Сегодня по телевизору сказали, что раскол между православной церковью и католической произошел оттого, что Россия не пропустила крестоносцев, потому что хотела защитить Константинополь и лежащие за ней мусульманские страны... Э... Чую какой-то подвох.
Любопытствую. В моем детстве торты продавались со сроком хранения 36 часов... И они были очень вкусные. Когда свежие. А ближе к концу срока хранения действительно уже были суховатые. Сейчас торты продаются со сроком хранения 120 часов. Это что же туда намешано, что они могут спокойно храниться 120 часов? (их даже можно спокойно оставить на открытом воздухе ничего не сделается. Мы проверяли. )
" - Да вы понимаете, что человека погубили, вы, вы! - заорал я, когда Шалапин пришел прощаться. .. Я не имел права на него орать. Я себя винил. И каждый на судне себя винил в той или иной степени, кроме двух человек - боцмана и Шалапина. - Ваши обвинения совершенно нерегламентированы, - сказал Шалапин. - Я не укорял матроса в трусости, я только тестировал его, интересуясь поведением микрогруппы в экстремальных условиях. И обязан был, как ученый, использовать представившуюся ситуацию во всем возможном объеме. Кажется, тогда он еще сказал, что, будучи студентом, продал свой труп или скелет для научный целей и у него есть соответствующая справка. Это к тому он сказал, что мы как-то спорили о позволительности с точки зрения нравственности изучать людей скрытыми методами. И он привел пример запрета на вивисекцию и вскрытие трупов в средние века и обвинил меня в подобном консерватизме. - Я не подлежу суду профанов, - сказал он и встал, чтобы уйти. - Сядь, сволочь! - сказал я. - Сиди тихо и слушай, иначе ты через минуту случайно поскользнешься на трапе, ты понял намек? - Вы сумасшедший, вы ответите, вы все тут сумасшедшие! - сказал он, но сел обратно в кресло. Он был психолог. Он понял, что упадет с трапа, если не даст мне выпустить пар словесами. - Людей с повышенной степенью негативной экспрессивности не следует допускать к ответственным должностям, - сказал он. Смелости все-таки ему не занимать было. - Простите, Петр Васильевич, - сказал я. - Вы, Шалапин, действительно не подлежите суду профанов, то есть толпы. Как толпа судит? Она это делает через поэта. Поэт привязывает к столбу всякую мерзость - на века - это и есть суд народа. Так вот, вы, Петр Васильевич, избежите такой кары. Чтобы привязать вас к позорному столбу, поэт необходимо должен пропустить вас сквозь свою душу, а это как раз и невозможно для поэтической души. Никакой Рембрандт не сможет написать натюрморт с кучи человеческого дерьма. Вы не подсудны искусству, потому что в вас нет ни грана красоты." Виктор Конецкий. "Начало конца комедии".
