Читательский дневник

Д.Рубина. Одинокий пишущий человек.
«Едва ли не самый волнующий и уж точно –самый ответственный момент: имя книги. Тут ваша привилегия творца достигает наивысшей точки, вдумайтесь: подобно Создателю всего живого и неживого, вы даете имя новому творению.
Когда-то давным-давно, лет сорок назад некий драматург и режиссер учил меня называть книги: «Это как афиша для бульварного зрителя, - говорил он. – Буквально: человек идет по бульвару, видит афишу спектакля. Не знает ни автора, ни пьесы, но… название его интригует. Он покупает билет и садится в тринадцатый ряд. Вот так и следует называть свои книги».
Анатолий Георгиевич Алексин, с которым мы часто перезванивались в последние годы его жизни, считал, что в идеале имя книги должно включать существительно и прилагательно:
- «Зеленая лампа», - говорил он. – Вот это самое то!
- «Немного солнца в холодной воде», - возражала я.
- Совершенно провально!
- «Над пропастью во ржи».
- Необъяснимый собачий бред! – вставлял он.
- «Мой брат играет на кларнете», - говорила я невинным тоном, и Анатолий Георгиевич довольно хмыкал, услышав название своей самой популярной повести.
Имена своих книг я ощущаю более беззащитными, более зависимыми от моей воли и придури, чем имена собственных детей. В случае недовольства своим именем или по каким-то соображениям человек может изменить вывеску – и, между прочим, многие эмигранты, переезжая в новую страну, меняли свои имена, сообразуясь с какими-то обстоятельствами. Но имена книг…
С именем каждой книги у меня связана какая-то история, и только так оно должно приходить в этот мир: преисполненное значительности, в тишине дыхания, в полноте всеобъемлющего смысла. Оно должно быть стереоскопически многоликим; должно бликовать при каждом новом повороте темы, при каждом взгляде – сбоку, сверху, снизу и со стороны. В идеале: весь роман с его тремя томами и тремястами героями должен вспыхнуть в мозгу читателя, когда произносится имя прочитанной книги; и с неистовой силой с трамплина этого имени должна выстрелить в небо тугая пружина сюжета».

Е.Малиновская. Прыжок под венец.
«- Что-то случилось? – спросила у меня Тереза, заметив, как я глазею в зеркало.
- Я… я привыкла, что… - замямлила я, никак не в силах объяснить, что чувствую. Боюсь, женщина сочтет меня сумасшедшей, если услышит, что за неполные сутки в этом мире я вдруг похорошела.
- А, зеркало… - Тереза понимающе улыбнулась.- Отражение изменилось?
- Ну… да… - призналась я, хотя понимала, насколько дико это звучит.
- Не переживай, все в порядке, - заверила меня Тереза. – Зеркала… Нет более коварного предмета, чем они. Лживые, мстительные и удивительно ловко перенимающие настроение окружающих.
- То есть? – не поняла я, что она хотела этим сказать.
- Видишь ли, милая, чаще всего зеркала показывают отношение окружающих к тебе, - Тереза пожала плечами, словно удивленная, что надлежит объяснять настолько очевидные вещи. – Сама, небось, замечала, что когда ты прихорашиваешься перед зеркалом в одиночку, то настоящая красотка. А приходишь в компанию, глянешь в зеркало – и куда только что делось.
Я глубокомысленно хмыкнула. В словах Терезы был резон. И действительно, я не раз замечала сию обидную деталь. Порой час потратишь на то, чтобы более-менее прилично выглядеть. А придешь в гости, посмотришь в зеркало – и плакать охота… Это что же выходит? Получается, в этом не мои кривые руки виноваты? Просто кто-то рядом хотел видеть во мне неухоженную страшилу?
- Мы в Драконьем замке, милая, - мягко сказала Тереза. – Пожалуй, это единственное место во всех мирах, где зеркала говорят правду. Здесь слишком близко к небу. И слишком много потаенного огня. Пламя сжигает всю ложь».

