Привидение кошки, живущее в библиотеке
Самиздат.
читать дальше
Я понимаю, что у меня формируется порочная зависимость.
Но... но... не в силах удержаться... (в восторге носится по стенам и потолку)
На этот раз случайным тыком меня вынесло на любовный роман и поэзию.
Она пришла поступать на работу. Ее взяли, но поначалу никто женщиной ее не считал, так подросток без тела и длинных волос. Она сбежала от прежней любви, и решила стать некрасивой и непривлекательной, она исхудала, стала неказистой, грудь ее усохла от неуважения хозяйки к самой себе. Она стала мальчишкой, лишь бы никому из мужчин не нравиться. Она боялась любви. Но на новом месте жизнь была сытой и размеренной, обед оплачивала фирма, и она отъелась. Волосы отросли. Грудь восстановилась. Она вновь стала собой, окрепла, приобрела лоск и одежду, стала красавицей. А вот как только она стала женственной, мужчины тут же стали мужественными.
Цветами девушка украсила офис, в котором работала. Она была стройна, молчалива, неулыбчива, носила туфли на высоком каблуке легко и непринужденно, словно родилась в них, словно они были неотъемлемой частью ее женского организма.
Олег ждал у себя дома Лизу - журналистку. Он раскинул тройной диван, сменил постельное белье, и на этом его фантазия иссякла. Она пришла в новой одежде, но без съедобных запасов. От нее исходил аромат духов, а на его кухне женские и пищевые запахи давно не появлялись. Зато у него был столик на колесиках, но не было того, что можно было бы на него поставить. Наличные деньги у него были, но тратить их он не любил, осталась у него такая привычка от скудной жизни до работы на фирме. В таком свидании могла выручить только безумная страсть к личным прикосновениям с продолжением до конечного результата. Но Лиза в новых тряпках нырять на чистое, но не глаженное постельное белье не спешила. А Олег был голодный, не бритый, не мытый, не причесанный, в спортивных штанах, тапочках и футболке неопределенного цвета.
Владимир Дмитриевич на пульте управления увидел загоревшийся светодиод из квартиры Олега, этот светодиод загорался от срабатывания Электронных датчиков, если на его постель ложилось два человека. Он тут же позвонил Марине и уточнил, где она находится, случайно не у Олега? Марина ответила, что она дома, что с ней находятся две дамы из салона красоты, и дала ему послушать женские голоса.
Итак, Марина поняла, что Лиза у Олега завалилась на постель вместе с ним. Вот теперь бы ей произвести замену на постели Олега! Марина поговорила с мастерами из салона красоты, и они согласились за ее деньги, но бесплатно для Лизы привести ее в божий вид, в качестве сервиса от салона. Марина и мастера быстро доехали до квартиры Олега. Дамы предложили Лизе такие услуги, что та в момент взлетела с ложа, и Марина отвезла их в салон красоты часа на четыре.
Марина вернулась к Олегу с большим количеством продуктов. Пока он мылся, брился, переодевался, она накрыла столик на колесиках и привезла его к постели, рядом с которой уже стоял чистый и прекрасный Олег. Он поел, посмотрел на Марину, как сытый удав на кролика. Молодой человек усмехнулся и лениво подполз к ней по постели, затягивая ее все сильнее и сильнее в свои могучие объятия. Она потонула в его ласках, страсти и любви, что ей и нужно было.
А Владимир Дмитриевич два раза на один сигнал светодиода никогда не реагировал.
Лиза приехала из салона через четыре часа к Олегу, но он был, как сытый кот, и ему уже ничего не нужно было. Тогда Лиза развернулась и уехала к себе домой, а потом в цирк, где давно не была. Олега Марина не завоевала, а лишь удачно использовала в нужном направлении.
Вчера попыталась она прочитать английского романиста начала двадцатого века. Роман такой толстый, - тридцать четыре авторских листа мелким почерком. Описания улиц преодолеть Лиза не смогла, а выглядывающие в окно сестры утомили своими наблюдениями за одинокими прохожими. Закрыла она книгу и положила на полку. Автор еще поразил ее тем, что без электроники считал число слов в книге.
