И.Клех. Шкура литературы.
«Записки о Галльской войне» Гая Юлия Цезаря, пожалуй, самая великая книга о войне в мировой литературе. Пишет главное действующее лицо той войны – причем пишет о себе в третьем лице! А это известно только детям до трех лет, некоторым философам и воинам: на рубеже жизни и смерти никакого местоимения «я» нет, оно – пустая грамматическая форма, вместилище преходящих желаний и страхов.»
О.Шамборская. Опыты на себе.
«Куда там жить не по лжи – хоть бы иногда думать, знать, чувствовать, что это и это – ложь, фальшивые мечты, легенды и мифы, что жизнь страшна и грозна, что мы живем, засунув голову не в песок даже, а под искусственную тонкую пленку, и даже там выдышали почти весь воздух, что никакого берега (Земля!) заведомо нет, а есть только плоды нашей деятельности и бездеятельности, наших мыслей и бездумности, наших чувств и бесчувственности. Вера в Бога только дает силы верующему, а вовсе не означает автоматического вмешательства извне в нужный момент. Мы пронизаны Замыслом и Промыслом, но мы их не знаем. И потому в нашей жизни симуляции не меньше, чем халтуры, то есть лживых помыслов не меньше, чем ложной деятельности. И вот на фоне этой игры в жизнь наше общество то и дело бывает неприятно удивлено. Помните, как наша общественность взывала при виде «зевак» при военных действиях у Белого дома? Дикари, мол, пришли посмотреть… То есть, любой, кто хотел хоть что-то увидеть своими глазами, а не судить о действительности по экранам телевизора, кто хотел стоять рядом с якобы реально происходящим в настоящую минуту в этой стране, - моральный урод. Другое дело, что они, эти неотомисты, почти ничего не узнали, ибо чтобы правильно увидеть, надо уже знать.
Я смотрю на людей умных, казалось бы, достигших определенных творческих или деловых вершин, получающих гуманитарную помощь премий, и вижу, что они уверовали в свою заслуженность, в то, что есть им такое неплохое место на земле. Да неужто ума не хватает понять такую простую вещь, что если ты не стоишь дрожжащий и нагой перед Богом, а чем-то таким укреплен и поддержан, то это поддержка Дьявола.»
М.Жванецкий. 60-е.
«Все спрашивают: как твои дела? Это значит, как квартира, мебель, прописка… Никто не спрашивает, что ты делаешь на работе. Если у человека настоящая работа – жизнь идет от машины к машине, от книги к книге… А сколько лет прошло между ними, не все ли равно. Но так хуже: так жизнь идет быстро.. А у нас, в конторе, она тянется, хорошо, медленно. Зубами бы стрелки переводил, чтобы день кончился, а он не кончается, не кончается. И до отпуска время тянется, тянется. И до пенсии тянется, тянется!»
читать дальшеЭ.Поньон. Повседневная жизнь Европы в 1000-м году.
«Люди того времени не чувствовали особой потребности ни в географических, ни в топографических картах. Мореплаватели создали навигационные карты, с удивительной точностью воспроизводящие конфигурацию берегов Средиземного моря с указанием названий мест, по которым можно ориентироваться. Однако подобных изображений суши мы не имеем и в текстах они не отмечены, за исключением одного упоминания о некой «карте земной поверхности», а также о планах Рима и Константинополя, выгравированных на серебряной доске, которая, по свидетельству Эйнгарда, принадлежала Карлу Великому. Это отсутствие документов или молчание тем более удивительно, что в Средние века было не менее важно иметь точное представление о земной поверхности: о ней спорили, ее делили. И делили не абы как. Когда по Верденскому договору в 843 году Лотарь, Людовик Немецкий и Карл Лысый разделили на три части империю Карла Великого, они очень внимательно отнеслись к тому, чтобы каждый получил в свою долю более или менее одинаковые площади лесов, пахотных земель, виноградников, крупных городов.. В наши дни трудно представить себе столь продуманный раздел земли без пользования очень точными картами.. Однако ни в одном из документов, относящихся к подготовке этого договора таковые не упоминаются. В течение всего Средневековья в документах, имеющих юридическую силу даже наиболее сложные территориальные вопросы разбирались посредством словесного описания.»
К.Измайлова, А.Орлова. Футарк. Второй атт.
"Дома меня поджидал Сирил. Я думал, что он будет подпрыгивать от нетерпения, стремясь узнать новости, но этот негодяй дремал в кресле у камина.
- Сирил, - ласково сказал я ему на ухо, - Сирил, солнышко, тебе случайно не попадались на глаза мои серебряные часы? Знаешь, такие, у них еще гравировка на крышке в виде кактуса...
- Угум, - ответил он сквозь сон и сунул руку в карман. - Эти, что ли?
- Эти, дорогой кузен, эти! - я отобрал у него свою собственность. Ну так и есть, несколько царапин! - И как они попали к тебе в карман, скажи на милость?
- Ну, я взял ненадолго... - Сирил соизволил проснуться и зевнул. - Тебе жалко, что ли? Я же их не потерял, не проиграл, не испортил...
- Поцарапал!
- Жмот! - припечатал кузен."
Мир криминала.
"Утром 3 июля 1988 года с аэродрома Бендер-Аббас вылетел Airbas A300 авиакомпании Iran Air. На его борту находились 290 человек, в том числе 65 детей. Самолет направлялся в Дубай. Система "Иджис" сразу же засекла набравший высоту самолет, и американцы решили, что их летят бомбить в качестве возмездия за атаку на иранские корабли. Путаницу внесло и то, что самолет вылетел с опозданием 27 минут, а значит, в списках гражданских рейсов его время не совпадало. Как уверяют американцы, они неоднократно пытались связаться с самолетом на военной частоте, но ответа не получили, также делали попытку связаться с кораблем на аварийных коммерческих частотах. Пилоты аэробуса слышали это обращение, но ничего не предприняли, решив, что оно обращено не к ним. Иранские пилоты не могли и предположить, что их самолет с исправными передатчиками, постоянно находящийся на связи с диспетчерами, может быть "неопознанным". Они логично решили, что эти запросы относятся к другому самолету. Не получив ответа, капитан американского крейсера "Винсеннес" принял решение атаковать самолет.
Основной причиной инцидента в официальном рапорте были названы психологическое состояние команды "Винсеннес", действовавшей в боевой обстановке под большим давлением, а также схожесть полетного профиля лайнера с предполагаемым профилем атаки иранского истребителя. В то же время ряд экспертов считают, что уничтожение гражданского лайнера было своего рода психологической атакой на Иран."