[soliden]

Валентин Тублин, сборник повестей. "Золотые яблоки Гесперид", "Доказательства", "Телефонный звонок в день рождения брата". Как мне кажется, очень странный подбор. Но книга издана в 1987 году, так что, может, уже начали сказываться шизофренические завихрения перестроечных времен. Я имею в виду - "Золотые яблоки Гесперид" - это повесть про подростков и для подростков... Как писали раньше "для среднего и старшего школьного возраста". Вот я ее как раз в детстве и читала - очень хорошая. Хотя я тогда, конечно, многое просто не уловила. "Доказательства" - это уже совсем другое дело, это чисто "взрослая" литература... и совмещение этих двух повестей в одной книге выглядит дико. В смысле, для кого предназначали-то. Будет ли взрослым интересна повесть детско-подростковая. Будет ли подросткам интересна "взрослая" повесть. (То есть, я практически полностью уверена, что не будет - причем, именно эта. Я ее и сейчас, во взрослом виде, еле одолела, и то, как исследовательский материал )
Ну, а последняя повесть - или, может, большой рассказ? - тоже из "взрослой" литературы. По сравнению с "Доказательствами" произвел на меня куда более приятное впечатление, но... зачем он здесь? Я еще поняла бы, если бы его включили в один том с повестью - такой же детско-подростковой - "Гонки в сентябре". Потому что там шла речь о подростках в начале жизни, участвующих в соревнованиях по гребле. А в этом рассказе речь идет об уже взрослых, но которые тоже в юности участвовали в соревнованиях по гребле - ну, так это было бы, по крайней мере, логично связано и продолжало бы общую смысловую нить. Можно сказать, "было - стало".
Ладно, итак "Золотые яблоки Гесперид". Повесть о взрослении, о дружбе, о первой любви... ГГ - подросток пятнадцати лет, ученик восьмого класса просто излагает, что ему приходит в голову - о своих родителях, о друзьях, о школе, о занятиях в кружках... вспоминает какие-то события из своей пока еще недолгой жизни. Размышляет о том, об этом - в основном, конечно, о важном, о вечном. Плюс еще к тому - в виде обрамления всего текста - он заболел (что-то серьезное-простудное), находится в больнице, где ему как раз нечего делать, кроме как размышлять и вспоминать. Периодически на него накатывает какое-то состояние вроде отключки или бреда, и в этом состоянии у него происходят видения по древнегреческим мифам - конкретно, история Геракла.
Помимо того, что это и само по себе интересно - всегда же интересно почитать о подростках, вступающих в жизнь - тут еще и опять проявляется странный эффект со временем, который я уже заметила в повести "Гонки в сентябре". Тут получается так (хотя, может, это и наложение уже от нашего времени), что будто бы именно эти вставки про Геракла с его античностью являются яркими, живыми и существующими в реальности, в то время как реальность тогдашней - советской! - жизни просто сон, неясное, неотчетливое видение, временами забавное, временами тягостное, временами отстраненное, холодно-прекрасное, временами теплое и родное... Но какое бы оно ни было, оно все равно призрачно и невесомо, его не ухватишь, не задержишь, оно развеется, почти не оставив следа... Ужасно грустно, да.
(поразмыслив) Я думаю, такой эффект достигается за счет повествования - фрагменты про Геракла даны ясно, четко, как нормальное изложение в книгах. А основной текст - это монолог подростка от первого лица, он большей частью идет сплошным куском, все спутано, постоянные скачки по времени - ГГ вспоминает то одно событие, то другое, перескакивает. Другие люди, появляющиеся в этом его монологе, сами, как бы это сказать, не говорят, а их слова передаются также через ГГ, без четкого выделения... Понятно, что автор, наверное, таким хитрым образом хотел изобразить состояние ГГ, который болеет и его сознание является спутанным, но как-то вот (под влиянием нашего времени, да) получается еще и такой эффект.
"Принципиально я не дерусь. Но если и дерусь, то исключительно из-за принципа."

"Есть миллионы взрослых, к которым и не подойти, такие они важные. То есть я хочу сказать, что и через тысячу лет ты все равно будешь для них ребенком."