Последней работой Бориса Дмитриевича был паром, для перевозок людей через море. Работа была сложная потому, что задание носило противоречивый характер: паром должен плыть, как корабль, и открывать носовую часть для того, чтобы грузы легко можно было вывезти с корабля на поверхность причала. Так еще работают грузовые самолеты, и еще это напоминало мост на цепях перед старинным замком, и челюсть. Борис Дмитриевич и верил, и не верил, в то, что делал. Здравый смысл подсказывал, что идея хороша, да результат может быть плачевный, но задание надо выполнять!
В судостроительном городе любили большие механизмы, начиная от разводных мостов. И вот теперь он разрабатывал разводной паром: нос корабля опускался, потом поднимался, и закрывался механически с помощью вакуумной системы. Дочь часто сидела в кабинете отца и смотрела, как он работает. Он так привык к ее присутствию, что вольно или невольно обсуждал с ней конструкции кораблей. Дочь воспринимала обсуждения, как естественный разговор с отцом. Незаметно она стала учиться в институте, и вместе с отцом работать над созданием кораблей.
Серж пришел к Борису Дмитриевичу, но хозяина не было дома. Крошка была дома одна и мечтала. Она накручивала волосы на крупные бигуди перед зеркалом, и хотела пойти туда, куда нельзя. Прозвенел звонок, она подошла к двери, в глазок заметила Сержа, стянула с волос бигуди и открыла дверь. Серж переступил порог. Крошка обхватила его шею руками. Ее молодые груди напряглись рядом с грудью Сержа.
Он взял девушку на руки:
- Крошка, куда нести тебя?
- Ко мне в комнату.
Комната девушки была олицетворением дорогой скромности. Есть все, и нет ничего лишнего. Главное у нее была кровать на полтора человека. На эту кровать ее и положил Серж.
- Я правильно сделал? - спросил Серж, и воскликнул: Но здесь мало места!
- Мне одной хватало всегда.
- Я думал, ты меня приглашаешь к себе, - сказал Серж.
- Нет, я хотела узнать, можешь ли ты меня поднять и пронести пару метров.
Марина подошла к Сержу.
- Марина, прости, я тебя не заметил. Мимо прошел.
Она промолчала.
- Поехали домой, хватит на меня сердиться.
- Я не сержусь, а радуюсь!
- Чему? А шла ты медленно, меня не окликнула!
- Ты во мне!
- Что за загадки?
- У нас будет третий и не лишний.
- Рад! Ты даже не представляешь, как я рад! Поехали!
Они вышли из вечернего сумрака на автостраду, но свет машин и фонарей им больше не мешал.
Фигура Марины вскоре стала оплывать. Четкие границы талии исчезали на глазах. Она становилась массивней и сонливей. Ее тянуло в сон или за стол. Постоянно хотелось кушать. Общая лень нарастала. Иногда она капризничала и была плаксивой, раздражительной, а то становилась такой спокойной, словно ей все на свете было безразлично кроме собственного состояния.
На этот раз Серж Марину ни к кому не ревновал. Он был уверен, что внутри ее организма растет их общий ребенок. Он иногда вспоминал свою ревность из недалекого прошлого, потом с легкостью отбрасывал грустные мысли и переходил на мысли о своем родном, будущем ребенке. Ему уже было под сорок лет, и ребенок был пределом всех его желаний. Он стал радостней работать, стал приобретать недвижимость, появился смысл быть богаче, было ради кого стараться и жить. Марина в шутку сказала, что у них будет дочь, а не сын, но даже это его не огорчало.
На крестины дочери собрались все друзья и сослуживцы.
А после романа там еще идет поэзия.
Коньячный привкус поцелуя,
Любви пьянящий аромат,
И тело пагубно танцуя,
Держало в мышцах автомат.
И голова несла надменно,
Мужские, крепкие черты,
Оттенок кожи светло медный,
И волосы еще черны.
Рука ласкала плоть девицы,
Дышала нежно слишком грудь,
Рука щипнула ягодицы,
Тем, говоря: про все забудь.
Они дышали возбужденно,
Их танец близился к концу,
Они, сжимаясь напряженно,
Легли подобием свинцу.
***
Я тебя любила еле - еле,
А любить не кухне не могла,
Мы с тобой салатику поели,
Все потом убрали со стола.
Ты сказал: Пойдем и погуляем,
Я без лишних слов пошла с тобой,
Ходим мы по лесу, размышляем,
А в желудок стонет, как прибой.
И пошли с тобой по магазину,
Там продуктов целая гора,
И набрали целую корзину,
И домой нести ее пора.
