Читательский дневник

Юрий Кузнецов.
…И на песке
Порой чертил пространственные знаки,
И после их сметал в глухой тоске.
Ученики, предавшие его,
Такое действо посчитали странным
И, потаясь, спросили: - Отчего
Не пишешь ты на чем-то постоянном?
И слово указательным перстом
Он начертал на воздухе пустом.
И вспыхнуло, и засияло слово,
Как молния… И молвил он сурово:
- Вот ваше постоянное. Вот то,
Чего не может вынести никто.
Покоя нет. Вы грезите покоем,
А силы тьмы вокруг теснятся роем.
Три битвы, три войны идут от века.
Одна идет, сокрыта тишиной,
Между свободной волей человека
И первородно-личною виной.
Вторая битва меж добром и злом,
Она шумит по всем земным дорогам.
А третья между дьяволом и богом,
Она гремит не небе голубом.
В душе и рядом бьется тьма со светом,
И первый крик младенца – он об этом.
Раскаты грома слышатся в крови,
Но говорю вам: истина в любви.
Не ждите чуда, не просите хлеба.
Ваш путь туда! – он указал на небо.
Ученики ему сказали: - Отче,
Уныние в крови, а ты горишь
И коротко и просто говоришь,
Но можешь ты сказать еще короче?
- Могу! – и на ладони написал
Он истину и миру показал. –
В двух первых битвах победите с нею.
О третьей битве говорить не смею.
Направит вас туда, преобразив,
Иного мира воля и порыв.

Дж.Тэй. Любить, но не терять рассудка.
«Он постоял с минуту, глядя в окно на нарядный сад, на поблескивавшую в дальнем его конце реку.
- Можно подумать, что отсюда до ближайшего жилья идти и идти, - заметил он.
Тоби сказал, что в этом главная прелесть Хором, хотя большинство коттеджей, расположенных по эту сторону улицы, тоже имели сады, спускающиеся прямо к реке, многие из них были впоследствии поделены на участки или проданы садоводам. «А территория вокруг Хором кажется такой просторной из-за того, что у нас тут нет ничего, кроме газонов и деревьев».
- Река же образует границу, не портя пейзажа, - прибавил Тоби. – Хотя река наша – счастье, увы, весьма относительное.
- Комары заедают?
- Нет, время от времени на нее нападает неодолимое желание проникнуть в дом. И приблизительно раз в шесть лет она его осуществляет. Мой управляющий проснулся в одно прекрасное утро оттого, что в окно к нему стучится лодка».

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

Саша Черный.
«Все в штанах, скроенных одинаково, при усах, в пальто и котелках. Я похож на улице на всякого и совсем теряюсь на углах… Как бы мне не обменяться личностью: он войдет в меня, а я в него, - я охвачен полной безразличностью и боюсь решительно всего».
***
«В мучительной жажде надежды и красок выходит на улицу, ищет людей… Как страшно найти одинаковость масок от гения до лошадей!»
***
«По улицам шляется смерть. Проклинает безрадостный город и жизнь без надежд, с презреньем, зевая, на землю толкает несчастных, случайных невежд».
***
«Что будет? Опять соберутся Гучковы? И мелочи будут, скучая, жевать, - а мелочи будут сплетаться в оковы, и их никому не порвать».
***
«Одну за другой хоронил я надежды, брат! От этого больше всего устают».
***
«Ах, политика узка и притом опасна. Ах, партийность так резка и притом пристрастна. Разорваны по листику программки и брошюры, то в ханжество, то в мистику нагие прячем шкуры».
***
«Научно и приятно, идейно и занятно – умей момент учесть: для слабенькой головки в проблеме-мышеловке всегда приманка есть».
***
«Ах, милый, хилый Новый Год, горбатый, сморщенный урод! Зажги среди тумана цветной фонарь обмана. Дай чуда! Ведь бывало чудес в веках немало…»
***
«Или мысли наши – жернова? Или спор – особое искусство? Чтоб, калеча мысль и теша чувство, без конца низать случайные слова…»

А.Райро. Аристократ. Пять грязных искусств.
«Я медленно слез со стола и выпрямился. Еще раз сунул руку в рваную дыру на штанин и провел ладонью по месту, где от раны осталась лишь отметина шрама.
- Ищете подарок инспектора? – Херефорд достал из кармана плаща серебристую пулю. Та блеснула в его руке, обтянутой перчаткой. – Ищете это?
Пуля перекатывалась по ладони волхва, а он поигрывал пальцами. Маска скрывала его эмоции, но по голосу я понял, что он улыбается. Этот ублюдок улыбается!
Я сделал шаг к Херефорду, мысленно распланировав, куда ударю его сначала, чтобы дезориентировать наверняка.
- Оставайтесь на месте, для вашего же блага, - предупредил он тут же. – Я знаю, какой вы ловкий боец, и обязательно проверю это позже, не сомневайтесь. Но сейчас я кое-что вам объясню. Эта пуля… она особенная. Когда инспектор собрался вас арестовать, то зарядил револьвер единственным патроном. И вынув из вас эту пулю, я вынул из вас и рану… и боль, что она доставляла. Прекрасно, не правда ли?
Я промолчал. Внутри все напряглось в ожидании развязки этого странного разговора. Голос волхва стал громче и неприятнее, а его маска почернела.
- Наверное, вы не совсем понимаете свойства этой пули? Я объясню еще кое-что. Эта пуля позволяет не только забрать боль, но и отдать ее обратно. Отдать в разы более сильную боль. В десятки, сотни раз более сильную. Показать вам, как это бывает?
Херефорд сжал пулю в кулаке, поднес к губам и зашептал. Сначала я ощутил покалывание в правом бедре, прямо на месте шрама, будто кто-то невидимый ткнул в мышцу рапирой. Место укола принялось нагреваться… нестерпимо жечь. Боль становилась все сильнее и объемнее, все интенсивнее…»

