(лазая в поисках картинок) Вот это, я понимаю, фея!

(с) Kerem Beyit

---

C днем рожденья!

Анри д_Ор, поздравляю с днем рожденья!


Всего самого замечательного!

(с) Kerem Beyit

---

Узнать о своей миссии

О-хо-хо... Я вырабатываю! Налаживаю! Работаю в этом направлении!
Могу даже еще раз квиров посмотреть.
(в ссылке нужно буквы A HREF A поменять на маленькие )

---

Книжный столик

Хм. Где-то отчасти к вопросу о преподавании литературы в школе. Оказывается, русскую литературу можно подать как крутой экшн.

"Судьба даровала Грибоедову жизнь странную и короткую.
Интересная история дуэли Грибоедова с Якубовичем.
Красавица Авдотья Истомина, балерина, повздорила с графом Шереметевым, своим покровителем, и по уговору Грибоедова зашла на чашку чая к поэту домой, где тот проживал вместе с графом Завадовским. Последний был безумно влюблен в Истомину, и Шереметев об этом знал, поэтому счел случившееся за измену.
По совету Якубовича, знаменитого дуэлянта, Шереметев вызвал Завадовского и Грибоедова на четверную дуэль - четвертым участником дуэли был Якубович. Первыми выпало стреляться Завадовскому с Шереметевым, Грибоедову с Якубовичем, соответственно - вторыми. Дуэль проходила на Волковом поле осенью 1817 года.
Первый выстрел достался Шереметеву: пуля графа вырвала клок воротника на сюртуке противника.
"Он покушался на мою жизнь!" - в гневе воскликнул граф Завадовский и сделал смертельный выстрел.
"Вот тебе и репка", - сказал, глядя на мертвое тело, секундант Завадовского Каверин.
Из-за гибели участника дуэль Грибоедова с Якубовичем пришлось отложить, и состоялась она через год в Тифлисе. Якубович, первоклассный стрелок, зная пристрастие Грибоедова к музицированию на фортепьяно, прострелил противнику ладонь левой руки и повредил тому мизинец. Этот-то скрюченный мизинец и помог опознать обезображенное до неузнаваемости тело поэта, когда последний пал жертвой обезумевшей мусульманской толпы в Тегеране летом 1829 года.
Вот как хотелось видеть трагические тегеранские события 1829 года российскому правительству (из сообщения тогдашнего министра иностранных дел командующему Кавказским корпусом):
"При сем горестном событии /гибель Грибоедова/ Его Величеству отрадна была бы уверенность, что шах персидский и наследник престола чужды гнусному и бесчеловечному умыслу и что сие происшествие должно приписать опрометчивым порывам усердия покойного Грибоедова, не соображавшего поведение свое с грубыми обычаями и понятиями черни тегеранской."
Вот так. Вышел господин Грибоедов и в одиночку, по глупости, иначе говоря - опрометчивости, попер на толпу мусульманской черни. Дурак был, вроде Чацкого из комедии. Не рассчитал сил. За что и поплатился."
А.Етоев "Книгоедство".

---

Ага, а сейчас передают новости про начало Каннского фестиваля. Про "Великий Гэтсби" говорят.
Между прочим, кино едва-едва успело выйти в прокат, а шустрые издатели (Азбука) уже спешно переиздали роман - и с фоткой Ди Каприо на обложке.
Терпеть не могу книжные обложки с кинокадрами.

---

Я не знаю, как там устроено с этим ЖЖ... Но уже который день подряд замечаю, что если просматривать фленту, то через несколько страниц (очень мало) все отключается. Там какие-то ограничения есть по этому поводу?
В общем, как всегда, кто-то пожадничал. Похоже, флента уже у меня получилась слишком большая.

---

C днем рожденья!

Леди Натази, поздравляю с днем рожденья!


Всего самого лучшего!

---

C днем рожденья!

Poltavka, поздравляю с днем рожденья!


Всего прекрасного!

---

О как по телевизору в новостях передали - где-то в Южной Америке снесли пирамиду майя. На щебенку для дороги. Якобы рабочие на экскаваторах перепутали. Показали какого-то археолога в офигении. Мда.

@темы: С ума сойти

---

Неправильный детектив-10.