Вот теперь действительно поели,
И опять забылись на постели.
***
Уснула я, забыв разнять объятья,
И провалилась в негу без тебя.
А ты не спал. И ласки, и проклятья
Остались без любви. И ты скрипя,
Своими не уснувшими костями,
Пошел в другую комнату. И там
Лежал ты между ленью и делами,
Как будто на боку их делал сам.
И интернет молчал от жгучей лени.
А я спала спокойно. Злился ты.
Скрипели неодетые колени.
И тихо спали белые листы.
***
По пляжу шел поэт хороший...
Лежала группа из парней,
Один сказал:
- поэт, похоже.
Лежащим, шедший был видней.
Поэт прошел, главу склоняя,
Не повернув ко мне глаза,
Я в след бежала, догоняя...
Не сдвинув с места... чудеса.
Прошел поэт. Прошел хороший.
Его я знаю много лет.
Он не узнал? Узнал? И что же?
До счастья с ним - не мой билет.
Он меня предал между делом,
Он заменил меня другой,
Не для меня изгибы тела,
Спина в одежде лишь дугой.
***
Обгорелая лягушка выползает из травы,
Улеглась на брюшко, не поднимет головы.
Подожгли траву - загубили жизнь,
Я их не пойму - ускользает мысль.
(в парализованном состоянии бормочет - Ч.Диккенс, "Ода подыхающей лягкушке"... великий человек... по-прежнему актуален...
)
Примечание: автор не претендует на издание.
Но автор выложил сразу несколько романов, а я заглянула только в один... чувствую, вечер мне обеспечен.
читать дальше
Я понимаю, что у меня формируется порочная зависимость.
Но... но... не в силах удержаться... (в восторге носится по стенам и потолку)На этот раз случайным тыком меня вынесло на любовный роман и поэзию.
Она пришла поступать на работу. Ее взяли, но поначалу никто женщиной ее не считал, так подросток без тела и длинных волос. Она сбежала от прежней любви, и решила стать некрасивой и непривлекательной, она исхудала, стала неказистой, грудь ее усохла от неуважения хозяйки к самой себе. Она стала мальчишкой, лишь бы никому из мужчин не нравиться. Она боялась любви. Но на новом месте жизнь была сытой и размеренной, обед оплачивала фирма, и она отъелась. Волосы отросли. Грудь восстановилась. Она вновь стала собой, окрепла, приобрела лоск и одежду, стала красавицей. А вот как только она стала женственной, мужчины тут же стали мужественными.
Цветами девушка украсила офис, в котором работала. Она была стройна, молчалива, неулыбчива, носила туфли на высоком каблуке легко и непринужденно, словно родилась в них, словно они были неотъемлемой частью ее женского организма.
Олег ждал у себя дома Лизу - журналистку. Он раскинул тройной диван, сменил постельное белье, и на этом его фантазия иссякла. Она пришла в новой одежде, но без съедобных запасов. От нее исходил аромат духов, а на его кухне женские и пищевые запахи давно не появлялись. Зато у него был столик на колесиках, но не было того, что можно было бы на него поставить. Наличные деньги у него были, но тратить их он не любил, осталась у него такая привычка от скудной жизни до работы на фирме. В таком свидании могла выручить только безумная страсть к личным прикосновениям с продолжением до конечного результата. Но Лиза в новых тряпках нырять на чистое, но не глаженное постельное белье не спешила. А Олег был голодный, не бритый, не мытый, не причесанный, в спортивных штанах, тапочках и футболке неопределенного цвета.
Владимир Дмитриевич на пульте управления увидел загоревшийся светодиод из квартиры Олега, этот светодиод загорался от срабатывания Электронных датчиков, если на его постель ложилось два человека. Он тут же позвонил Марине и уточнил, где она находится, случайно не у Олега? Марина ответила, что она дома, что с ней находятся две дамы из салона красоты, и дала ему послушать женские голоса.
Итак, Марина поняла, что Лиза у Олега завалилась на постель вместе с ним. Вот теперь бы ей произвести замену на постели Олега! Марина поговорила с мастерами из салона красоты, и они согласились за ее деньги, но бесплатно для Лизы привести ее в божий вид, в качестве сервиса от салона. Марина и мастера быстро доехали до квартиры Олега. Дамы предложили Лизе такие услуги, что та в момент взлетела с ложа, и Марина отвезла их в салон красоты часа на четыре.