---

Наталья Косухина "Чаромир". Фэнтези, любовный роман.
Сюжет: девушка Софья любит читать... читает запоем... И однажды она обнаруживает, что книги в буквальном смысле могут затягивать в себя. Выяснилось, что она принадлежит к редким людям, которые могут по своему желанию проникать в книжный мир и даже изменять его. И что есть целое тайное общество для таких людей. Но есть и отрицательные моменты - некие ловцы, которые охотятся на книгоходцев и убивают их...
Книжка совершенно не понравилась. То есть, не могу сказать, что она провальная сама по себе - в принципе, вполне типичная для автора... Есть и приключения, и юмор... местами... и любовная линия, все как полагается... Задумка с книгами и путешествиям по ним - ну, не сказать, что сильно оригинальная, но тоже вполне себе с выдумкой и фантазией.
Мне не понравилось чисто в плане морального аспекта, так сказать. Потому что это практически "Корпорация Лемнискату", дубль два. Хотя и в более мягком варианте. Там-то на полном серьезе якобы положительные персонажи убивали людей - чтобы добиться нужного (кому-то) течения истории. И это никого не парило! А здесь нам сначала представляют это тайное общество книгоходцев - или как уж они у автора именовались, я уже забыла - долго продвигается, какое оно хорошее, в противовес его противникам, ловцам, долго звучало, как там надо с ловцами бороться, надо противодействовать... А к финалу внезапно выясняется, что вся суть этого тайного общества книгоходцев состоит в том, чтобы извлекать из книжного мира реальный материальный доход! то есть, люди просто тупо обворовывают героев известных книг... Тащат золото, драгоценности, все, что плохо лежит. Даже вон Гарри Поттера умудрились обворовать - что-то там сперли у ребят, когда они еще не опомнились после схватки с очередными приверженцами Воландеморта. Чудно. И справедливости ради нужно сказать, что ГГ все же чувствовала какую-то неловкость от этой деятельности. Ну, первое время. Потом уже втянулась, ага.
В общем, любовный роман тут у меня не задался, ввиду категорического измельчания рокового и сексуального... какой уж он роковой - так, мелкий аферист.

@темы: Книги

---

Вот сейчас на LiveLib человек мне доказывает, что я работу следователя себе киношно представляю.

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

Литературная газета.
«Литература – дело циничное. Если демиурги, продюсирующие словесность в неведомых нам координатах, отправляют сильного литератора в то или иное пекло (на Кавказ, в Севастополь, комиссаром в Первую конную, в осажденный франкистами Мадрид, в окопы Сталинграда и пр.), они намерены не только придать войне общенациональный, а то и мировой масштаб, но и оставить после нее корпус текстов и контекстов – как минимум надолго».
***
«Практически отсутствуют натуралистические сюжеты, их место занимают описания боевой работы – что, вообще-то, как и эротику, у нас мало кто умеет (хорошо хоть, батальные сцены, в отличие от эротики, рвутся писать не все)».
***
«Возможна ли проза, в которой идейная одержимость не подменяла бы трудное, гусеничное движение жизни, а живая кровь не превращалась в плакатную краску?»
***
«Прилепин черпает энергию в мощнейшей послереволюционной литературе – я как-то обозначил 20-е годы ХХ века его эстетической родиной».
***
Георгий Иванов: «Дело поэта создать «кусочек вечного» ценой гибели всего временного – в том числе нередко и ценой собственной гибели».
***
«Снова и снова вспыхивают у нас ожесточенные дискуссии о причинах революции. Но еще задолго до того, как в 1917 году возбужденные толпы хлынули на улицы Петрограда, революция в России уже произошла. И прежде всего она произошла в головах русских поэтов. Ведь это они ее предсказывали, с воодушевлением готовили, прославляли и с упоением благословляли. Недаром же говорят, что поэт очень часто еще и пророк».
***
Николас Гомес Давила: «Реакционер становится консерватором только в те эпохи, в которых есть что сохранять».
«Реакционеры набираются из первых рядов зрителей революции».
“XIX век был несчастливым, поскольку реакционеру довелось жить в самом солнцестоянии дурацких надежд. Сегодня, наоборот, нас утешает зрелище их катастрофических сумерек».
«У реакционера есть не только обоняние, чтобы обонять абсурд, но и вкус, чтобы смаковать его».
«Читатели писателя-реакционера никогда не знают, положено с энтузиазмом аплодировать ему или с яростью бить ногами».
«Самый убежденный реакционер это раскаявшийся революционер, то есть тот, кто понял реальность проблем и обнаружил ложность решений».
«Мы, реакционеры, неудачники: левые крадут у нас идеи, а правые – словарь»ю
«У сегодняшнего реакционера есть удовольствие, которое было неведомо вчерашнему: он видит, что финал современных программ не только провален, но и жалок».
«Политический талант выходит за рамки социальных категорий: бывают реакционеры в лохмотьях и коронованные левые».
***
Евгений Попов, президент Русского ПЕН-центра: « - Нобелевскую премию по литературе вручили поэту из США Луизе Глюк. Как вы считаете, получение этой награды политизировано или в основе выбора все же талант?
- Нобелевские премии часто присуждают не за талант, а за нечто иное. О новой лауреатке с характерной фамилией Глюк ничего пока сказать не могу. Никогда про нее ничего не слышал и стихов ее не читал».
***
Сибдей Том: «Только забывшие учат, что такое Родина, и побеждают хором горластым».
***
Ирина Батый: «В теле в нашем, как в дому, в ребрах есть вакансии для одной из многих душ, как кому сподобится».

Р.Джафаров. Сато.
«- Скажите, а как вы объяснили Косте то, что он больше не ходит ко мне?
- Ну… он не спрашивал, - пожал плечами Саша. – Я и не стал объяснять.
- Это очень важный момент. В таком возрасте дети очень часто не спрашивают, потому что боятся получить ответ, которого не перенесут. Как понимаете, неосознанно. Но вместо этого – фантазируют. Они придумывают себе самые разные причины. Допустим, Костю водили на какое-нибудь хоровое пение. А потом перестали водить. Он не спросит, почему, но придумает все что угодно. Что у него не получалось и поэтому его забрали, что остальные дети были против, чтобы он ходил туда, что он сделал что-то, из-за чего ему там не рады. Часто это приводит к ощущению брошенности, предательства или вины. Поэтому очень важно объяснять ребенку все ваши решения, которые коснутся его жизни. Даже если он не поймет, у него сузится круг фантазий.
- Понятно, - кивнули супруги.
«А еще, - подумала Даша, - вполне вероятно, что Костя решил, что я его бросила. Спасибо вам большое! Вы хоть представляете, насколько трудно в таком случае восстановить контакт?! А все потому, что вам что-то там показалось!»