---

Ежедневная музыка.

---

Читательский дневник

Новелла Матвеева.
Отголосок.

Мне самой непонятно:
Отчего это я, невпопад,
Поглядев на полоски и пятна,
Вспоминаю про шар и квадрат?

Как могу несовместные вещи,
Врозь простые, но странные вместе,
На одну я нанизывать нить?
Чем я это должна объяснить?

Тициановские полотна
Вижу в трещинке на стене;
Вижу кринку и хлеб - на луне...
Так бывает, когда безотчетно
И беспечно мечтается мне.

Помню море - по запаху досок,
Снег - по блюдцам, разбитым зимой...
Так бывает, когда отголосок
Долговечнее песни самой.

Песня спета, но отзвук
Беспределен, как воздух, как вода...
Не от звука - от отзвука образ...
Звук сегодня, но эхо - всегда.

Отголосок рисует
Против правил, и этак и так,
И, резвясь, воедино связует
Марс, Афины и старый башмак.

Шквал, корзина, известка,
Страшный суд и дорожная грязь,
Ветер, зеркало, хворост, повозка
И на старых обоях сырая полоска
В долготе отголоска
Обретают бессвязную связь...

Отголоску внимаю,
Как заклятию...Прутик в руке:
В этот миг я не знаю,
Что и как начерчу на песке...

Отзвук музыки - область,
Где не видишь, а смотришь в упор;
Начерчу ли я образ
Или смертный себе приговор?

Отголосок забывчив;
(Так один из турнирных задир
С грозной башни упал, не разбившись,
Потому что разбиться - забыл...)

Отголосок задумчив;
Я ночной океан узнаю
И матросов, задувших
В нем последнюю спичку свою!

...Все могу потерять я,
Все могу обрести,
Потому что смешала понятья:
"Потерять" и "Найти".

Э.Рин. Похититель разбитых сердец.
«Собрав вещи в рюкзак, я еще раз осмотрела комнату, не нашла ничего необычного и ушла обратно в прихожую. Посмотрела на себя в зеркало и… нахмурилась. Из-под рамы в левом верхнем углу выползала тоненькая полоска… Я наклонила голову в одну сторону, потом в другую… пытаясь вспомнить – была здесь трещина или нет? И как я ее раньше не замечала? Надо завтра у Ивановича спросить… Или не надо. А то решит еще, что я тут его зеркало побила. Заставит новое покупать. Я с досадой потерла переносицу. Терпеть не могу такие мелкие бытовые штуки. Вроде ничего серьезного, а засядут в мозгу как занозы и всплывают при каждом удобном случае.
Вот и теперь. Во время поездки на маршрутке: «Передайте за проезд». (Яна, у тебя там на зеркале трещина). Потом у родителей: «Яна, что ты сидишь с отсутствующим видом? Совсем уже в мир фантазий отъехала!» (Помнишь? У тебя там на зеркале трещина.) И даже во время переписки с Валерой перед сном: «Сладких снов, котенок!» (Кстати, у тебя на зеркале трещина!) Тьфу ты!
Мысли эти достали настолько, что на следующий день я неслась в квартиру с ключами наперевес и решением выкинуть это зеркало к чертям и купить новое. Однако, когда я просочилась в прихожую одновременно с Юрием Ивановичем и открыла было рот, чтобы озвучить эти планы, мир снова решил меня удивить.
Вчерашней трещины на зеркале не было».

