Читательский дневник

Литературная газета (июль 2020).
Вероника Крашенинникова, политолог: «Но ведь должно же быть что-то хорошее в новостях. Хотя бы из соображения равновесия в природе! Ищем. Правительство разрешило гражданам путешествовать в трех направлениях. Турцию открыли для масс, чтобы выдохнули после карантина на пляжах (а не на уличных протестах). Великобританию – для чиновников и других элит, чтобы навестили свои самые ценные 3Д (деньги, дети, дом). А Танзанию для кого? Вот загадка! Видимо, некто статусный собрался на охоту в национальный парк Серенгети».
***
«Чем быстрее жизнь возвращается в свое русло, тем очевиднее чудовищность подмены понятий: утверждение, что дистанционное обучение и онлайн-обучение – это разные названия одного и того же. Для профессионалов очевидно: это принципиально разные системы. Давайте называть вещи своими именами. Выдаваемое за принципиально новую форму «онлайн-образование» - это заочная форма, лишенная качественной составляющей».
***
Алла Марченко: «Расшумелись из-за Лермонтова. Точнее, из-за его юбилея. 100-летие (1914) стерла Первая мировая. Столетие смерти (1941) – Вторая. И вот 1964. В ноябре 150-летие. Юбилей общий, а Лермонтовы у нас с Серго Виссарионовичем неузнаваемо разные… А юбилей все едино замяли. В октябре 1964-го «свергли» Хрущева. Что вверху, что внизу – все дыбором. Как, впрочем, и в следующие лермонтовские даты. И в 1991 году, и в 2014-м».
***
Роман Сенчин: «В России очень много поэтов – именно поэтов, а не только тех, кто занимается сочинением стихов. За рубежом поэзия давно стала занятием филологов, рифма считается чем-то старомодным, смешным, она там для песен. У нас рифма по-прежнему уважаема. И это хорошо: по-моему, высшие силы говорят с нами при помощи рифм, когда хотят сказать о важном. Да, поэтов много и, может быть, потому мы их не носим на руках, да и попросту почти не замечаем. Читателей стихов у нас наперечет».
***
Алексей Громыхин: «Поэт – это фокусник слова. Пророк – это фокусник духа. Порой это все совместимо. Порою – одна пантомима».
***
Владимир Ресин, депутат Государственной думы: «Когда мы только устанавливали системы видеонаблюдения на площадках, нам и в голову не могло прийти, что они пригодятся для видеотрансляции богослужений. Теперь принято решение включать такие системы в каждый проект. К сентябрю в храме будут установлены для маломобильных и пожилых граждан. Храмовое зодчество идет в ногу со временем».
***
Вениамин Смехов: «Известно, что прожив бурные годы молодости, люди вообще, а люди искусства особенно, вольно или невольно переписывают свою историю. Я сам замечаю, что в фильме «Д Артаньян и три мушкетера» мы с каждым годом играем все лучше, а наши кони скачут все быстрее, а в «театре моей памяти» ставятся все более великие спектакли».
«Я прожил жизнь в театре – прекрасном и страшном месте, где люди работают не на станках, а на собственном организме».
***
«Специалисты говорят: ну какая Соня Мармеладова проститутка? Клиент расплачется… а с другой стороны еще и расхохочется».
***
«Хороши в сериале и мужчины. Отметим Михаила Тройника в роли отца Сергия. Очень трудно убедительно сыграть хорошего человека, особенно священника, но актеру веришь. Убедителен Виталий Кищенко в роли Валеры, который мечтал стать летчиком, а стал сутенером. Сложный мистический образ создал Сергей Гилев, его функция по сюжету – портить жизнь героиням: одну избивает до полусмерти, другую насилует. Но видно, что ему не нравится жизнь, которую он ведет».

Е.Кароль. Принцев не предлагать!
«- Диана, ты меня слушаешь? – ввинтился в мои усталые мысли недовольный голос Рея.
- Конечно, - отстраненно кивнула.
- И что я сказал?
- Бла-бла-бла…
- Издеваеш-шься?
- Взаимно, - огрызнулась раздраженно. – Если ты не заметил, я устала. Так что давай на сегодня закончим, потому что я все равно ничего не запомнила. И совет на будущее: хочешь, чтобы я тебя слушала, заинтересовывай. Слышал о сочетании кнута и пряника? От тебя я пока вижу только кнут.
- Да неужели? – Рей приблизился и теперь практически нависал надо мной, всем своим язвительно-раздраженным видом показывая, где видел мои советы. – То есть, сам факт того, что тебе оставили жизнь, ты уже позабыла? Роскошные апартаменты тоже не в счет? Одежда, учителя, еда, в конце концов?!
- О, а вот мы и перешли к главному! – я медленно поднялась с дивана и не упустила прекрасной возможности побольнее ткнуть пальцем в грудь дракона. Грудь оказалась твердой. Чуть палец не сломала! – Я об этом не просила! Напряги свою идеальную память и признай! Ты сам навязал мне все это! Все, что я так ненавижу! Да чтоб ты провалился со своей псевдозаботой!
То, что мне не следовало кричать последние слова, мы поняли одновременно, но было уже поздно. Пол под нами попросту исчез, и, если бы не Рей, обхвативший меня обеими руками и защитивший нас обоих своей драконьей магией, ушибами и ссадинами я бы не отделалась. Летели недолго, я даже толком кричать не начала, а мы уже довольно жестко приземлились в беспросветную тьму. Думаю, мне повезло чуть больше, потому что я рухнула на дракона, а вот он, судя по сдавленному шипению, на что-то более твердое.
- Жива? – прошипел он сквозь зубы.
- Да. Где мы?
- Провалились. Судя по ощущениям в спине, мы в винном погребе».

---

Вера Чиркова "Сестры Тишины". Сразу за четыре книги - "Глупышка", "Тихоня", "Кокетка", "Болтушка". Фэнтези... предполагаемый любовный роман.
Сюжет: в монастыре Святой Тишины принимают несчастных, страдающих, потерянных в жизни девушек и воспитывают из них супер-ниндзя - телохранителей, шпионов, детективов и т.д. После выпуска они выполняют различные задания по контрактам, которые стоят очень дорого, но всем известно, что когда за дело берутся сестры Тишины, то результат гарантирован. И вот история начинается с того, что девушка Эста готовится сдать последний экзамен, он же первый контракт. Настоятельница предлагает ей, как лучшей ученице в своем выпуске, самой выбрать контракт. Поступили заявки от наследного принца, герцога- первого советника короля... Но Эста выбирает заявку обычного аристократа из провинции, которого тревожат странные события происходящие в родовом замке...
Вот еще один цикл автора - из имеющихся в нашей библиотеке. Уловив авторский стиль, прочитала с удовольствием и увлечением. Позиционируется это все как ромфант, то есть любовный роман, все такое... Но по сути это просто приключенческая фэнтези с тайнами, интригами, переодеваниями, таинственными злодеями и т.д. Нет, романтическая сторона тут тоже есть, по крайней мере, номинально, а как же. Но автор, видимо, тут настолько увлеклась приключениями, что романтическую линию просто обозначила как декорацию... То есть, в этом плане интриги никакой - вот герои появляются, сразу между ними "проскакивает искра", или как это еще красиво подается в ромфанте... очень скоро они сходятся и в дальнейшем ничего больше с ними не происходит, в смысле романтического. Ну ладно...
Сначала, когда только начала читать и ознакомилась с этой идеей монастыря, подготавливающего женщин-ниндзя, решила, что это будут четыре различные истории, в центре которых выступит своя ГГ, согласно специализации - Глупышка и прочие - это разные специализации при обучении и выполнении контрактов, да. Но затем стало понятно, что это одна продолжающаяся история, в которой Эста как бы ГГ, и она только все больше разворачивается, разветвляется... появляются все новые повороты и обстоятельства... Ну, это уже классика жанра - персонажи устанавливают, что различные таинственные происшествия связаны между собой и за ними стоит - ну, ясное дело, глобальный заговор с Главным Злодеем. Все охотятся на этого Главного Злодея. Вот, кажется, с огромными трудностями удалось его достать и победить... но тут вдруг выясняется, что это еще не конец, а за ним стоит еще более таинственный и главный Злодей - и далее по кругу. Только в последней книге фокус слегка смещается, и повествование идет через другую ГГ, но в итоге все равно выясняется, что и эти события входят в одну глобальную интригу.
В общем, действительно затягивает и все увлекательно... хотя у меня все равно есть некоторые претензии. Главная заключается в том, что эта идея с девушками-ниндзя (ну, это я их так для простоты называю ), конечно, очень крутая... но мне за весь цикл так и осталось непонятным, как это все может работать, если все про них знают и даже соревнуются между собой, кто успеет перехватить контракт. В смысле, ведь тогда же какой смысл в этих тайнах и переодеваниях? Тогда же ведь все должны просто с подозрением относится к каждой появляющейся в поле зрения хорошенькой девушке? вдруг она замаскированная ниндзя, ага. Ну и все эти специализации лично для меня остались неразличимы между собой. Разве что Кокетка более-менее выделяется, а в остальных я разницы никакой не заметила. Ну да ладно, приходится принимать это, как некую театральную условность, заданные автором обстоятельства.
Мне кажется, что тут - третий прочитанный авторский цикл! - я уже начинаю улавливать некоторые особенности авторского стиля. Вот она начинает историю, обозначает задумку, завязку... все очень завлекательно, автор начинает это все постепенно развертывать... и тут, в какой-то момент, автору вдруг приходит в голову какая-то новая внезапная идея, и она тут же ее вводит в сюжет, происходит внезапный взбрык - и сюжет несется по кочкам и буеракам куда-то в пампасы... И вот этот момент, когда автор радостно кидается в дикую скачку, мне кажется, можно прямо четко почувствовать. Так-то, конечно, хозяин-барин... но вот здесь даже было реально обидно. Дело в том, что здесь автор вдруг придумала вотэтоповорот - спойлер! персонажи попали в лапы Злодея, который, чтобы над ними поиздеваться, лишил их памяти и отправил в разные концы мира, при этом магически навязал им новые личности - ну, это действительно была крутая идея, я сразу представила, что дальше будет такая драма, их же нужно будет разыскивать, возвращать им память, а они за это время завяжут новые отношения с кем-то и т.д. Очень интересно и увлекательно! Но тут автор, видимо, вспомнила про основную сюжетную линию и быстро все отыграла назад - все быстренько обо всем вспомнили, и сюжет вернулся в прежнее русло. Но действительно жаль, такая задумка пропала...