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Книжный столик

Андрей Миронов.

Григорий Горин: «Задача этой книги – максимально рассказать о нем правду. Я говорю «максимально», потому что, наверное, абсолютную правду сообщить ни один человек не сможет, поскольку воспоминания всегда окрашиваются сугубо личным восприятием. Мы видим в другом лишь то, что способны увидеть, - его достоинства и недостатки прямо пропорциональны нашему несовершенству. Таким образом, воспоминания о ком-то – это всегда еще и рассказ о себе. И книга об Андрее Миронове – коллективный портрет, созданный многими… всеми теми, с кем он провел свою жизнь. Он никогда не отделял себя от них, он отдавал им лучшую часть своей души. В этом была его мудрость. Благодаря друзьям душа сохранилась».

«…Как он все это успевал, уму непостижимо. Словно интуитивно ощущал краткость жизни и пытался раздвинуть ее пределы за счет плотного наполнения».

«Его улыбка помогала нам сохранить человеческое выражение лица. Она необходима нам и сегодня, когда обрушившиеся на нас беды и напасти грозят исказить наши физиономии гримасой ненависти и злобы.
«Не пропадем, ребята! – скажет Артист, появляясь вновь и вновь на экране. – Жизнь коротка, но бесконечна! Смерть может прийти в любую секунду, но тут же отступит, если вы не станете относиться к ней слишком всерьез… Разве не так?»
И он вновь засмеется, затанцует, запоет, и, ей-богу, нам станет неловко за свое собственное несовершенство и пессимизм».

Клавдия Пугачева: «Бывало, стоило Миронову выйти на сцену в театре или на концертной площадке, и в зрительном зале возникало особое состояние. Я бы назвала его предвкушением радости».

«И смерть его была для меня как наваждение. Когда я шла в театр и увидела тысячную толпу людей, я подумала: мало быть знаменитым актером, надо быть любимым. Он был таким молодым и красивым… И мне все казалось, он сейчас встанет и скажет: «Ну, пошутили и хватит. Спасибо за добрые слова…»

Леонид Менакер: «Наверно, уже тогда у десятилетнего мальчика существовала вера в магическое «если бы», в «предлагаемые обстоятельства». Впрочем, эта вера в большей или меньшей степени существует у всех детей. Только у некоторых она сохраняется на всю жизнь. Из таких детей вырастают артисты».

«Мы шли по модному Невскому. Тогда Андрея, конечно, никто не узнавал. Он вдруг засмеялся, показал на поток людей: «Зрителей сколько! А?!»

Александр Червинский: «Этого не может быть. Чтобы так играть, люди долго мучаются и учатся. Я никогда не видел, чтобы он мучился или учился. Или он как-то по-своему учится и мучается? Он прыгает на стуле, и я уже теперь понимаю, что он артист и, вполне вероятно, когда-нибудь придется писать мемуары».

«Вот он с упоением моет машину, «вылизывает», как мы называем этот процесс. Дышит на стекла, спичечкой выковыривает микроскопические грязинки. Я объясняю, что она не живая, ему стыдно, но он моет. Я говорю, что он даже не знает, как устроена машина, что он вообще не знает, как все устроено в этом мире, и осознает лишь поверхность вещей и явлений.
Вечером на крыльце он требует, чтоб я рассказал ему, как устроен мир. Нет, не издевается. Надо же с чего-то начать. Вот звезды, они что, действительно большие? Нет, он понимает, что они большие, но как это устроено? Он хочет знать раз и навсегда».

Анатолий Макаров: «Думаю, что вопреки расхожему мнению, происхождение не облегчило Миронову путь в искусство, но, предопределив его, даже затруднило, он ведь не «сыном» собирался стать, а самостоятельной, неповторимой личностью, - с каким же невидимым миру упорством надо было воспитывать и возделывать свои способности, постоянно, каждый день, буквально в быту, в кругу домашних, друзей, имея перед глазами образцы мастерства, вкуса, музыкальности, насмешливости, непочтительного ума».

«…Актеры говорят, что Миронов наигрался, - пишет в редакцию читательница, - но мы-то, зрители, на него не насмотрелись..»

Михаил Воронцов: «Победа почти всегда доставалась ему. Андрей очень не любил проигрывать. Он не завидовал чужой удаче, но не мог смириться с тем, что кто-то может то, чего не может он».

Яков Смелянский: «Главной задачей в то давнее время было поддержать стремление студента пробиться сквозь смех к слезам и к смеху сквозь слезы».

Юрий Катин-Ярцев: «Цезарь Борджиа – вездесущий, всепроникающий. Вот он появляется в номере у ученого, как-то неожиданно возникает. Вот это «возникает» замечательно получается у Андрея – разворот бедрами влево, разворот вправо, мгновенная грациозность шага вперед, и вот со своей обескураживающей улыбкой он перед вами. (Замечу, что потом в ролях Миронова всегда интересны были эти моменты «возникновений»)».

Ада Брискиндова: « Жизнь ведь порядком нас огрубила. А Андрея не тронула. Он всегда оставался самим собой».

«К слову сказать, его манеру слегка покачиваться на ходу побороть так и не удалось. И слава богу. Он и в этом был замечательно пластичен. Где-то, кажется, у Дельсарта, есть такой совет: «Если вы не можете преодолеть своего недостатка, заставьте полюбить его». Андрей это умел».

Вера Васильева: «В первый же сезон Валентин Николаевич Плучек сказал об Андрее: «Наше солнце».

Татьяна Егорова: «Очень трудно вспомнить… Не потому что это было давно или что у меня слабая память, а потому что счастье не оставляет по себе воспоминаний».