---

Дем Михайлов "Ведомости Бульквариуса". Фэнтези, ЛитРПГ... для фанатов жанра и автора.
Сюжет: молодой человек Богуслав начинает играть в компьютерную игру Вальдира и постепенно втягивается. Он решил использовать игру для заработка - то есть, направить все силы на такое развитие персонажа, которое принесло бы в перспективе прибыль... в том числе в реальном мире. Поэтому его персонаж, которого он назвал Бульквариусом, будет торговцем и немного танком, в смысле - исполнять роль защитника в групповых рейдах. Постепенно благосостояние игрового персонажа растет - и удивительным образом это влияет и на положение самого Богуслава в реальном мире...
Следующий омнибус из мира Вальдиры... Следующий - это я имею в виду, что его издали вторым. Потому что сразу же стало понятно, что это не продолжение первого омнибуса, а вбоквелл с новым персонажем и новым миром. Ну что ж, ладно...
Поначалу книжка шла у меня довольно туго. Ну, просто я взялась читать сразу после первого, где был такой драйв и напор... а тут все тихечко-спокойнечко - персонаж пошел сделал то-то, получил монетку, записал себе в приходно-расходную книжку... Персонаж узнал о какой-то схеме заработка (дешевого), осуществил ее, получил пару монеток, записал их себе в приходно-расходную книжку... персонаж пошел поучаствовал в рейде, получил столько-то опыта и опять же сколько-то монеток... и да, записал себе в приходно-расходную книгу. К тому же на этот раз герой приключается в локации подводного мира Вальдиры - здесь совсем все другое!
Но постепенно я втянулась (так же, как и ГГ в игру ). Этот размеренный ритм, скрупулезные и методические описания каждого трудового дня ГГ, тишина и спокойствие - у персонажа нет никаких врагов, никаких эпохальных миссий, да он к этому и не стремится! Просто отдых для нервов. И вообще, это же просто натуральная производственно-хозяйственная фэнтези, а я это всегда люблю... Стало интересно.
Постепенно стало ясно, что у ГГ - в его реальном мире - так-то большие проблемы... Опять же, не то чтобы какие-то глобальные угрозы, смертельные враги, все такое - просто парень после смерти родителей слетел с нарезки, потерял свою привычную жизнь, работу, круг общения... оказался на дне, с намечающимся алкоголизмом и весьма сомнительной компанией собутыльников. То есть, прямо говоря - находится на грани полного распада личности. И только случайное погружение в мир компьютерной игры, где все как будто отстраненное и другое, где можно начать жизнь с чистого листа - как-то на него повлияло... Ну вот, с этой точки зрения уже по другому выглядят и эти постоянные описания размеренного продвижения. Может, таким образом можно почувствовать, как человек потихоньку выкарабкивается из пропасти. Типа терапия такая. А подводный мир - неожиданно для меня - оказался невероятно красивым и интересным.
Ну, правда, автор на этом уровне не остался. По мере развития сюжета появились и какие-то квесты, и интересные крючки в реальном мире. Отчасти меня это даже слегка огорчило - то есть, понятно, что дальше намечается все больше экшна и прочего, прощай спокойная жизнь. Правда, я так и не поняла, написал ли автор продолжение этой ветки и что там дальше будет с Богусловам и Бульквариусом (а если написал, то будет ли это все издано)...

@темы: Книги

---

Ежедневная музыка.

---

Читательский дневник

Н.Островский. Письма.
«А.А.Жигиревой. 28 декабря 1931г.
Из Шепетовки на шесть дней к нам приехал брат. Сейчас еще не пишу, я страшно устал в связи со всем пережитым за эти месяцы.
Приезд брата создал условия для первых шагов к партийному единству между мной и Раинькой. Но сумерки еще не рассеялись, и виной тому много мучительных причин. К несчастью, не в моих силах их упразднить, несмотря на все мое желание.
Есть одна угроза, перед которой я стою безоружным. Это то, что я не стою на двух крепких ногах и не являюсь бойцом, полным силы и мужества, нет этих ног и глаз, и отсюда угроза потери Раи, как друга.
Шурочка, родная! Мало иметь железную волю, мало мужественно переносить трагедию жизни. Мало без стона и нытья выносить физические страдания. Мало иметь тело с негаснущей страстностью.
Жизнь мне напоминает, что этого мало, так как женщина, самая хорошая и наш друг, эта женщина хочет – требует, чтобы тот, кто становится ее другом, был бы… чтобы он в сумасшедшей страсти минуты овладел ею как кентавр.
Это чувство понятно, как и материнство. И те, кто из борьбы вышел искалеченным, те должны эту суровую истину помнить».