"Вот это и есть во взрослых самое обидное. То, что тебя и в четырнадцать, и в пятнадцать лет никто не принимает всерьез."

"Это, - говорит, - хорошо, когда у человека все пятерки. Но это еще далеко не все. Они не должны быть самоцелью." Теперь вы поняли? Он говорил совсем другое, чем то, что я слышал всю жизнь. И мама мне говорила, и отец - отметки, отметки, отметки. Отец сказал еще: "Твои отметки - это твое общественное лицо." А Б.Б. сказал: "Я, - говорит, - не против круглых пятерок. Отнюдь. Но главное, - говорит, - как ты понимаешь, это знания. Но, - говорит, - не только. Еще важнее - это ты сам. Каким ты выйдешь из школы. Каким товарищем. Каким мужчиной. Что, - говорит, - будешь собою представлять как личность. А это, - говорит, - отметкой в табеле не выразишь. Вот, - говорит, - почему я спрашиваю, умеешь ли ты баловаться. Мальчики должны баловаться - только, конечно, не на уроках. И баловаться, и бегать, и гонять в футбол, и ходить в походы, и дружить с девчонками. Ты понял? И если все это есть - это очень хорошо. А если к тому же и отметки хорошие - это уже просто прекрасно."

"Старушке было уже за восемьдесят, трудно даже представить, сколько это, а она была такая живая, просто молодец. Но я-то не хотел бы столько жить. Мне кажется, что надоест. Все видел. Все знаешь. Ничего уже нового с тобой случиться не может."

"Знаете, что он сказал? Что когда-нибудь, много лет спустя, про энциклопедический справочник нашего времени тоже напишут: "Примитивные представления древних народов".

"Все-таки неясно одно. Ну, был Гомер. Ну, не было его. Но книги-то есть!. Откуда-то они все-таки взялись. Я не знаю, как пишут книги, но ведь не из воздуха они берутся."

"Только потом я понял, как важно уметь взглянуть на себя со стороны. Но это всегда понимаешь позднее, а еще точнее, слишком поздно."

"Казалось бы, какая разница, помнишь ли ты то, что было, или нет? Правда? А вот попробуй представь, что ничего из того, что было, не помнишь, и, странная вещь, ты уже не тот. То есть ты тот же самый - и тело то же, и выглядишь так же, и знаешь столько же. А все равно - не тот. И вот это-то и удивительнее всего. Оказывается, что человек - это не только его настоящее, но и его прошлое."

"Нет, мне этого не понять - как такие вещи можно делать из-за любви. Я имею в виду воровство, и убийства, и грабежи. Этого все-таки не должно быть. Любовь, мне кажется, она должна быть совсем другой. Наоборот - если человек кого-нибудь любит, он должен кончать с этим делом. Ну, с грабежами там и прочим. Какая же это может быть любовь, если перед этим с кого-нибудь снял пиджак? А может, я чего-то не понимаю? Темное дело!"

"Она, видите ли, считает, что если ей восемнадцать лет и в нее влюбился моряк, то она уже взрослая, а если мне пятнадцать и в меня никто не влюбился, то я еще ребенок. Ну что ж, пусть считает, но мировоззрение у нас совершенно разное."

"Я уже говорил, что в классе почти что самый маленький - по росту. Но это ни о чем не говорит. Все великие люди, если хотите знать, были небольшого роста. Наполеон, например, был совсем небольшого роста - это научный факт, - и ничего. И Лев Толстой. Да мало ли кто еще. А из длинных - много ли из таких вышло великих людей? Один Петр Первый. Ну и все. А все остальные великие люди были умеренного роста. И это понятно - им некогда тратить силы на рост. Им надо становиться великими, вот куда уходят силы. А когда они становятся великими, никто им про рост не напоминает. Очень даже просто. Никто тогда не вспоминает, сколько им лет, и все такое."