«Его дарование было наделено такими разнообразными красками, что ему мог бы позавидовать сам цветовой спектр».

«Настоящие произведения искусства хороши тем, что они универсальны. Они воздействуют не только на зрителей, но и на тех, кто их исполняет».

«Риск формирует личность. Андрей каждый спектакль играл так, как работает эквилибрист под куполом цирка – без подстраховки. Он не экономил себя, щедро раздаривая свое бесценное имущество, всегда, каждый вечер, рискуя жизнью».

«Как известно, талантливым быть трудно. Это тяжелейшая ноша – часы отчаяния, приступы неуверенности, повышенная степень ранимости. Боль. Андрей был «счастливый несчастливчик». И кто знает, какой ценой оплатил он свое место в жизни? И почему в последние часы прощания на его лице были такие скорбные уголки рта?
Но и существовать рядом с выдающимся Явлением – испытание, которого не выдерживает почти никто».

«И вот внезапная и такая страшная смена декораций. Роскошный замок в спектакле «Женитьба Фигаро» в Рижском театре оперы и балета превратился в реанимационную палату. Последние слова: «… жизнь… бороться…» И увезли… И опять за ним не угнаться, и опять он вышел за «рамки обыденности». И опять с последними словами Фигаро: «… теперь… она оказывает… предпочте… ние… мне…», - его душа устремилась в иные сферы».

Анатолий Эфрос: «Андрей Миронов – никак не типажный актер. В нем есть мягкость, есть как бы фактура пластилина, которая, на мой взгляд, очень заманчива в кино и театре, особенно когда изнутри актерская природа освещена умом. Миронов может лепить из себя многое».

«Миронова я позвал на помощь, когда совсем уже погибал. Он тут же отозвался, что само по себе было приятно и отчасти сняло ту тяжесть разнообразных мыслей, от которых иногда можно погибнуть».

«В человеке, который делает в чем-то первые шаги, должно быть что-то от ребенка. Что-то сверхпростодушное и чистое».

Марк Захаров: «Бродит в мироновских героях какая-то шальная веселость, без которой мы не мыслим ни одного серьезного дела. Рожденный им ироничный и вместе с тем добрый весельчак всегда готов был плакать и смеяться. Андрей угадал какую-то волшебную пропорцию необходимой нам боли и необходимой радости, ума и безрассудства. И еще, самое главное – всегда знал, про что плакать, про что смеяться. Знал, кого ненавидеть, а на кого молиться».

Леонид Хейфец: «Смотрю ленты, телепередачи с его участием, откуда он снова приходит к нам блистательным, обворожительным и очень талантливым артистом и человеком. Почему-то связываю его судьбу с судьбой другого великолепного актера – Жерара Филипа, тоже ушедшего от нас в расцвете жизни. И мне кажется, что Андрей Миронов – это наш Жерар Филип… а может быть, кто-то мог бы сказать про Жерара Филипа – это наш Андрей Миронов».

Борис Поюровский: «Часто так само собою выходило, что даже по-настоящему талантливые люди рядом с ним блекли, тускнели, хотя он в этом ничуть не повинен: такая уж индивидуальность!»

«Некогда, некогда, некогда» - так пел Андрей в одной из последних своих песен. Ему и в самом деле было некогда. А нам казалось, что так будет всегда: он будет торопиться играть, теть, танцевать, а мы радоваться встречам с ним…»

Аркадий Хайт: «Есть что-то глубоко символичное в том, что Андрей ушел из жизни в тот день, когда играл на сцене Фигаро – самого близкого и самого непохожего на него из всех сыгранных им героев. Такого же озорного, искрометного, никогда не впадающего в уныние, склонного к розыгрышам и мистификациям, язвительно-насмешливого по отношению к сильным мира сего и трогательно-нежного с друзьями».

Юрий Темирканов: «Наверно, это сравнение покажется кому-то неожиданным, даже странным. Характером своей работы он напоминал мне Моцарта. Творил свободно, как бы не замечая своего безграничного обаяния, поражая яркостью и значительностью своей личности. «Ты, Моцарт, бог, и сам того не знаешь» - эти пушкинские строки все чаще приходят мне на ум, когда я вспоминаю своего друга».

«Со смертью Андрея перевернулась определенная страница моей жизни. Я понял, что какая-то большая часть жизни прожита, начинается другая, а я сам стал иным…»

Раймонд Паулс: « Всю жизнь он оставался верен этому удивительному сочетанию легкой музыки и джаза. Стиль ретро – это его стиль, который он очень любил».

«Андрей пел всегда с удовольствием, у него был своеобразный тембр голоса. Я не сказал бы, что у него был слишком богатый голос, скорее, наоборот. Но как настоящий актер он умел свои голосовые недостатки великолепно обыгрывать, превращая их в достоинства».

Лев Оганезов: «Андрей был мастер задавать вопросы. Кем бы ни оказывался его собеседник, он забрасывал его кучей вопросов и внимательно выслушивал ответы. У отвечавшего к концу беседы создавалось впечатление, что Андрей решил бросить сцену и заняться тем, о чем они говорили».

«Воспоминаний у меня больше, чем слов. Они образуют какую-то огромную, незаконченную партитуру».

Федор Чеханков: «В нем были все идеальные качества, необходимые для актерской профессии. Природа иногда создает такое совершенство».

«В одном я ему завидовал: он, кажется, единственный в нашем поколении сыграл свои великие роли вовремя. Его Дон Жуан, Жадов, Хлестаков, Чацкий, Фигаро, Мекки, Лопахин, Клаверов были сыграны им такими, какими их написали авторы. Ему повезло как никому – у него было редкое, особенно на театре, совпадение возможностей. К нему неприложима тривиальная истина: «Если бы молодость знала, если бы старость могла». Он и знал, и мог».

«…Начинается его стремительная, головокружительная, фантастическая популярность. Он популярен, но он и любим. А ведь это не всегда одно и то же».