@темы: Книги

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

Вс.Иванов. Письма.
«В.Познеру, август 1931г.
Дорогой Володя, напрасно Вы меня хвалите, что я хороший человек. Наоборот. Я вот сейчас смотрю на стол, и на нем опровержение: лежат те книги, которые, я Вам написал, что посылаю, а их не послал… Но все-таки когда-нибудь я наберу в себе сил и оттащу их на почту, тем более что и книги-то уже запечатаны и перевязаны. Что же касается долгов, о которых Вы пишете, то смею Вас обрадовать, что у меня их еще больше, - хотя количества Ваших долгов не знаю, но наверняка капиталисты дают вам меньше, - у меня их грешным делом десять тысяч с хвостиком. Насчет гонораров не верьте, - получаем мы здесь в одном учреждении, в сберкассе преимущественно и вообще, откровенно говоря, писатели живут хорошо, тем более что пишут зачастую невозможную дрянь, за которую вообще-то платить бы не стоило, но искусство вещь таинственная: никто в нем ничего не понимает и в нем легче, чем в другой области, втирать очки. И как еще втирают.
Живу я на даче в Барвихе, под Москвой. Дача оная расположена на самом берегу Москвы-реки, вдаль вы видите «жемчужные поля», влево Архангельское, до коего мы ходим пешком и где перевозчик, доставляя вас на противоположный берег за гривенник, сообщает, какова была раньше жизнь: оказывается, лучше. Когда я был молод, то все старики говорили, что раньше была жизнь лучше. Возможно, что я в старости скажу, что жизнь была лучше, но сейчас никак этого не скажу. В реке неисчислимое количество купальщиков и рыболовов, рядом со мной, на следующем квартале, живет писатель Л.Леонов. Оный писатель купил спиннинг за 300 рублей и сколько бы ни ходил, ни черта не поймал. Рядом лес, в нем малина, немного, земляника – много и грибы, которые только что вылазят. Молодые и страшно веселые. Грибов у вас при капитализме нету. Можете позавидовать.
Что же касается нашего собратства с Вами по наборному делу, то мне из всех путей, которые я выбирал в начале своей жизни, необходимо было бы окончательно выбрать наборное. Самое легкое и спокойное. Но я выбирал всегда тот путь, где человек меньше всего имеет дела с материей и больше всего с собой, собственным духом. Операции с собственным духом, на голых чувствах, так сказать, больше всего удавались героям Достоевского, а нам грешным, т.е. пока мы не совершили никакого преступления, в коем и есть развязка всей гордыни, т.е. той же операции с духом, нам и тяжело бывает и скучно от этого выбранного пути. Что же касается Вашего утверждения, что я хороший писатель, то это сомнительно. Возможно – это не утверждение, а гипотеза, - что я смогу быть хорошим писателем, пока же все, что я написал, только лепет. Чем я больше живу, тем глубже чувствую, что вознаграждение за свои труды я получаю сверх меры, и это верно, иначе бы мне хотелось большей славы, ибо тогда бы я чувствовал себя оскорбленным, как большинство моих писателей-спутников-современников, уже почувствовавших себя классиками. Извините за сплетни, но, откровенно говоря, писатели мне порядком надоели. Все они, может быть, и отличные люди, но люди, которые ничего не прибавляют мне в жизненном опыте, но убавляют. Впрочем, все самоучки, к которым принадлежу я, недооценивают своей среды, а ищут другой, которой обычно никогда не находят. Отсюда – можно было б заключить афоризмом – водка и одиночество. Отсюда невозможно найти свою форму, в которую должно вливаться слово, а это посложнее, чем водка и одиночество».

И.Георгиева. Ева. Минус на минус.
«- Вот если ты такая умная, - буркнула я недовольно, - почему у тебя самой парня нет?
- Ну, - хихикнула Полина, - понимаешь… парни, они ведь не статуэтки в магазине. Нельзя прийти и сказать: мне, пожалуйста, вон того блондина, этого кудрявого рыжего, того в бандане и весь левый ряд. Они, знаешь ли, быстро бегают, гады. И хорошо прячутся…
- Не поняла?!
- Шучу, конечно, - отмахнулась подруга. – Просто свое искать надо. Оно так просто в руки не дается. То есть не всем дается».
***
«- Ева, тебе не кажется, что ты как-то неправильно его соблазняешь?
Я вздохнула, потерла лоб и ответила чуть не плача:
- Да я вообще не представляю, что дальше делать! Все как-то по-дурацки получается. Я испортила даже то, что раньше хоть как-то работало…
- То есть тебе все же было что портить? – с мрачным сарказмом уточнила Полина. – Ладно, не хнычь. Все еще можно исправить. Считай, что человек рад твоему обществу, если при выборе между тобой и подвалом с голодными зомби он выбирает не подвал. Вот и пользуйся этой установкой».

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

В.Инбер. Ленинградский дневник.
«8 сентября 1941г.
Удивительная, редкостная осень. Дождей нет. И в сухом и тихом тепле деревья желтеют сохранно, не теряя листьев. Так и стоят – пурпурные, янтарные, лимонно-желтые.
И.Д. целый день в институте. Я одна в наших высоких, слишком светлых комнатах. Во время тревоги выхожу на балкон. И без того тихая Песочная улица становится тогда совершенно безлюдной. Только дежурные МПВО в касках стоят у подъездов, глядя в небо, да изредка пробежит ученик-ремесленник. Их общежитие на территории Ботанического сада, в одном из зданий.
Про них хорошо сказала кондуктор трамвая:
- Ведут себя, как хозяины. На подножках висят, на площадках толкаются, но я их уже и не трогаю. Ведь скоро пойдут на фронт, окопы рыть.
На оборонных сооружениях, где работают студентки мединститута, прямо к ним на руки спустился на парашюте легко раненный наш летчик. Бой шел совсем рядом.
…Состариться друзья, нам не удастся:
Как дивно нас опасность молодит…»

Дж.Колган. Книжный магазинчик счастья.
«Нина сосредоточилась на явившемся постоянном покупателе – он читал только книги о мире после апокалипсиса. Ему было все равно, кто погубил этот мир – зомби, вирусы или ядерные взрывы – лишь бы в живых не осталось почти никого».
***
«- Я хочу узнать, что там случилось потом. А есть такое кино?
- Есть. Но ты ведь знаешь: когда смотришь кино, ты просто видишь, что происходит, так? Это совсем другое. А когда читаешь книгу, тебе кажется, что ты и сам там, внутри ее. Ты погружаешься в мозг писателя. Остаешься наедине с героями. Только ты и они».