Вспомнилось про "Двенадцатую ночь" Шекспира. Которую я и загадала в угадайке. Мне всегда жутко нравилась эта комедия! В любом виде. А это неспроста. читать дальше Сначала, в раннем детстве я смотрела телеспектакль, по телевизору (вместе с родителями, конечно ). Мне и тогда понравилось, хотя мама шипела, что фильм лучше! Не помню уже, кто там был задействован... Помню, что играл К.Райкин - то ли Фесте, то ли сэра Эгьючика. Но помню чувство восторга и эйфории. Потом удалось и кино посмотреть. Про кино, в общем, все знают - это радость, это яркость, вечный праздник и все в таком духе. К.Лучко, М.Яншин, Г.Вицин, А.Ларионова... И сейчас один из самых любимых фильмов. Наконец, случилась неожиданная удача (тогда с книгами была напряженка!), и мне удалось ухватить в магазине толстенный том "английская комедия". что-то в этом роде. И открывала этот том как раз "Двенадцатая ночь". Ну, она мне и в виде голого текста понравилась! И даже лучше, потому что при вдумчивом и тщательном прочтении открываются всякие нюансы ... Я ее правда прочитала много-много раз. Потому что у меня там появился любимый герой! За которого можно болеть и переживать, рассматривать его сцены и выходы в разных ракурсах и придумывать что-нибудь фанфишное с его участием. И это, конечно, сэр Тоби Белч! Его светлый образ, на мой взгляд, остался не до конца раскрытым! Вот что толку рассматривать в плане любимых героев Виолу и Себастьяна, а также Орсино и Оливию? Это же просто романтические герои... Для красоты. По законам жанра. Ну и что? А вот сэр Тоби... Во-первых, мне отчетливо явилось в видении, что его образ трактуют неверно! Яншин - чудо как хорошо сыграл, но не обязательно на этом зацикливаться! Почему-то считается, что сэр Тоби - это должен быть такой веселый толстяк, а сэр Эгьючик - это такой задохлик... А мне сдается. что должно быть наоборот! Это сэр Эгьючик - смешной маленький толстячок, неловкий и неуклюжий. А сэр Тоби совсем не толстяк, отнюдь! Он должен быть высокий, крепкого телосложения, с выразительной и пронырливой физиономией. Ведь он по тексту кто? Гуляка, бретер и задира. Авантюрист. Наверно, в семье является отщепенцем, про таких важные родственники не любят вспоминать. Вот Оливия говорит ему, где-то в начале пьесы... - Ах, дядя, мыслимое ли дело - такой ранний час, а вы уже дошли до полного безобразия! Ага, стало быть раннее утро. Оливия только проснулась, выполнила свой утренний туалет, помолилась - что там еще делали по утрам знатные аристократки. И тут ей на глаза попалась парочка, крадущаяся домой после ночной гулянки - сэр Тоби и привечаемый им сэр Эгъючик (которого сэр Тоби со своими подельниками явно раскручивает на деньги! ) Я прямо так и представляю! По пьесе получается, что Оливия после смерти брата осталась в полном одиночестве. Может, тогда нахальный сэр Тоби и счел возможным вернуться под родимый кров? Оливия хоть его и бранит, но относится довольно снисходительно... А покойный брат, наверно, совсем не был бы рад видеть у себя такого родственника! А вот сцена ночью, когда сэр Тоби и сэр Эгъючик вовсю пьянствуют во дворике... Появляется Мария, которая прикрикивает на них и говорит, что Оливия послала ее прекратить шум. А сэр Тоби отвечает: - Твоя госпожа - сущая эфиопка! Да, где-то тут Оливию можно понять. Нелегко ей приходится. С таким дядей трудно целыми днями размышлять о возвышенном и божественном... А то, что сэр Тоби - не слабый боец, тоже показывается в тексте! Когда эта теплая компания устроила очередной загул, с организацией фиктивной дуэли между Виолой и сэром Эгъючиком, там же в разгар веселья появляется Антонио и с воплем, что сейчас разберется, выхватывает шпагу и кидается в драку. А Антонио у нас кто? - пират и контрабандист! То есть, человек привычный к боям без правил. Но сэр Тоби тоже, без раздумий хватается за шпагу... И они с Антонио фехтуют вполне себе наравне. Как минимум. Сэр Тоби даже явно берет верх... правда, может, это я уже досочинила и придумала, точно не помню. (а почему бы и нет? Мы все равно точно не узнаем, так как появились стражники...) Или я и тут путаю? Или это сэр Тоби дрался с Себастьяном? Черт, надо перечитывать! Для сравнения возьмем конец пьесы. Когда Себастьян натыкается на сэра Тоби и задает ему трепку. Говорит ли это о крутости Себастьяна? Ага, как же! Даже присутствующие лица считают, что сэр Тоби с ним справился бы, если бы не был опять пьян в стельку!
Конец месяца. Конец месяца. Обрывки разговоров в ИВС:
- Возьмите сами и нарисуйте! Квадрат в форме прямоугольника...
(Адвокат, читая дело с махровой наркоманкой: - Ну вот... это вас задержали... это вас посадили... это хорошо... И для тела полезно, и для души приятно!