Е.Лесина. Райские птицы из прошлого века.
«Томка была диковатой, необщительной. Держась наособицу, она будто бы наблюдала за людьми, не делая различий между ними.
- Люди – разные, - говорила ей бабушка, заплетая очередную косу. – Но хотят одного.
- Чего?
- Быть счастливыми. У всех есть желания. Маленькие и большие. И всякий раз, когда желание появляется, человек себе говорит: вот если у меня будет… то я обязательно стану…
- А он не станет?
- Нет. За первым желанием появится другое. Потом третье. И так до бесконечности. Остается краткий миг радости между желаниями. Его-то и путают со счастьем. Счастье же – понятие безусловное.
- Это как?
- Это так, что ты или счастлив, или нет. И никакие «если» тебе не нужны.
Ленту они выбрали синюю, с тонкой серебряной нитью по краю.
- И нельзя сделать другого счастливым? – Тома сидела смирно и спину держала, ей хотелось радовать бабушку.
- Можно исполнить желание. И тогда человек сделает для тебя все.
Этот разговор прочно засел в Томкиной голове. Теперь она глядела на людей сквозь призму их желаний, порой угадывая, порой – нет».

---

Картинкофлуд

Е.Кароль «Песец библиотечный, подвид кровожадный».
«Вот Перкиваль тоже был из стройных мелких лисов, но снискал заслуженную славу, победив монстров, а все потому что был очень умным и хитрым».
(Некоторые тут получились такими скорее джентльменами… Ну так что, может, этот ведьмак на манер Шерлока Холмса – истребляет монстров в викторианском антураже )

@темы: Галерея

---

Ежедневная музыка.

---

Читательский дневник

С.Е.Лец.
«А может, театр уже тем исполняет свое предназначение, что хотя бы на время спектакля пресекает трагедии и фарсы публики?»
***
«Вокруг столько миров, сколько способно уместиться у нас под шляпой».
***
«Некоторые плоды искусства следует употреблять неочищенными – вместе с их мифами».
***
«В годы безмолвия хватает и слова, в говорливые – даже молчания».
***
«Миру угрожает словесный потоп! Где же тот Ной, который спасет по паре из каждого литературного жанра?»
***
«Ангелы? Для людоедов – домашняя птица».
***
«Самое страшное – когда ты одинок наедине с собой».
***
«Под напором стольких реальностей и обычные зеркала становятся вогнутыми».
***
«А может, самая честная маска у бандита? Она хотя бы не прикидывается лицом».
***
«Литература обогнала жизнь: к своим неудавшимся героям она давно применяет эвтаназию».
***
«Шедевр не лижет рук своего создателя».
***
«Раньше человек выходил на баррикады, нынче – баррикады в нем самом».
***
«Замечено: у некоторых идеал человека соответствует размерам стандартного гроба».
***
«И зеркало обязано всматриваться в лица: нет ли в нем изъянов?»