---

Надежда Кузьмина "Пара не пара - парень не парень". Фэнтези... в направлении юмористической? что-то вроде. Слегка любовный роман.
Сюжет: в некоем условном фэнтези-мире некий коррумпированный чиновник объезжает провинцию в целях инспекции и походя обобрал двух сироток, юных девушку и паренька. Ограбленные решаются на отчаянные меры, надеясь хоть как-то вернуть свое имущество. Независимо друг от друга, они приходят к выводу, что нужно пробраться в ближнее окружение негодяя и там дожидаться подходящего момента. А чтобы не быть узнанными, то они решают кардинально изменить внешность. Ну и, естественно, девушка переодевается в молоденького паренька, а парень переодевается в девушку...
Вот и еще одна книжка автора прочитана. На этот раз чисто такой легкий, юморной авантюрный роман. И хотя он и проходит под грифом фэнтези, в сущности здесь фэнтези весьма условное... Герои не прибегают ни к какой магии, преображаются исключительно натуральным путем - старое доброе переодевание. Правда, автор ввела некоторый фэнтезийный элемент - в виде участия в событиях фамильного привидения. Но это так, только вишенка на торте. По большому счету и без него вполне можно обойтись, какой-то существенной роли он тут не играет. Атмосфера вообще больше напоминает старые добрые комедии - ну там "Гусарская баллада", "Труффальдино из Бергамо"... "Здравствуйте, я ваша тетя"... Театральное что-то такое. И соответственно с необходимыми театральными условностями - все-таки без этого трудно вообразить, что при таком длительном и тесном общении окружающие не заметят подмены. А для театра это вполне нормально.
Мне в целом понравилось... хотя все же показалось, что местами слишком затянуто. Слишком долго тянутся эти хождения вокруг да около... слишком долго герои, столкнувшись друг с другом тупят - сначала по поводу своих личностей, потом по поводу своих чувств... Тут бы побыстрее, побольше стремительности что ли... Хотя развязка в финале вышла неожиданной и феерической, что исправило впечатление.

@темы: Книги

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

Популярная механика.
«Вскоре люди снова окажутся на Луне: по плану программы NASA ARTEMIS высадка экипажа должна пройти в октябре 2024 года».
***
«Еще до знаменитого пожара 2019 года компания Ubisoft в течение двух лет кропотливо сканировала интерьеры Нотр-Дам для своей игры Assassin’s Creed и самые точные данные о соборе остались у нее. Компания поступила достойно: бесплатно предоставила всю информацию для нужд реставраторов и других культурных проектов».
***
«К Олимпиаде появились новые модели плавательных костюмов Fastskin LZR. По сообщению компании, к их разработке привлекли сотрудников лондонского Музея естественной истории, которые помогли лучше понять гидродинамику плавания рыб. В результате на поверхности плавательных костюмов сделали микроструктуры, аналогичные тем, что имеются на коже акул. Они создают в воде микроскопические завихрения, дополнительно снижая сопротивление».
***
«Характерный запах земли после дождя создается геосмином – продуктом жизнедеятельности влаголюбивых почвенных микробов, сине-зеленых водорослей и грибов-актиномицетов. Он же накапливается в тканях некоторых рыб, например карпов, и составляет часть характерного запаха застоявшейся воды. Человеческое обоняние невероятно чувствительно к геосмину и может уловить присутствие даже 5-6 частей на триллион. Причина такой восприимчивости в точности неизвестна; предполагается, что некогда она помогала находить источники воды в засушливой саванне. Даже акулам с их знаменитым «нюхом на кровь» требуется концентрация на порядки выше – одна часть на 10 млрд, а то и больше, в зависимости от вида и других условий. Почувствовать каплю крови с расстояния в несколько километров, как часто говорят, акулы не могут».

Е.Кароль. Монстр из-под кровати.
«- Ну, а потом, после свадьбы? – смущенно уточнила я. – Вы уедете?
- Мы уедем, - твердо поправил маг. – Обряд венчания необходим, чтобы смешать мою ауру с вашей и сбить преследователей с толку. Но расставаться сразу будет неразумно. К тому же вы сами упомянули, что в этом городе вас больше ничего не держит. Так что не вижу большой проблемы в совместном путешествии.
Мне бы подумать, оценить возможные перспективы, взвесить все за и против… Но в дверь угрожающе застучали. Почему-то я сразу поняла, что этот настойчивый долбеж несет в себе угрозу. Да и громкие выкрики «откройте, стража!» не принесли спокойствия. Стоит хоть кому-то увидеть, что творится в моей спальне, и я стану преступницей до конца своих дней! И даже если сумею доказать, что не причастна к убийству, меня все равно осудят за пособничество!
- Прячьтесь в туалет, я их задержу! – тем временем распорядился шепотом самый главный нарушитель спокойствия нашего скучного городка.
- С ума сошли?! – возмутилась я тоже шепотом. – А если это действительно стражи? Нет уж, давайте бежать! Все равно нам в храм надо. Открывайте окно, оно тугое, но если надавить, - поддастся. Так, где моя сумка? Ага!
Я шустро метнулась в коридор, закинула на плечо сумку, вернулась на кухню, где мой без пяти минут жених уже справился с окном, и без раздумий сиганула следом за ним. Стражи это были или нет, но они не догадались окружить дом и перекрыть возможные пути побега, так что какие-то пять минут – и мы уже бежали вдоль кладбища. Сердце колотилось где-то в районе желудка, нервно дергался хвостик, по позвоночнику бежали испуганные мурашки, но я даже не думала менять планы и нарушать еще не данное слово.
Пора менять свою жизнь. Давно пора. Так почему бы для начала не выйти замуж за незнакомца?»

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

Вс.Иванов. Письма.
М.Слонимскому.
«20-е годы, записка на заседании.
Насчет регламента, уважаемые группачи, вы правы, но как быть председателю, если у него нет часов и группа Ваша не в состоянии подарить их ему?»
«17.09.1921г. Максим Леонидович! Случилось необычное: я женился! Привет «Серапионам»! Жена – Анна Веснина – из Пролеткульта. Беллетрист, и ничего, способный. Шкловский ее читал. Сие к тому, что я к «Серапионам» не приду и то, что наше издательство должно увеличиться на 1 (одного) человека. Я у вас буду в среду, а сейчас – не могу. Я – два! Удивительно!»
«30.08.1929г. Статьи о том, «как я пишу», сделать я не могу – поелику считая себя изобретателем, я открывать методов своей работы не желаю; поелику я еще сам не знаю, в чем заключаются эти методы и не являюсь ли я бедной копией почтенных наших классиков; поелику я считаю самым важным сейчас для писателя не «как» писать, а «что» писать; поелику мне надоел оптимизм во всех его видах.
Если приедешь в Москву, звони мне по телефону 81-02 и приходи в гости, я на старой квартире не живу и с Анной Павловной разошелся. Привет «Серапионам». Очень хорошую книжку выпустил Зощенко – «Письма к писателю». Но каково, Миша, - ты стал «левым попутчиком», а я «правым»? А еще говорят, что бога нет!»

Т.Орлова. Хана драконьему факультету.
«Я знала, что обижу его отказом, и именно потому вставила оговорку:
- Прости, Сат, я очень хочу навестить своих родных!
В итоге я настояла на своем варианте. Сат согласился, но порывался мне еще какую-то охрану приписать, а я ужаснулась, как представила: заезжает такая Лорка в золотой карете и вываливается на деревенскую дорогу в парчовом платье, а следом за ней из лесной чащи появляется легион. Сначала драконы – чтобы охранять меня, потом волки – чтобы защищать драконов, а затем уже начинаются тысячи простых смертных, которым очень надо выслужиться и перед драконами, и перед волками. Замыкать процессию будут, конечно, лисы. Где вы видели волков без лис, издали их донимающих? Вот ровнехонько после такого зрелища моего родного села и не станет: кто из жителей не помрет сразу от сердечного приступа и кого не затопчут ненароком, тот откинет ноги чуть позже – от голода, поскольку по деревенским традициям гостей встречают хлебом и солью, а там за последнюю тысячу лет столько соли не собралось бы. В общем, я представила, расхохоталась, опомнилась, что Сат ждет ответа, и уже после аргументированно отказалась».