(Следователь, летая по кабинетам с безумными глазами): - А вы не видели адвоката Н? Здесь был адвокат Н? - Не... я его не только не видел, но даже голос его не слышал...
А! Я хочу жить в таком городе! В смысле, в городе, устроенном по такому типу... Горы, море, красивые дома, кораблики... В каком-нибудь фэнтези-мире может быть такой город.
Великая проблема выеденного яйца. Называется - мы любим создавать трудности (другим), чтобы они их героически преодолевали. читать дальше Прокуратура взбесилась. Опера годами делают свою чертову проверочную закупку, по раз забитым бланкам... А это "постановление о проведении проверочной закупки" (пишет опер, подписывают три начальника - трепещите, смерды! ), "постановление о предоставлении результатов ОРД" (пишет опер, подписывают опять же три начальника) Излишне говорить, что подписи начальников бегает и собирает тот же опер. Ну ладно, освоили. Сейчас прокуратура не желает принимать и подписывать в суд наши дела. Потому что вышеназванные бумажки составлены неправильно!!! Все нах переделайте. Задним числом. Потому что у прокуратуры принципы. Прокуратура видит эти бумажки так - постановления пишет не опер, а начальник (один). Но излагает там все подробненько. Со всеми датами, номерами справок и сотыми долями грамма... а также часами, минутами и гос.номерами машин. Опера полезли на стенку. Это сейчас они бегают за подписями трех начальников, но пишут две строчки. А так надо будет бегать за одним начальником - но писать два листа мелким шрифтом... У оперов случился ступор. (Думаю, все уже поняли, что бумажка, хотя и от имени начальника, будет составляться все тем же опером...) Ругаемся. Дела не идут. Опера орут: какая нах разница?! Или подпись одного начальника внизу, или три вверху - суть же не меняется!! да я-то тут при чем, если это придумала прокуратура! Поматерившись до охрипения, опера сели и забили в компьютер эти два листа мелким шрифтом. Героическое деяние. Думаете, настал хэппи-энд и паровоз полетел по рельсам? Как бы не так! Сейчас наше ментовское начальство отказывается подписывать новые бумажки, заявляя, что старые бумажки установлены законом о милиции, а прокуратура их не . Дела лежат. Наркоманы бегают. Прокуратура сидит довольная, как она уела ментов. Начальники сидят довольные, как они уели прокуратуру. Рядовому составу обещали по выговорешнику за срыв плана работы.
Наша любимая мантра в последнее время: ненавижу суд, ненавижу прокуратуру, ненавижу начальство, ненавижу всех!
Я уже как-то, в процессе дуракаваляния, занималась придумываением ордена Кактусовой Мыши (который благополучно себе вручила ) Мне пришла в голову идея еще одного ордена. Для награждения авторов, которые не боятся описывать в своих произведениях красивых и сильных героев. Я вижу это так: на черном поле (металл какой-нибудь) изображение силуэта белым золотом (или платиной) с поднятой рукой, на пальце - звезда из алмазов. Надпись... хм... Fiat Lux? (латынь не знаю, стащила у дерини).
Начальника ГИБДД Свердловской области подозревают в превышении полномочий
Следственным отделом по Верх-Исетскому району Екатеринбурга по материалам Управления собственной безопасности ГУВД по Свердловской области возбуждено уголовное дело в отношении начальника областной ГИБДД полковника Юрия Демина. Об этом сообщил руководитель пресс-службы ГУВД области Валерий Горелых.
"Уголовное дело возбуждено по статье УК РФ "превышение должностных полномочий с применением насилия". Юрий Демин задержан в порядке статьи номер 91 УПК РФ и содержится в изоляторе временного содержания", - сообщил Валерий Горелых.
Полковник Юрий Демин подозревается в том, что 8 января в Екатеринбурге в 13:30 по местному времени (11:30 по московскому времени) во время акции против повышения пошлин на импортные автомобили нанес удар по лицу фотокорреспонденту информационного портала "Екатеринбург-Ньюс" Юрию Басюку, передает ИТАР-ТАСС.
