Книжный столик

[soliden]

Военные дневники 1812 года.
Н.П.Дурново.

"02.01.1812. Вечер у полковника Жандра, адъютанта великого князя Он давал небольшой бал. Хотя я много танцевал, это не помешало мне там соскучиться."

"04.01.1812. Закончил в Главном штабе модель горы, которую начал 27 ноября 1811 по модели полковника Пенского, требовавшего, чтобы копия не уступала оригиналу. Для меня эта модель горы останется свидетельством моего терпения."

"07.01.1812. Сегодня сгорел Аничков дворец, принадлежащий великой княгине Екатерине. Это было объявлено в 7 часов вечера. Император и все его адъютанты находились там до шести часов утра, это не помешало сгореть большей части дворца. Хорошо поработала полиция!"

"10.01.1812. После обеда посетил господ Смирнова и Краснокутского. Когда мне было 15 лет, я был влюблен в Марию Смирнову. Все проходит с годами." //автору 20 лет//

"03.02.1812. Я был вынужден отправиться на службу к князю, так как мой товарищ Михаил Орлов уехал ночью в Москву. Его брат Федор решил покончить с собой и с этой целью зарядил пистолет тремя пулями. К счастью, заряд был слишком сильным, пистолет разорвался и только слегка его ранил."

"08.02.1812. Вернувшись из Главного штаба, я пришел в восторг, обнаружив у себя лошадь, которую мы купили у князя Лопухина; она обошлась мне в полторы тысячи рублей, я ей дал имя Гордый."

"29.02.1812. Отправившись к князю Волконскому, сопровождал его ко двору. Там я встретил Чернышева, флигель-адъютанта, который прибыл из Парижа. Это дает повод к тысяче предположений. Полагают, что у нас будет война со всей Европой. Я надеюсь, что мы выйдем из нее с честью и славой."

"06.03.1812. Утром направился к князю Волконскому, которого сопровождал ко двору. Говорят постоянно о войне, но с большой осторожностью, каждый боится полиции, которая в настоящее время многочисленна, как никогда."

"16.03.1812. Отправил в Вильну денщика Николая с верховой лошадью и лошадью для упряжки. Полковник Сергей Ушаков, из кавалергардов, любезно согласился присматривать за ними. Это весьма кстати, так как очень редко он проводит день без того, чтобы не напиться."

"19.03.1812. Провел все утро у себя. Два часа искал свою шпагу и наточенную мною саблю."

"25.03.1812. Князь меня отправил к министру финансов, чтобы достать 5500 рублей. Мне пришлось прождать больше часа, чтобы получить пропуск в императорскую казну, но так как сегодня праздник, я там не нашел никого и был вынужден прождать еще два часа. Это настоящая мука - проводить свою жизнь в прихожей."

"26.03.1812. Я купил пистолет, который необходим для военного человека."

"30.03.1812. На станции Малый Пунгерн было так холодно, что мой ага налакался, как свинья. Я был вынужден взять его с собой в бричку, так как он не мог держаться на козлах. Мои родители совершили большую ошибку, отпустив меня с таким плохим слугой."

"07.04.1812. После обеда драгунский полковник внезапно почувствовал себя очень плохо. Он катался по полу, опрокидывал кресла и столы, словом, это был дьявол. Первый раз я видел подобные человеческие страдания. Врач, которого нашли, ничего не смог сделать для больного."

"09.04.1812. Вечером многие офицеры пришли ко мне на чай. Они оставались до полуночи. Это разозлило Александра Муравьева, который заявил, что подобный образ жизни ему не подходит, так как мешает ему заниматься. Я его успокоил, угостив даровым шоколадом, который я выиграл. Мир был восстановлен."

"18.04.1812. Отправились с Александром Муравьевым в окрестности Вильны, чтобы сделать съемку города с птичьего полета Два других Муравьева, Колошин и Вешняков наносили ее на планшетку. Погода была очень хорошей, но ветер столь силен, что невозможно было рисовать. Мы сделали только небольшую часть и отложили оставшееся на другой день. Вечером, совершая прогулку, я отправился к князю Сергею Волконскому и князю Лопухину, которые живут на одной квартире. Польская девушка нас развлекала в течение многих часов. Я остался верен своим принципам и не притронулся к ней."

"24.04.1812. Утром мы с Михаилом Муравьевым отправились за город испытать новый инструмент Рейсига, который определяет расстояние без измерений. Этот инструмент не был нами испытан, так как малейший ветер его расстраивает, а если поместить его под укрытие, то он показывает неверно. Вечером работал над картой Готтхольда. Я выявлял дороги - труд, бесспорно поучительный и занимательный."

"04.05.1812. В течение всей ночи невозможно было сомкнуть глаза из-за евреев, которые рычали как волки. Это канун их большого праздника."

"29.05.1812. После прогулки верхом в саду я отправился на чашку чая к князю Зубову. Мне показалось, что он также ухаживает за очаровательной Удинец. На его стороне миллион дохода и большой опыт с женщинами. На моей - мои восемнадцать и красивая фигура. Посмотрим, кто одержит победу."