---

Анатолий Алексин. Собрание сочинений в 3 томах, т.3. Повести, рассказы, публицистика. Советская литература, детская литература.
Внезапно почитала Алексина... Нет, я его, конечно, читала. В детстве. Во взрослом состоянии не перечитывала. И вот как раз по этому поводу уже какое-то время лениво размышляла, что неплохо было бы и перечитать... Но не прямо сейчас, а так... вообще, в принципе. да. А тут случайно увидела в библиотеке этот третий том, заглянула в оглавление - а там в числе прочего указано - "из записных книжек". Ага! обрадовалась я. Моя тема... Взяла почитать. Ну и, оказалось, что и издатели не совсем точно указали, и я толком не посмотрела... В общем, нет тут никаких "записных книжек". Это просто несколько статей - ну, для газет-журналов, я думаю. Чисто публицистика. Нет, это тоже интересно и видно, что волновало и тревожило писателя. Но не совсем то, о чем я думала. Так что, раз уж такие дела, решила почитать включенные здесь в содержание повести и рассказы. Думала, что просто гляну... Но так незаметно и прочитала. После чего много думала - о да, я со времен детства и забыла - а может, тогда и не осознавала толком - насколько Алексин, как сейчас выражаются, "стекло и стеклище". (да-да, все эти девочки, пишущие тексты, и провозглашающие сами себя того... приверженцами стекла, или как они еще выражаются - это они просто не читали Алексина. А то бы помалкивали себе).
Вообще, вот не знаю, как выглядят остальные тома, но этот третий том - конкретно очень странный. По подбору материала. Как-то тут все подряд напихали - солянка сборная. Тут и произведения для взрослых, тут и для малышей. И публицистика до кучи. И более поздние, из 80-х, и более ранние, из 50-60-х. Странная какая-то логика, непонятная.
Обдумывая прочитанное, пришла к неожиданному для себя выводу. Что вот я всю жизнь - как в детстве читала, так и с тех пор - считала, что Алексин пишет такое... реалистическое. Ладно, скажем, соцреализм, как тогда выражались. А сейчас вот читаю и думаю, что, по сути это не то что сильно реализм. А скорее ближе стоит к магическому реализму. Как ни дико это звучит. Не в том плане магический реализм, как сейчас это понимают - что вот, скажем, люди живут себе и разбираются со своими проблемами, а у них собаки говорящие, или еще что. Дома сами собой перемещаются и переделываются, не знаю, в общем, но в таком же духе сейчас пишут мастера жанра. У Алексина, конечно, такого нет, в этом смысле он от реализма не отходит. Но он просто берет некоторые вводные такие... диковатые... Психологического или морального плана. И вокруг этого уже начинает все крутить. Ну, я вроде смутно понимаю, что это такой прием литературный. Чтобы что-то особо четко показать, проявить... подчеркнуть и все такое. Просто сама эта вводная посылка, если подумать, представляется все же несколько фантастической.
Здесь в этом смысле самое яркое произведение - первая повесть "Домашний совет". Она меня сразу и выбила из привычной колеи, о ней больше всего и думаю... Остальные помещенные в том повести и рассказы ощущаются куда более нормальными. Обычные такие вещи для советской литературы. Если детские - так четко чувствуешь, к чему автор ведет, что воспитывает. Если взрослые - тоже основная мысль понятна. Хорошо написано, крепко.
А вот "Домашний совет" - ну, как-то меня сильно задело.
Сюжет тут, в общем, такой: поздний СССР (как тут указано, повесть опубликована в журнале "Юность" в 1980), интеллигентская продвинутая семья - молодые ученые, занимаются физикой. У них двое детей - мальчики-близнецы. Или, как тут подчеркивает рассказчик, один из этих мальчиков - двойняшки. Потому что так-то они совсем разные. И по характеру, и даже внешне. Один добрый, талантливый и благородный, к тому же красивый мальчик. Другой - злобный, подлый, завистливый и эгоистичный, посредственность, но с амбициями. И внешне довольно неприятный. И вот у них так с детства и идет - темный брат другому гадит исподтишка, подставляет, гребет все под себя. Светлый брат старается вести себя еще дружелюбнее и благороднее. Родители с продвинутыми идеями по части воспитания типа стараются воспитывать сыновей в духе товарищества, создать из них настоящую семью и для этого у них заведено, что все обсуждается на "домашнем совете". Открытость и гласность, так сказать. Однако за все это время оба брата нисколько не переменились - один все так же прикладывал старания, а другой продолжал жить в свое удовольствие. Закончилось это - ну, как и следовало ожидать от Алексина - большой подлостью и окончательным разрывом.
Вот об этом я и размышляла - уже сколько времени после прочтения. Что все, конечно, изложено автором очень пронзительно... Но вообще-то не совсем понятно, откуда что взялось. То есть, как все развивается из заданной точки, автор очень хорошо и четко показывает. Но сама-то эта заданная точка взялась откуда? То есть - вот этот подлый темный брат, он из чего такой стал? Если он так себя ведет прямо таки с пеленок? (первая совершенная им подлость - еще в детском саду). Он что ли с рождения сам собой такой? Или это результат неправильного воспитания? Если так, то почему второй брат нормальный? И - размышляю я - можно ли тут проследить, в какой момент эти допущенные недочеты в воспитании стали необратимыми? Это же явно просчет со стороны родителей? Может, тут имеется в виду, что сама эта идея с домашним советом - это ложь и фикция? что толку все на нем обсуждать, если это ни к чему не ведет? Если совершенные подлости раз за разом остаются безнаказанными?
Ну вот, а потом я неожиданно думаю и в другом ключе. Что вообще-то это можно воспринять и как философскую притчу. Что братья и в самом деле с рождения разные - один светлый, другой темный. И что ли тогда автор имеет в виду что? что бессмысленно с изначально злобной сущностью вести себя вот так цивилизованно - сесть, все проговорить вслух и погрозить пальчиком - дескать, нехорошо так себя вести! От этого темная сущность никак не изменится, а только уверится в своей безнаказнности. В лучшем случае, будет творить свои подлости еще более ловко и скрытно. А что тогда с ней делать? как быть в этой ситуации? вопросы, вопросы... Особенно тревожно - нынешним задним числом - делается от того, что повесть вышла в поздние советские годы - и мы знаем, что вскоре последует. Прямо в который раз задумываюсь, что во многих произведениях тех лет уже как-то ощущается что-то темное и жуткое - приближение беды...

@темы: Книги

---

Книжный столик

А.Алексин. Повести, рассказы, публицистика.

«Некоторые люди вырабатывают для себя этакие «правила движения души» - нечто вроде правил уличного движения. И следуют им, боясь, что за нарушение чье-то мнение наложит на них суровый штраф».

«Скрывать, таить от людей то хорошее, что есть у тебя в сердце, это все равно что оставлять нетронутыми в недрах земли богатейшие залежи драгоценных камней, золотые, бесценные россыпи. Нет, пожалуй, это еще бессмысленней и опасней… Надо их извлекать на поверхность и щедро дарить людям!»

«Есть вещи, о которых нельзя говорить громко. Есть вещи, которые трудно доказывать – так они ясны всякому, в ком есть человеческое сердце. Сложно объяснить человеку, что он не должен разрушать стены дома, спасающего его от непогоды, что не должен сжигать поле, которое приносит ему хлеб, что не должен убивать сердце, вернее и преданнее которого он не отыщет нигде на свете…»

«Могу ли я ценить человека лишь за то, что он хорошо относится «лично» ко мне? Разве это не будет с моей стороны отвратительным проявлением эгоизма?»