Как пояснил Валерий Горелых сейчас в соответствии с приказом начальника ГУВД Свердловской области Михаила Никитина полковник Демин на время проведения следствия отстранен от исполнения служебных обязанностей. "На этот период исполнять обязанности начальника ГИБДД области будет полковник Сергей Зонов", - пояснил Валерий Горелых.
В обалдении. Читаю сначала первый абзац - думаю, взятки, вымогательства, убийства... Открываю, а тут... во время акции ударил по лицу корреспондента... Я то есть не призываю бить корреспондентов, ни в коем разе. Но - сажать по 91-й... Чего-то как-то...
"Арлекин". Вообще-то я в депрессии. Книжка закончилась, как всегда быстро... Но мне действительно понравилось! Даже помимо фанатских заморочек. За последние книги я как-то отошла от Аниты, прохладно относилась довольно-таки. Вроде все решено, проблемы остались мелкие... (плановая техническая работа, как любит выражаться начальство) И тут - легкий финт хвостом, и опять можно переживать за героев. читать дальше Сюжет: все главные действующие лица продолжают вести свою обычную жизнь, кто как может. И тут - новости: в город инкогнито прибывает группа крайне сильных и подозрительно настроенных вампиров. Под масками театра дель арте (термин не путаю? там где арлекины, коломбины и прочие...) Совет вампиров, конечно. Не может спокойно жить, спокойно спать... И у этого совета вампиров, оказывается, есть такой глубоко засекреченный вампирский спецназ, предназначенный для разборок и ликвидации не в меру возомнивших о себе подданных. Народ напрягся. По чью душу явилась "дикая охота"? Нужно ли сплачивать ряды и объединяться (включая закоренелых противников и склочников) против пришлых чужаков, или нужно залечь и не шевелиться? Стоит ли обращаться за помощью (и к кому) или это будет признаком слабости? Или нужно срочно каяться - а может, надо сохранять достоинство и не позориться, ведь "черную метку" никому не прислали? И тут начинаются нападения... Какие шутки. Практически вся верхушка городской нечисти оказалась в реанимации... Несмотря на реки крови в финале, чувства успокоения и хэппи-энда не возникает. Ненадежное, прямо скажем, положение у героев высвечивается. "Смерть по пятам и за каждым поворотом!", как говорил еще профессор Толкин... Параллельно я еще занимаюсь излюбленным делом - выискиваю в этом эротическом триллере поводы к размышлению. А их тут таки, на мой взгляд, найдется. Скажем, проблема юридическая. Спор Аниты (в ипостаси федерального маршала и официального ликвидатора вампиров) с Малькольмом (глава вампирской Церкви вечной жизни). Малькольм упирает на то, что вампиры, будучи признаны гражданами, должны и обладать всеми гражданскими правам, а к ним применяется упрощенная система правосудия! Достаточно, грубо говоря, доноса, и выписывается ордер на ликвидацию, которая немедленно приводится в исполнение. А если судебная ошибка (ой, что-то прямо заболело внутри! ) ? В то время, как преступники человеческого рода имеют право на длительные судебные разбирательства, с участием адвокатов, аппелляции и прочее... Анита со своей стороны приводит доводы, что в отличие от преступников человеческой расы, криминально настроенных вампиров практически невозможно содержать в условиях тюремного заключения - и ущерб они могут нанести гораздо больше... Интересно. Есть о чем подумать. (Анита, впрочем, тоже колеблется. ) Или вопрос философский - свобода и прочее. Малькольм призывает к свободе, равенству, братству, уважению к правам личности и т.д. Но сверхъестественный мир плюет на эти "общечеловеческие ценности". Там признается только сила, сила в чистом виде, и ничего, кроме силы. Какая свобода? Никто не свободен по определению. Он должен присягнуть более сильному, вручить тому себя и свою жизнь в полное распоряжение - и надеяться только на то, что он окажется "добрым мастером"... Феодализм в чистом виде, как я понимаю? Или еще более древнее - язычество? И где оказался Малькольм со всеми своими прекрасными идеями, когда на его паству совершено нападение? Опять же, встает вопрос о нравственности и морали. Можно обвинять "злые силы" (в лице Жан-Клода и Аниты), как это делает Малькольм и порицать их методы, но если тебе без этих методов не выжить, то о какой нравственности может идти речь? Мда. Наводит на мысли.