28 мая, пятница.
Пришла на работу к восьми, только начала печатать, как Чирков прискакал – прокурор пришел. Я говорю – что же он не сказал, что рано будет. Чирков типа – так он непредсказуемый. Ну-ну. Стала печатать не спеша, моя совесть чиста, рабочий день еще не начался. Прокурор ушел наверх к начальству и болтался там до десяти. В отместку что ли, что он пришел, а никого не было.
Ангардт пришла в 9.10. Я ей каждый раз говорю, что она опаздывает. Злая я. Ничего, Якушева еще злее. Напечатала продление по Якутиной, пошла к Якушевой подписывать (Чирков на оперативке). Якушева такая губы поджала – вот я не вижу необходимости в продлении, что значит – свидетелей поискать, а за два месяца нельзя что ли было их найти. Стерва. Заваливают делами, а свидетелей я еще буду, конечно, по ночам искать.
Напечатала постановление в бродяжник по Бычкову-Кротову. Дежурка мне все нервы вымотала. Твердят – нужно объяснение от него, да объяснение нужно. Я говорю – да какое объяснение, помешались вы что ли? Я вам десять раз объясняю, что он отказывается называть свои данные, какое тут может быть объяснение. Сумасшествие.
Прокурор чего-то в прекрасном настроении. Арестовал не глядя Протазанова и Волченкова. Новикову отпустил на подписку, хотя я возражала. Новикова за ночь совсем с лица спала. Я говорю – она выйдет и заколется вусмерть, мы ее не найдем никогда. Он знай твердит – она же женщина! Ну, я-то, конечно, не женщина, меня не жалко.
Протазанов рвался на допрос. Допросила. Придумал за ночь, что он ничего о наркотиках не знал. Типа шел себе с работы на обед, тут Скворцов позвал поехать с ним на Кушву. Булочки покупать. (Оба живут на Вагонке). Ну-ну. Кушва знаменита своими булочками… Я говорю – ты соображаешь, что несешь. До того доврался, что даже он и наркотики не употребляет. Мамаши Скворцова и Протазанова приволоклись. Ведут себя весьма хладнокровно. Мамаша Протазанова даже улыбается. Только слабо вякнула, что сын не такой уж наркоман. Очень странно.
Явился Коротков из НОН. Им там померещилось, что по делу Волченкова якобы проходит цыганка Арапка. Коллективная галлюцинация, не иначе. Успели уже нажаловаться в управу Колычеву, бог знает на что, и тот себе дело затребовал. Вот Коротков за ним пришел. Я хотела Короткову отдать все остальные дела, но он уперся, типа ему сказали только Волченкова взять. Я говорю – весьма странно – брать дело Волченкова, который кроме «не знаю» вообще ничего не говорит, когда я вам предлагаю по Арапке четыре дела, где все и дом описывают во всех подробностях, и цыганские морды, и готовы содействовать и свидетельствовать. Коротков мякнул что-то – пишите обыск. Ха-ха. Мамаша Протазанова, которая стояла в коридоре, Короткова не хотела пускать в кабинет. Я побежала его искать с делом, чуть ее не сшибла, она под самыми дверями стояла. Я говорю – женщина, вы что? Она – да я уж встала, а то мужчина все без очереди рвался пройти. Я прямо поразилась. Здесь ведь, говорю, не лечебный кабинет.
Мухин пришел. Я на него наорала, почему не пришел в прошлую пятницу. Мухин типа – не смог. Я говорю – я специально бегаю по начальству, машину прошу, а ты, значит, не смог. Мухин типа – а я уже сам ездил на Кушву, так этот дом того, сгорел. Фантастика. Еще я такого не слыхала, что наркоманы едут на Кушву, чтобы цыган выслеживать. Сказала придти в четверг утром. На всякий случай.
Козак пришел, такой скромный. Решил поехать в деревню с мамой, подальше от соблазнов. Я говорю – ну езжайте. Только на регистрацию не забывайте приходить.
Пошла к Чиркову на мозги капать, что в кабинете нет света. Чирков сразу – в понедельник будет люстра. (На хрена мне эта люстра). Я говорю – что понедельник, мне в воскресенье дежурить на сутках. Чирков – идите в кабинет дежурных следователей. Мне там не нравится. Пошла посмотреть, там сидит Казимирова. Спросила про ключ. Она говорит – у нас у каждого свой, но я могу тебе оставить. Я говорю – я слыхала, у вас в кабинете еще кто-то спит по ночам. Казимирова – ну да, оператор-женщина из дежурки спит. Вот еще новости. Зачем мне нужна какая-то женщина-оператор. Я так свихнусь за сутки. Пошла к Якушевой просить ключ от кабинета Хлыстовой, но Якушева заперлась с каким-то мужиком.
В обед поцапались с Ангардт. Ангардт взбрело в голову, что нужно отнести повестку на Газетную, к рынку. Я говорю – давай, но только на среду. Она уперлась – вот по дороге домой можно отнести. Я говорю – какая дорога домой, это совсем другой конец. Ангардт типа – я же тебе ношу повестки, больше не понесу Скажите пожалуйста. Я ей давала повестки рядом с ее домом! А как она уперлась насчет повестки на Ермака, когда ходила в диспансер, хотя там всего две минут вглубь квартала пройти!
Напечатала обвинение на Дауберт и Заводникова. Только сейчас взялась читать Заводникова, там – о, ужас – в машине четыре человека, на каждого получается по 0,38г. С ума сойти.
Пришел родственник Лотоцкой – якобы муж тети. Такой весь из себя азербайджанец из Кыргызстана. Говорит, Лотоцкая дома не живет, где живет, неизвестно. И прописки нет. Что с ней делать, не знаю. Спрашивал, нужно ли им брать адвоката. Я предложила подождать Сопкову, но он не стал.
Сопкова появилась в третьем часу, сказала, что быстренько попьет чаю у Гурджиевой, и исчезла. Я ее ждала-ждала, пошла сказала, что пока начну. Так дежурка уперлась, типа некому выводить жуликов. С ума сойти.
Тем временем пришел Дауберт. С него и начали. Сопкова вроде какие-то деньги с него стрясла. Потом дозвались таки до дежурки, дежурка Заводникова привела. Заводников такой печальный, умудренный опытом. Даже отказался от адвоката, чего я не ожидала. Говорит – наркотики покупали вместе с Губиным. Заводникова прямо не узнать. Устал что ли от жизни своей. Говорит отрешенно – а я типа каждый год бросаю на весну-лето. А осенью-зимой опять начинаю. Почему так – сам удивляюсь. Я говорю – чего же тут удивляться. Мама поди на лето в деревню увозит. Заводников – так ну… Вот тебе и ну. Три года колется. Спрашиваю, у кого покупал. Так вот, цыганка незнакомая стояла, совсем-совсем незнакомая. Я говорю – ну, беда. Как человек впервые попадает на Кушву, так всех видит, но не ориентируется в улицах. А тут, казалось бы, опытный человек, и каждый закоулок на Кушве знает, тут бы и развернуться – но ему все цыганки незнакомые попадаются. Как, говорю, она хоть выглядит? Заводников – ну, лет сорок пять, маленькая, худенькая, волосы черные. Я говорю – так это поди Бунчакова Раиса Васильевна стояла. Заводников аж передернулся и завопил – нет, нет! Я знаю Раису Васильевну, это была совсем другая маленькая худенькая цыганка! Уж уводить собрались, Заводников попросил список домашним передать, что ему нужно в передачу. Тут у них в дознании работает друг семьи Павловская, так она может передать. Ну, говорю, давай свой список. Отнесла этот список Павловской, она только головой качала. Пена для бритья, говорит, лосьон, он что – на курорт собрался? Я говорю – так знакомых в тюрьме много, надо же хорошо выглядеть.
Только всех раскидала, села в мысли, что может и какое-нибудь дело прекращенное сдам. Явился Искаков. Ну что тут будешь делать. Допросила. Говорит, что ездили за наркотиками втроем с Протазановым и Скворцовым. Только выдумал, что он стоял у машины и к цыганам не ходил. Ну ладно. Следовало бы его тоже арестовать для полноты картины, но я не помню, что про него родители говорили, а копаться в бумагах уже сил не было. Искаков говорит, что якобы уходит в армию, чуть ли не первого июня. Сказала нести справку об этом. Может, и прекратить можно будет. За изменением обстановки.
Ключ я нашла от хлыстовского кабинета, он болтался у Малышкина. Очень странно.
А Дауберт-то говорит, что наркотики держал в руках. Как только вылез из машины, милиция сразу увидала. Не успели предложить добровольно выдать. Я говорю – ну прекрасно. Скоро заставят ППС с мегафоном по Кушве ездить и орать – кто желает выдать наркотики, выдайте! Чтоб уж наверняка, а то не дай боже, кому-то непонятно будет, зачем там ППС ездит.