«Андрей любил ставить для нас, своих друзей, свои последние записи. Мы даже над ним посмеивались: «Тоже мне – певец земли русской». Сейчас я понимаю: он не хвастался, хотя чувство гордости, что он, человек, в общем-то, с небольшим певческим голосом, поет с огромными оркестрами, в прекрасных аранжировках, конечно, в нем было. Он смотрел на нас внимательно, ничего не пропускал и проверял: впопад ли это, достойно ли, имеет ли право на существование».

«На сцене Артист! Ведь выше этого простого звания «Артист» в нашей профессии нет ничего».

Михаил Козаков: «Радость – всегда дефицит, душевное и духовное здоровье – всегда редкость. Тот, кто владеет, как высокопарно, но очаровательно говаривали в старину, эликсиром радости, - редкий и желанный гость для каждого. Андрей владел этим эликсиром и одаривал им нас».

«Андрей Миронов – что это за явление? Где-то я вычитал, что человек есть сумма знаний о нем всех людей, с которыми он встретился на жизненном пути. Всех. А ведь их сотни тысяч. Мое воспоминание – одно из…»

«Я убежден, что когда-нибудь его потянуло бы и к письменному столу, ведь он был великолепным рассказчиком, мастером устного портрета, и у него было за душой то, что стоило излить на бумагу. Но вот не случилось. Однако жизнь и судьба его блистательны. А это в конечном счете самое главное».

Александр Володин: «Когда он появлялся на сцене, на экране, и не догадаться было о его замечательном остроумии. Играя смешных, бестолковых, он оставался таким, какими и мы бываем в жизни. Играя беззаботно-удачливых, он был таким, как и мы, но в лучшие наши минуты».

«…И вот люди узнали, что его уже нет. Появился и исчез на наших глазах. Это часть мододости покинула нашу землю».

Александр Гельман: «Я глубоко убежден, что всякий любимый народом артист любим и чтим потому, что удовлетворяет некую потребность души, удовлетворить которую в жизни невозможно, очень трудно, нет для этого условий. Андрей Миронов был любим и чтим за его неподдельный артистизм, иначе говоря, за то, что он свободно распоряжался своим дарованием, за то, что был хозяином своего таланта. В сущности, это и есть свобода, внутренняя свобода, демократия души. О такой свободе люди мечтают не меньше, чем о той, что гарантируется демократическим законодательством. Андрей Миронов давал надежду, что такая свобода возможна, осуществима».

«Я очень ценю у артиста звучание голоса. У Андрея голос был дружелюбный, живописный, люди как бы слушали его голос не только ушами, но и глазами. Именно его голос прежде всего овладевал нашим вниманием. Когда я думаю о нем, я прежде всего слышу его голос – ненавязчивый, не проповедующий, не хвастающий своими возможностями, всегда помнящий обо мне, обращенный ко мне, зрителю».

«Говорят, что люди познаются в беде, это правда, но люди познаются и в честно обретенном счастье».

---

Читательский дневник

А.Мелихов. Броня из облака.
«Рассуждая вроде бы об универсальных социальных вопросах, каждый в скрытой форме решает свои личные психологические проблемы, стремясь в завуалированной форме либо выразить кому-то личную признательность, либо свести личные счеты, собственных личных друзей и личных врагов навязать миру в качестве всеобщих: маменькин сынок больше всего на свете ненавидит свою бонну, несостоявшийся тиран – состоявшихся; тот, кто пострадал от организованного коллектива ненавидит всякую организацию, тот, кто пострадал от дезорганизованного коллектива, ненавидит дезорганизацию; пострадавший от традиций ненавидит косность, пострадавший от нововведений ненавидит безответственное экспериментаторство…
Какой же согласованный критерий возможен там, где каждый пытается возвести личные психологические интересы в ранг объективного закона? Движение к согласию возможно лишь при игре открытыми картами, когда участники дискуссии раскрывают друг другу свои истинные интересы, а не их маскировочные прикрытия, делятся базовыми впечатлениями и целями своих подтасовок, чтобы затем подтасовывать вместе».
***
«Все рациональные аргументы действенны лишь внутри общего воображаемого контекста, а общий контекст создается сходным опытом, - люди с радикально расходящимся запасом базовых впечатлений не могут прийти к согласию, даже если бы очень этого захотели. Поэтому социальное согласие не является результатом отыскания социальной истины, но социальная истина является следствием социального единообразия.
Есть правда, некие универсальные свойства человеческой природы, но и они слишком часто лишь разобщают нас. Так, например, каждый из нас, сталкиваясь с людьми, имеющими возможность причинить нам какую-то неприятность, неизбежно испытывает тревогу, раздражение – доходящее до ненависти, если потенциальная неприятность очень уж огромна. Но робкий мальчик, выросший в благополучном квартале благополучной страны, сталкивается с опасной силой лишь в лице полицейского, а потому более всего на свете и ненавидит полицию (государство, выражаясь расширительно). А другой, точно такой же мальчик, выросший в хулиганском квартале, где могут ударить, а то и пырнуть ножом каждый встречный, при виде полицейского наоборот с облегчением переводит дыхание (приобретая базовые впечатления государственника).
В итоге либеральные воззрения способны распространиться лишь там где значительная часть населения видит для себя главную опасность не в бандитах, а в государственных службах. Торжество либеральной идеи будет невозможным до тех пор, пока государство в своей разнузданности не сумеет оставить общество далеко позади. Кому в этом состязании пожелать успеха, решайте сами – в любом случае эта победа может быть только временной. Конкурирующие социальные группы рано или поздно объединяются против сильнейшего, а потому в конце концов проигрывает тот, кто слишком долго побеждает».