В общем, я не усматривают, что книги цикла стали хуже... Они изменились. Если раньше это был чистый боевик, то сейчас, я бы сказала, упор делается на мораль, философию, политику, и прочие такие категории. Что мне тоже очень интересно... Эротика через край (или порнография, кому как) мне не мешает.
"- Я поражен, что вы отвечаете на мои вопросы. - Честно говоря, я тоже. Наверно, потому, что вы продолжаете называть меня блудницей, и, наверно, мне хочется вас мордой в это ткнуть. - В тот факт, что вы - блудница? - Я знала, что вы не сможете. - Что не смогу, миз Блейк? - Не сможете долго вести себя мило и вежливо, чтобы получить мою помощь. Знала, что если так продолжать, вы снова станете злым и презрительным. Он слегка поклонился мне - одной головой. - Я вам сказал, миз Блейк: мой грех - гордыня. - А каков мой грех, Малькольм? - Вы хотите, чтобы я оскорбил вас, миз Блейк? - Я хочу услышать, как вы это скажете. - Ну, хорошо. Ваш грех - похоть, миз Блейк. Как и вашего мастера и всех его вампиров. Я покачала головой и скривила губы в неприятной улыбке. - Это не мой грех, Малькольм. По крайней мере, не тот, что мне всех роднее и ближе. - А каков же ваш грех, миз Блейк? - Гнев, Малькольм. Гнев. - Вы хотите сказать, что я вас разозлил? - Я всегда злая, Малькольм. Вы мне только дали цель, на которую эту злость направить."
"- Я не могу ответить на твои вопросы. - Не хочешь. - Нет, ma petite, не могу. Тебе не приходило в голову, что это может быть заговор наших врагов с целью дать им перед вампирским законом повод нас уничтожить? Вдруг мне стало холодно. - Нет, я об этом не подумала. - Подумай теперь, ma petite. - Ты хочешь сказать, они кого-то прислали, чтобы - если ты мне об этом скажешь - он, оно, они могли бы нас убить. Ты думаешь, что в совете кто-то поставил на нашу тесную метафизическую связь, которая не даст тебе сохранить от меня что-либо в секрете. А если я его узнаю, то убьют тогда не только Малькольма, но и нас тоже. - Разумная мысль, ma petite. - Очень извилистая и коварная мысль. - Вампиры любят мыслить извилисто, ma petite. А насчет коварной - они скорее назвали бы ее остроумной."
"Сила Коломбины таяла под волной доброты. Волной прикосновений и целомудренных поцелуев. Мы спасем вам, мы снимем эту боль. Ей следовало бы помнить, что люди отдают все, чем владеют, все, что представляют собой, только чтобы о них думали, заботились, чтобы избавили от страдания. Тем и заманивают секты: обещание доброй семьи, тем, как люди представляют себе любовь. Но любовь - не отсутствие страданий, любовь - это рука, которая тебя поддерживает, когда ты проходишь через них."