"Надо сказать, что у него, у отца, есть один пунктик. Это - о месте в обществе. У него там разработана целая система, как у Дарвина, - с самого низа до самого верха. Мне, по совести, непонятна эта штука. Как-то, сами понимаете, невесело смотреть на сооружение, где ты совсем не виден, потому что где же еще могут быть ученики восьмого класса, как не в самом низу. Я как-то высказался на эту тему, но у отца, оказывается, и это все предусмотрено. "Для того, - говорит, - это все и построено, чтобы человек мог определять свои задачи. Намечать, мол, очередные высоты. И драться за них. За эти высоты." И так далее. Нет, правда, ужасно грустно, что надо драться за высоты, - ведь ты даже понятия не имеешь, с кем тебе придется драться. Может, это отличный парень или девочка хорошая, а тебе надо с ними драться. Словом, тяжелый момент, хотя не могу сказать, чтобы это было совсем лишено какого-нибудь смысла. То, что говорит отец. А уж он-то сам убежден насмерть, что только так можно чего-нибудь добиться. "Только, - говорит, - если бить в одну точку. Только так."

"Он вообще считает, что всем надо бы заниматься только заочно, потому что такую учебу могут, говорит он, выдержать только те, кому высшее образование действительно необходимо. Если, считает он, человек хочет получить образование, то нет такой силы, которая могла бы ему помешать."

"Конечно, сказал я, раз у меня нет паспорта, они - родители - имеют надо мною полную власть. Могут со мною делать, что хотят. Они только одного не могут - сделать так, чтобы мне было хорошо, там, где мне плохо."

"Шум там стоит, как на Киевском вокзале в Москве, чтобы услышать что-нибудь, надо кричать, как сумасшедший, потому что когда человек чертит, у него, как вы сами понимаете, заняты только руки, а язык весь день свободен."

"Это, если подумать, даже странно. Нас в этом кружке почти 140 человек, а вот ушли двое, и стало много скучнее."

"Когда тебя так слушают, ты поневоле начинаешь и сам верить, что все это интересно."