Е.Малиновская. Прыжок под венец.
«- Погоди, сынок. Мне любопытно другое, - вмешался призрачный старикашка. – А добрые сказки у тебя в мире есть?
- Есть! – уверенно заявила я. – У нас множество добрых сказок! Например… - почесала кончик носа и выпалила первое пришедшее на ум: - Красная Шапочка, например.
- О, расскажи нам о ней! – оживился старик. – Звучит, по крайней мере, интересно.
- Мама отправила маленькую девочку проведать заболевшую бабушку…
Призрак умиротворенно сложил на животе руки.
- Путь девочки пролегал через темный страшный лес… - чуть менее уверенно продолжила я.
Вэйланд кашлянул. Открыл было рот, но в последний момент воздержался от замечаний.
- Там ей повстречался волк, - еще тише проговорила я. Говоря откровенно, сказка получалась так себе – Но все закончилось хорошо, - торопливо завершила я, мудро решив выкинуть всю середину. Торжествующе выкрикнула: - Девочка и бабушка спаслись, а дровосеки вскрыли живот волку топорами!
Вэйланд подавился от неожиданности, да так, что закашлялся до слез.
- Пожалуй, хватит с нас детских сказок, - наконец сипло проговорил Вэйланд. – Знаешь что, Анна, укладывать наших детей спать буду я. Это решено раз и навсегда».

---

Андрей Васильев "Край неба". Фэнтези. Последняя часть цикла...
Сюжет: ну, все то же самое. Смолин выполняет поручение Хозяина кладбища по розыску сбежавших покойников и попутно решает другие проблемы.
Ну вот - можно сказать, завершение долгого пути... (вздыхает) Поскольку автор объявил, что это последняя часть и больше он эту ветку писать не будет (хотя по тому же миру, как я смотрю, пишутся какие-то вбоквеллы).
Что тут можно сказать - мне все равно будет не хватать этих героев... все-таки за это время прямо стали как родные... Но если автор решил, то что уж. По крайней мере, все остались живы. (а то припоминаю я, как он может завершать циклы ) А так - основные сюжетные линии завершены, квесты выполнены, все такое. (хотя кое-какие моменты остались в подвешенном состоянии - ну, они все равно не сильно влияют на общий сюжет).
Сейчас буду ждать и надеяться, что новые подциклы тоже доберутся до бумажного издания. Интересно же...

@темы: Книги

---

Ежедневная музыка.

---

Читательский дневник

А.Вертинский. Дорогой длинною.
Наше горе.

Нам осталось очень, очень мало.
Мы не смеем ничего сказать.
Наше поколение сбежало,
Бросило свой дом, семью и мать!

И, пройдя весь ад судьбы превратной,
Растеряв начала и концы,
Мы стучимся к Родине обратно,
Нищие и блудные отцы!

Что мы можем? Слать врагу проклятья?
Из газет бессильно узнавать,
Как идут святые наши братья
За родную землю умирать?

Как своим живым, горячим телом
Затыкают вражий пулемет?
Как объятый пламенем Гастелло
Наказаньем с неба упадет?

Мы — ничто! О нас давно забыли.
В памяти у них исчез наш след.
С благодарностью о нас не скажут «были»,
Но с презреньем скажут детям «нет»!

Что ж нам делать? Посылать подарки?
Песни многослезные слагать?
Или, как другие, злобно каркать?
Иль какого-то прощенья ждать?

Нет, ни ждать, ни плакать нам не надо!
Надо только думать день и ночь,
Как уйти от собственного ада,
Как и чем нам Родине помочь!
1942 г.