Сейчас и про собачек накатаю. Цитатно. Несколько объемно, потому как я не комментирую... читать дальше "Вместо суровой прозы я вынужден был заняться кинокомедией в подмосковном доме творчества в обществе двух собак и одного незнакомого литературоведа. Некоторые симпатичные черточки для положительных героев моего сценария я брал у этих собак - Шалопая и Рыжего. Дело в том, что собаки, как и мои киногерои, дружили, были закадычными приятелями и полными противоположностями. Рыжий был флегма и поэт, еще молодой, узкий в кости, изящный. Одно ухо, перешибленное или перекусанное, висело на глазу бархатным клоком, лоб широкий, глаза светлые, брови темные, соболиные, седина только появлялась на загривке. Шалопай был уже в возрасте, сугубый практик, умудривший свой дух не поэтическими размышлениями, а бесчисленными драками. Он имел мощную грудь, длинную шерсть, густую и жесткую, с сильной проседью, особенно заметной на шрамах. Оба были чистокровными дворнягами и не имели официального статуса, жили при доме творчества - и все тут. Шалопай вечно хотел есть и потому иногда подхалимничал Рыжий ради куска не ударял пальцем о палец. Даже по утрам встречал с равной флегматичностью: покажись я с едой или с пустыми руками... Затем давалось благодарное представление. Это были радостные минуты прыжков, верчений и неожиданных окаменевших поз-пауз... Если я брал палку и предлагал прогуляться, то псы в восторге прыгали на меня, пачкая плащ тяжелыми лапами и мокрыми мордами, а затем изображали схватку гладиаторов, вероятно давно с другими временными хозяевами отрепетированную... Потом мы шли гулять в позднюю московскую осень. Иногда с нами отправлялся знаменитый литературовед, знаток западноевропейских культур, автор тонкой и умной книги об особенностях современного поэтического мышления - хилый, как в народе говорят, "соплей перешибешь" старичок лет шестидесяти пяти. ...Оказалось, он придумал страшное оружие. Побледнев от волнения и понизив голос, литературовед спросил, слышал ли я о случаях распространения звука в океанских толщах на гигантские расстояния. Я про это слышал. Тогда он рассказал, что ему пришла идея - сводить экипажи вражеских субмарин с ума с помощью мощного берегового излучателя. Сперва я решил, что он шутник, но скоро понял, что старикан просто маньяк-физиоман, то есть мужчина без технического образования, но с неудержимой тягой к изобретательству... И потому, когда мы с ним пошли гулять в сопровождении Рыжего и Шалопая, я со всевозможной деликатностью и осторожностью объяснил, что подлодки имеют корпус, который не только противостоит забортному давлению, но еще должен не выпускать из подлодки звуки, дабы не демаскироваться, и потому пробить шкуру лодки наружным звуком - дело опасное: генератор звука будет такой мощности, что своим излучением в первую очередь уничтожит сам себя и свою обслугу. Гуманитарий смотрел недоверчиво и ухмылялся мягкой ухмылкой детоубийцы. Конечно, он изобретал оружие против вражеских подводников, но в моем подсознании хранились подводные команды: "В носу! В корме! В отсеках! На койках лежать! Слушать!" И я хорошо помнил мертвый шорох распираемых внутренним давлением консервных банок аварийного запаса, когда лодку проверяют на водонепроницаемость и выкачивают из отсеков воздух; и бесшумность, с которой течет с торпеды ее торпедный холодный пот в твою койку; и ниагарский шабаш, с которым за жестким корпусом бушует океан, врываясь в балластные цистерны. И я видел, как поднимают затонувшую лодку, и как ведут ее на понтонах, и вводят в док, и как уходит из дока вода, а из лодки она все продолжает литься и падать на дно дока с монотонностью и скорбью глухонемого мычания; и люди в масках опускаются в мокрые отсеки и выдают в люки то, что осталось от Степанов и Петь, чтобы похоронить их там, куда не ступает нога непосвященного, и подводники возносятся над морем и лежат под ранжирными плитами - вечные матросы, старшины и лейтенанты... И так как все это хранилось в моей памяти, то направление изобретательства литературоведа мне не очень понравилось. ... вот так мы распрощались. И я пошел в последний раз прогуляться с товарищами-собаками. У меня сердце разрывалось от тоски при мысли о нашей разлуке. Удивительно я привык к Шалопаю и Рыжему а этот месяц. Но поделать ничего нельзя было. Я уезжал по вызову отдела кадров нового, только образующегося пароходства.И меня отправляли в рейс дублером капитана на полгода. Их убили через несколько дней после моего отъезда. Физиоман-литературовед проел плешь администрации жалобами на ночной лай и санитарные нарушения со стороны бесхозных собак. Собак поймали, связали, морды им обмотали тряпками, а потом сбросили в подвал, где они провалялись сутки в ожидании специальной машины-душегубки, которая и отвезла их на мыловаренный завод." Виктор Конецкий. "Начало конца комедии".