"Доказательства" - повесть, которая меня выбесила с первых страниц, и я ее читала долго-долго... Она невыносимо нудная! ГГ там невыносимо занудный! и вызывающий стойкое отвращение (по крайней мере, лично у меня ) И смешно же, что, по задумке автора, ГГ должен изображать из себя что-то такое... возвышенное... Ну, тоже, конечно, влияние времени, как нет-то. Это же поразительно, как со временем меняются все смыслы. Но если посмотреть чуть-чуть внимательней вокруг, то боже мой, как изменилось все за годы, как пел Розенбаум, да.
Значит, тут много всего наворочено, причем всякой лирики, типа чувств и размышлений... А если изложить все предельно кратко, то получится очень просто (и, мне кажется, даже будет и куда интереснее читаться ). ГГ - что называется, представитель технической интеллигенции, трудится в проектном бюро, даже начальник отделения. Кроме того, он еще занимается спортом - стреляет из лука, периодически ездит на соревнования. Для этого ему, конечно, надо отпрашиваться на работе. И вот он едет на очередные соревнования и неожиданно на этот раз выступает так успешно, что проходит... куда там проходят по спортивной системе - в полуфинал? финал? куда-то в этом роде. В общем, его уже допускают до следующих соревнований, более высокого уровня, чуть ли не чемпионат мира в этом виде спорта (я не вникала, как человек, к спорту глубоко равнодушный. Кроме фигурного катания ) ГГ тут сразу смекает, что предстоит опять отпрашиваться у начальства, а он только что отпрашивался на неделю, а сейчас уже нужно отпрашиваться на месяц, могут быть проблемы. Ну и, так и происходит, его вызывают к непосредственному начальнику и тот с ним проводит воспитательную беседу и отказывается подписывать заявление. После чего ГГ высказывает начальнику всякое наболевшее и, видимо, увольняется. Конкретно не сказано, но ГГ там демонстративно уходит с работы и сидит в Летнем саду.
Вот, так вроде выглядит и неплохо. Но, взятое в целом, бесит ужасно.
Прежде всего, сам ГГ - некто Игорь Сычев. Он, как сказано, интеллигент... и непросто интеллигент, а прямо такой весь кондовый, нажористый. До рвоты. Потому что он всю дорогу мятется духом. По поводу того, в чем же смысл его жизни, существования на земле, он во всем сомневается, он не находит смысла в своем существовании, где же его место в этой жизни, его жизнь не приносит ему удовлетворения, и т.д., и т.п., туда-сюда-обратно. Тут сразу ясно, автор задумал подвести читателя к ощущению, что ГГ тонко чувствует и глубоко воспринимает. Я же, со своей стороны, и с учетом текущей реальности, ощущаю одно - ГГ живет сказочно прекрасной и удивительной жизнью, у него хорошая работа (где его ценят и уважают, а не выжирают мозги, поливая помоями с утра до вечера, в то время как коллеги подличают за спиной, пытаясь отжать себе должность), уютная квартира (в Ленинграде), у него хобби, которым он может вволю заниматься (а не торчать на работе сутками, наживая инфаркты и инсульты, чисто стараясь, чтобы тебя не выкинули на улицу)... И вот, вместо того, чтобы радоваться жизни, ГГ бесится с жиру и беспрестанно нюнит. Про смысл существования, который он все не может для себя найти. Тьфу ты.
Ладно, пусть это у меня современные заморочки. Но все-таки! мужику под сорок лет. (Автор конкретно не говорит, только что "за тридцать", но где-то вроде обмолвился, что все-таки ближе к сорока, чем к тридцати). И он все еще ищет себя. Там поработал, здесь поработал... Везде ему, значит, намекают, что надо бы уже и углубляться в профессию, расти, так сказать. Но нет, он в сомнениях. Устраивает ли его эта работа! В достаточной ли мере она подходит для появления в его жизни смысла.
Вот он, скажем, размышляет о своей текущей работе - в проектном этом учреждении, где он начальник отдела.. Или отделения? неважно. Они разрабатывают какую-то транспортную развязку, двухуровневую. Я в этом не разбираюсь, но если им дали такое задание, так, стало быть, нужна эта транспортная развязка? В каком-то Красногорске? А ГГ что-то там без души (а как же) чертит и соображает, что это все так серо, так уныло... бумажная работа... Ах, ему бы что-нибудь более ощутимое! Чтобы руками потрогать! плоды своего труда! а так что - какая-то транспортная развязка. Между тем, ни ГГ, ни сам автор похоже, в угаре интеллигентского тонкого чувствования не замечают, что это все кривляния и сплошная ложь. Потому что ГГ ранее уже работал по-другому, не бумажно, да. Не помню уже кем (долго читаю), что-то вроде геолога. Ходил с разведывательными партиями по лесам и болотам, что-то там искали, проводили измерения. Ну так в чем дело? Вот же тебе - настоящая мужская работа, романтика. Ползай по болотам, бегай по тайге, обвешанный снаряжением, жамкайся с медведями. По вечерам вари на костре уху из собственноручно наловленной рыбы и распевай песни "держись, геолог, крепись, геолог" - чего тебе надо-то еще? Вот почему-то этот тонко чувствующий ГГ променял всю эту романтику на квартиру в центре Ленинграда и непыльную работу с бумажками. Чтобы сейчас манерно печалиться, что - разве бумажная работа это для мужчины.