30-31 мая. Воскресенье-понедельник. Дежурные сутки.
До 11 часов просидели спокойно. Там сразу две заявки. Выехали на кражу по Победы, 38. Хозяев нет. Соседи обнаружили. По пути заехали к горе Шихан – там у реки нашли труп, вчера видели драку. Таращилась с обрыва из машины. Трупа не увидела, но граждане бодро стоят. Опера привезли, судмедэксперта забыли.
//Трупы – это прокурорская подследственность, так что работать по заявке должен дежурный следователь из прокуратуры. Но оперативники и эксперты у нас общие, так что дежурка и распорядилась, чтобы по пути заехали и отработали.//
Оперу предложили пока стоять у трупа. Опер Ульянов брюзжал – зачем. Эксперт Драгунский, так важно – чтоб не сперли. Ульянов недоволен, что его только до обрыва довезли, а надо еще к речке спускаться. Водитель – ну, я могу отсюда вниз сигануть, все там ляжем. Ха-ха.
Поехали к дому 38. Граждане, непонятно почему, сильно взволнованы. Кричат криком, что вот милиция ничего не делает, и они пойдут жаловаться. Ничего не понимаю. Ну, может, их каждый день обворовывают, я же не знаю. Лично мне этот дом впервые попался. С окна вырвали решетку, через окно вынесли что-то, а может, и не вынесли. По всем признакам, в квартире брать нечего. Трогательная картина – цветочки с окна, как залезли, составили аккуратно на кровать. Хозяева неизвестно где. Надеюсь, до завтра не появятся.
//Надежда каждого дежурного следователя перевалить работу на другую смену. Если хозяева приезжают сегодня, то надо по новой ехать делать осмотр места происшествия, всех допрашивать и т.д. А если хозяев нет, так можно ограничиться быстрым осмотром места происшествия с пометкой, что дальнейшее проведение мероприятий невозможно без опроса хозяев, и материал передается по дежурной смене до их появления.//
В квартиру залез Драгунский через окно, открыл нам дверь. Потом окно закрыл, а дверь, уходя, захлопнули, там замок автоматический. Трошин (участковый на усилении) набегал где-то подозреваемого, предлагает сходить проверить. Драгунский не хочет. Я говорю – ну сходите, проверьте, коли охота. Не помешает. Неохота мне до ужаса ехать в пединститут (следующая заявка). Драгунский с Трошиным сходили куда-то, возвращаются безмятежно и налегке.
Собираемся ехать в пед. Там якобы взломали сейф, похитили документы. Вызывает всеобщий смех. Разные версии – похитили списки выпускников, будущих диверсантов в Югославии (обокрали ИПФ, где обучают трудовиков), или схемы нового оружия с оружейной выставки (там в одном крыле с ИПФ кафедра военной подготовки). Добравшись до отдела (Драгунский надумал заглянуть), получаем сигнал, что где-то режут кабель. Трошин с Драгунским радостно устремляются в погоню. Я жду в дежурке. Там сидит Зварнина, мрачная. Типа она пришла к Петровой. Я говорю – опомнись, воскресенье же, какая Петрова. Нет, она обещала придти. Крутят-мутят. Видно по поводу Зварнинского брата, который задержан за кражу – дело у Петровой. Зварнина сидит с бумагами на освобождение.
Приезжают охотники за кабелем без ничего. Тем временем мне Спирин подсовывает материал по наркотикам, только что ППС доставили некоего Романова. Изъято два чека. Мне и вообще-то неохота возиться сегодня с наркотой, и как представлю, что вот – новое дело – дрожь пробирает. Да что, говорю, два чека! Оставьте участковому, пусть проверяет. Они намекают, чтобы я наркомана опросила. Я говорю – ну опросите сами. Ссылаюсь на пед, который ждет. Приходит Хасанова – потерпевшая с Победы, 38. Соседи оперативно постарались. Допросила ее. Говорит, покраден телевизор и видик. Я так даже не представляю, где там у нее в квартире могло это все поместиться. Ну да ладно. Возбудила дело, назло.
Наконец, едем в пед. Время обеда, но все молчат. Думала, в воскресенье там никого нет, но оказывается, какие-то приемные комиссии работают. Понятые есть – и слава богу. А также проректор и еще кто-то. Неизвестный злоумышленник по козырьку подъезда (никому не нужного, кроме воров) залез через окно второго этажа (открытого непонятным образом) в кабинет заочного отделения ИПФ. Все перевернул, сейф вскрыл. Вроде похищен электрочайник, еще что-то – они сами не знают. Предлагаем не спеша составить справку и обратиться в райотдел. В кабинете бардак так бардак. Цветы перевернуты, ведомости в земле. У окна валяются фомки-ломки. Драгунский повозился и скрылся. Я надумала, что орудия взлома тоже надо изымать. Потащились за ними обратно вместе с Трошиным. Драгунский с водителем недовольны – чего металлолом притащили. Сказала, что это наш долг и все такое. Бросили инструменты в собачник.
Водитель говорит, что поступила заявка – в линейный отдел обратилась женщина, заявила о краже кошелька, нужно заехать, разобраться. Всеобщее возмущение – почему линейный отдел этим не может заняться. А потом нужно заехать в бродяжник, забрать каких-то бомжей. Ну, это меня не касается. Поехали в линейный отдел. Женщина выходит, вся такая потрясенная. Говорит, пока она на рынке (Привокзальном) зевала над колготками, у нее расстегнули сумку и вынули 450 рублей денег. Полный мрак. Предлагает съездить на рынок, где она может показать торговку колготками. (зачем??) Поехали на рынок. Трошин пошел с потерпевшей. Вернулись ни с чем (а как иначе). Женщина сомневается – а стоит ли вообще заявлять в милицию, найдут ли покраденное. Начинаем ее убеждать вдвоем с Трошиным. Я говорю – ваши деньги давно уже на Кушве, у цыган в трусах. Трошин – вот представьте, как все долго будет – поедем на Красную, будем бумаги писать, фототеку смотреть, а вы на электричку опаздываете. Я – вот найдут его с деньгами в руках, а он скажет – мама дала на мороженое. Или зарплату давали. Вы же номера купюр не помните. Если бы хоть что-то индивидуальное было похищено, а то – деньги. Деньги у всех есть. Трошин – вы же все равно никого не заметили и опознать не сможете (да уж, кроме колготок она ничего не заметила). Женщина передумала писать заявление и бессмысленно осложнять себе жизнь. Довольные поехали в бродяжник. По пути вспоминали разные случаи, когда потерпевших обкрадывали карманники, они упорно писали заявление, а потом писали жалобы по инстанциям, что их замучали следственными действиями, а ущерб не возместили.
В бродяжнике водитель один пошел за бомжами, возвращается с целой кучей, четыре-пять человек, всех сажает в собачник. Драгунский печально – вот сейчас бомжи друг друга по черепушке ломиками надолбают, приедем на Красную и будем трупы выгружать.
Приехали на Красную, побежали обедать. Пока обедали, кто-то умудрился раскрыть кражу с педа. Ну что ты будешь делать. Краденый чайник обнаружен, надо его оформлять. Аж голова заболела. Якобы совершили кражу детдомовцы (ну да, далеко ходить не надо). Сперли чайник, радиоприемник, и еще всякую ерунду – гелевые ручки, туалетную воду (конченую), деньги еще, но их враз потратили.
Поступила заявка на Гальянку – грабеж в квартире. Долго ждали Драгунского, наконец поехали. Дедуля 27-го года рождения, ростовщик, и вообще мастер на все руки. И деньги в долг дает под 15%, и гадает, и порчу снимает. Всех утомил. Наконец, пришли двое парней, дедулю пообжимали, забрали все долговые расписки и деньги на мелкие расходы – 700 рублей. Дедуля держится бодро, ничего не стесняется. Помнит всех, кому давал в долг, и с кого брал расписки. Написала гальянским операм поручение, пусть отрабатывают этих раскольниковых. Османов (участковый с ГОМа) уже обнаружил одну из должниц, сел ее допрашивать. Мы чуть не сдохли. Отчего-то так спать нестерпимо захотелось от османовского допроса.