Ниочемное. Бродя по дайрикам, прыгая по ссылкам, наткнулась на один дневник. Пыталась проглядывать... немножко... Я понимаю, что это человек как бы хочет (работает над собой) быть крутым? Наглядный интерес к оружию, чисто конкретные посты... По странности ассоциаций я занимаюсь ерундистикой. Вспоминаю, э... образчики. Вот разговариваешь с человеком, общаешься (в связи с тем или с этим), и как-то отчетливо осознаешь, что этот человек - скажем, убийца. То есть буквально. Убил человека или даже не одного. Это вызывает какие-то странные ощущения. Совсем не так, как в книжке какой-нибудь. В книжках часто убивают. В жизни с этим встречаешься реже. Или, опять же, разговариваешь с человеком - и осознаешь, что он, ну скажем... палач. Чисто конкретно. Они же не остались только в романах Дюма. Они есть... так скромно, ненавязчиво. Засветились вот у нас пара оперов в этом смысле... От одного избавились (запился - а вы думали, что?) второй ничего... работает... Так я к чему тут... пытаюсь осознать, чего люди понимают под крутизной и чисто-конкретностью и зачем хотят себе этого.
"- Мой крест еще действует, Ричард. Он горит священным светом, Бог не оставил меня. - Но ведь должен был, - возразил он. - Если то, во что я верю, правда, если правда то, во что - по твоим словам - веришь, то крест на тебе гореть не должен. ты столько заповедей нарушила, ты убивала, пытала, блудила, а крест на тебе еще действует. Не понимаю. - Может быть, Бог - не полиция нравов, Ричард. Иногда я думаю, что христиане цепляются к сексу потому, что куда легче следить за этим, чем себя спросить: "А я хороший человек?" И если ты хороший, пока не занимаешься сексом со многими, так все в порядке. Легко ведь думать: "Я ни с кем не трахаюсь, значит, я хороший." Так легко тогда быть жестоким, потому что пока ты ни с кем никому не изменяешь, так ничего такого плохого ты не делаешь. Ты действительно так думаешь о Боге? Или дело в том, что о сексе проще беспокоиться и проще его избегать, чем "возлюбить ближнего, как самого себя", что уж по-настоящему трудно?" Л.Гамильтон. "Арлекин".
Что ли Л.Гамильтон достали с нападками на порнографию? Так их!
Отправилась предъявлять обвинение Дунину. Как бы окончательное. Рассчитывала, что за полчаса управимся - двадцать раз уже записывали показания... Как же. Дунин же принялся орать! Он орал два с половиной часа. Он же не совершал ничего, почему его обвиняют в сбыте наркотиков. Я говорю: хватит уже вопить, если проведена проверочная закупка, и тебя взяли с героином и мечеными купюрами, что еще мы должны вменять? Дунин: да вы соображаете!.. Да вы вообще понимаете, о чем говорите!! Да за наркоту мне дадут десять лет! Это больше, чем за убийство, в натуре! Я хотела сказать - и гораздо, гораздо больше, чем за изнасилование с применением насилия, в извращенной форме. Но не сказала. Оцените мою сдержанность. Дунин адвокату: расскажите мне, какие есть основания, чтобы я мог отказаться вообще от следователя? Адвокат заскучал.
Ха! избавиться от следователя. Я даже не надеюсь быстро избавиться от этого дела, с нашей-то любимой прокуратурой...
