются. По-моему, это не допускает других толкований. Однако издательство решило назвать книгу "Богема" - и это капец. То есть, или читатель начинал с авторского посыла, что в книге речь идет о паразитах и рассматривал доводы автора, что да, это действительно паразиты, и вот почему - по пунктам... Или читатель начинал читать сориентированный издательством, что автор будет рассказывать о жизни богемы и ее представителей, и тогда воспринимал резкое начало, как так себе - ну, наверняка это косная мещанская среда не может понять так от них отличающихся людей искусства... Все те же гадкие утята и прекрасные лебеди, ага.
Нет, думаю, все-таки автор вовсе не имела в виду "богему". Именно о паразитах она и хотела заставить читателя задуматься. К этому она постепенно и подводила. Что вот эти самые милые очаровательные крошки - трепетные, тонко чувствующие творческие личности - состоявшиеся звезды - они же по сути своей чудовищны... в своем запредельном эгоизме, зацикленности на своем "я" и абсолютной глухоте ко всем окружающим... И так-то, по сути, это свойство конкретного типа личности, а не человека искусства вообще. То есть, как показывает автор, конечно, все люди в той или иной степени эгоистичны, и творческие личности больше остальных. Но даже на этом фоне герои романа выделяются - конкретно, двое из этих "очаровательных крошек" - Мария и Найэл. Хотя Найэл и уступает Марии - та просто какая-то женщина- черный дыра. Ну, потому что Найэл, по крайней мере, преклоняется перед Марией и готов делать для нее всякое приятное. Мария же на протяжении всей книги ни разу никому ничего доброго и хорошего не сделала, она только принимает все себе, затягивает все в себя. Жуткое дело. Эпизод с новорожденной дочкой, когда Мария вынуждена была отпустить няню и самой посидеть вечер с младенцем... и как ребенок надрывается от плача, а Мария просто думает - ну, я сделаю вид, что ничего не слышу, может, она перестанет... ах нет, люди обращают внимание... Ну вот просто же полное отсутствие не только материнских чувств, но и просто человеческих - хотя, как пишут в разных статьях, младенческий плач природой предназначен быть самым сильным раздражителем, любой, даже посторонний человек сразу же обращает внимание и его начинает как бы изнутри принуждать что-то делать в этой ситуации для спасения ребенка... Мария не чувствует ничего. Ну кроме досады. Как будто она не принадлежит к человеческому роду, а является совсем другим видом.
И вот я по ходу чтения стала размышлять, да - наверно, автор хотела сказать, хотела поставить вопрос - настолько ли ценен талант, что для него требуются такие жертвы (со стороны окружающих талант людей), дает ли талантливому человеку его талант право так пренебрежительно относится к окружающим... Но дойдя до этого эпизода с младенцем, я уже начинаю размышлять - нет, наверно все-таки автор тут не столько о таланте трактует. И продолжаю думать дальше - а, собственно, могу ли я из данного текста вообще понять, действительно ли персонажи талантливы? То есть, вот Найэл, сказано, что он живет музыкой, для него все музыка, он сочиняет мелодии, которые сразу всех захватывают... Но ведь, по сути, автор показывает что? что Найэл так и не смог получить нормальное музыкальное образование (ему было скучно, лень, и учителя слишком строго относились, требовали чего-то), в результате он совершенно беспомощен и самостоятельно не может даже записать все те мелодии, которые ему приходят на ум. Ему обязательно надо, чтобы кто-то это сделал - кто, в отличие от него, профессионально занимается музыкой и владеет нотной грамотой, хотя бы. Также ему нужно, чтобы кто-то занимался всей скучной организационной работой - договаривался с продюсерами, музыкантами, исполнителями и прочими, продвигал и т.д. Сам он этого не может. В романе показано, что слава для Найэла началась только, когда он сошелся со знакомой своего отца, певицей уже в возрасте... она и стала всем этим заниматься, а Найэл лет на двадцать просто присел к ней на шею. А Мария... ну да, тут громко все рассуждают о ее необыкновенном актерском таланте. Но, если прикинуть, то фактически автор только показывает, что Мария обладает необычайной сексуальной привлекательностью. Может, ли она заменить актерский талант? Ну, так-то, глядя на современное положение дел в кинематографе - так вполне, вполне... И вот же автор показывает, что Мария, только начав карьеру в театре - куда она, к слову сказать, попала исключительно по протекции Папы - совсем не пользуется успехом. Хотя сама она с раннего детства железно убеждена, что великолепна на сцене. По сути, как показано в романе, слава Марии начинается с того времени, когда она становится любовницей режиссера...