«Служенье муз не терпит суеты – в этом был свято уверен «главный писатель». И вот я вижу, как безостановочно суетится буржуазный Запад. Как идет наступление на «разумное, доброе, вечное». Зачем буржуазному Западу вечное, если оно завладевает человеком раз и навсегда? Бизнесу нужно модное: купил, поносил, сбросил – покупай другое! Так выгодно. Купля-продажа, купля-продажа. Некогда остановиться, оглядеться, послушать симфонию (это так долго!), прочитать эпохальный роман (это так длинно!): давайте что-нибудь покороче и такое, что можно было бы совместить с баром, с ресторанным звоном тарелок и вилок».

«Разве красота блекнет от того, что люди с восторгом взирают на нее веками? Разве от наших восторженных взглядов стираются линии, тускнеют краски знаменитых полотен?»

«Мы ничего не приукрашиваем, мы просто хотим, чтобы наши дети, наше юношество верили рожденным летать, а не ползать, рожденным творить, а не разрушать, рожденным спасать, исцелять, а не убивать и душить. И не является ли нравственная вседозволенность, проповедь пошлости и человеконенавистничества, воспитывающие многих юных читателей и зрителей на Западе, одним из самых страшных преступлений буржуазии перед завтрашним днем планеты?»

«Позже я понял, что он, к сожалению, не обладал ни добротой, ни какими-либо способностями. Но ему очень хотелось хоть чем-то существенным обладать – и он выбрал ум, поскольку размеры его с точностью определить сложно».

«- Ученые живут дольше писателей. Как правило…
- В том-то и дело, что нету правил! Но действительно, живут дольше… Потому что рациональнее! Не знаю ни одного ученого, который погиб бы на дуэли!»

«Если б можно было предвидеть, какое у него, у грядущего, будет лицо… Никто и никогда не сумеет заложить программу в самую своенравную машину, именуемую личной человеческой жизнью».

«В старости нелегко отрекаться от своего возраста и постоянно быть «в форме». Эта ЧУЖАЯ форма, как чужая одежда, неудобна, где-то стискивает и жмет».

«- С большой высоты все вокруг как-то виднее. Хочешь понять малое, примерь на великое!»

«- Один умный человек говорил, я слышала: «Судите о людях не по результатам, а по действиям, ибо результаты не всегда от нас зависят!» Но действовать надо так, будто зависят!»

«- Я не признаю формул и аксиом, применяемых к жизни».

«- Не только в искусстве, но и в науке простота предпочтительней сложности. И к ней гораздо труднее пробиться».

«- Почаще употребляй слово «ради». А после него почаще ставь не свое имя, а какое-нибудь другое. Сострадать СЕБЕ все умеют, а вот…»

«Вообще на свете произносится слишком много слов, которые надо вынести за скобки, чтобы внутри скобок осталась истина в ее чистом виде».

«Мы еще не встречались с войною глаза в глаза… Но внезапно увидели развороченные пути и будто исковерканные рукой безжалостного силача рельсы, скелеты вагонов под насыпью. С нашим составом тоже могло случиться такое… Поняв, что об этом думает каждый, Ивашов объяснил:
- А в мирной жизни? Один, как счастливый состав, проскочил к «девяностому километру», а на других фугаски в середине пути попали: разрыв сердца, злокачественная опухоль… Об этом нельзя задумываться. Просто бессмысленно».

«Фашисты опять летели на Москву. И опять небо залили асфальтовыми иероглифами. Тупое, мертвое равнодушие двигалось в вышине».

«- Организуй что-нибудь, Маша… Ну, хотя бы концерт.
- Без репетиции?
- На войне все экспромтом: спасение, ранение, смерть. И концерт! Вот таким образом».

«Война не дает права сосредотачиваться на личном горе: если бы все стали плакать! Горе, как не пролившаяся из раны кровь, образует сгусток, который может впоследствии разорвать человека, уничтожить его. Но о том, что будет впоследствии, думать нельзя. Некогда. И опасно… Война, решая судьбы веков, внешне живет событиями данного часа, только этой минутой. Заставляет смотреть только вперед: обернешься – и проглядишь, подставишь затылок».

«- Теоретически то, что нам поручили, невыполнимо. А практически – не выполнить нельзя. Вот таким образом. Парадокс военного времени».

«- А он по профессии экономист.
- Вот и пусть экономит человеческие нервы и силы».

«- Солдат никогда не называют генералами. А генералов солдатами именуют. Солдат – самое высокое звание…»

«- Я нарушают только те законы, которые нельзя назвать НАШИМИ. К примеру, закон, который хотела нам навязать война: безразличие к цене человеческой жизни – даже детской! Сражаться с бесчеловечностью, следуя бесчеловечным законам, - это кощунство. Поддаться правилам, которые подсовывает враг, - значит, изменить себе».

«…Те роскошные летние ночи, которые, словно многоцветные маскхалаты, скрывали от нас опасность войны».

«- Жерар Филип прыгал с крыш, кидался в огонь, скакал на трех лошадях одновременно, а умер в постели. Смерть выбирает не по очереди, а по жребию».

«…Всякая любовь хороша тем, что она непременно проходит», - с циничным и грустным откровением написал кто-то. Кажется, написал… Потому что лично меня такая мысль посетить не могла, а я знаю, что она существует».

«- Я понимаю, нельзя быть чересчур благородным или слишком интеллигентным. Но ты ЗАСТЕНЧИВО интеллигентен…»

«- Относись к событиям иронично. Они ведь имеют особенность не только наваливаться на нас, но и освобождать от себя, уходить… Даже навсегда исчезать!»

«- Так его классик назвал. Но ведь они не рассчитывали, что мы каждую их фразу будем бесконечно «обкатывать», заменяя ею собственное мнение. Это ведь очень и очень легко: тот сказал так, а другой эдак. И думать не нужно!»

«- Есть люди до того в своем собственном сознании безукоризненные, что и любую подлость совершают как бы невзначай и непременно с позиций честности, по зову долга».

«… И аппетит у него какой-то ненормальный: вот взял и потратил все деньги на пончики. Таких людей жалеть надо».

«- А я? – заныл Витька. – Ты будешь там смеяться, а я буду здесь ходить как дурак, да-а?
- Если можешь, ходи как умный. Мне не жалко».

«Книга эта сразу, уже одним своим видом, мне очень понравилась. Я любил зачитанные книжки с пожелтевшими страницами и зубчатыми, потрепанными краями. У таких книг даже запах особенный: понюхаешь – и сразу читать захочется.
Я вошел в читальный зал, весь уставленный солидными столами. В зале была мертвая тишина. И только сами книги, которые чувствовали себя полными хозяевами, чуть-чуть нарушали ее: они осторожно переговаривались, шелестя страницами».

«- Вы – культурный человек, газеты читаете, вероятно. Что там пишут? «Не проходите мимо!» А вы? Проходите и даже, можно сказать, пробегаете!»

«- Этот бинокль – мой боевой спутник! Он на всех фронтах со мной побывал. И столько всякого видел, что удивляюсь, как его линзы от ужаса не ослепли. Смерть он видел. И кровь. Много крови…»

«…И все меня поздравляли с моей оригинальной идеей о том, что не нужно нам никаких оригинальных идей».

«- Я всегда восхищался обилием твоих творческих увлечений!
- Это как раз отрицательный фактор. Я читал, что рассеянный огонь не приносит победу в бою. Нужен один, но массированный удар!
- Мы живем в мирное время…»

«- Даже в звериные заповедники посторонних не допускают. Без заповедных мест жить невозможно».

«- Мне казалось нахальным, когда разглядывали мои легкие, сердце. Но просвечивать у всех на глазах душу человека… Такого рентгена не может быть!»

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).


перевод с картинки онлайн

---

Читательский дневник

В.Бианки. Лесная газета.
«Вечно воюют друг с другом лесные племена. Мы послали наших специальных корреспондентов на фронты военных действий.
Сперва наши посланцы попали в страну еловых столетних седобородых великанов. Каждый воин ростом в два, а то и в три телеграфных столба, поставленных друг на друга. Мрачная это страна. Старые воины-ели стоят прямо, хранят угрюмое молчание. Их стволы голы от земли до вершин; кой-где только торчат из них корявые мертвые сучья. Высоко над землей великаны сплелись мохнатыми лапами, прикрыли сплошным пологом всю свою страну. Сквозь этот толстый полог не может пробиться солнечный луч. Душно под ним и сумеречно. Пахнет сыростью, тлением, гнилью. И чахнет там всякое случайно попавшее туда молодое зеленое растеньице. Только серые мхи да лишайники довольны своим житьем в этой мрачной стране: они пьют кровь-сок своих хозяев, жадно облепляют трупы павших в борьбе великанов.
Здесь не встретили наши посланцы ни одного зверя, не слышали ни одной птичьей песни. Наткнулись только на нелюдимого филина. Он спрятался сюда от яркого солнечного света. Разбуженный нашими корреспондентами, он весь расщеперился, затряс бородой и страшно защелкал роговым крючковатым клювом. В тихие дни – немая тишина в стране елового племени. А побежит вверху ветер – только сердито зашипят стойкие прямые великаны, качая хвойными вершинами.
Всех выше, крепче и многочисленней в старом лесу великий еловый народ».