Приехали на Красную – там новая заявка. На Победы, 45 залезли через окно, похитили магнитофон Шарп. Драгунский спрашивает, с показательным удивлением – Шарп? Батырев – ну да, ты что, не знаешь, что там в каждой квартире Шарпы стоят. Драгунский, с умным видом – Шарп – это они имели в виду от слова «обшарпанный». Поехали на заявку. Квартира на вид приличная. Книжные шкафы кругом, да еще и с книгам. Приятно. Хозяин – инвалид на протезе. Говорит, пока был в саду, залезли и вынесли все ценное. Откуда у инвалида взялись Шарпы, мне лично непонятно. Говорит – как-то сосед снизу к нему лазил в квартиру через окно, когда инвалид забыл ключ. Так, может, набил руку. Про соседа поступила информация, требующая проверки – мужчина днем сорвался из окна со второго этажа, так, может, этот тот самый. На указанной квартире сидела только баба в пьяном виде, орала и визжала. Потерпевшего привели, предложили посмотреть в квартире, что тут его. Инвалид нашел какую-то мелочь – старую рубашку, сломанный Панасоник. Ни то, ни то ранее в протокол не вносилось. Отругала его. Клянется, что забыл такие мелочи. Сказала составить подробный список, принести на Красную. Бабу забрали, привезли в райотдел. Она всю дорогу стонала. Все веселились по поводу мужика, который спланировал со второго этажа, когда лез на третий. Я говорю – так, может, Шарп под окном лежит. Ульянов – там ничего не залеживается. Даже труп положи – и то к утру не будет. Задержанная Рубцова – тоже инвалидка. Что за напасть. Но чего еще ждать от гадюшников. Все сплошь инвалиды. Поскольку она всю дорогу материлась, предложила ее задержать культурно по 158-й. //административное правонарушение// до утра. Ульянов – так это абсолютно само собой разумеется. Спустя какое-то время привозят некоего Аманова. У него изъяли Шарп и куртку Найк. Чудесно. Аманов поддатый, объяснить, откуда у него вещи, не в состоянии. Все твердит про разряд, который он утром пойдет получать. Я сказала, что напишу ему скупку краденого. Аманов сделал усилия и вспомнил имя «Саша», наколки на руках. Решили пока отложить.
Ульянов пришел и сказал, что две заявки на Кушву. Какие-то мутные. Ах, как я люблю ночью ездить на Кушву. Поехали сначала в общагу на Проезжую. Была надежда, что дом стоит не на нашей территории. Конечно, не оправдалась. В коридоре сидит пацан. Увидев нас, обрадовался. Стал долбиться в двери, чтобы его впустили. Волосы завитые, голос тонкие, ходит как балерина. Я прямо впервые такое вижу. Дверь наконец открыл мужик в трусах. Этот, увидев нас, принялся материться, и судя по всему, имел большое желание потерпевшего выкинуть обратно в коридор, но тот уже проскользнул куда-то вглубь. Мужик стонал «не одно, так другое!» Воображаю, как у них весело в этой общаге. Я так и не поняла принципы расселения. Тут же и мужики, и бабы, и пары всех видов. На дверях вместо номеров нарисованы гномики и зайчики. Чумовая общага. Я говорю – поздно уже, понятых не найдем. Ульянов говорит – а вот, пусть потерпевший и бегает. Потерпевший зарысил по всем комнатам, включил везде свет и зудел «Вера, вставай, Дима, вставай!» Все сползлись, стали выражать сочувствие – что, Алексей, ограбили тебя, пить меньше надо. Но подтверждают, что какие-то парни выносили телевизор с видеомагнитофоном из общаги. Потерпевший валит на каких-то близнецов братьев Белоглазовых. Он с ними выпивал в баре до этого. Он успел вообще-то с пол-Кушвой выпить. Но Белоглазовы его провожали до дома, когда он заходил взять деньги. А у этого чуда еще и дверь на закрывается. Закрывается только снаружи, а изнутри задвижка сломана. Говорит – один из братьев Белоглазовых поднимался к нему и все осмотрел. Я говорю – но вы же не знаете, какой именно из братьев-близнецов. Говорит – нет, знаю! Я говорю – довольно странно, что вы в пьяном виде в темной комнате могли различить одного близнеца от другого. Вспомнила, как зовут этого чудика – Ловыгин. Спрашиваю, кем работает – преподавателем истории и обществоведения в училище. Я чуть не умерла. Ульянов исстонался – кто же типа занял мое место, когда я пошел работать в милицию, смотреть тошно.
Поехали на следующий вызов. С ума сойти, люди всю ночь простояли во дворе, ожидая милицию. Улица Решетникова, какие-то бараки. В комнате компьютер, все путем. Потерпевший Шейдловиц. Повадился их изводить сосед Терешкин. Фамилия мне кажется знакомой. Якобы просил Шейдловица починить магнитофон (тот кустарно чинит телевизоры). Шейдловиц отказался, а Терешкин приспособился его бить и угрожать. А сегодня вообще вопиющий случай. Пока муж Шейдловиц бегал ночью по Кушве, какую-то машину готовил, жена с девятимесячным сыном уложилась спать. В 00.20 часов врывается Терешкин, выбивает ногами дверь, жену Шейдловиц бьет кулаками и похищает золотую сережку. Вторую тоже хотел снять, но она застряла в ухе. Пока дергал, прибежала соседка Ланская на крики. Терешкин соседку напинал и скрылся. А потерпевшие с соседкой вызвали милицию. Говорят – мы давно уже хотели обратиться, но не знали, как. Просидели с ними до пяти часов, вышли – на улице уже светает. Зря я беспокоилась о свете, так и не пришлось мне в кабинете посидеть.
Дальше был кошмар. Приехали на Красную, все убрались спать, я села дописывать бумаги, и прямо у меня глаза слипались. Пишу, все расплывается перед глазами, слова наугад дописываю, бумага то в красных точках, то в желтых разводах. Только засну над бумагами, дежурка прибегает – нам нужно срочно материалы в сводку подать. И так все продолжалось до 7 часов. Сдала последние материалы, а дурак Спирин привязался, почему не решается вопрос с задержанием. Я говорю – для задержания надо допрашивать сначала. Он – так допросите. Я, как представила, как я в полусонном состоянии сижу и допрашиваю, мне аж поплохело. Взял бы и сам допросил. Написала только по детдомовцам возбуждение дела, стала выяснять, где протокол изъятия чайника Тефаль. Все друг на дружку кивают. Потом выяснилось, что чайник вообще забыли изъять! ППС-ники задерживавшие написали, что задержали с чайником – и все на этом успокоились. Ужас. Стала искать, где сам чайник. Оказывается, дежурка уже его приспособила, уже из него кофе пьют. Козлы.
Пришел Варчук, поругались. Он такой деловой, материал по наркоману Романову откинул – вот, не надо мне, у меня все участковые работой завалены! А вам Рогозин понадобился, а он должен по зоне работать! Я прямо обалдела. Скажите пожалуйста – Рогозин три раза за неделю с повестками съездил, так я должна себя счастливой считать. Понес какую-то херню – вот участковый за справкой как ни пойдет, четыре часа времени потратит! //справка об исследовании по наркотикам, эксперты делают по материалам//. Чего мне лапшу на уши вешать, до управы двадцать минут спокойным шагом, если у него участковые в рабочее время балду пинают, я тут причем. Пусть своих подчиненных контролирует, как следует.
В восемь часов встал вопрос – какой-то гараж осмотреть. Потерпевший неизвестен. Якобы взяли жулика, который ковырял гараж, надо зафиксировать следы ковыряния. Я говорю – надо было подождать, пока он гараж вскроет, и что-нибудь оттуда вынесет. А так что – ну ковырял и ковырял. Может, у него хобби такое. Смех один. Но поехали. Думаю, лучше я на гараж съезжу, чем буду сидеть на оперативке. Я там непременно засну. Между прочим, сообщили, что Петров – тот самый сосед-альпинист, который лазает к соседям за Шарпами, из больницы тоже сбежал. Вроде бы его уже и задержали, но в подробности мне не удалось вникнуть.
Ангардт опять приперлась с опозданием. Ворона. Говорит, что хочет опять на больничный. Гурджиева говорит, что срочно пойдет в отпуск, потому что у нее мать положили в больницу, и с детьми некому сидеть. Чувствую, что-то жуткое будет у нас в отделе. Чирков с утра был какой-то пришибленный, даже ничего по материалам не сказал, хотя они все были не доделаны. Я обошла Шаталову, Гурджиеву, заверяла, что потом все допишу сообразно. Шаталова, как услышала о детдомовцах, перестала улыбаться. Кто-то из них у нее уже проходил.
У Чиркова сидела какая-то девочка. Новая Петрова. Чирков ей отстраненно говорил про наркоту, увидев меня, сказал – вот будет вам второй следователь по линии наркотиков. Мне это не понравилось. Это что, сейчас всю наркоту будут нам двоим отписывать? Так этого мало. Девочка на меня смотрела довольно дико. Чирков ее посадил в хлыстовский кабинет.