Н.Косухина, О.Гусейнова. Твой совет online.
«- Давай сходим куда-нибудь вечером и поближе познакомимся, - парень добавил в голос хрипотцы.
Свидания в мои планы не входили. Неожиданно вспомнила, как наша повариха отшивала непрошеных кавалеров.
- А крови дашь мне отведать, добрый молодец?
Чадар на минуту застыл, обдумывая мои слова, потом снова широко улыбнулся:
- Для тебя – сколько хочешь, моя королева!
Хм, не получилось!.
- Я кусаюсь, - привела я еще один аргумент.
- Не страшно!
- У меня глаза светятся!
- Хотел бы я на это посмотреть! Особенно ночью, вдвоем…
Мне вспомнился еще один хороший совет.
- Хочу замуж!
Парень замер, его улыбка увяла, и он уныло смерил меня взглядом. А во мне росла уверенность – вот оно, верное направление.
- Понимаете, на мой род наложено проклятие. Любой мужчина, который возляжет со мной на ложе, будет обречен на смерть в течение года. Только женившись, мужчина может обойти злой рок. Правда, после рождения второго ребенка мужья нашего рода долго на свете не живут, - печально вздохнула я, вкладывая в свой взгляд всю честность и невинность.
Чадар вымученно улыбнулся, встал со стола и пробормотал:
- Очень сочувствую вашему горю. Что-то я задержался у вас, а мне пора работать…
- И давно пора, - раздался от входной двери холодный голос ведьмака. – Или мне напомнить тебе о твоих обязанностях?
Чадар испарился так быстро, будто его и не было».

---

Мария Боталова "Императорская академия". Сразу за три книги - "Пробуждение хаоса", "Путь хаоса", "Сердце хаоса". Фэнтези, любовный роман.
Сюжет: девушка Раяна учится в магической академии, и нет студентки старательнее и прилежнее... Но есть один большой нюанс - уже заканчивается первый год обучения, а у Раяны так и не прорезался магический дар. Поэтому все, что она может - это теория. А ведь при поступлении магические артефакты показали у девушки очень высокий потенциал... Руководство академии уже предупредило Раяну о грядущем отчислении. Преподаватели академии - лучшей! - сделали все, что могли, но дальше они не могут тратить время понапрасну, ведь в практических занятиях Раяна участвовать не может, а именно они составляют главную часть обучения. Но Раяна не может допустить отчисления! Ради поступления в магическую академию она сбежала из дому, разорвала связи с родными... И девушка решается на отчаянный шаг - провести сомнительный и редкий магический ритуал по призыванию духов стихий, в случае удачи у нее тоже появится магия! И, как ни удивительно, у Раяны все получилось. Сейчас у нее открылось даже два магических дара. Но, как выяснилось, с этого времени настоящие проблемы и опасности для девушки только начинаются...
У автора я раньше читала одну книжку - взятую в библиотеке! Было вполне интересно, но и не сказать, что чрезмерно... В общем, желания все бросить и разыскивать книжки автора у меня не возникло. Но когда вышла эта новинка, я все-таки решила ее купить. Помня о вполне приятно проведенном времени. Затем оказалось, что это не одиночная книжка, а целая трилогия. Что тут поделаешь - пришлось и остальные две книжки брать. И вот наконец я ее дочитала!
Впечатления остались довольно странные. Прямо я в первый раз с таким сталкиваюсь...
Дело в том, что все это ощущалось крайне неровным! Первая книга вообще шла как-то тяжело. Вроде обычная академка, я такое люблю - должно быть интересно... Но вот, как-то не увлекало. ГГ со своим ритуалом, довольно дикого вида - нужно, видите ли, голой в поле танцевать и призывать духи стихий... Пока она этим занималась, как-то призвались мимо проходящие мужики... роковые и сексуальные... Они и впихнули в ГГ эти самые стихийные искры (как бы дурацки это ни звучало ). Потом оказалось, что эти мужики были Повелителями стихий, и все они страшно заинтересовались такой оригинальной любительницей магии, и даже все бросили и явились в магическую академию, чтобы поучаствовать в процессе... А тут сказано, что Повелители стихий - это прямо самые могущественные в данном мире, чуть ли не боги здешние, все такое. Все перед ними благоговеют. А они увиваются вокруг ГГ. Ну, вроде должно быть интересно! Но вот как-то воспринимается все исключительно хладнокровно!
В общем, ни шатко, ни валко - дочитала. Но желания немедленно браться за следующую книжку особо не возникало. Тем временем все части трилогии успели выйти... Наконец, спустя долгое время, я решила - от нечего делать - слегка заглянуть... Взяла вторую часть... И неожиданно повествование увлекло. Открылись подробности о прошлом ГГ... почему она сбежала из семьи, все такое... Прояснились моменты с повелителями этими самыми... Точнее сказать, совсем запутались, но я тут в плане любовной линии... Так вот что это было - я-то по первой части решила, что один из этих повелителей и есть роковой и сексуальный - то есть, они все такие, но что касается любовной линии! - а оказалось, что нет, настоящий роковой и сексуальный вот только проявился... И дальше все становилось только интереснее - ну, за исключением моментов, когда автор ударялась в описание системы магии - это мне было, в общем, скучновато читать. Но зато финал был просто термоядерный!
После такого я, конечно, уже не могла ждать и сразу же взялась за третью часть - пролетела мгновенно. Но тут опять все перевернулось... автор ударилась в политические проблемы, в божественные... Нет, все было очень интересно, но странно. В общем, меня всю дорогу швыряло по кочкам... вверх-вниз...
Ну, в любом случае, сейчас уж точно можно сказать, что автор меня заинтересовала, и я решила ее тоже включить в свой список чтения и отслеживать, что там еще попадется...

@темы: Книги

---

О.Штерн «Мой хозяин дракон»
«Лорд Дракон обернулся и посмотрел на меня, и это рождало удивительное ощущение тепла, как будто внутри меня медленно распускался золотистый цветок с бархатными лепестками».





Ну, как бы прямо валентинки!