Дж.Колган. Книжный магазинчик счастья.
«Они стрелой пронеслись по какому-то мосту, напугав стайку цапель, устроившихся вокруг озера. Птицы взлетели, обрисовавшись силуэтами на фоне луны.
- Вау! – воскликнула Нина. – Вы только посмотрите на них!
- Из ночного поезда можно увидеть многое, - откликнулся Марек. – Вон там, гляньте. – Он показал на крошечную деревушку, полностью погруженную во тьму, лишь одно окно светилось. – Это окно почти всегда светится, но не каждую ночь. Кто там живет? Они что, просто не могут заснуть? Или там есть младенец? Я каждый раз гадаю. Кто эти люди, что живут во всех тех деревнях, и как они добры, позволяя нам подсматривать за ними, и как щедры…
- Не думаю, что на самом деле людям нравится жить рядом с железной дорогой, - с улыбкой произнесла Нина.
- Но тем больше в них доброты, - возразил Марек, и они снова замолчали».

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

Популярная механика.
«Японские разработчики обещают, что уже в ближайшие годы в продаже появятся гибкие и тонкие, яркие и водозащищенные дисплеи, которые можно просто налепить на кожу или одежду. По функциональности такие устройства легко заменят «умные» часы, отображая срочные уведомления или информацию о пульсе и других показателях организма».
***
«Большая часть объема макаронных изделий приходится на воздух. Думая над тем, как упростить транспортировку и складирование, ученые вспомнили о гениальной идее создателя IKEA – плоской упаковке. Они сделали пасту разных видов плоской и компактной. При этом небольшие надрезы, нанесенные на поверхность, заставляют плоскости скручиваться при варке в заранее заданных направлениях. «Бугристая поверхность расширяется слабее, чем гладкая, - объясняют авторы проекта, - благодаря этому паста приобретает нужную форму».
***
«В беседе Илон Маск разоткровенничался – сказал, что его не интересуют ни деньги, ни признание ныне живущих людей. Главная его цель – первым ступить на Марс. И тогда человечество будет помнить его, пока будет жить. И все его бизнесы и активности в XXI веке служат единственной цели – как можно быстрее создать технологии для успешной высадки на Марсе».
***
«Понятие официального хронометриста Олимпиад появилось только на Х Олимпийских играх, проходивших в 1932 году в Лос-Анджелесе. На предыдущих играх в Амстердаме проблему точного отсчета пытались решить, одновременно запуская секундомеры сразу нескольких производителей. Что в итоге? Все приборы показывали близкие, но разные результаты. Чтобы определить победителя, судьям приходилось выводить среднее арифметическое из нескольких показаний, и оно фактически подменяло собой реальное достижение атлета».
***
Артемий Лебедев: «Важно не забывать: пока мы сидим в своих виртуальных мирах, кто-то должен доить коров, рубить лес, сажать пшеницу. Абсолютное большинство людей всегда будет выполнять традиционную работу, для них все эти новые штуки – просто картинка из телевизора. В виртуальной экономике есть определенное лукавство: нам кажется, что весь мир преобразился, а на самом деле никто эти изменения не заметил. Просто возник еще один мир внутри другого».
«Кто-то считает, что использовать нейросеть для генерации логотипов нечестно. Но ведь мы создали ее сами, внутри компании! Николай Иронов трудился у нас в течение года как человек – в студии никто не знал, что он ненастоящий. Думали, фрилансер на удаленке. Даже в бухгалтерии не знали, что это ИИ, аккуратно начисляли ему зарплату. Потом мы раскрыли секрет. Был большой хайп».
***
«Для поколения Z одежда становится новой литературой. Из-за переизбытка информации мы убрали на полку «Войну и мир» и перешли к коротким и понятным сообщениям – мемам в мессенджерах. Время контакта людей тоже сокращается, поэтому рассказать о нас собеседнику должна одежда. Мода стала основным языком поколения – быстрое и ясное высказывание, хорошо ретранслируемое в сторис друзей».
***
«Подавляющее большинство бананов сегодня относятся к сорту «кавендиш», названному в честь 6-го герцога Девонширского Уильяма, в садах которого они были выведены еще в 1830-х годах. Прежде в промышленном выращивании доминировал сорт «гро-мишель», плоды которого были крупнее, слаще и лучше хранились. Однако их погубила пандемия паразитических грибков Fusarium. Эта опасность угрожает и «кавендишу»: в последнее время их плантации все чаще поражает «панамская болезнь» - фузариоз, способный оставить нас без бананов».

Т.Орлова. Катастрофа на драконьем факультете.
«- Я заметила! – Лайна перешла на безапелляционный тон. – Кролики не уснули – твое колдовство их парализовало! И руку дам на отсечение, что ты все правильно произнесла. Однако ж последствия отчего-то не те, что были, к примеру, у меня. Так что ты есть, Кларисса?
Я оторопела, ведь на занятии действительно не успела ничего заметить. Преподавательница бегло привела кроликов в порядок и вызвала следующего студента. Теперь только в ее поспешности я тоже рассмотрела странность, а внимательную Лайну такими трюками не проведешь.
- Понятия не имею, о чем ты говоришь! А с кроликами у меня сразу отношения не заладились. Пойду прогуляюсь! – заявила я решительно и направилась к двери.
- Куда? – кинула Лайна мне в спину с полным осознанием своей правоты.
- К ректору! – выпалила я. – У меня с ним, может, любовь!
- Мо-ожет, - протянула она довольно. – Или вы оба скрываете от меня тему моей будущей диссертации!»