В.Пылаев. Горчаковъ. Юнкер.
«- Запомни вот что, Александр Петрович, - проговорил Андрей Георгиевич, разворачиваясь ко мне. – Никакой Куракин не герой, а самый обычный военный преступник!
На мгновение я даже испугался – столько ярости было в его голосе. Впрочем, злился он не на меня…
- Ребята, которые в тридцать девятом из-под Вены не вернулись, - герои. Которых в сорок втором в Сараево расстреляли, как террористов – герои! – выдохнул он. – А Куракин – сволочь последняя. За чин бы весь полк на том перевале оставил, не моргнув. И плевать он хотел и на империю, и на все на свете!
- А как же победа… почти победа? – осторожно поинтересовался я.. – Триста километров до Стамбула…
- Не было там никакой победы, Сашка, - Александр Георгиевич покачал головой. – И быть не могло. Думаешь, приказ отступать из штаба просто так пришел, потому что кому-то не захотелось с простым пехотным полковником славой и орденами делиться? Как бы не так. Я тебе сейчас все объяснить никак не могу, но ты на слово поверь: нельзя тогда было нам в войну ввязываться, никак нельзя. Наверху и в Госсовете тоже не дураки тогда сидели… Да и не это главное, Сашка… А то, что мы все солдаты. От рядового до генерал-фельдмаршала. А солдат должен исполнять приказ. И если каждый командир полка примется решать вопросы уровня Генерального штаба, армия развалится.
Я не ответил. Только молча задумался – а что случилось бы, окажись я тогда на месте Куракина? Стал бы подчиняться бессмысленному, на первый взгляд, приказу и сдавать идеальные позиции?
- А оно так на самом деле всегда и бывает, - снова заговорил Андрей Георгиевич, - что самый страшный враг – это не тот, кто урод и кровопийца. Или кто детишек на штыки поднимает. А именно такой, как Куракин, - обаятельный, блестящий, героический. Со своей правдой. И правде этой иногда даже поверить хочется. Только верить нельзя, Сашка. Никак нельзя».

---

Ежедневная музыка.

---

Читательский дневник

Л.Пантелеев. Дневники, воспоминания.
«Март 1942г.
С первых же дней войны городскими властями были приняты меры для охраны памятников. Все, что можно было без труда снять, разобрать, увезти на грузовой машине, было снято, разобрано, укрыто в надежных убежищах. Опустел Аничков мост. Знакомые с детства клодтовские кони уже не стоят на своем посту. На постаментах снег, осколки снарядов. Опустели сады, палисадники, скверы.
Где-то под бомбоупорными сводами просторного подвала коротают свой век, дожидаясь дня победы, медные, бронзовые, чугунные и гранитные предки и сограждане наши. Одних привела сюда заслуженная личная слава, других – отраженная слава художника, ваятеля… Великий русский поэт и заурядный русский царь, математик и баснописец, декабрист и цусимский матрос – все они, так или иначе, дороги нам, и для всех мы нашли укромное место и – что гораздо важнее – нашли время, чтобы устроить их здесь, а ведь время сейчас, когда враг стоит у ворот города, - это и жизнь и смерть.
Памятники более монументальные, не поддающиеся транспортировке, забаррикадированы, обстроены лесами, обложены сотнями и тысячами мешков с песком. На берегу Невы, у искалеченного здания Сената, возвышается бесформенная груда мешков, укрывающая Великого Всадника. Такая же песчаная пирамида скрывает на площади перед Исаакием праправнука Петра – Николая Первого. Из-под мешков выглядывает лишь какая-то хищная птичка, украшающая бронзовую кирасу царя.
И только один памятник стоит ничем не покрытый, не защищыенный, стоит на самом юру, обдуваемый ветрами с Невы и с Марсова поля, стоит в горделивой и в то же время спокойной позе, с обнаженным мечом и бронзовым круглым щитом, который легко и уверенно поддерживает бронзовая рука его. Это памятник Александру Васильевичу Суворову.
Высокий старик, опираясь на старенький бердан (сторож или дворник, по-видимому), не без удовольствия рассказывает:
- И вот стали его, батюшку, развинчивать, стали его на мелкие части пилить, чтобы потом унести в безопасное место и там схоронить. И вдруг он это, Александр Васильевич, голову свою чуть-чуть набок повернул и говорит мастеру, который к нему ближе других стоял… И главное – с большой обидой в голосе промолвил: «В уме ли ты, братец? Очухайся! Постыдись! Меня ли, Суворова, полководца, потащите в убежище, где лишь малые дети и дряхлое старичье от вражеских ядер укрываются? Неужто, говорит, сам я не сумею за себя постоять, с кого даже безусые новобранцы пример берут, как, значит, следовает воевать за отечество… Не обижай, старика, не надо, говорит, оставь меня… уйди!!» Сказал и рукой легонько повел, а рука у него – чугунная, пудика, пожалуй, четыре, а то и пять… Так что наш мастер кувырком оттудова полетел… Как в цирке, одним словом. А лишь очухался немножко – сейчас на трамвай и – в Смольный. Так и так, значит… там сразу комиссию назначили. Комиссия сюда приезжала. Походили, поговорили и такое решение вынесли: коли Александр Васильевич не хочут – не надо, пущай стоят. Вот он и стоит. И вы заметьте – хоть бы что ему! И бомба его не берет, и снаряд не трогает».