Марина вернулась к Олегу с большим количеством продуктов. Пока он мылся, брился, переодевался, она накрыла столик на колесиках и привезла его к постели, рядом с которой уже стоял чистый и прекрасный Олег. Он поел, посмотрел на Марину, как сытый удав на кролика. Молодой человек усмехнулся и лениво подполз к ней по постели, затягивая ее все сильнее и сильнее в свои могучие объятия. Она потонула в его ласках, страсти и любви, что ей и нужно было.
А Владимир Дмитриевич два раза на один сигнал светодиода никогда не реагировал.
Лиза приехала из салона через четыре часа к Олегу, но он был, как сытый кот, и ему уже ничего не нужно было. Тогда Лиза развернулась и уехала к себе домой, а потом в цирк, где давно не была. Олега Марина не завоевала, а лишь удачно использовала в нужном направлении.
Вчера попыталась она прочитать английского романиста начала двадцатого века. Роман такой толстый, - тридцать четыре авторских листа мелким почерком. Описания улиц преодолеть Лиза не смогла, а выглядывающие в окно сестры утомили своими наблюдениями за одинокими прохожими. Закрыла она книгу и положила на полку. Автор еще поразил ее тем, что без электроники считал число слов в книге.
Последней работой Бориса Дмитриевича был паром, для перевозок людей через море. Работа была сложная потому, что задание носило противоречивый характер: паром должен плыть, как корабль, и открывать носовую часть для того, чтобы грузы легко можно было вывезти с корабля на поверхность причала. Так еще работают грузовые самолеты, и еще это напоминало мост на цепях перед старинным замком, и челюсть. Борис Дмитриевич и верил, и не верил, в то, что делал. Здравый смысл подсказывал, что идея хороша, да результат может быть плачевный, но задание надо выполнять!
В судостроительном городе любили большие механизмы, начиная от разводных мостов. И вот теперь он разрабатывал разводной паром: нос корабля опускался, потом поднимался, и закрывался механически с помощью вакуумной системы. Дочь часто сидела в кабинете отца и смотрела, как он работает. Он так привык к ее присутствию, что вольно или невольно обсуждал с ней конструкции кораблей. Дочь воспринимала обсуждения, как естественный разговор с отцом. Незаметно она стала учиться в институте, и вместе с отцом работать над созданием кораблей.
Серж пришел к Борису Дмитриевичу, но хозяина не было дома. Крошка была дома одна и мечтала. Она накручивала волосы на крупные бигуди перед зеркалом, и хотела пойти туда, куда нельзя. Прозвенел звонок, она подошла к двери, в глазок заметила Сержа, стянула с волос бигуди и открыла дверь. Серж переступил порог. Крошка обхватила его шею руками. Ее молодые груди напряглись рядом с грудью Сержа.
Он взял девушку на руки:
- Крошка, куда нести тебя?
- Ко мне в комнату.
Комната девушки была олицетворением дорогой скромности. Есть все, и нет ничего лишнего. Главное у нее была кровать на полтора человека. На эту кровать ее и положил Серж.
- Я правильно сделал? - спросил Серж, и воскликнул: Но здесь мало места!
- Мне одной хватало всегда.
- Я думал, ты меня приглашаешь к себе, - сказал Серж.
- Нет, я хотела узнать, можешь ли ты меня поднять и пронести пару метров.
Марина подошла к Сержу.
- Марина, прости, я тебя не заметил. Мимо прошел.
Она промолчала.
- Поехали домой, хватит на меня сердиться.
- Я не сержусь, а радуюсь!
- Чему? А шла ты медленно, меня не окликнула!
- Ты во мне!
- Что за загадки?
- У нас будет третий и не лишний.
- Рад! Ты даже не представляешь, как я рад! Поехали!
Они вышли из вечернего сумрака на автостраду, но свет машин и фонарей им больше не мешал.
Фигура Марины вскоре стала оплывать. Четкие границы талии исчезали на глазах. Она становилась массивней и сонливей. Ее тянуло в сон или за стол. Постоянно хотелось кушать. Общая лень нарастала. Иногда она капризничала и была плаксивой, раздражительной, а то становилась такой спокойной, словно ей все на свете было безразлично кроме собственного состояния.