Романтику ГГ предпочитает более комфортную! в виде занятий спортом - экзотическим. Стрельба из лука. Он себя при этом в душе воображает Робин Гудом в Шервудских лесах, в связи с чем напевает про себя песенки средневековых лучников и т.д. И вот прямо весь из себя - о да, это мое! только с луком в руках я чувствую истинную жизнь... Дебил. Это не истинная жизнь, это игрушки. Вот окажись он с этим луком не на безопасной спортивной площадке, а в реальном средневековье, чтобы стреляться не с мишенями, а с лучниками пресловутого шерифа Ноттингемского... Полагаю, он бы тогда с радостью побежал бы и к геологам в тайгу.
И вот, наконец, автор добирается до кульминации - разговор с начальником. Вот это было феерично! даже прямо повеяло свежестью, после всех этих бесконечных самокопаний ГГ и размазывания соплей. Значит, ГГ возвращается со своих соревнований и с тревогой размышляет, что сейчас надо снова отпрашиваться. А ему это тяжело. Потому что его это унижает. Ну как же, дополняю я, такой успешный спортсмен вернулся, а сейчас опять ходи по инстанциям. И тут сразу ГГ вызывает к себе его начальник. Автор обрисовывает портрет начальника - между прочим, бывший сокурсник ГГ - и читателю сразу становится ясно (должно!), что перед нами бюрократ . Потому что он располневший и лоснится, и у него двойной подбородок. И хороший костюм. Эх, мое советское детство... мне бы тогда сразу стало ясно, что да, перед нами сука-бюрократ, а как же иначе, если лоснится и с двойным подбородком... Разве этого не достаточно для диагноза? - А не смешно ли, что тогда казалось, что это и есть истинные признаки злодея?! А сейчас я слушаю доводы этого начальника-бюрократа и неожиданно понимаю, что мужик говорит по делу! я ему сочувствую! Ну, в самом деле. На нем висит это разгильдяйское проектное бюро, битком набитое тонко чувствующими интеллигентами... На нем висит плановое задание (или как там это называлось в советской жизни) - ну, нужно же в самом деле делать проект этой транспортной развязки. В Красногорске. А тут Сычев этот... выезжает... на лыжах, и опять подает заявление, чтобы его отпустили на очередные соревнования. По дурацкой стрельбе из дурацкого лука. Нет, серьезно, жалко мне стало мужика. Он еще старается придурка Сычева образумить, призвать относиться к жизни уже серьезно, по-взрослому. Даже заманивает предложениями карьерного роста. (По мне бы так лучше Сычева выжить из этого проектного бюро к чертовой матери, если он не ценит своего счастья и толку от него не сильно много )
А ГГ на это впадает в полный маразм - то есть, по мысли автора, делает красивый интеллигентский жест! Он с важным видом говорит начальнику, что - а вот сначала ответьте мне на три вопроса! Нет, вы представили? Вы представили, что сейчас идете к своему работодателю, чтобы отпроситься во время завала работы по личным вопросам, а когда вам закономерно отказывают, вы говорите - а сейчас ответьте мне на три вопроса... Ладно, какие три вопроса позарез понадобилось задать дебилу Сычеву... я их сейчас из книжки дословно перепишу... "Думаете ли вы, что гений и злодейство - две вещи несовместные? Как вы относитесь к Гекубе? Что, по-вашему, стало бы с миром, если бы Одиссей не принял участия в Троянской войне?" Какая прелесть (с). Нет, вы представьте, как вы сейчас задаете своему работодателю эти вопросы... А затем ГГ пускается в разглагольствования, доказывая, что это важные вопросы, что ответы на них обозначают... ну, всякую хрень обозначают, по автору... как человек относится к себе, как он относится к окружающим, как он относится к прошлому и будущему... И это очень важно, да. Ну, конечно, в детстве я бы внимала этим речениям, выпучив глаза, а как же - возвышенно же звучит. А сейчас я читаю и думаю - дядя, ты же такую пургу пишешь... Вот откуда вообще следует, что эти идиотские вопросы ведут именно к таким толкованиям - ну, конечно, можно привязать что угодно к чему угодно, и с важным видом сидеть...