@темы: Галерея

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

Андрей Миронов.
Александр Червинский: «Я не могу говорить о нем в прошедшем времени.
Мы на даче в Пахре. Вот он – грызет кукурузный початок. Ему семнадцать лет. Довольно упитанный, аккуратно причесанный мальчик. Ярко-голубые, круглые глаза, розовая физиономия. Зубы щелкают на несуществующей кукурузе. Это этюд. Он поступает в театральное училище и будет с этим «показываться». Прощелкал весь початок и по инерции вгрызся в собственную руку. Жует рукав.
Теперь он ест воображаемый апельсин, обливаясь несуществующим соком. Доел и ждет, растопырив пальцы, моего мнения. Мне ясно – он на краю пропасти, но если спасать слишком энергично, то может сорваться и упасть. Спрашиваю деликатно, с фальшивой улыбкой: «А ты всерьез хочешь всю жизнь этим заниматься?» - «А чем же еще?» - спрашивает он безнадежно. Все уже случилось. Он артист, потому что ничем другим заниматься не может. Это уже навсегда. Мы все мечтаем о будущем. А его настоящее – его будущее. Это суть его дара. Он всегда в настоящем.
Его «настоящее» родилось в квартире на Петровке, каждый предмет, звук и запах которой сливаются в магическое ощущение московского художественного артистизма. Не изысканная, но стильная мебель, черные полки с книгами, «революционный» фарфор: золотые и алые серпы и молоты и колхозницы с лицами француженок; на маленьком рояле кожаный верблюд, набитый песком Сахары. Уютнейшая квартирка, но с чертовщиной, как у Булгакова.
Здесь многие чувствуют себя уютнее, чем дома. Но каждый ежесекундно держит экзамен на естественность, артистичность, остроумие, доброту, ум. Это не только репетиции в гостиной, когда Александр Семенович и Мария Владимировна готовят очередной спектакль. Это вся жизнь – репетиция, непрекращающаяся игра. Напряженно, конечно, но здесь можно какое-то время побыть счастливым. Более того, здесь принимаешь правило самой главной игры: счастливым надо быть непременно, но и в напряжении надо пребывать постоянно.
В таких условиях ждешь чудес».

Р.Джафаров. Сато.
«- Ну так что? Расскажешь мне, в каком ты звании?
Мальчик снова посмотрел на Дашу. Совсем не по-детски нахмурился, а затем кивнул.
- Контр-адмирал Сато. Командующий карательным корпусом «Ишимура». Личный номер СУ 388588.
Даша кивнула в ответ, будто каждый день слышала такое от детей.
- Почему ты решил, что ты пленный?
Костя всерьез задумался. И задумался надолго.
- Моя свобода ограничена. Я не имею права покидать место заключения, не имею права выйти на связь со своими подразделениями. Живу по установленному распорядку дня. Ограничен в выборе еды.
- И зачем тебя держат в плену?
- Чтобы получить информацию о планах карательного корпуса.
- А ты ее не выдашь?
- Пока нет, - посерьезнел мальчик. – Но рано или поздно я сломаюсь.
- Но тебя же не пытают, - улыбнулась Даша.
- Физически – нет. Тут более тонкое воздействие. Психологическое. Заставить офицера носить колготки… Это болезненно, но…Или брокколи… Ути-пути, за маму… - Костя буквально заскрипел зубами. – Но мы посмотрим, кто кого.
- Ты думаешь, они специально воздействуют на тебя?
- А можно нечаянно нарядить человека в колготки? Можно нечаянно разговаривать с человеком, как с умственно отсталым? «Вырастешь – поймешь». Серьезно? Можно применять двойные стандарты? Ну и брокколи, конечно. Брокколи, между прочим, запрещена, как средство пытки. Даже мы ее не применяем.
- Согласна, незавидная участь».

---

О.Коротаева «Мама из другого мира, или Замок в стиле хай-тек».
«Кот волшебным образом умудрился вернуть нам спокойствие и уверенность в будущем».

@темы: Галерея

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

Станислав Ежи Лец.
«Кто знает, что открыл бы Колумб, не наткнись он на Америку».
***
«Если бы можно было родиться только после смерти врагов!»
***
«Кого только не обманывала жизнь? Даже тех, кого вывела из грязи в князи».
***
«Сатирик, который плюет по ветру, оплевывает самого себя».
***
«Незнание закона не освобождает от ответственности. Зато знание – запросто».
***
«Из раны, неумело нанесенной деспоту, льется море чужой крови».
***
«Настоящий враг никогда тебя не оставит».
***
«Может ли продолжаться богослужение, если божество отвратит свой лик?»
***
«Общение с карликами деформирует спинной хребет».
***
«Мне ничего не оставалось, как расправить крылья, ибо меня сбросили с заоблачных высот без парашюта».
***
«Кто бы изобрел безграмоту, позволяющую вступать в контакт с безграмотными?»
***
«Со времени создания человека все усовершенствования в его конструкции ограничиваются протезами».
***
«О, если бы хоть один Бог призвал: «Верьте мне!», а не «Веруйте в меня!»
***
«Чудесно жить в джунглях, где не действует закон джунглей».
***
«Уцелевшая собственная голова – великолепный трофей победы».

Е.Каблукова. Принцесса по приказу.
« - Ну так что, Голованова, хочешь, чтобы к тебе принц да на белом коне? – вмешался начальник.
- Мне зарплаты не хватит содержать ни коня, ни принца, - буркнула я. – Вы сначала оклад повысьте, а потом уже женихов предлагайте, тем более с движимым имуществом!
- Голованова! – рявкнул полковник, хлопая ладонью по столу, как бывало, когда он волнуется. – Ты начальству не дерзи, а по уставу отвечай!
Упоминание устава заставило меня нахмуриться. Неужели наши решили новое оборудование по прослушке протестировать и теперь хихикают в соседнем кабинете?
Стул с грохотом упал, я вскочила, вытянулась в струнку, руки по швам и браво отрапортовала:
- Никак нет, товарищ полковник! Мне в вашем отделе и без премии хорошо!
Вот! Пусть дешифровщики подавятся!
- Сядь! – Павел Андреевич раздраженно махнул рукой и повернулся к своему гостю, который явно получал удовольствие от нашего с начальником диалога. – В общем так, граф, я все ваши пожелания исполнил, и если мой сотрудник вас устраивает, задание ей объясняйте сами!
Граф? Я недоверчиво, а вернее сказать, выпучив глаза, посмотрела на мужчину. Он усмехнулся:
- Простите, времени мало, а мне необходимо было удостовериться, что вы нам подойдете.
- Подойду для чего? – насторожилась я.
- Задание у тебя, Голованова. Особое! – мрачно сказал полковник. – Честь страны защищать будешь! Приказ не обсуждается!
- Господин полковник, зачем же так сразу? – граф покачал головой. – Я бы хотел, чтобы девушка согласилась добровольно. Это поможет избежать определенных проблем при… Переходе.
Я напряглась. И этот туда же! Интересно, зачем мне рассказывают сказки? Единственное, что приходило на ум: граф – крупный заказчик наших разработок, и ребята теперь демонстрируют технические возможности, используя меня в качестве подопытного кролика, поскольку я неделю уже не появлялась на рабочем месте».