@темы: Вспоминаю

---

Ну вот, Озон прислал письмо, что мой заказ обработали и передали в службу доставки... Интересно, означает ли это, что из заказа уже ничего не выкинут?
И если так, то получается, что мне опять пришлют вторую книгу из цикла при отсутствии первой. А что, у Надежды Поповой книги сильно связаны между собой, или их можно читать по отдельности?

---

Неправильный детектив-9.

26 мая, среда.
С утра тихо-мирно пошла на Гальянку. Куприянов и Нехорошков заявились ровно в 9.30 часов и вместе. За углом что ли стояли. Признали Куприянова наркоманом. Он пытался делать вид, что удивлен. Сказала идти лечиться. Нехорошкову написали эпизодическое //употребление наркотиков//. Козак заявился в десять безо всего (характеристики). Лепетал что-то про пересадки. Тоже признан наркоманом. Да он все равно на учете стоит. В 10.15 часов решила отбыть. Все равно уже никто не придет (как всегда, явилась половина).
Зашла в ЭКО к химикам, сдала наркоту на экспертизу по Лотоцкой. Шумкова //эксперт// сказала, что нет смысла что-то искать, типа опий с желудочным соком взаимодействует, растворяется что ли, хрен знает. Призвала стараться. Справилась насчет массы по Заводникову и Дауберт. Оказывается, за них еще и не брались – номера дела нет. (А уже некогда вникать в такие детали, внимание проскальзывает). Сказала Шумковой, что сегодня еще будут наркоманы. Я еще когда вчера домой уходила, уже было двое. Шумкова сказала, что это помешательство.
Зашла узнать насчет сдачи наркотиков. У меня был план – взять бланки квитанций на сдачу и заполнить их на Красной. Но оказывается, никого из секретарей нет – одна на больничном, одна еще хрен знает где. Облом.
Приехала на Красную. Принесли опять дело – задержан Волченков. Фамилия кажется знакомой. Чирков прискакал с претензиями – вот у Нюрки Бунчаковой изымалось ружье в сейфе, семейный фотоальбом, золото. Откуда что наплел. Где это видано – цыгане с семейным фотоальбомом. Я говорю – золото у меня лежит. Завыступал – где сейф с ружьем. Чего херню-то нести. Говорю – я не помню, чтобы у нее сейф с ружьем изымали, в бумагах ничего не записано. Лишь бы сболтнуть. Притащился за мной в кабинет – я типа сейчас сам посмотрю. Чего смотреть собрался, непонятно. Я из сейфа достала коробочку. А он думал, что я золото из карманов доставать буду? Говорю – давайте сверять. Чирков типа – там ничего не записано. С чего ль ради – не записано. А на хрена тогда оно мне нужно – следить за ним? Отдайте, значит, золото мне! Ну, подавитесь. Все по описи в коробке.
По пути с Гальянки купила роспечати два журнала Elle. В один вложили пробник кофе. Выпили на обед с Ангардт. Там написано – на одну порцию. Ничего себе у них порции – вышло две целых ложки. Ну, могли бы и три ложки положить, мы бы не в обиде были.
Затем Ангардт пошла в ИВС на 201-ю с Масловой. А психушку ей так и не проводила. Я стала пытаться сдать прекращенные дела. Гольцов явился как часы. Якутина не пришла. Предложила ее арестовать. Гольцов возмутился. Говорит – она и так напуганная, если не пришла, значит, что-то случилось! Или заболела, или… (с трагическим видом). Я говорю – или задержали опять с наркотой. Гольцов пошел болтаться по отделу в ожидании Больных. Но Больных тоже не пришел, что меня лично удивило и поразило. Не так должен вести себя человек с подпиской о невыезде по двум делам. Я, конечно, оборвала все телефоны, разными способами довела до Обединой, что завтра у меня 201-я. Но дело принципа. Я бы могла пока Больных с экспертизами познакомить, а то все вонь опять поднимут. Шаталова меня уверила, что Обедина в курсе и будет работать. (Шаталова, я думаю, лично во всем заинтересована, чтобы не получить мое дело вдобавок к своему). Я по этому случаю села и написала карточки на окончание по трем делам – Больных, Сакретдинов и Бушков. Хотя ужасно рискованно. Говорю аналитикам – дайте мне столько-то формы два и четыре и алфавиток. Они – а один-один не надо что ли? Я говорю – нет, не надо. Мне Чирков каждый раз, как заходит, оставляет целую пачку. И что имеет в виду?
//Статистические карточки на уголовные дела. Вечный кошмар и головная боль. 1.1 – главная, на все дело, указывается на результат – приостановлено и по какому основанию, прекращено и по какому основанию, направлено в суд и т.д. 2 – на лицо, 4- на наркотики, для чего, не знаю. Видимо, учитывать незаконный оборот. Ну и похищенное имущество туда же включают//.
Пришла мамаша Волченкова. Допросила ее. Говорит, что сын наркоман. Спросила документы – отвечает уклончиво. Предложила характеристку собрать. Категорически отказалась. Намекнула на передачи сыну. Но она мягко сказала, что уже находилась с передачами. Ну, дело хозяйское. Зачем тогда вообще пришла. Нет, мне-то хорошо, конечно.
Только за дело вплотную взялась, началось. То к Чиркову на оперативку, то к Ромашову на заслушивание. Я говорю – какого черта, я только работать начала. Все – хи-хи, ха-ха, вот ты так говоришь, можно подумать. Я говорю – да мне плевать, что можно подумать. Я уже месяц какие-то поганые дела на десять листов оформить не могу в архив, потому что руки не доходят. Мне уже не до шуток. Завтра, между прочим, последний день срока. Опять придется к восьми идти. Ромашов – а что у вас, какая вам нужна помощь? Я говорю – у меня опять все то же самое. Все загалдели – обращайтесь к Рогозину, Рогозин парень хороший! Ну, а я девушка плохая. Задолбали. Но Рогозин по крайней мере явился после заслушивания. Я ему записала в его список затрюханный еще Титишова и Скворцова, которые вздумали не являться, и Кротова срочно проверить. А то я про него забыла уже. У меня уже разработан план. У меня заныканы две санкции, в которые надо только вписать фамилии. На Скворцова и Лотоцкую хватит, а Титишова можно задержать по сотке. Но это, конечно, если их найдут и привезут, что вряд ли.

