Ирина Батый, поэт: «Поэт не перестал быть пророком, но превратился в Кассандру, от которой все отмахиваются. Быть пророком не просто. Мне, например, приснился пугающий сон: вижу я человека в черном морском кителе капитана. Он молчит, а по лицу видно, что ужасно страдает. Хочет что-то сообщить, а не может. И по ряду признаков я понимаю, что он мертв. Ну, приснился сон, можно и забыть, однако на следующий день сообщают в СМИ о гибели подлодки «Лошарик», а через некоторое время выкладывают фотографии погибших, и я узнаю в капитане героя своего сна. Что делать мне, чем могу помочь, какую весть донести как поэт читателям? Я решила сочинить поэму, надеясь, что нужные слова придут сами».
«Если наблюдать за чем-нибудь в природе пристально и непрестанно, можно сделать открытия. Так, однажды, зимой в тридцатиградусный мороз я шла на работу мимо торгового центра, перед ним стая из ста голубей выпрашивала крошки хлеба у выходящих из магазина людей. Вид птиц был жалок… Но тут стая взлетает на уровень крыши соседней девятиэтажки и разделяется на два плотных шара, мгновение – и у меня на глазах половина птиц исчезает, а другая тихо слетает на прежнее место. Должно быть, часть птиц отправилась в мифический Арий, птичий рай… Всех птиц накормить я не могу, могу только сложить стихи».
«Как негативное понятие эпигонство стало восприниматься в ходе утверждения эстетики романтизма, когда творческая оригинальность и обладание индивидуальным видением мира становятся одним из главных критериев художественности. Но есть и другие художественные методы. Мне представляется, что следование по колее, проложенной мастерами, - это более культурный способ передвижения, чем путь оригинального поэта, бредущего по бездорожью и через бурелом, шокирующего своим «я», выставленным напоказ. Один из рецензентов моих стихов отметил невозможность разглядеть конкретные черты автора в текстах. Да, я не готова к открытости души, но с радостью делюсь наблюдениями над удивительным внешним миром».
***
читать дальше