"04.06.1812. Прибыв в канцелярию, я узнал, что полковник Толь отправился с секретным поручением. В настоящее время это тайна для всех, в каждом видят шпиона, говорят друг другу на ухо, шушукаются, смотрят исподлобья, одним словом, кажется, что война решена."

"07.06.1812. Многие французские дезертиры, прибывающие в Вильно, говорят, что император Наполеон прибыл к своей армии и произвел ей смотр. Это явное предвестие войны."

"08.06.1812. Провел утром пять часов за работой в канцелярии. Простительно в состоянии ожидания войны, что я все перепутал в работе, которая портит глаза и осанку, притупляет мысли. Кто не согласится со мной в том, что не так уж важно наносить горы на план Гродно или отмечать множество домов на карте Подолии."

"12.06.1812. Весь день разговоры о французах, из этого больше не делают тайны. Утверждают, что они скоро переправятся через Неман у Ковно. Борьба начинается. Пришло время для каждого русского доказать свою любовь к России."

"13.06.1812. Я был еще в постели, когда Александр Муравьев пришел мне объявить, что французы перешли через нашу границу в количестве пятисот тысяч человек. Не будучи в состоянии противопоставить им такое же количество людей, мы вынуждены отступать в глубь страны. Я отправился к князю Волконскому, который приказал мне быть готовым покинуть Вильно. Весь день мы делали приготовления. Говорят, что город будет взят штурмом. Приходят, уходят, рассуждают, и никто не понимает друг друга. Генерал-адъютант и министр полиции Балашов отправился на переговоры с Наполеоном. Вечером за мной прислал князь и приказал взять под арест гравера, который ему написал дерзкое письмо."

"14.06.1812. Французы вошли в Вильно. Русские сожгли мост через реку. Мой слуга пропал вместе с двумя моими лошадьми и со всем багажом. Надо сказать, это довольно неприятное начало войны."

"15.06.1812. В Сорокполе я с Александром Муравьевым остановились в имении, принадлежащем дедушке моей очаровательной Александрины. Она бросилась в мои объятия. Невозможно описать радость, которую я испытал, увидев ее. Мы провели восхитительный вечер. Облачко грусти делало ее еще более прекрасной. Может быть, мы видимся последний раз в жизни? Через несколько часов французы станут хозяевами и земли и моей любимой. Они ею распорядятся по законам военного времени. Не имея возможности предложить ей экипаж, я не мог взять ее с собой: потеряв своего слугу и свой багаж, я остался одинок и беден, как церковная крыса. Вечером она дала на память прядь своих волос."

"26.06.1812. Трудились как каторжный над картой России. Во всех корпусах не хватало карт местностей, по которым они проходили. Вместо того, чтобы изготавливать в Петербурге карты Азии и Африки, нужно было подумать о карте русской Польши. Хорошая мысль всегда приходит с опозданием."

"01.07.1812. Мы провели все утро в работе. Это начинает мне серьезно надоедать. Я предпочитаю час в день сражаться, чем корпеть над картой Смоленской губернии, что меня еще больше убеждает в неизбежности отступления."

"05.07.1812. Земля, по которой мы идем, очень плодородна. Жаль, что колосья, которые уже высоко поднялись, будут уничтожены лошадьми."

"24.07.1812. В 10 часов я, наконец, прибыл в Москву. Приведя себя в порядок в доме дяди Демидова на Мясницкой, отправился к нему в Немецкую слободу. Был обед, я испытал восхищение, так как не ел несколько дней."

"05.08.1812. Провел все утро за работой над несносной картой Смоленской губернии. Невозможно вести более нелепую жизнь: в течение шести часов в день наносить реки и горы. Таким образом я глупею и становлюсь неспособным заняться другими делами."

"11.08.1812. Нет абсолютно никаких новостей из армии. Говорят, что мы играем с огнем."

"07.09.1812. Я продолжил свой путь к Клину, но дальше не смог проехать, так как неприятель завладел Москвой. Эта древняя столица двести лет жила в совершенном спокойствии и вот теперь взята ненасытным Наполеоном."

"06.10.1812. Неприятель ответил на наши выстрелы лишь пять минут спустя. Третьим по счету ядром, выпущенным им, унесло у нас храброго генерал-лейтенанта Багговута, под которым была убита лошадь и которому оторвало ногу. Он умер спустя четверть часа. Бенигсен получил сильную контузию в правую ногу ядром, которое убило лошадь аудитора Бестужева и вырвало ему кусок мяса из правой ноги. Вообще ядра свистели вокруг нас. Должен признаться,что мой дядя Демидов не пришел на подмогу. Что касается меня, то я не ощущал страха смерти. Мне казалось невозможным быть убитым."

"09.10.1812. Наш бедный аудитор Бестужев умер от ран, которые мы считали малоопасными. Гангрена поразила его после сражения. Наш главный штаб в открытой войне с главным штабом фельдмаршала. Можно ли надеяться победить неприятеля, пока происходит междоусобная война! Сплетни князя Голицына много способствуют поддержанию разногласий между старыми генералами."