27 мая, четверг.
Пришла к восьми, пыталась собрать дела. В девять пошла узнать насчет приводов. Из двадцати человек никого не привезли. Чудесно. По Кротову написали, что нет такого номера дома. Начинает уже бесить этот тип. Чирков всучил новое дело. Задержана Новикова, студентка бизнес-школы. Петрова пишет про адвоката с момента задержания. Побежала ругаться. Опять глаза таращит, и что «Новикова сама так заявила и не могу же я ее отговаривать». Ну, и искала бы ей тогда адвоката! Мне что сейчас опять все бросить и заниматься драгоценной Новиковой, студенткой бизнес-школы?! Петрова сказала, что у нее в 11 часов будет адвокат Селезнева. Ну, уже если на то пошло, у меня будут Сопкова и Обедина. В 15 часов. По своим делам. Но когда я этой тварью заниматься буду, у меня еще шесть дел надо сегодня сдать. Написала рапорт на содержание, отдала в дежурку.
По коридору бегала кошка сиамская, та самая, которая напугала Хомякову в понедельник. Или во вторник? Гурджиева ее пнула, а мы с Ангардт подобрали и обласкали. Проверили, оказывается, это кот. Тощий и лохматый. Ангардт говорит, что он не голодный. Я спрашиваю – с чего ты взяла. Ангардт – так он же мурлычет! Ну, не знаю… Жрать захочешь – замурлычешь. Кот спокойно посидеть не может, его несет по кабинету. Вот это, по-моему, признак голодного кота. Ангардт говорит, что у нее дома уже пять кошек. Я – откуда? Ангардт – так котята родились. Обалдеть. Я ей полгода говорю восстанавливать потерянный ключ от квартиры, а она вместо этого пошла и с получки кошачий туалет купила.
Взяла у Хомяковой пароли, попыталась позвонить в адресное, уточнить насчет Кротова, но там было занято. И тут пошло-поехало. Явились Скворцов с мамашей. Я наорала на него, почему не пришел вчера на экспертизу. Скворцов лепетал, что вот трамваи не ходили, он шел пешком и не успел дойти. Я что, похожу на дуру что ли? То у него уши болят, то трамваи не ходят. Я говорю – какие трамваи не ходят, когда 15-й ходит каждые десять минут. Я вчера, когда его час ждала в диспансере, от нечего делать все подсчитала. Достала санкцию и напечатала его на арест. Мамаша прижалась тихо как мышка, ничего не говоря. Я ей сказала нести документы. Тут Потанин случился (перед этим Чирков еще спрашивал запрос на Ф-1 в Дзержинский, я написала, так Потанин притащился с какими-то дебильными вопросами). Я говорю – вот, бери Скворцова, веди в дежурку, короче, с плеч долой. Мамаша поинтересовалась насчет Протазанова, что он тоже пришел. Я говорю – так пусть заходит. Спрашиваю его, почему по повестке не пришел. Понес какую-то херню, что вот он ходил в военкомат. Я говорю – ты мне мозги не пудри. Скворцов тебе повестку передавал? Говорит – передавал. Я – так почему не пришел? Вот военкомат… Я говорю – мне плевать на военкомат, он тебя не касается никак. Протазанов сразу – а я потом ждал, когда вы еще пошлете повестку, но не дождался. Меня это взбесило. Сбегала за сотками в дежурку и Протазанова закрыла. Протазанов принялся стонать, что он свидетель. Ха. Звоню в дежурку – заберите задержанного. Так Протазанов встал и попер к выходу. Я ору – куда пошел? Так дежурка мигом примчалась, смотрите-ка.
Времени уже хорошо к двенадцати. Сбегала к Петровой, там Селезнева сидит. Обещала придти ко мне, как закончит. Стала пока усиленно готовить дела. Печатала постановления, все такое. Чирков притащил с ЭКО мои экспертизы – Заводников, Лотоцкая, Дауберт. У Лотоцкой масса есть. Я расстроилась. Я уж так надеялась, а у нее и сотка сегодня заканчивается. Ну ничего, у меня еще одна санкция осталась, как хорошо, что я сэкономила. Селезнева пришла, я побежала в дежурку за Новиковой, оказалось, что ее уже увезли в ИВС. Я разоралась, побежала к Чиркову, Чирков тоже разорался. Я говорю – тут хоть застрелиться, а Новикову нужно вывозить обратно. Долбаная дежурка! А чего еще ждать от смены Ланского. Казимирова зашла с каким-то отваром шиповника, типа ей одной скучно пить. Выпили отвар. Дежурка привязалась, что нужна справка по Скворцову, что он сразу арестован. Вот долбанутые-то. Казимирова взялась сама эту справку писать.
Явился Сибиряков. Такой весь из себя частный предприниматель. Спрашиваю – почему раньше не пришел. Говорит – в больнице был. Ну, конечно. Допросила его. Умный Сибиряков говорит, что ездил с Гладышевым просто покататься (а Гладышев говорит, что они вместе за наркотой поехали). Что с ним делать, не знаю. Гладышев тоже куда-то запропастился. Не задерживать же Сибирякова при таких обстоятельствах. Тут даже очную ставку не провести. Пришлось отпускать. Чую, я его больше не увижу. Сунулась в дело Гладышева, а там нет ни допроса Гладышева, ни допроса Наумова. Меня затошнило. Не представляю, куда я их сунула.
Ангардт собралась идти в магазин, спрашивает – что тебе купить. Я говорю – мне ничего, купи на пять рублей что-нибудь для котика. Ангардт исшипелась, но ушла. Где-то ее носило минут сорок. Я как проклятая пыталась допечатать хотя бы все бумаги, чтобы потом на 201-й тихо подшивать. Так они все пухнут и пухнут.
Пришел Дауберт с папашей. Сказала ждать, сейчас адвокат будет. Старая песня – ах, неужели будет суд. Я говорю – ну неужели не будет. С видом внезапного озарения – так вы бы сказали, мы бы своего поискали адвоката. Я говорю – так сказали, и не раз. Говорю – вот адвокат придет, можете с ней поговорить. Семенов пришел, сказала ждать адвоката. Григорьев пришел, сказала ждать адвоката. Ангардт пришла наконец, принесла две сосиски. Одну сама слопала. Вместо сдачи принесла мне какую-то булку. Мне ее все равно некогда есть. Я кота свистнула, помахала в коридоре сосиской, так он возник прямо из пустоты, как налетел, как заглотал эту сосиску в два укуса, мы моргнуть не успели. Я еле успела пленку вытащить, чтобы не подавился. Бросила пленку в мусорку, так кот залез на подоконник и прямо в мусорку спикировал. Я говорю – поведение очень показательное для сытого животного.
Время идет, я кинулась дело Больных подшивать, дописывать. Тут Обедина залетает вместе с Больных и папашей. Стали дело читать. Я пыталась параллельно обвинение Григорьеву печатать, но Обедина возмутилась. Но хоть ничего не сказала про окончания.
Сопкова пришла, стала пока болтать с Ангардт и по телефону. Обедина дочитала, ушла к Шаталовой. Я вызвала Григорьева, как самого ненадежного, он пришел то ли пьяный, то ли обколотый, то ли все вместе. Раза три за ним на крыльцо бегала и орала, чтобы он шел в кабинет. Григорьев извел и меня, и Сопкову. Раз семь спрашивал, возможно ли условное наказание. Сопкова говорит – вы себе на сбыт наговорили. Григорьев – так я сменю показания. Я взбесилась. Какие, говорю, ты показания собрался менять, я уже свидетелей твоих допросила. Григорьев – так я попрошу, они тоже поменяют показания. Я говорю – я вам тут что, мартышка что ли – писать то одно, то другое. Насилу предъявили обвинение.
Явился Искаков, велела ждать. Вызвала Семенова. Сопкова на него налетела. Семенов сподобился дать показания. Заявил, что наркоту всю брали для Чернова, а сами не собирались колоться. Сопкова обозвала его дураком. Семенов сориентировался и заявил, что колоться собирались поголовно все. У меня голова кругом пошла. Насилу удалось как-то вырулить, чтобы не было противоречий с показаниями Чернова и остальной шайки-лейки. Получается так, что Семенов от сбыта отвертится. А Бушина пусть отвечает за все, если такая умная. Но с Черновым непонятно, что делать. Сесть бы спокойно и разобраться во всем, так ведь не дадут. Пока мы с Семеновым записывали показания, Сопкова принялась обрабатывать семейство Дауберт. Уж не знаю, до чего они договорились, смотрю – время уже 17 часов, а у меня еще Новикова сидит, у нее срок до 17.30. Сопкова тоже утомленно говорит, что пусть Дауберт как-нибудь определятся (надо понимать, денег отыщут), и мы по времени договоримся. Я говорю – время осталось только на завтра (в понедельник после суток в лом с ними торчать-то). Говорю – мы же все равно завтра встречаемся по Заводникову, по вашему личному предложению. Судя по виду Сопковой, она уже об этом забыла. Но обещала придти. Ужас. Договорились на завтра, на 15 часов. Я сказала про Новикову. Привели Новикову.
Новикова трясется и корчится. Я говорю – у тебя ломка. Она – нет, это повышенное давление. Я говорю – одно другому не мешает. Она – у меня еще и сердце болит. Ну, ясное дело, у нее еще и не то заболит. Говорю – девушки, обращающие на себя внимание работников милиции своими следами от инъекций, могут рассчитывать на что? Ну ладно, допросились. Новикова говорит, что хотела выдать наркотики добровольно, но милиция ей это не позволила. Темное дело. Сопкова отошла домой.
Времени уже за 18 часов. Я вспомнила про Лотоцкую, напечатала санкцию. Заодно еще и допросить ее умудрилась, а то Гетман по своему обыкновению, ляпнула на протокол 51-ю //отказ от дачи показаний//. Лотоцкая такая философская. Продавец цветов на вокзале. Цветочница Анюта, блин. Говорит, так напугалась, когда увидела ОМОН, что восемь чеков проглотила. Но ОМОН додумались ей промывание желудка сделать, и чеки выплыли. Я говорю – чеки-то хоть помыли? Лотоцкая, мрачно – помыли, я сама и мыла. Хотела ей сказать, что надо было так мыть, чтобы ничего не осталось, но уже сил не было собачиться. Позвонила бабушке Лотоцкой, та сказала, что в курсе задержания (чего тогда сидит и не шевелится у себя дома?). Лотоцкой объявила санкцию, но она надеется, что ее отпустят. Посмотрим, что родственники скажут. Она вообще-то здесь живет без прописки. Пока допрашивала, зашел участковый Игнатьев. Лотоцкую признал, поздоровался, смотри-ка. Я говорю – знакомая что ли? Игнатьев – так она цветами торгует. Ну прямо – и матрос, и артист. А когда Новикову допрашивала, та намекнула, что какие-то опера у нее знакомые, что-то она для них делает. Мне пофиг. Бабушке Новиковой позвонила, та заохала. Между прочим, дежурка сегодня отвратно работала. Под конец уже и жуликов водить отказались. Я сама отводила и Новикову, и Лотоцкую. Вот, говорю, сбегут – и что тогда? Протазанов в камере проснулся – а почему меня не вызывают, а я все жду? Я говорю – завтра все. Времени было уже пол-восьмого, уже руки-ноги не шевелятся. Искаков, между прочим, слинял, не дождавшись. Посажу. Как только найду.
Собралась идти домой, смотрю – к Чиркову дефилируют Воропаев и Нюрка Бунчакова. Специально ишь ты, время выбрали, когда рабочий день давно закончился. Припоминаю, как Чирков стонал – вот Нюрка Бунчакова совсем плохая стала от рака. Ну, разумеется, это она видно от рака так раздобрела. Чирков, видимо, опять дело прекращает. Все неймется человеку.

@темы: Вспоминаю

---

Л.Астахова, Я.Горшкова. НЧЧК.
Что опять попалось. Очередной наезд.

"...могучая гоблинша в ярко-желтом комбинезоне с красными лампасами, рубящая в капусту вампиров урукхайским мечом. Причем она отчего-то перекрасилась в блондинку и начала бойко лопотать по-пиндостански."

Понимаю, что тут, скорее всего, намек на Уму Турман в фильме "Убить Билла" (который некоторые отсталые слои населения так и не собрались посмотреть), но мне-то первым делом - раз уж речь о вампирах идет - пришла на ум Баффи...

А вот еще -
"Либрусек - редкая и очень опасная разновидность вампиров. Злые извращенные дьяволы, наслаждающиеся пытками. При обнаружении подлежат немедленной ликвидации".

---

C днем рожденья!

Mapshalia, поздравляю с днем рожденья!


Всего самого замечательного!

---

Картинкофлуд

Еще немного стянуто из проекта "Скажи писателю" в ЖЖ.

---

Неправильный детектив-8.