Е.Лесина. Райские птицы из прошлого века.
«Людей прибывало, и дом, в отличие от Саломеи, радовался незваным гостям. Он тянулся, подбирая оборки лепнины, пряча пыль в потоках света и разукрашивая этот свет медовой акварелью витражей.
Саломея обходила комнату за комнатой, не стесняясь, разглядывала вещи, трогала, брала в руки, нюхала. От некоторых воняло плесенью, другие источали тонкий аромат сухих трав и древности, третьи и вовсе не имели запахов.
Ревнивым цепным псом ходила по следу Марья Петровна, уставшая ругаться, но преисполненная опасений. Опасения она озвучивала, хотя дом глушил брезгливые ноты в ее голосе. И Мария Петровна, злясь на дом и и Саломею, боролась с обоими на свой манер. Вооружившись массивным блокнотом в кожаной обложке, она методично описывала содержимое каждой комнаты.
Ради интереса Саломея заглянула в записи. «Люстра хр. – 1. Стул дерев. С роз.обив. – 4. Столик туалет. – 1…»
- Люстра – новодел, - пояснила Саломея, хотя ее, конечно, не спрашивали. – И не хрусталь это, а стразы от Сваровски. Столик – английский, конца девятнадцатого века, инкрустация сандаловым деревом. Очень ценная вещь.
Марья Петровна прищурилась и черканула в блокноте.
- Специалистка, значит?
- Немного.
- Ну так сколько Олежка за дом запросил?
- Нисколько. Я не покупатель.
Ответ Марии Петровне не понравился, она поджала губы и поскребла ногтем подбородок.
- А… оценщица, значит. Учти, ты и мне списочек имущества дать должна! По закону!»

---

Ну и - чтоб два раза не вставать...

С.Расмуссен «Смерть приходит в клуб вязания».
«В душе у нее были потайные уголки, вопрос лишь в том, сумеет ли она найти верные ключи к старым и ржавым замочкам своего сердца».

@темы: Галерея

---

Картинкофлуд

По предложению Западный фермер, решили проверить, как Кандински представляет себе форнитов. На основании этого -
С.Лукьяненко «Спектр».
«У каждого, кто умеет рассказывать истории, есть свой форнит. Раньше были музы, но они измельчали… мутировали в форнитов».
Ну, лично я тут подхожу с некоторым сомнением, поскольку я еще этого не читала и не очень представляю, о чем там. Кандински, как обычно, выдал кучу разных вариантов и со своими вывертами.
(задумчиво) Да, не знаю, о чем там у Лукьяненко… Но, как мне показалось, Кандински тут как бы изображает, что форниты первоначально такие себе э… сгустки какой-то материи… а от взаимодействия с разными авторами, они – под их влиянием – постепенно преобразуются в человечков… хотя некоторые превращаются в монстриков, а некоторые застревают где-то посередине…