На этот раз Серж Марину ни к кому не ревновал. Он был уверен, что внутри ее организма растет их общий ребенок. Он иногда вспоминал свою ревность из недалекого прошлого, потом с легкостью отбрасывал грустные мысли и переходил на мысли о своем родном, будущем ребенке. Ему уже было под сорок лет, и ребенок был пределом всех его желаний. Он стал радостней работать, стал приобретать недвижимость, появился смысл быть богаче, было ради кого стараться и жить. Марина в шутку сказала, что у них будет дочь, а не сын, но даже это его не огорчало.
На крестины дочери собрались все друзья и сослуживцы.
А после романа там еще идет поэзия.
Коньячный привкус поцелуя,
Любви пьянящий аромат,
И тело пагубно танцуя,
Держало в мышцах автомат.
И голова несла надменно,
Мужские, крепкие черты,
Оттенок кожи светло медный,
И волосы еще черны.
Рука ласкала плоть девицы,
Дышала нежно слишком грудь,
Рука щипнула ягодицы,
Тем, говоря: про все забудь.
Они дышали возбужденно,
Их танец близился к концу,
Они, сжимаясь напряженно,
Легли подобием свинцу.
***
Я тебя любила еле - еле,
А любить не кухне не могла,
Мы с тобой салатику поели,
Все потом убрали со стола.
Ты сказал: Пойдем и погуляем,
Я без лишних слов пошла с тобой,
Ходим мы по лесу, размышляем,
А в желудок стонет, как прибой.
И пошли с тобой по магазину,
Там продуктов целая гора,
И набрали целую корзину,
И домой нести ее пора.
Вот теперь действительно поели,
И опять забылись на постели.
***
Уснула я, забыв разнять объятья,
И провалилась в негу без тебя.
А ты не спал. И ласки, и проклятья
Остались без любви. И ты скрипя,
Своими не уснувшими костями,
Пошел в другую комнату. И там
Лежал ты между ленью и делами,
Как будто на боку их делал сам.
И интернет молчал от жгучей лени.
А я спала спокойно. Злился ты.
Скрипели неодетые колени.
И тихо спали белые листы.
***
По пляжу шел поэт хороший...
Лежала группа из парней,
Один сказал:
- поэт, похоже.
Лежащим, шедший был видней.
Поэт прошел, главу склоняя,
Не повернув ко мне глаза,
Я в след бежала, догоняя...
Не сдвинув с места... чудеса.
Прошел поэт. Прошел хороший.
Его я знаю много лет.
Он не узнал? Узнал? И что же?
До счастья с ним - не мой билет.
Он меня предал между делом,
Он заменил меня другой,
Не для меня изгибы тела,
Спина в одежде лишь дугой.
***
Обгорелая лягушка выползает из травы,
Улеглась на брюшко, не поднимет головы.
Подожгли траву - загубили жизнь,
Я их не пойму - ускользает мысль.
(в парализованном состоянии бормочет - Ч.Диккенс, "Ода подыхающей лягкушке"... великий человек... по-прежнему актуален...
)Примечание: автор не претендует на издание.
Но автор выложил сразу несколько романов, а я заглянула только в один... чувствую, вечер мне обеспечен.
Нет, только фантастический роман отобразит весь масштаб происходящего... 
Это героиня охотится на врагов (магов). 
Потом передумал. 
Почти всех начальников поснимали, новые приехали со всех краев и весей, как говорится... очень странные. (это я соблюдаю кодекс профессиональной этики). 
Тем более, что нашлись добрые люди, которые выложили текст на английском... 
Это же он Майклу орет "ты меня бросил! ты от меня ушел! Ведь все было так здорово! Разве тебе было плохо!"
Он выставил Брайана из своего дома! 
Предложили собственноручно написать заявление, что телесных повреждений ему никто не причинял, и претензий ни к кому не имеет, и вообще никаких заявлений в полицию писать не желает...
Я фигею, дорогая редакция. Какое ваше собачье дело, в конце концов, подкол это, или несчастный случай, или что! если люди вызвали скорую, потому что кровь хлещет... Вы выезжайте и оказывайте эту чертову медицинскую помощь! Нет, они видите ли, позвонили в полицию! и что мы сейчас должны делать? за врачей оказывать медицинскую помощь, операции проводить? 
И не просто закрыт, а с абсолютно пустыми полками и снятыми вывесками. Где я сейчас буду покупать диски... 