---

Максимилиан Волошин "Автобиографическая проза. Дневники". Увидела в библиотеке книжку - изданную еще в ранних 90-х... Оказывается, тогда придумали еще такую серию.
Как я поняла, заглянув в комментарии, Волошин не очень увлекался писанием дневников... Так что здесь, видимо, собрали все, что удалось собрать. Получилось всего два небольших раздела - юношеский дневник о путешествии в Европу за 1900 год и дневник мучительных наблюдений и размышлений относительно, так сказать, личной жизни - то есть, отношений с любимыми женщинами. Видимо, поскольку это действительно очень мало, то сюда еще для объема добавили некоторый кусок из эссе и статей искусствоведческого характера, который почему-то отнесли к "автобиографической прозе", не поняла почему. В действительности это, судя по всему, действительно статьи, которые Волошин публиковал в журналах и газетах в качестве корреспондента.
Сразу честно признаюсь, что из книжки прочитала только дневники - это мне интересно... То есть, статьи и эссе - это тоже интересно... Но книжка библиотечная, и там же не будут ждать до бесконечности, а подобный материал нужно читать вдумчиво, не спеша. Может, потом как-нибудь.
Итак, дневники. Первая часть - про путешествия - вообще получилась очень милой и забавной. Собственно, тут даже не то что личный дневник Волошина, это скорее коллективное творчество. В 1900 году группа молодых людей договорилась совместно отправиться путешествовать по Европе, при этом они еще хотели поставить эксперимент и уложиться в какую-то строго определенную сумму (небольшую). Хотели, значит, доказать, что можно с пользой и удовольствием путешествовать и за вполне небольшие средства. При этом они договорились, что будут вести по очереди записи в журнале путешествий - этот журнал тут и помещен. Не только Волошина - все-таки будущий поэт и классик отечественной литературы! - но и остальных читать было интересно. Все пишут с юмором и самоиронией, записывают и туристические наблюдения, и разные забавные моменты. В сущности, тут у них получился как бы отечественный аналог знаменитой джеромовской книжки "Трое в лодке, не считая собаки". Хотя молодые люди определенно не ставили себе целью повторить Джером Джерома... об этом никаких упоминаний... Так что вот я и думаю - может, в то время это был просто такой распространенный тип литературы. А уж Джером Джером - да и Волошин со товарищи - просто сотворили на нее, так сказать, дружеский шарж.
Вот вторая часть - глубоко личные дневники, которые сам Волошин назвал "История моей души" - производит уже совсем другое впечатление. Это действительно что-то такое трудное и вязкое... хотя тоже, конечно, очень интересно и познавательно. Как слепок эпохи и определенной части тогдашнего общества - конкретнее, литературной и окололитературной тусовки. Богемы. То самое, что позднее назовут серебряным веком и декадансом.
Вот я читаю и думаю, что декаданс - это тут совершенно точное определение. Очень извиняюсь за свою культурную дикость, но я все время при чтении некультурно думала, что всем им там не помешало бы наблюдение у хорошего психиатра... Ага, где бы его еще взять в то время, когда сама дисциплина только еще формируется. Нет, но серьезно - это же просто какие-то массово наведенные истерия с психозом. А я еще читала письма Цветаевой и думала, что Цветаева, должно быть, какая-то странная... Потом читала дневники Гиппиус и думала, что Гиппиус капец какая странная... И вот, оказывается, что это такая эпоха и такая тусовка - там все были такие. Со странностями и придурью. И Цветаева на этом фоне еще выглядит просто как образец здравомыслия.
А вот тут, в упоминаниях Волошина - люди на полном серьезе создают новые религии и определяют себя в первосвященники, общаются с духами и проникают в астрал и прочие всякие тонкие миры... Волошин, сам по себе вообще тоже человек довольно здравомыслящий, тоже изо всех сил старается тут проникнуться и соответствовать. Тоже что-то почувствовать из астрала и тонких миров. Как все окружающие. Тем более, его тут угораздило влюбиться в одну такую тонко чувствующую девицу - она же дочка богатого купца, которая с жиру бесится страдает от грубости реального мира. Да, он тоже общается со всеми этими медиумами и экстрасенсами (как сейчас выражаются). Вступает в масоны (это же просто каждому продвинутому человеку необходимо, ага). Мне кажется, это даже не настоящие масоны, а что-то вроде игры не знающих, как еще повыделываться людей. Перформанс. Как сейчас выражаются.
А с девицей вышло все очень печально. Волошин на ней женился, но она через некоторое время вообразила, что у нее более тонкое чувство к поэту Вяч.Иванову. Так что ей просто позарез необходимо войти в семейство Иванова еще одной женой. Для Волошина все это было очень тяжело, судя по тому, как он это описывает в дневниках - и отношения на первоначальном этапе, когда все его убеждали, что девица очень ранимая и тонко чувствующая! И уж тем более потом, когда у нее возникла такая астральная лирическая связь. Собственно, поэтому он и взялся за дневники, хотя так-то не имел к ним склонности. Как тут написано в комментариях. Видимо, рассчитывал, что это будет такое средство работать над собой и воспитывать в себе тоже способность тонко чувствовать.
Я даже не выдержала и глянула в википедии - по скупым упоминаниям уяснила, что тонко чувствовать, видимо, куда выгоднее для жизни. Потому что Волошин умер довольно рано, едва дожив до пятидесяти, а его возвышенная супруга спокойно прожила до 90 лет. В Германии, куда она, ясное дело, эмигрировала. Я бы сказала, что это очень выразительный факт, если русский человек в 30-е годы ХХ века предпочел жизнь в Германии... тонкие чувства, они такие...
А Волошину еще потом вот надо было в каких-то отношениях состоять с Черубиной де Габриак. О чем он тоже упоминает в дневниках, в совсем уж обрывочных записях. Та вообще была начисто сумасшедшей. Судя по этим записям. Ну да ладно, его дело. Я все равно при упоминании о Волошине буду вспоминать скорее то, что мелькает в воспоминаниях разных лиц - как он в годы гражданской войны и разрухи старался помочь голодающим и потерянным людям...

@темы: Книги

---

Книжный столик

М.Волошин. Дневники.

«В путешествии не столько важно зрение, слух и обоняние, сколько осязание. Для того, чтобы вполне узнать страну, необходимо ощупать ее вдоль и поперек подошвами своих сапог».

«Говорят, что надо пуд соли съесть с человеком, чтобы узнать его, а я говорю вам, что для этого достаточно пройти вместе пешком верст сто».

«…Слушали дивную музыку, которая звучала из глубины собора и застывала между стенами храма в виде разноцветных стекол».

«Мы стали подниматься по очень крутому каменистому руслу протока на холм, где проходит граница между Баварией и Тиролем. Там была прорублена просека и стоял столб. Мы широко расставили ноги, так, чтобы одна нога находилась в Тироле, а другая в Баварии, и глубоко наслаждались этим интернациональным положением в течение нескольких минут».

«Действие вина на высоте оказалось очень сильное, т.к. Леонид, выйдя из хижины, в которой он выпил четверть половины литра слабого вина с водой, слушая шум потока, говорил: «Какой сильный ветер» - и, указывая пальцем на вершины гор, прибавил: «Даже все вершины гнутся».

«Мы обошли громадное туловище собора по большим дворам, заросшим травой, и вступили в лабиринт Ватикана, похожий на беспорядочное нагромождение зданий, выросших одно на другом, подобно листьям кактуса».

«Князь убеждал нас идти обедать в какой-то необыкновенно дешевый по виду ресторан, который он только что видел на улице… на улице… (тут он полез в свою записную книжку) divieto affisione. Нам, конечно, пришлось отказаться от мысли найти эту тратторию, так как divieto affisione означает запрещение налеплять объявления – надпись, встречающаяся почти на всех итальянских домах, которую князь по свойственным ему особенностям принял за название улицы».

«… После любовались озером, по которому плавали лебеди. Но Алексис со свойственной ему прозаичностью доказал, что это не лебеди, а утки».

«Так как все кратеры в Западной Европе составляют теперь собственность предпринимателей, то с нас потребовали по лире».

«…Не могу писать дневника. У меня есть непосредственные чувства, но нет для них непосредственных слов. Слова всегда запаздывают».

«Я сказал М.: «О, если б нам пройти чрез жизнь одной дорогой». Из многих выбрать одну. Вечная иллюзия человечества, что не может быть двух истин и т.д.»

«Как, если представить себе, что это рассвет, все сразу меняется».

«Лет семи-восьми я вечерами плакал от отсутствия ласки. Потом привык».

«Этот день я унесу в груди как большой драгоценный камень».

«Смерть я вижу так: когда закроешь глаза и все забудешь…»

«Если Вам будет нужна душа, чтобы стать человеком, - позовите».

«Я со слишком большой радостью принимаю все, что ни посылает мне жизнь. Может быть, разница в словах: я называю счастьем то, что другие называют страданием, болью».

«М.: «Зачем же вы сказали мне, что нужно восторгаться этим Ангелом?» Я: «Потому что Вы подходили к нему, чтобы судить его. А надо подходить так, точно он Вас судить будет».

«Я не могу исполнить того, о чем много думал, особенно мечтал. Мечта есть активное действие высшего порядка. Ее нельзя низводить до простого действия. Поступки сильные совершаются, не думая. Воля чужда сознания. Поступки приходят так же неожиданно, как мечты, и никогда не совпадают. Горе тому, кто смешивает мечту и действие и хочет установить связь между ними. Желание – это предчувствие, это наше зрение в будущее. Поэтому всякое желание – когда пожелаешь всем телом, а не только умом, - исполняется. Все завершено. Лучи достигают к нам из будущего, и это ощущение мы называем желанием. Это дает нам необходимую иллюзию свободы воли. Чудеса расположены, как вехи, по дороге человечества, тот, кто их предугадывает, их совершает».

«Проповедь дает созревший плод – чужой. А душе надо только зерно, из которого может вырасти дерево, которое принесет этот плод».

«Надо уметь владеть своим полом, но не уничтожать его. Художник должен быть воздержанным, чтобы суметь перевести эту силу в искусство. Искусство – это павлиний хвост пола».

