[soliden]

"Заботы и дни секунд-майора Алексея Ржевского". Маленькая брошюрка исторического характера. Для маньяков. Потому что как еще назвать, когда сам текст занимает в нормальном виде десяток страниц, а введений, комментариев, примечаний и прочего справочного материала в десять раз больше... Но мне уже давно было интересно, я все поглядывала на нее и наконец решилась... во время очередной акции на лабиринте...
Вообще говоря, это записная книжка, которую вел в середине XVIII века - согласно названию - некто секунд-майор Алексей Ржевский. Он туда записывал буквально все - черновики писем к высокопоставленным покровителям, нечто вроде дневника, какие-то, видимо, служебные записи, реестры, списки, все такое... вплоть до цитат. Очень познавательное чтение, сразу чувствуется дух времени.
Прежде всего - сам текст. Ну... писать и читать автор дневника умеет... Но пишет, как я понимаю, просто наугад, как получится... Поэтому живо вспоминается Пратчетт со своим Анк-Морпорком, как там все писали... Ну, и тут так же. Из-за этого читать очень трудно - мало того, что строение фраз, предложений очень громоздкое и непривычное, так еще и слова могут быть написаны, как угодно. Поневоле начнешь уважать труд историков, которые это все расшифровывали... а в оригинале ведь, наверно, еще и чернила выцвели, помарки и прочее... Я думаю, это все свидетельствует о том, что в середине XVIII века даже дворянин секунд-майор Ржевский совсем не имел привычки к чтению и письму...
В маленькую записную книжечку вместились записи за два года. И уж это тем более удивительно, потому что автор писал довольно часто. Просто - по строчке на день... Тут я прямо в восхищении - какая конкретность мышления и восприятия! Вот мы сейчас вряд ли сможем так выделять и фиксировать что-то буквально в двух-трех словах...
С другой стороны, может, автор и не вел бы так старательно дневник, но - он заболел. И по сути в основном он и фиксирует в этом дневнике свое самочувствие, состояние здоровья. Вот просто записывает по часам и минутам - как и сколько он кашлял, сколько раз, простите, у него был стул, сколько мокроты отошло... какие пилюли и декокты он принимал, к каким докторам обращался (если доктора были доступны), сколько заплатил... Сначала меня это удивляло, но потом я мельком углядела в примечаниях-вступлениях, что это, оказывается, соответствовало принятым в то время воззрениям на болезни и лечение. Вроде как рекомендовалось все тщательно фиксировать, якобы это важно при лечении. Так что автор дневника тут прямо таки вел себя в соответствии с прогрессивными веяниями времени!
Что тут еще можно сказать... Автор дневника был небогат - можно даже смело сказать, практически влачил нищенское существование... Каким-то образом это связано с его родственниками, которые его обобрали при разделе имущества, ну или автор так считал. В связи с чем отношения с родственниками у него весьма натянутые. Автор общался с женщинами - и добросовестно фиксировал все случаи, когда ему удавалось "договориться с девушкой". Готовясь, судя по всему, к пребыванию за границей, автор записал в свою книжку разные фразы на немецком, чтобы и там "договариваться с девушками". Несмотря на непривычку к чтению и письму, автор не возражал при случае почитать книгу - судя по всему, он читал "Жиль Бласа" и даже выписал оттуда пару цитат... В пользу автора можно отметить, что когда он чувствовал себя совсем плохо, то выписал вольную своему крепостному-денщику... Ах да, было ему около сорока лет.
Издание, как уже сказано, снабжено обильным справочным материалом. Мне тут понравились вставки с иллюстрациями - вот такие в то время были опусы по медицине, вот такие специальные ящики для врачей, вот такие коробочки для пилюль, вот такие сосуды для мочи. Их специально изготовляли из стекла, что-то вроде колбочек, чтобы можно было мочу разглядывать на свет. Но я думаю, что у автора дневника такой колбочки не было, а то бы он еще добросовестно записывал и цвет мочи...

1757 год.
"15.03. Занемог.
18.03. Чрез сержанта Коротаева репортовался больным.
05.04. Принимал слабительное, не действовала.
06.04. Принимал слабительное и действовала.
09.04. Зачел лечитца от лекаря француза Рембо и того дня ево принял 2 пилюли и декохт зачел пить. Того же числа получил от тетки княгини Наталии Григорьевны 10р., из которых отдано лекарю 8р.
10.06. Был у лекаря и получил сумнительный ответ о моей болезни.
13.06. Был у доктора, обещал дать рецепт.

Сестрица, государыня моя. Я вчерась сюда приехал, и как Вы мне сами дозволили, то я на Ваш двор взъехал, где и не более 10 дней или по крайней мере 2 недели пробуду, и то только для тово, чтоб самою крайнею мою нужду мог исправить, без чего мне обойтитца судить невозможно; но что и Вам известно во всем мое бедное состояние, что я таперя, кроме одной лошеди и одного слуги, ничево более у себя не имею. И естли сия моя прозьба Вам не в тягость и излишнаю козатца не может, то прошу Вас дать Дурича или какова нибудь повара, которай бы мог хотя сварить кашу и одново конюха, чтоб временем мог служить за лакея. А о протчих моих нуждах я не упоминаю: отчасти для тово, чтоб я собою Вам не скучил и Вас не отяготил, да и весьма мне трудно в нуждах моих с прозьбай такой сестре изъяснятца, от которай я и при самых моих бывших крайностях был оставлен и так много обманут. Надеюсь, что и Ваша собственная совесть временем за меня вам выговариваит и все Ваши со мной поступки, каковы Вы тогда ко мне имели, ясно пред глаза Ваши Вам представляет. И для того я оставляю здесь о том пространно писать, а прошу Вас только о том меня поскорей уведомить, чем Вы намерены меня ссудить ныне, и в чем бы я мог прамо надеитца, и не терая время нужды мои заблаговременно изправить, дабы я по строгости нынешнего указа за неприбытие на срок к полку не получил жестокова штрафа. Детем Вашим мой поклон объявляю.