24 мая, понедельник.
Хотела придти к восьми, но не собралась с силами. Мне принесли с утра сразу два дела, задержаны по сотке Заводников (старый знакомый) и Дауберт. Ну и Бычков, по которому звонила Геккель. В субботу. Она просто спрашивала, как решить с материалами, я рефлекторно спросила фамилии задержанных – один Бычков. Говорю – задержи от моего имени, в понедельник разберусь, кто там на Кушве такой мистер Икс.
Спрашиваю Оксану – чего опять мне дела отписывают, или четыре дня все проблемы решают? Она говорит – много было наркотиков, некому отписывать. (Хрена ли врать-то, я потом посмотрела по экспертизам, только мои две лежат и одна Бойцовой.)
Колдырева, сука, опять пишет «нуждаюсь в адвокате». А я, между прочим, собралась сегодня дела сдать прекращенные, хотя бы те, которые прокурор в пятницу подписал – Скрябин и Русанов. Как же. Пришлось обрабатывать свежие. По Дауберт уже мамаша пришла, говорит, сын наркотики не употребляет, работал в УЩ. //режимное учреждение, зона//. Говорю – чего же он оттуда ушел. Типа не понравилось. Я говорю – что же там может не нравиться. Знай жируй. Поди уволили добровольно-принудительно. Сейчас якобы устраивается на НТМК, вот буквально сегодня днем должен был выйти на работу. Я говорю – ну, это я от каждого слышу.
Семенов заявился (по Бушиной). Выбесил меня. Наорала на него. Спрашиваю – почему не пришел неделю назад. Типа некогда было. Пошел херню нести, типа – знаете, как с работы отпроситься? Я говорю – не надо мне трепать про работу, мы с тобой лично сидели и высчитывали, когда ты свободен. Наглая тварь. Сказала ждать, когда у меня появится время. Насилу дозвонилась до адвокатов, сделала заявку на четверг. Всех оптом, там видно будет.
Позвали на оперативку. Шаталова говорит, что Дауберт попадался у нее с наркотиками в прошлом году. Вышла, говорю мамаше – что же вы мне мозги парите, у вас сын уже в прошлом году привлекался. Она закудахтала – не может быть, не может быть. Я опять пошла к Шаталовой, она разыскала старые журналы, говорит – Дауберт у нее был малолетка. У мамаши сразу память прорезалась, говорит – ой, это же племянник наш. Говорю – интересная у вас семья. Между прочим, пока ее допрашивала, поругалась с Хомяковой. Она у меня взяла машинку типа требование печатать. //Запрос в ИЦ на подследственного, чтобы сообщили данные о прежних судимостях//. Я говорю – печатай здесь, чего из-за трех строчек таскать машинку по райотделу. Нет, уволокла. Начала Дауберт допрашивать – Хомякова приходит с машинкой. Ах, куда поставить. Я говорю – на стул поставь. Нет, она мне ее на нос поставила – прямо между мной и Дауберт. Ведь видит же, что допрос идет. Обозвала ее вороной. Хомякова зашипела. Я тоже.
Притащился Куприянов, тоже был зван две недели назад. Спрашиваю, почему не пришел. Хлопает глазками под дурачка – типа я не понял, что надо, вы же сказали – без родителей не приходить – а они все время так заняты, так заняты… Сволочь. Наорала на него. Говорю – я такого никак не могла тебе сказать, хватит врать. Хотела предъявить обвинение ему и Семенову – оба затребовали адвокатов. Сказала Куприянову идти искать адвоката, и чтобы завтра в девять был у меня с известиями. Семенов заявил, будто денег нет (на кой хрен тогда просить адвоката?). Сказала придти в четверг к двум. Семенов заблажил – типа я работаю в этот день. Я говорю – мне плевать. Надо было приходить по-хорошему, когда вызывали.
Сходила в исправработы, уточнила насчет Заводникова. Его все еще с учета не сняли. Дело по наркотикам болтается в суде два года, а по грабежу срок истек, но из-за того, что по наркотикам не принято решение, они его закрыть не могут!
//имеется в виду, когда суд выносит приговор «лишение свободы условно». При этом дается определенный испытательный срок, в течение которого, если субъект совершил новое преступление, то ему прибавляют весь срок по старому приговору, а если не совершил, то считается, что все погашено//
А тут он опять попался с наркотиками. Исправработы рекомендуют его посадить. Потому что он наглый. А кто из них не наглый?
Пока шла в исправработы, увидела в коридоре кошку сиамскую – шпарила по коридору и куда-то в сторону вильнула. Выхожу от исправработ – тут Хомякова из туалета выходит, и кошка сзади нее материализуется и нежно к ногам прижимается. Хомякова как взвилась, чуть не свалилась там. Ругается вовсю. Я говорю – ты что, кошку для освещения с собой берешь? Хомякова – да я почем знаю, что она там. Стала ее ногой отодвигать. Говорю – ты еще радуйся, что она к тебе при закрытых дверях не подлезла. Хомякова – ну, я бы тогда в живых точно не осталась.
//Ах, эта романтика революционных лет. В туалетах регулярно отсутствует электрическое освещение. Поскольку окон там тоже нет, то при закрытых дверях получается полная темнота с легким контуром входной двери. Ушлые сотрудники изловчаются пользоваться туалетами в темноте, поскольку других вариантов все равно нет.//
Хомякова говорит – заходил Мухин (почему-то к ней и почему-то опять слинял). Я говорю – Мухин что, не мог дойти до моего кабинета, я с утра в райотделе торчу. Мухин оставил шоколадку. Хомякова предложила ее съесть на обеде. Съели вместе с Звонаревой, она приехала печатать. Титишов не пришел. Рогозин притащил утром допросы – трех человек допросил. В том числе мамашу Ситникова, так она говорит, что сын дома вообще не живет. Вот сволочь. И ко мне не является. После обеда не пришел Гладышев. Ничего не понимаю.
Собирала дела. Чирков меня дергал с карточками, двадцать раз спросил, сколько дел на прекращение. Говорю – два. Он стал зудеть, что надо прекращать по шесть-семь. Интересно, как.
Напечатала санкции //на арест задержанных//. Сотку по Бычкову сверила – подпись та же, что и в моем материале. Думаю – надо же, попался. Хотела его в бродяжник отправить. Потом решила допросить. Вызываю, спрашиваю, как зовут. Говорит – Бычков. Я говорю – ладно врать, ты же не Бычков. Подумал и говорит – Кротов. Я говорю – а я тебе не верю, может, ты завтра еще как назовешься. Спрашиваю, почему назвался чужим именем. Рассказывает херотень – вот я боялся, чтобы меня не задержали. Я говорю – объясни, какая тебе разница, сидеть в виде Бычкова или в виде Кротова? Не может объяснить. Что-то тут нечисто.
Позвонила Сопкова, сказала, что записалась на мою заявку. От меня в ответ уже только писк исходил. Предлагает перенести на пятницу. Ну, там видно будет.
В 17 часов с грохотом явились Гольцов с Якутиной. Я про них забыла начисто. Стали знакомиться с экспертизами. Гольцов с Якутиной написали метровое ходатайство. Разъяснилось, кто такой Шихов, которого поминали в прошлом ходатайстве. Оказывается, парень, который стоял с Якутиной на платформе. Я говорю – я без понятия, кто он и где он. Ищите сами, если это ваш свидетель, кроме вас никто больше о нем не говорит. Договорились на среду. Напомнила Гольцову про дело Больных. Он высказался в том смысле, что у него по Больных соглашения нет. Я спрашиваю – так вы не будете с ним работать? Гольцов – ни бэ, ни мэ. Говорит – я должен с ними созвониться. Тогда, говорю, я Больных тоже на среду вызову. Я с ума сойду. Больных сейчас еще у Шаталовой, но она наркоту брать не хочет, предлагает дела по отдельности заканчивать. Они уже взяли Обедину на шаталовское дело.
Приехал прокурор, Дауберт отпустил, Заводникова и Кротова арестовал. Чего и следовало ожидать. Сказала Дауберт придти в четверг (раз Сопкова собирается работать). Пыталась наконец собрать дела. Почему-то я уже не в состоянии сосредоточиться.