«Вся наука человечества, все его знания должны стать субъективными – превратиться в воспоминания. Человек должен суметь развернуть свиток своих мозговых извилин, в которых записано все, и прочесть всю свою историю изнутри. Мы заключены в темницу мгновения. Из нее один выход – в прошлое. Завесу будущего нам заказано подымать. Кто подымет и увидит, тот умрет, то есть лишится иллюзии свободы воли, которая есть жизнь. Иллюзия возможности действия. В будущее можно проникать только желанием. Для человечества воспоминание – все. Это единственная дверь в бесконечность. Наш дух всегда должен идти обратным ходом по отношению к жизни».

«Написать перечувствованное, пережитое – невозможно. Можно создать только то, что живет в нас в виде намека. Тогда это будет действительность. Потенциальная возможность действительности станет активной действительностью в искусстве: действительностью ослепительной, ошеломляющей, которую всякий переживает и сколько угодно раз, - алгебраической действительностью. Пережитое – описанное – всегда слабый пересказ, но не сама действительность. В литературе всегда нужно различать пересказ действительности и созданную действительность. Художник, идущий к моим воспоминаниям, ищет в них не пережитой действительности, а себя самого в настоящем, вне времени».

«Никогда не делай того, о чем ты мечтал. Потому что ничего нельзя повторить. Исполнение мечты – это повторение. Тогда жизнь становится произведением искусства по отношению к мечте и воспроизведение ее слабо и бледно».

«Воспоминание – это было великое завоевание, сделанное земным животным в области четвертого измерения. Может, это завоевание потом распространится и на будущее. Здесь нет невозможности физической. Есть невозможность страшной боли, которую надо преодолеть. Эта боль – противоречие неизбежности и иллюзии свободы воли, то есть желания. Нельзя желать того, что все равно неизбежно. Можно желать только то, что кажется невозможным. Желание – это, конечно, вид предчувствия, зрение вперед, но зрение мало развитое, не координированное, лишенное перспективы».

«В живописи все – анализ. Живописный ум схож с математическим. Рисунок д о л ж е н расказывать. В нем должна быть наглядность силлогизма. У импрессионистов глупый рисунок. Не умный – как сама природа. В рисунке сосредоточен весь ум человеческого глаза, его понятие о причинности, о тяжести, его опыт и знание предметов. Я раньше думал, что надо рисовать только то, что видишь. Теперь я думаю, что нужно рисовать то, что знаешь. Но раньше все-таки необходимо научиться видеть и отделять видение от знания. Самый пронзительно расчленяющий ум должен быть у живописцев».

«Слово мало способно зафиксировать прошлое. Поэтому такая борьба со словом в описаниях. Описание – это почетная победа слова, но не его стихия. В этом труд Флобера, который щелкал бичом и резкими окликами заставлял слова идти не привычными руслами периодов. Слово выражает желание. Слово – это будущее, а не прошлое. Всякое желание исполняется, если оно не выражено в слове. Чтобы предотвратить его исполнение – его надо сказать».

«Мед. В нем воспоминания о разных цветах».

«Я против экспериментов над жизнью, как их делали немецкие и польские поэты. Слово может создавать действительность только из желаемого, но не из пережитого. Слово – это вторая действительность, но не повторенная действительность».

«Художественное творчество – это умение управлять своим бессознательным. Но так, как перед сном вперед заказывая себе момент пробуждения. Управлять бессознательным, не доводя его до сознания».

«Я истощил свое будущее видениями и словами. Живущий идет вперед с закрытыми глазами и мечтает только о прошлом».

«Когда остаются маленькие кончики мира, то из них делают кошек. Потому что кошки думают так же, как и мы. Только они не умеют так же говорить».

«Химеры рождаются в моменты пробуждения от одной действительности к другой».

«…У нее руки лодочками, точно змеиные головы».

«Теперь начинаю бояться, что я слишком верю всему, что говорят про меня. Мне сказали: ты никогда не любил – и я верю. И это становится так. Мне говорят: ты запутался в словах, ты лжешь – и я вижу только ложь в своих словах. Мне кажется теперь, что я потерял вкус правды».

«М.: «Мне бы хотелось, чтобы пришел гигант, взял бы меня на руки и унес. Я бы только глядела в его глаза и только в них видела бы отражение мира… Все доходило бы ко мне только через него. Я бы ему рассказывала сказки, а он бы для меня творил бы новые миры – так, шутя, играя. Неужели этот гигант никогда не придет…» Я думал, что я всегда ведь тоже ждал великого учителя, но он никогда не приходил, и я видел, что я должен творить сам и что другие приходят и спрашивают меня. Но я не сказал этого».

«Правда бывает хороша только тогда, когда она нужна. Но гораздо чаще бывает нужна искренняя ложь».

«Каким бы я мог быть великолепным французом. В конце концов, единственное, что соединяет меня с Россией, - это Достоевский. Может быть, потому, что я его дольше всего отражал в себе в самый восприимчивый период моей жизни. Я зеркало. Я отражаю в себе каждого, кто становится передо мной. И я не только отражаю его лицо – его мысли – я начинаю считать эти мысли и это лицо своими. Это очень ценят те, кто… Тут позвонила М. «Вы часто бываете тем манекеном, который танцует вальс, повторяет «какое прекрасное платье» и убивает свою даму».

«…Мне кажется, что мои вопросы так же бесстыдны, как вопросы слепого зрячему в то время, как тот потрясен каким-нибудь видением».

«На закате я вечерней птицей ношусь по темным аллеям и замираю от чувства полета. Ветер шевелится в крыльях и хочется взвизгнуть, как летучей мыши».

«Я расскажу вам сказочку: Жили-были дед да баба. Была у них курочка Ряба… Яичко упало и разбилось. А после все поехали в Цюрих. Золотое яичко – это то, что никогда не бывает… Как я счастлив и грустен. Я отдал свою сказку… Любят, поскольку отдают».

«- Нет, скажи мне, как ты меня любишь? Я не знаю. Я бы хотела всегда быть так… чтобы это не кончалось. Сделай так, чтобы не было будущего, Макс, сделай…
- Для этого нужно быть сильным, как смерть…»

«- Человеческие отношения так сложны…
- Люди создали их, чтобы упростить жизнь…»

«Мне кажется, что мы – те дети Адама, которым было дозволено снова вернуться в рай, и они увидели, что дерево Жизни срослось с деревом Познания и стало одно… И где бы и когда бы ты ни была и кем бы я ни был, если я подойду к тебе и возьму тебя за руку и скажу: Amore – этот лес снова встанет вокруг нас…»

«Мне надо освободиться и самоутвердиться. Я всю свою жизнь ломал и гнул перед ней. Для полноты любви мне надо самому свое найти, и тогда только я могу дать ей все».

«Мне хотелось бы жить между людей, в которых можно читать прошлое страны. Здесь только будущее».

«Мне хотелось бы написать о Брюсове макиавеллическую книгу: «Поэт». Апофеоз воли и честолюбия. Это характер и фигура, вылитые из бронзы итальянского Ренессанса. Я ему удивляюсь и не возмущаюсь. Я любуюсь гибким совершенством и уверенностью его тигриных ударов и выпадов».

«О спорах.
Я: - Я не буду спорить и не спорю. Мне легче согласиться, чем спорить. В спорах две опасности: с одной стороны, рискуешь начать высказывать из противоречия то, что сам не думаешь, а с другой, это всегда столкновение двух отрицаний и примирение их может доставить наслаждение только третьему лицу, присутствующему при споре, но не спорящим.
- Вы не относитесь серьезно…
- Несерьезно то, что не может улыбаться».

«Я не думаю о месте. Если судьба привяжет к России, я буду в глубине своей комнаты добросовестным историографом людей и разговоров, а на площадях газет – толкователем снов, виденных поэтами. Быть толкователем снов и добросовестно записывать свои сны, виденные на лицах современников, - вот моя миссия в России. Если же я буду за границей, я буду жить стариной, чистыми идеями и буду поэтом. Я готов принять и толпу, и уединение. Что выпадет – в этом судьба».

«Брюсов о декадентах: «Они способны дать в руки Венере Милосской винчестер и браунинг».

«Когда Иванов //Вяч.//, узнав о редакционном объявлении без его ведома, пришел к Рябущинскому заявить о неконституционности его поведения, Рябушинский так был изумлен, что в тот же вечер собрался у него консилиум врачей, которые ему посоветовали отправиться в кругосветное плавание».

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).