---

Ольга Гусейнова "Позволь мне согреться". Фэнтези-детектив (ну, в некотором роде...), любовный роман.
Сюжет: девушка Мишель - сиротка. А еще она принадлежит к редкому виду магов - она медиум. Медиумам всегда было трудно находиться в тесном контакте с людьми, ведь они видят призраков, духов мертвых - которые бывают очень назойливые и приставучие... Но родители о ней с детства заботились - поселились в стенах университета с концентрированной магической защитой, где можно чувствовать себя более-менее спокойно. В этом же университете Мишель училась, здесь ей помогли справиться с горем после смерти родителей... и здесь же планировала жить и дальше, теперь уже в качестве преподавателя. Но судьба распорядилась по-другому - пришло распоряжение всех медиумов в обязательном порядке направить в столицу для работы в Тайном сыске, где не хватает кадров. С тяжелыми чувствами девушка направляется к новому месту службы - как-то сложится ее жизнь в незнакомом огромном городе, в новом незнакомом коллективе... К тому же сейчас ей придется не прятаться от потустороннего мира, как она привыкла, а прямо вступать с ним в контакт...
Решив читать книжки автора, я отправилась смотреть, что есть доступного. Оказалась только вот эта - из недавно написанного, как я понимаю. Ее и взяла. О, а вот эта мне вообще понравилась! Прочитала залпом, не в силах оторваться.
Автор с самого начала цепляет читателя на интересный конфликт - действительно, ГГ теряет любимую работу, любимый дом и привычный круг общения... Вынуждена отправиться в неизвестность, где еще предстоит заняться опасной и тяжелой работой. Страшно интересно, как ГГ с этим справиться, как она будет обживаться на новом месте. И автор не подвела - тут много всякого повседневного, хозяйственно-бытового, все как я люблю! к тому же очень интересно описаны рабочие будни ГГ в этом самом Тайном сыске - расследования, все такое. На удивление, они даже заняли большую часть книги, хотя это же ромфант, так-то.
Ну, с романтической линией автор наверстала свое в финале. Там практически все оставшееся время ушло на подготовку к свадьбе и саму свадьбу. Заглянув в отзывы, увидела, что многих это бесит - как по мне, это странно. По-моему, так вполне нормально для ромфанта уделять время таким вещам.
Все, я окончательно убедилась, что это мой автор, надо сейчас прилагать все усилия для продолжения знакомства.

@темы: Книги

---

Акция - ежедневное Средневековье (от телеграм-канала).

---

Читательский дневник

Юрий Кузнецов.
Мужик.

Птица по небу летает,
Поперек хвоста мертвец.
Что увидит, то сметает.
Звать ее – всему конец.
Над горою пролетала,
Повела одним крылом –
И горы как не бывало
Ни в грядущем, ни в былом.
Над страною пролетала,
Повела другим крылом –
И страны как не бывало
Ни в грядущем, ни в былом.
Увидала струйку дыма,
На пригорке дом стоит,
И весьма невозмутимо
На крыльце мужик сидит.
Птица нехотя взмахнула,
Повела крылом слегка
И рассеянно взглянула
Из большого далека.
Видит ту же струйку дыма,
На пригорке дом стоит,
И мужик невозмутимо
Как сидел, так и сидит.
С диким криком распластала
Крылья шумные над ним,
В клочья воздух разметала,
А мужик невозмутим.
- Ты, - кричит, - хотя бы глянул,
Над тобой – всему конец!
Он глядит! – сказал и грянул
Прямо на землю мертвец.
Отвечал мужик, зевая:
- А по мне на все чихать!
Ты чего такая злая?
Полно крыльями махать.
Птица сразу заскучала,
Села рядом на крыльцо
И снесла всему начало –
Равнодушное яйцо.

А.Волковский. Убийство в старинном особняке.
«- Я сам там был. Донни отправили проверить, что там за наследство-то вообще. Когда непонятно что-то, всегда Донни посылают на разведку. Он умный. А я, значит, его отвозил. Ну и, когда дверь открыть не смог, он меня окликнул. Ключи в скважине поворачиваются, а не отворяется. Мы ее и так, и эдак – и тянули, и толкали. Ни в какую! Обошли особняк, а он, скажу я вам, здоровенный, там четыре двери. И в подвал еще дверца. От всех ключи есть, ни одна не открывается. На окнах ставни закрыты, от них ключ от всех один, тоже не помог. Тогда мы и решили ставень ломать: он похлипче двери, да и подешевле. Донни – он такой, господское добро блюдет всегда. За что ему и доверяют.
- Так что со ставнем?
- Принес я жердину, подсунули в щель, налегли… Слышу: хрустит, да будто сверху где-то. Я как будто и понять не успел, а ноги сами прыгнули в сторону! Предки уберегли, не иначе. – Кучер погладил кожаный мешочек-амулет на шее. – И Донни дернул, да он оступился и упал. И страхолюдина эта каменная ему прямо на ногу. Хорошо хоть сама от падения раскололась, а то не знаю, как бы я ее один с ноги-то сдвигал. Но до того, как развалиться, она на меня глянула, да злобно так. До сих пор перед глазами стоит.
- Ну, гаргульи и правда жуткие, есть такое, - согласился Скай. – Но что-то на бесовщину не тянет.
- Так это еще не все, сударь Скай, - кучер как будто даже обиделся. – Я Донни к экипажу понес. Сам он идти не мог, конечно. Обернулся – а она на крыше сидит.
- Кто?
-Так страхолюдина же! Ровно на том месте, где и была. Только башка в нашу сторону повернута. Зыркает, стало быть».