[soliden]

Теофиль Готье "Домашний зверинец". Маленькая книжечка - эссе. Про котиков. Ну, хорошо - про домашних питомцев в целом... но котиков все равно больше!
В предисловии переводчик - известная уже В.Мильчина - написала, что это все Готье написал для некоего сборника, в котором планировалось собрать рассуждения писателей о своих любимых домашних питомцах. И эти эссе публиковались где-то там... в тогдашних СМИ... еженедельно... и имели большой успех. Боже мой, да что тут публиковать еженедельно? Книжечка крошечная... По паре абзацев что ли?
Я люблю Теофиля Готье. Но все равно нужен особый настрой, чтобы его читать. Все же будет изящно и изысканно, стильно, эстетично - в общем, отчаянно красиво. Здесь тоже он излагает строго в своем духе. Хотя, наверно, действительно любит животных. Но смотрит на них по-своему. (Мне как-то не встречались такие продвинутые коты и собаки! что, конечно, не показатель )
Забавно, что автор везде о себе пишет во множественном числе - "мы", "нам", "для нас". В предисловии переводчик объясняет это тем, что как бы это тогда был общепринятый стиль в газетных публикациях. Ну, не знаю... (тут мне кстати вспомнилась Дельфина де Лоне, которую я что-то давно не читала, а она тоже писала изящные колонки, и вот я думаю - а она тоже там писала "мы", "нам", "для нас"? не помню... срочно разыскать и продолжить чтение! )

"Коты - это тигры для бедных."

"Нам достался дивный белый котенок, похожий на кисточку из лебединого пуха, осыпанную рисовой пудрой."

"Часы напролет он лежал у нас на коленях, точно тень сфинкса."

"Пара, белая как снег, произвела на свет трех котят, черных как смоль. Объяснить это таинственное явление мы не беремся."

"Для человека равнодушного три черных кота - это три одинаковых черных кота."

"Великолепный ангорский кот, чья серебристо-серая шерсть напоминает китайский фарфор в трещинках; имя его Зизи, а прозвище - "слишком красивый, чтобы что-нибудь делать". Это роскошное создание постоянно пребывает в состоянии созерцательного кайфа, точно курильщик опиума. Зизи обожает музыку; он не только слушает ее, но и сам музицирует. Порой в ночи, когда все спят, тишину нарушает странная, фантастическая мелодия, которой позавидовали бы Крейслер и композиторы будущего: это Зизи прогуливается по клавишам оставленного открытым фортепиано и с удивлением и восторгом вслушивается в звуки, которые извлекают из инструмента его лапки."

"Такова история черной династии. Анжольрас, Гаврош, Эпонина напоминают нам о созданиях нашего возлюбленного учителя. Правда, когда мы перечитываем "Отверженных", нам всегда кажется, что главные действующие лица этого романа - черные коты, но это вовсе не уменьшает нашего удовольствия."

"Человека отличает от животного любовь к искусству и к украшениям. Ни одна собака не восхищается картинами и не вдевает в уши серег."

"У природы, как у всякого большого художника, есть свои фантазии, и порой она забавы ради изготовляет гротеск."

"Тот, кто любит чудесное, вправе сказать, что хамелеоны меняют цвет по собственной воле, и это делает их символом политического непостоянства, хотя наши долгие и тщательные наблюдения позволяют нам утверждать, что к деятельности правительства хамелеон питает самое глубокое равнодушие."

"Мы любим лошадей так страстно, словно имеем пятьсот тысяч годового дохода."

"Мы уже в ту пору отличались тем атлетическим телосложением и упитанной фигурой, благодаря которым мы смогли вынести без особых потерь сорок лет беспрестанного литературного труда."

"Увы! случилась, неизвестно почему, Февральская революция; патриоты выворотили из мостовой множество булыжников, и город сделался непроезжим и для лошадей, и для экипажей; мы, впрочем, охотно штурмовали бы баррикады в нашем легком экипаже, запряженном проворными лошадками, но взаймы нам теперь давал только трактирщик. Кормить лошадей жареными цыплятами мы не могли. На горизонте сгустились большие черные тучи и вспыхнуло красное зарево. Деньги испугались и спрятались."