16.08. В полдень приехал в Калугу, того ж числа ночью колесо заднее изломалось, затем и принужден был в деревни Зимницы начевать, а поутру взяв в близлежащем монастере заднее колесо, приехал в полдень в город Лихвен, где у межевщика Колокольцова и у геодезиста взял задния колеса и в путь отправился, и того ж числа ввечеру в город Белев приехал.
07.12. Подано гетману доношения, которым требовано на команду провиянта. У гетмана обедал.
08.12. Выдано деньгами на каждого человека по 33к. с половиной, и за случившеюся ненаснаю и дождеву погоду по слабости людей в поход выступить не мог.

1758год.
16.01 Писал письма в Питербург, и в то времяпришли ко мне две девицы в гости, оби бунчуковаго товарища дочери.
31.01. Принимал слабдительное, не действовала, после полудня еще и ввечеру еще слабительное три раза принимал, а действовала ночью
22.02. Принимал слабительное и было 7 раз.
22.03. Крестил у примьер маеора Давыдова дочь, моя кума была капитанша Василиса Ильинишна Титова, будучи больной и от того опять так жестока занемог, что чуть не умер что простудился.

Я, милостивая государыня тетушка княгиня Наталья Григорьевна, не знаю, что бог са мною хочет делать, что с такими ужасными мне припатками жизнь мою продолжать; для тово ли, что я ее всю Вам посветил, или к большим нещастьем тем меня предуготовляет, чтоб к ним привыкши, с возможной терпеливостью те лутче снести я мог. Кажетца мне, что нещастья, наконец, само уставши, от меня отойдет, когда оно видит, что со всеми ево ухичреннями мне губительств до сего времени уморить меня не могло. Только уже и я в такое прихожу безсилия, что смерть мне временем лехче кажетца, как те мученьи, которыя я от нево терплю! Но когда, милостивая государыня, богу так о мне угодно, то ево са мной и воля..."

08.06. Пустилась сукровица кусками низам и так пахла! Как от мертвова пахнит. И тот день принимал александрийский лист. И так продолжалось три дни, что всякой день куски из меня шли.
23.06. В вечеру такой жестокай обмарак был и таска, что не думал быть живу, исповедовался ночью к смерти приготовился.
24 и 25.06. Потел.
27.06. Отпустил на волю Алексашку Кордановского.
1,2,3,4 и 5.08 полк находился в Рословле для принятия провиянту и печения хлебов и сушения сухарей, а я был все очень болен.
08.11. Начевать приехал в Ганговскую почту. Слабило. Девки хороши.
05.12. Ету ночь спал пьяной очень хорошо и голова не болела.
07.12. Был так слаб, что часто обмараки ко мне приходили. В 9-м часу стало лехче, и обмараки унелись.
08.12. Сей день я голоден был, потому что не на што было есть купить, денег не стало! Продавал шубу, только нихто не купил. Ввечеру шубу продал, взял 10р, а мне оная стоила мех чернай, овчина, которай я прошлаго году в Полтаве будучи купил, дал 3р 50к., а верх был старой шубы красной, борана новай, котораю мне шубу на лисьем меху покойница тетка графиня Елизавета Осиповна Чернышева в Питербурхе дала как я в Великолуцкую провинцию для приема рекрут чрез Питербурх ехал, ибо я будучи в Полтаве из того меха польскую кирейку зделал. Я признаюсь, что я рад был той продажи по бедности моей, первое, что я з баришом продал, другое, теми деньгами надолго разпределил мое содержание, а осабливо что чрез целой день не евши, уталил мой голот!
12.12. Нынешний день мне убыток зделался: кушенья, которая мне стоила 6 марков, то есть 18к., рабата хозайския пролили, и мне етат убыток тем велик, что у меня от объявленных 10р, что я шубу продал, осталось только полтора талера, то есть 1р. 80к., ибо я из тех денег в трактир за кушенья заплатил 3р, на содержания людей и лошадей в Ленценгоф почту к сержанту Хирину послал 4р., а када ети все деньги изойдут, то и не знаю, где взять будит! Так и продать уже мне нечева. Во всем кладусь на волю божию, он меня пропитаит, када жизнь мою продолжаит.
13.12. Час уже пополуночи пробило, а тоски во мне не уменьшаитца! В которыя часу мне очень тяжело бывыаит, всегда сабаки воют.
14.12. Тоски нет. Только грусть велика!
Благодарю бога что я, хотя много болезна, а до 1759 года генваря до 1 числа дожил, мне сей же день от раждения моево изполнилось 38 лет."