
Читаю гламурный журнал (Elle за март 2004 года). Там интервью с одним из наших отечественных кинодарований. Я их никого не знаю... (заглядывает в заголовок) Алексей Чадов.
"- В "Игре мотыльков" я играю музыканта-гопника, который тоже проходит сильные испытания и становится в какой-то степени мужчиной... Мне надо было сыграть человека, который повернут на музыке, для которого ничего, кроме нее не существует, который ничего и никого видеть и слышать не хочет - ни свою мать, ни девушку. Это история о том, как у человека отнимают то, к чему он фанатично привязан. Как и все в юности, он хулиганит. Угоняет ради забавы машину и случайно сбивает человека. Происходит ситуация, за которую он должен отвечать. Но он не в состоянии ничего сделать, потому что у него нет ни возможностей, ни связей. И в итоге попадает в тюрьму..."
Здравствуй, племя молодое, незнакомое.

Учитывая, что абзацем выше молодой человек, используя красивые слова, красиво рассуждал о том, кто, в его понимании, является Мужчиной (ну, и что к этому надо стремиться) то выглядит особенно выразительно.
"У нас в Солнцево был маленький хореографический кружок... Да, забыл сказать: до танцев был бокс, где меня как следует побили на первом же занятии. Так было обидно! Я понял, что здесь все нечестно, и пристал к матери: "Мам, ну отдай ты меня куда-нибудь". И как-то все произошло само собой, кружок, потом театральная студия..."
Я, опять же, не знаю, но чисто по советским книжкам, мне кажется, что такое поведение абсолютно не входило в кодекс чести мальчика, юноши, мужчины...