В общем, по всему выходит - по самоощущению ГГ и по авторской подаче - что сам-то ГГ на эти вопросы отвечает правильно! и живет прямо очень соответственно! Не то что бюрократ-начальник. Между тем - все ложь и фигня, скажу я... Начнем с первого - как ты к себе относишься. ГГ, как уже сказано, всю книгу мается от отсутствия смысла жизни, то есть, он не чувствует смысла в работе и в создании этой транспортной развязки, а чувствует смысл в стрельбе из лука. Ну да, ну да. Только вот людям, думаю я, не жарко и не холодно от того, как ГГ будет стрелять из лука. А транспортная развязка все-таки нужна им! в Красногорске. Думаю я. ГГ разливается соловьем, что здесь, в проектном бюро, за созданием транспортной развязки, он не в полной мере реализует себя, а стреляя из лука на международных соревнованиях, он в большей мере себя реализует... Да еще бы. Разумеется, гораздо завлекательнее ездить по международным соревнованиям (это будут прямо в США проходить), чем нудно чертить километры чертежей для транспортной развязки в Красногорске. Пикантности тут еще добавляет то обстоятельство (про которое, похоже, опять забыли и ГГ, и автор), что на соревнования эти международные, ГГ попал случайно. В смысле, он хорошо там отстрелялся, но у него это произошло впервые. Все время до того, ГГ стрелял очень средне. С чего бы, спрашивается, тут ГГ вдруг вообразил, что сейчас у него все пойдет в гору и это именно и есть "его настоящее дело"? Ну, на здоровье, поскольку ГГ вроде уволился под конец повести, так пусть и скачет с луком в свое удовольствие... только чего-то кажется, что и тут его хватит ненадолго, и вскоре он опять заноет, что не видит смысла в жизни.
Дальше еще сказать по идиотским вопросам - по отношению к окружающим. ГГ, понятное дело, этим старается пригвоздить начальника, что он плохо и нечутко относится к окружающим, не дает вот ему реализоваться, найти себя... А ГГ, значит, явно не такой, он-то не так относится к окружающим... Но! замечу я - тут же еще есть в некотором роде романтическая линия! Тут есть некая Елена Николаевна... Это такая молодая женщина, водит экскурсии на территории, где помещается это самое проектное бюро, и ГГ ее там наблюдает. Читатель сразу должен почувствовать, что Елена Николаевна - тоже тонко чувствующее и возвышенное существо! потому что у нее фигурка! и точеные лодыжки! Это же важно. Ну, вот ГГ так и чувствует. Очень она ему нравится, с фигуркой и лодыжками. Елена Николаевна замужем, но какое это имеет значение. ГГ абсолютно уверен, что муж у нее не тонко чувствующий. ГГ эту Елену Николаевну обхаживал, обхаживал, наконец, обошел, увел к себе и потрахался. Романтика. Тонкие чувства и точеные лодыжки. Вопрос - а как при этом ГГ отнесся к мужу Елены Николаевны? соответствует ли это гордо провозглашенным им принципам? Видимо, вполне соответствует, судя по ГГ и авторской подаче. Ну, то есть, ГГ может относиться к окружающим, как ему захочется и как будет удобнее, а вот к самому ГГ все должны относиться очень трепетно! он же личность! Я уж не говорю про то, как ГГ относится к начальнику, что он даже не задумывается поставить себя на место начальника, хотя требует, чтобы начальник поставил себя на его место... Да даже вот такой момент! ГГ, отправляясь на соревнования, взял там сколько-то дней "без содержания". Дали ему (сейчас бы точно не дали, послали бы подальше... ). А сейчас, ругаясь с начальником, ГГ заявляет, что он не желает работать, раз тот ему отказывается подписывать заявление, а возьмет отгулы, которых у него накопилось шесть или семь. Нет, но это же восхитительно! ГГ много рассуждает о мечте и всем таком, но при этом, чтобы попасть на соревнования, все ж таки берет "без содержания"! А чего же он тогда свои отгулы не использовал, чтобы поехать на соревнования? То есть, я весь такой возвышенный и тонко чувствующий, но вы мне, что положено, дайте! а я ничем от себя пожертвовать не желаю! так что ли?
Ладно, значит, выслушав всю эту ахинею, которую нес ГГ, с этими "тремя вопросами", начальник - внезапно - говорит, что тоже задаст вопрос! И задает, что - вот представьте, что вы идете по мосту и видите, что человек собирается с него прыгнуть в воду и покончить жизнь самоубийством. Так вы его будете удерживать и стаскивать с перил, или не будете? Ну, как по мне, так это чертовски острый вопрос! Но ГГ - и автор тоже, посредством его - на это как-то гниловато отреагировал. Он там что-то опять разлился речами, что главное - это человек. Какое это имеет отношение к сути вопроса? Одни пустые словеса, ни о чем.
Вот я и говорю, как это все показательно - это же не только в этой книжке встречается... Что в это время, в поздний советский период пошло какое-то прямо поветрие - тяжелый морок какой-то - когда авторы транслировали, что нет смысла в добросовестной работе, выполнении своего долга, а вместо этого культурный человек должен тонко чувствовать. И в результате выходит такое уродство, как эта повесть. А ведь хороший же писатель, и написал прекрасные книги (для детей-подростков, по крайней мере), но вот тут он как бы прямо по обязанности должен выражать заданную идею... Как выражается в настоящее время, Пелевин - дискурс такой.