"10.10.1812. Получен рапорт от полковника Давыдова, который сделался партизаном. Он уведомляет, что взял 450 пленных, одетых в мундиры гусарского полка, и 40 зарядных ящиков, 350 неприятелей остались на поле боя. Никто не может удостовериться в этом. Остается верить ему на слово."

"11.10.1812. Полагают, что французы очистили Москву. Эта новость требует подтверждения. Невозможно поверить всем глупостям, которые говорят в Главной квартире. Я хорошо знаю, что князь Сергей Голицын - зачинщик всех гадостей, которые только можно сделать."

"12.10.1812. Со стороны Малоярославца была слышна канонада. Неприятель брал город несколько раз, и каждый раз его выбивала бригада генерала Талызина. К концу дня наши потери составили 4000 человек. Ночь положила конец сражению. Мы отправились спать на биваки у деревни Марьино, куда поместили раненых пленных. Они издавали страшные стоны, которые нам не давали сомкнуть глаза всю ночь."

"18.10.1812. Армия продолжила свой марш к Кременскому, где разместилась Главная квартира фельдмаршала Кутузова. Нужно признать, что этот одноглазый старик удачлив. Неприятель обратился в бегство, не будучи разбитым. Не составляет особого труда убивать и брать в плен бегущих."

"20.10.1812. Неприятель бежит со всех ног, его трудно догнать. Атаман Платов со своими казаками взял 20 пушек и два знамени. Более чем вероятно, что неприятель их побросал."

"27.10.1812. Провели день в Богодилове, имении, принадлежащем полковнику Болховскому. Он нас принял так хорошо, как только было возможно. Он один из тех, кто убил императора Павла I. В настоящее время он служит в ополчении."

"03.11.1812. Граф Остерман-Толстой в результате боя взял в плен генералов Альмейда и Бюрта. Они в крайне бедственном положении. Можно взять пленных столько, сколько захочешь. Они не оказывают ни малейшего сопротивления."

"06.11.1812. Платов прислал рапорт из Смоленска. Он обнаружил 152 пушки, которые неприятель там оставил. Корпус маршала Нея уничтожен. Семь тысяч человек сложили оружие. Остатки рассеялись по лесу. Полагают, что маршал Ней застрелился. Это известие требует подтверждения. Я не верю ничему. Ней не тот человек, который приходит в замешательство от подобных вещей.. Взятые нами пленные в плачевном состоянии. Они почти все умирают от холода и истощения, радуются при виде издохшей лошади, бросаются на нее с остервенением и пожирают совершенно сырое мясо. Привычка видеть их ежедневно и в таком количестве - причина того, что они не вызывают в нас и малейшей жалости. Утром мы прошли мимо одного из этих несчастных, который лежал совершенно голым в лесу и не подавал почти никаких признаков жизни. Князь Александр Голицын приказал одному из драгу его застрелить, как он сказал, чтобы он не мучился еще несколько часов."

"12.11.1812. Наконец мы прибыли в город, который не был сожжен неприятелем. В Копысе не видно следов прохождения армии. Город остался нетронутым. Оршу постигла другая участь: три четверти города превращены в пепел."

"16.11.1812. После полудня между адъютантами генерала князем Александром Голицыным и Корсаковым состоялся поединок на пистолетах. Мы были секундантами. Дистанция составила двенадцать шагов. Голицын стрелял первым и промахнулся, Корсаков - тоже. Так как у нас не было больше пуль, мы послали за ними в город. Наступила ночь, и Корсаков решил просить прощения. Два соперника примирились. Убийство не состоялось. Мне сегодня исполнилось двадцать лет."

"03.12.1812. Андрекович был послан в Петербург, чтобы найти супругу генерала. Он был должен сопровождать ее в Порхов. Это составит нам приятное общество, так как, говорят, госпожа чрезвычайно любезна. Во всяком случае, женщина не может не украсить общество, и особенно полька во цвете лет."

"06.12.1812. В трех станциях от Петербурга у нас не хватило денег, чтобы заплатить за лошадей. Мы повстречали Андрековича, который мне их одолжил. В час пополудни я вошел в отчий дом. Мои родители были очень рады меня видеть. Их радость была перемешана с горечью утраты моего брата. Он умер пятнадцати лет, в цветущем возрасте. Я, который подвергался всем опасностям, тысячам смертей, спал на грубой постели и под открытым небом, - остался жив, а мой брат, сильный и крепкий, погиб в результате нелепого случая. Он проглотил кусок стекла, который ему разрезал внутренности."

"12.12.1812. Получен бюллетень из армии. Из 500 тысяч человек, которые наводнили нашу древнюю столицу, не найдется и сотни, которые вернутся к своему родному очагу. Единственно, о чем можно сожалеть в настоящее время, так это о том, что их мошенник-император ускользнул. Его пленение положило бы конец войне."

"15.12.1812. Отправился обедать к дяде Демидову. У него собралось все наше военное общество. Мы с удовольствием встретились, вспоминая, как вместе проводили дни в армии. Надо сказать правду: война - прекрасная штука, когда с нее вернешься."

"25.12.1812. Отправился к обедне в Казанский собор, куда торжественно внесли много знамен всех наций и всех цветов, привезенных из армии. Весь собор был ими увешан, не хватало даже места."