(подумав) Ну, само собой, очень трудно вообще рассуждать о том, является ли персонаж книги гениальным актером или не является - мы же все равно это можем понять только со слов автора, это же не пьеса/фильм, который мы смотрим... Но с другой стороны, разве настоящий актер - тем более гениальный актер - не должен обладать обостренной чувствительностью, эмпатией по отношению к другим? иначе как бы он мог кого-то играть? А Мария настолько глубоко эгоистична и безразлична ко всем вокруг, что даже не реагирует на голодный плач собственного ребенка...
А дальше - я все это время размышляла только о Марии и Найэле - и вдруг меня вынесло совсем к новому витку! То есть, к Селии. Вот с Селией, казалось мне, вроде бы все ясно! Она из этой троицы одна милая и приятная девушка- женщина - старая дева. Всегда только заботится о других - о Папе, о Марии с Найэлом, о детях Марии. Всегда у нее не находится времени подумать о себе. Хотя у Селии тоже есть талант - она прекрасно рисует и еще сочиняет какие-то истории. Сказки для детей. Но она не может этим заниматься, потому что всем от нее вечно что-то требуется. Так, размышляю я, почему же автор тоже как бы включила ее в эту компанию - с монструозными Марией и Найэлом? Разве можно Селию причислить к паразитам? Когда она наоборот только всю жизнь от них страдает и все делает для окружающих... Я размышляла в том ключе, что Селия, отдавая все своей семейке, так утратила собственную личность для остальных окружающих, что они ее уже не выделяют от них, так она с ними и идет, так сказать, в общем комплекте. Но тут вдруг мне и пришла новая мысль, то есть, взгляд под новым углом.
Построение романа! Оно же довольно-таки странное! Как бы оно идет так "сверху", нам показывают всех троих деток (ну и Папу с Мамой) со стороны, что происходит с одним, с другим... Но в то же время, здесь определенно имеется какой-то рассказчик, потому что он все время говорит "мы" и все такое. То есть, если "мы" - то это тоже кто-то из семейки? кто-то из детей? но при этом все трое детей, когда про них идут эпизоды, тоже показаны "со стороны", "сверху". То есть, ни про одного же эпизод не идет через "я". Ага, думаю я... кто же тогда это может быть? кто рассказывает всю эту историю в виде рассказчика. И вот - ответ же представляется вполне очевидным! Может это быть Мария или Найэл? сомнительно - при их зацикленности на себе и игнорировании окружающих. Тогда остается только Селия! Опять же автор нам так и дает, что Селия рисует и сочиняет истории. Тогда получается, что именно Селия и выступает в качестве рассказчика. Но тогда - не подводит ли автор к такому выводу, что писательство тоже в каком-то роде является паразитированием? что писатель берет чью-то чужую жизнь, чужие чувства и эмоции и использует их в своих собственных целях? Хм.
Мне еще подумалось, что автор могла для своих персонажей использовать какие-то реальные прототипы, образы каких-то известных людей. Ну, показалось, что образ Мамы, к примеру, это явно отсылка к Айседоре Дункан. Гениальная танцовщица, поразившая публику в начале ХХ века... роман с "нервным русским" артистом... При чтении вот мне показалось, что этот момент со смертью Мамы как-то уж у автора вышел слишком эпатажный. Там показано, что она сидела с сыном высоко над морем на скале, подскользнулась и стала скатываться, и у нее шарф куда-то там зацепился, так что она на нем фактически повесилась. Хоррор какой-то... зачем, для чего? Ну, то есть, само собой это ужасно - смерть матери на глазах у сына... но она же в конце концов, могла просто упасть со скалы в море, в тексте так и показано, что она бы все равно не могла выжить, слишком высоко. Зачем понадобилось вот это - шарф зацепился и удавил ее. Но если представить, что автор имела в виду Айседору Дункан, то эта деталь приобретает какой-то смысл. Та же так и погибла... А при чтении про Селию мне все больше и больше приходили мысли про Беатрис Поттер, с ее милыми рисунками и сказочными историями про зверюшек. У нее же тоже была какая-то печальная история с родственниками, из-за чего она осталась старой девой и все такое... Вот с остальными затрудняюсь, я не так уж хорошо знаю западную культуру...

