А.П.Ермолов. Кавказские письма.
«М.С.Воронцову, 19 июня 1845.
Весьма понимаю, что при твоих занятиях не может быть свободного времени, а потому не пиши ты мне, а поручи кому-нибудь извещать меня о происшествиях, которые впоследствии должны обратиться во всеобщую известность. По крайней мере, я не подпаду нелепым слухам и другим не допущу заблуждаться. Кажется, желание мое позволительно! Благодарю весьма за приветствие, сделанное мне уведомлением, что еще есть память о пребывании моем в вашей стране. До тебя, почтеннейший граф, никто не смел говорить о том… После войны отечественной, оконченной самым блистательным оборотом дел, занятием Парижа и смирением Франции, покойный Император, почти ежегодно являвшийся на конгрессах, где влияние его было могущественнейшее, не мог не скрывать, что Кавказ вмещал народы непокорствующие его власти и дерзающие оказывать ей противоборствие, и потому все, что я делал, покрывалось полною безгласностью и, можно сказать, тайною. Между горцами не допускалось согласия; непокорные наказывались по одиночке, следовательно, без большого затруднения. Число войск было весьма ограничено и потому повторю, удобно было происшествия на Кавказе сохранить в неизвестности, а самого меня покрыть мраком. Иностранные журналы не только не были язвительны, но даже молчали. Теперь совсем другое: они умышленно оскорбительны и наглы, и, к досаде, им многие верят, хотя наполнены они неистовою ложью от первой строки до последней. Заставить их молчать надобны успехи или, если в них отказывает судьба, необходимы по крайней мере не столько значительные, как доселе, потери.»

Битва за Берлин.
И.С.Конев: «Пытаясь остановить советское наступление, гитлеровское командование с 16 по 18 апреля на второй и третьей полосах обороны ввело в бой из своих резервов шесть танковых, моторизованную и пять пехотных дивизий. Бои были жестокие. Фашисты бросали в контратаки по 60-70 танков, направляли против советских войск все, что у них было под руками. И это не удивительно.
Самые ожесточенные бои, в том числе и танковые, развернулись на второй полосе немецкой обороны и – сразу же после ее прорыва – за ней. В этих лесистых местах не было условий для таких массированных действий танковых войск обеих сторон, какие мы видели во время Курской битвы. Но общее насыщение танками с той и с другой стороны было очень высокое. Средний темп наступлений войск фронта в период прорыва всех трех полос Нейсенского оборонительного рубежа оказался несколько ниже запланированного. Но что значит – планировать на войне? Планируем мы одни, а выполняем свои планы, если можно так выразиться, вместе с противником, то есть, с учетом его противодействия. Чем дольше идет сражение, тем больше в первоначальные планы вносится корректив.»

читать дальше