Немедленно погрузилась в "Арлекина". Вот все-таки есть это у Л.Гамильтон - выдавать мимоходом начисто сюрреалистичные сцены. Как раньше - Жан-Клод, катающийся по ковру от наслаждения, что ему удалось через Аниту снова ощутить вкус земляники. (ну, это можно представить - за четыреста-то лет... ) Или стая оборотней, которая внимательно слушает, как Анита им читает "Ветер в ивах"... (раньше им не довелось ознакомиться)
А тут - с одной стороны пятисотлетний (или сколько там...) вампир, современник Шекспира, Марло и Мильтона, который наизусть шпарит их произведения, с другой стороны - Анита с исключительно специфическим образованием и ее оборотни-беспризорники и прочие дети проходных дворов. Кротко спрашивают: "А сейчас ты что цитируешь?"
По-моему, у мамы от интенсивного смотрения телевизора все новости перепутались. Она мне сейчас рассказала: "Украина перекрыла газ Абхазии! Вот напасть на них свалилась! То Грузия напала на Южную Абхазию, то газ вот... Но с другой стороны, я не понимаю, при чем тут мы! Занимаемся там восстановлением! Не мы же на них напали! Вот пусть Израиль и восстанавливает!"
А!! Она вышла! Новая Л.Гамильтон! (орет истошным голосом) Л.Гамильтон "Арлекин". Специально посмотрела, последний раз гамильтоновские книги издавали в 2007 году. Целый год ничего!
Кстати, Эксмо начало издавать Линн Флевеллинг! Видела в магазине "Месть темного бога", серия называется "Мастера меча и магии". Не пропустите, у кого нет! А я буду ждать четвертой книги...
Лениво размышляю о стихах... О поэзии, мр-р-р... О "фэнтезийной" поэзии, в общем. читать дальше Сижу, слушаю музыку, проигрыватель, как обычно, играет "случайный выбор"...
А я осенняя трава, Летящие по ветру листья...
Волшебные стихи, волшебная песня! Пришла мысль - ну, неужели у нас в мире так плохо, если в нем рождаются такие гениальные стихи и песни? Неужели в другом мире, куда в последнее время так часто проваливаются всякие "попаданцы" (есть контакт! ) их бы не оценили по достоинству? А то, как не почитаешь очередной попаданческий опус, так там все цепенеют от восторга - черт знает от чего. Или, наоборот, наши попаданцы цепенеют от восторга от иномирческого творчества - которое тоже на меня, как на читателя, впечатления не производит. Нет, я осознаю, что все идет от автора. И если, как я понимаю, автор еще может более-менее придумать какой-то фэнтезийный мир, а иногда даже с нюансами истории и политики, то с вопросами культуры - это уже все очень сложно! И получается, что я, как читатель, сравниваю с одной стороны творчество гениальных бардов и поэтов нашего мира, а с другой стороны - творчество в разной степени молодых авторов, взявшихся за создание фэнтези-миров. Нельзя же требовать от авторов фэнтези, чтобы они еще обладали талантами Шекспира, Гарсиа Лорки, Цветаевой и т.д. Или можно? Скажем, если в нашем мире, какой угодно автор возьмется писать художественное произведение из жизни нашего же мира, он может смело туда вставить что угодно из нашего общего культурного достояния... Это будет выглядеть естественно, это не удивит и не напугает читателя... Но если автор пишет произведение о другом мире, и там вдруг читатель обнаруживает что-то стихотворно знакомое - и без каких-либо объяснений, как это конкретное земное стихотворение оказалось популярно там - то лично для меня это как-то ломает всю картину тамошнего мира. Получается, что там настолько все тупые, что даже за все тысячелетия (а в фэнтези любят длительные промежутки времени!) не смогли создать ничего своего? Чем можно похвастаться перед землянами... А если автор берется сам что-то стихотворное создать - то это может быть по-всякому. Может очень странно выглядеть. Хорошо было профессору Толкину. Хоть языки для своего мира придумать, хоть баллады написать - просто на все руки мастер. Некоторые вообще всячески избегают в своем мире стихов и пения. Но со стихами все-таки выглядит гораздо лучше! Как настоящий мир выглядит. Вот я и думаю, от нечего делать - как же все-таки извернуться с этими фэнтези-мирами, чтобы там поэзия была настоящая?