---

Ольга Гусейнова "Суженая мрака". Фэнтези, любовный роман.
Сюжет: ГГ в нашей реальности стала жертвой маньяка... но перед тем, как погибнуть, успела познакомиться со своей, так сказать, напарницей по несчастью, и девушка рассказала необычайное - что она пришелица из другого мира! из которого сбежала, так как боги обрекли ее на жертву - брак с темным монстром... и сейчас она больше всего страдает из-за того, что погибнув, вновь очутится в своем мире и все пойдет по-новой... И ГГ поменялась с ней судьбой. Так что после смерти она действительно попадает в фэнтези-мир и возрождается среди драконов. И действительно, хотя это красивый и яркий мир, но и здесь есть зло. И действительно, предсказанная судьба настигает ее, и она должна выйти замуж за темного... Вот только у ГГ совсем другой характер, и жертвой она быть отказывается!..
Еще одна книжка автора. И тоже прочитала с большим удовольствием. Как уже привычно у автора - начинается все с ужасов и адского трэша... В самом деле, о чем тут еще говорить, если ГГ сидит в подвале у маньяка и дожидается страшной смерти. А потом попадает в другой мир - и там тоже оказывается в смертельной опасности... Но потом, как это заведено у автора, все потихоньку выравнивается. А когда появляется роковой и сексуальный, и вовсе становится сплошным уютным мельтешением.
Дополнительный бонус от автора - драконы тут невозможно милые, особенно со своей страстью к драгоценностям и всяким красивым блестящим штучкам.

@темы: Книги

---

Ежедневная музыка.

---

Читательский дневник

Н.Островский. Письма.
«П.И.Новикову. 26 мая 1931г.
Я, Петушок, весь заполнен порывом написать до конца свою «Как закалялась сталь». Но сколько трудностей в этой сизифовой работе – некому писать под мою диктовку. Это меня прямо мучит, но я упрям, как буйвол. Я начал людей оценивать лишь по тому, можно ли их использовать для технической помощи. Пишу и сам!!! По ночам пишу наслепую, когда все спят и не мешают своей болтовней. Сволочь природа взяла глаза, а они именно теперь мне так нужны.
Удастся ли прислать тебе и моим харьковским друзьям некоторые отрывки из написанного? Эх, если бы жили вместе, как было бы хорошо! Светлее было бы в родной среде. Петя, ответь, дружок: что, если бы мне понадобилось перепечатать с рукописи листов десять на пишущей машинке, мог бы ты этот отрывок перепечатать, или это волынка трудная? Редакция требует два-три отрывка для оценки, и, гадюки, в блокнотах не берут – дай на машинке и с одной стороны! Ты хочешь сказать, что я и тебя хочу эксплуатировать, но, Петушок, ты же можешь меня к черту послать, от этого наша дружба не ослабнет ничуть».

В.Пылаев. Горчаковъ. Юнкер.
«До двери я добрался в два прыжка. Вылетел в коридор – и тут же рванулся к стене напротив. И вовремя: со стороны лестницы снова грохнул выстрел. Я упал на одно колено и швырнул две Булавы подряд и на всякий случай добавил Серп. Ничего. Боевые заклятья не сработали. Снова растворились, словно где-то в нескольких шагах передо мной проходила черта, за которой любая магия переставала существовать.
И я наконец понял, что происходит. Моя магия работала как положено, вот только убийцу что-то защищало. Как исчезла прицельно брошенная Булава, я не увидел, зато огненное заклятие отрабатывало нормально до самого конца. И только в паре шагов от цели вдруг потухло – просто зачахло и умерло, будто лишившись всей вложенной энергии. Так вот почему в квартире у меня ничего толком не получалось – тогда убийца был совсем рядом!
- Отвали! – заверещал он, снова поднимая револьвер. – Башку прострелю!
Мать его за ногу! Может, он и прикрыт от магии какой-то неведомой хренью – но не неуязвимый, в самом-то деле?!
На этот раз расчет оказался верным. Булава не смогла бы достать моего врага – а в стену ударила как положено. Осколки кирпича брызнули во все стороны, и один, похоже, угодил убийце в колено. Тот охнул, согнулся и захромал к лестнице. Я рванул следом, на ходу выбрасывая остатки резерва. Моя магия крушила стены и потолок, обрушивая на противника целую кучу кирпичей и снося перила».

---

Ежедневная музыка.