25 мая, вторник.
Пришла к восьми, подшила и подготовила дело Сакретдинова. Гурджиева ворвалась, очень удивилась, когда меня увидела. Типа думала, что это Ангардт. Смеется что ли? Ангардт пришла на работу к десяти. Объяснила, что она уже вышла на работу, но заходила в ИТК //исправительно-трудовая колония, зона// за характеристикой. Сакретдинов пришел с Паутовой, быстренько дело прочитали. Паутова ничего не сказала про незаполненные окончания. И то слава богу.
Куприянов явился. Я спросила – где мать. Он что-то бормочет, типа - ей говорил, а она не пошла. Наорала на него. Сказала, что он врет, и ничего никому не говорил. И что я сейчас пошлю за его мамашей наряд ОМОН с автоматами, пусть ее по приводу на ночь в камеру закроют (ха-ха). Через некоторое время пришла сама мамаша. Как ни странно. Повздыхала, признала, что сын- махровый наркоман. Весь изоврался, дома не появляется с февраля. Куприянов написал, что ему адвокат не нужен. Предъявила обвинение. Куприянов встал в позу и принялся шипеть, что вот наркоманов сажают, сбытчиков не сажают. Ничего оригинального. Я говорю – ну-ка, а кто у нас тут заявляет, что я цыганку не разглядел и опознать не могу, и даже не помню, какого она роста? Куприянов, надменно – а чего я буду их разглядывать, это типа ваша работа. Потом придумал. Говорит – я купил ханку, чтобы потом уничтожить, потому что ненавижу эту заразу. Говорю – не мели ерунды. Сказала завтра придти на экспертизу и рассказать это все врачам-наркологам.
Принесли свежее дело – задержана некая Лотоцкая. Мне даже читать его некогда было. Насилу выбрала время поставить на учет. Стала готовить дела Бушкова и Павлова на экспертизу. Записалась на очередь специально попозже, в ИВС сказали, что я – 11-я.
К Ангардт приходил Четверных с жуликом Шишкиным, которого освободили из-под стражи. Закатили скандал. Где газовый пистолет, где шнурки (изъятые при личном обыске). Четверных блажил, что Ангардт, как младший следователь, не имеет права вести такие дела. Ангардт огрызалась. В двенадцать заглядывала Хомякова, звала вместе идти на наркологию. Я говорю – да я 11-я, пойду позже. Пришла к 13 часам, по пути еще заглянула в книжный, чтобы время провести. Оказалось, что проклятые врачи уже уехали. Надо же. Я два года хожу к двенадцати, они приезжают к часу, муслякаются еле-еле, а когда я пришла попозже, чтобы не прыгать в очереди, они моментально свернулись! Обидно. Еще там кто-то не успел. Ладно, говорю, отмечайте моих, что можно увозить. Грустно мне стало. Я уж хотела сегодня с Бушковым 201-ю делать. Вызвала его, спросила насчет адвоката – написал, что не нужен. Бушков весь такой печальный. За два месяца в СИЗО пришел в себя, отоспался, отъелся, отмылся, стал на человека похож. (Наверно, в этом выражается жестокость милиции, которая сажает бедных наркоманов). Спрашивает маму. Я говорю – мама не идет. А чего бы ей идти, он уже год дома не живет. Говорю – потом, может, придет. Знать бы еще, где этот поселок Запрудный, где мама обретается, и как туда добраться. Заела меня совесть, пошла на почту, купила конверт. Ладно, думаю, черт с ней, пошлю ей повестку по почте. Хотела бросить требование на вывоз (Ангардт дала занести), но конвой, оказывается, культурно обедает и в обед ничего не берет. Пошла опять в книжный магазин. Что за жизнь такая – то двадцать раз мимо пробегаешь, заглянуть некогда, то в день по два раза заходишь. В магазине, наверно, удивились очень. Пришла обратно в 14 часов. Так этих паразитов из конвоя все еще нет. Ничего себе обед. Тут меня осенило – что я дурью маюсь! Пошла наверх к Сметанниковой (к счастью, она оказалась на месте), выпросила у нее требования и написала требования на вывоз Бушкова и Павлова на следующий вторник. Боже мой, как грустно. А ведь это мог бы быть мой отгул – у меня же в воскресенье сутки!
Потащилась на Красную, решив там готовить дела на прекращение. Но по пути мне попался придурок Титишов. Он нарезал круги вокруг управы, типа ждал опера Конева (агент долбанный). Я на него наорала, почему он не идет. Титишов стал жаловаться на печень. Я говорю – справка. Титишов – так мне типа врачи не дают, говорят – наркоманам не даем. Я говорю – правильно делают, потому как ты и есть наркоман. Рогозин ездил в пятницу на Вагонку, допросил в числе прочих папашу Титишова, что сын – наркоман. Так Титишов сейчас – знаете, а Рогозин побил моего отца и заставил дать такие показания. Я говорю – да ну. Титишов – вот мама хочет с вами поговорить. Я говорю – так в чем же дело, я же ей не мешаю, наоборот, очень охота ее увидеть, но она не идет. Титишов – моя мама очень занята, она заседатель в суде! Я говорю – а ты на Кушве заседаешь. Решила ковать железо, пока горячо и сказала Титишову немедленно отправляться на Красную и ждать меня там. Титишов порывался идти со мной, я сказала – ты же Конева ждал, вот и жди.
Пришла на Красную, думаю – хоть одно дело успеть до Титишова подготовить. Так пришла Петрова – дай образец обвинения по наркотикам. Я стала орать, просто так. Типа – почему все считают, что у меня в делах хрестоматия, я тоже не знаю, какие там образцы, пишу, как на ум придет. Затем приперся таки Титишов. Предъявила обвинение, сказала идти завтра на наркологию. Завтра будет что-то. Стала готовить дела на наркологию. У меня еще шесть дел лежит, которые надо извернуться и прекратить. Станок опять у Гурджиевой, заколебали. Пошла за станком, там Сопкова сидит. Напомнила ей про четверг. Сопкова уверяет, что помнит. Предлагает большую часть перенести на пятницу, а то в четверг ей некогда. Что-то у меня от всего этого голова заболела.
Пришла Рюмшина – не узнать. Завилась и покрасилась. Принесла характеристику и справку о смерти матери, как и было сказано. Приятно, когда к твоим словам прислушиваются. Написала повестку мамаше Бушкова, бросила в почтовый ящик. Надеюсь, дойдет. Потом до семи вечера готовила дела на наркологию, и дело Больных на 201-ю. Пять раз успела им позвонить. Все-таки чокнутая семья. Как-то все пройдет. Что-то мне не по себе. Заглянула в дело Лотоцкой, хотела экспертизу по наркотикам напечатать и завтра с наркологии занести экспертам. Так там в деле – темный лес. Наркотики изымали, промывая желудок (хорошенький личный досмотр). Справку из больницы взяли без печати и без единого больничного реквизита. Никто не допрошен, включая саму Лотоцкую. Гетман в своем репертуаре. Зато человек сидит по сотке. Хоть стреляйся.

@темы: Вспоминаю

---

А вообще у нас, как сегодня напомнили в новостях, двадцать лет, как самолет упал в толпу.
historyntagil.ru/2_20_237.htm

---

Гадание на конфетах

---

Please like me.

"- Черт! Стою возле голого гомосексуалиста, а общество призывает меня быть толерантным!"

" - Мне придется найти новую работу, раз у нас с тобой будет ребенок.
- Не волнуйся.
- Не волноваться? Дети - дорогое удовольствие! Я недавно слесаря вызывал. И он мне обошелся в 160 долларов. А пробыл в доме всего пять минут!"

" - Она из Таиланда?
- Да.
- И прилетела сюда ради тебя?
- Да.
- Видимо, она не очень хорошо видит."

"- Ну, как ты?
- Мне плохо. Но все продолжают спрашивать, как я - понимаешь? Моя тетя умерла. Я прожил с ней всю жизнь. Я любил ее. Я еще не плакал. Просто не могу выбрать момент.
- Я плакал на дедушкиных похоронах.
- Да, и как это у тебя получилось?
- Начал притворяться, и получилось по-настоящему."

"Я очень хочу оказаться вместе с моим супругом Уолтером, будь то на небесах, в аду, или в чреве у опарыша."

@темы: Сериалы

---

C днем рожденья!

Лопоуша, поздравляю с днем рожденья!


Всего волшебного!