«В том-то и заключается главная сложность жизни в семье. Вскрытие трупа прошедшего дня».

«- Клянусь Богом, ты выглядишь, как ответ на чью-то молитву».

«Как хорошо, подумала Мария, что после занятий любовью не остается следов. Лицо не зеленеет, волосы не обвисают. А ведь Бог вполне мог сделать, чтобы так и было».

«…Но если есть бумага и карандаш, не все потеряно – вы совсем не одиноки».

«Она хамелеон. Она меняется в зависимости от настроения. Поэтому ей и скучно никогда не бывает. Наверное, это очень забавно – каждый день быть кем-то другим».

«- Я ничего не привыкла улаживать. Мой путь всегда был устлан розами.
- Значит, настало время пройтись по терниям».

«У Папы было слишком много багажа. Целый чемодан лекарств, коричное масло, настойка росноладанной смолы, даже шприцы и резиновые трубки.
- Как знать, дорогая, - сказал Папа. – Я могу заболеть. Может быть, мне придется провести в Колдхаммере несколько месяцев, и около меня день и ночь будут сидеть две сиделки.
- Но, Папа! Ведь мы едем всего на одну ночь.
- Когда я собираюсь в дорогу, то собираюсь на всю вечность».

«Папа не очень любил здесь бывать, - сказала Мария. Слишком много шума. Возвращаясь из театра, я всегда заходила сюда, чтобы поздороваться с детьми. Шум на меня плохо действовал.
- Все зависит от того, - сказал Найэл, - какой шум ты имеешь в виду. Шум от бомб или от детей? Лично я предпочитаю бомбы».

«Оскорбительно слышать, что ты ничего не понимаешь в любви. Гораздо хуже, чем быть обвиненным в отсутствии чувства юмора».

«Трагедия жизни не в том, что люди умирают, а в том, что они умирают для нас».

«- Ах! Ведь про запас всегда есть такой день, как Завтра».

«Стоит явить свой талант миру, как мир ставит на него печать. И талант уже не ваше достояние. Он становится предметом купли-продажи и оплачивается либо высоко, либо ничтожно низко. Талант выбрасывается на рынок. Отныне и навсегда обладатель таланта должен проявлять осмотрительность и внимательно приглядываться к покупателю».

«- Супружество, мой дорогой Чарльз, подобно перине. Кому пух, кому иголки. Но лишь стоит вспороть ее, и хоть нос затыкай…»

«Главный вопрос в том, что для вас главное в жизни – брать или давать. Если брать, то приходит время, когда вы досуха высасываете того, кто дает. И перед тем, кто берет, открывается безрадостная перспектива. Для того, кто дает, перспектива так же безрадостна, потому что в нем практически не осталось никаких чувств. Но у него еще хватает решимости, чтобы принять одно решение. А именно – не тратить попусту те немногие чувства, что в нем еще остались».

«- Вы понимаете, месье, дело вот в чем, - сказал управляющий с чарующей улыбкой на устах. – У дамы, которая обратилась с жалобой, весьма странные представления о нравственности. По ее мнению, любая танцевальная музыка безнравственна.
- Я с ней согласен, - сказал Найэл. – Действительно, безнравственна. Любая.
- Но суть в том, месье, - объяснил управляющий, - что причина, по которой мадам на вас жалуется, заключается не в безнравственности как таковой, а в том, что вы делаете безнравственность достойной восхищения».

«- Люсьен, если бы я вам сказала, что нахожусь на грани самоубийства, что собираюсь броситься под трамвай, что мне не мил весь свет, что люди, которых я люблю, меня разлюбили, - что бы вы предложили мне в качестве панацеи от этих бед?
- Как насчет массажа лица, мадам? – спросил Люсьен».

«Поистине, решил Найэл, Всевышний любит грешников. И никого, кроме грешников. На долю добродетельных, кротких, терпеливых, готовых к самопожертвованию выпадают одни неприятности. В их отношении он умывает руки. Найэл где-то читал, что в этом мире счастливы одни идиоты. Это подтверждает статистика, в этом клятвенно уверяют психологи. Дети, родившиеся с полным отсутствием мыслей преисполнены – по выражению врачей – радостью и счастьем. Они приходят в восторг от всего, что видят. От яиц до земляных червей. От родителей до паразитов… И что же это доказывает? То, что Мысль, управляющая вселенной, обладает разумом слабоумного ребенка и питает слабость к паразитам».

«Момент правды и радости – такой же острый, как лезвие шпаги».

@темы: Книги