Я.Вагнер "Кто не спрятался".
«… Те, кто научился главному: смещать акценты от знания закона (ибо нет никакой возможности познать то, чего не существует) к умению договариваться.»
«Засыпать без будильника – непривычно и тревожно, как нырять в омут, в котором не видно дна.»
«У правильных снов вообще мучительная природа, иначе мы их не запоминаем.»
«На трезвую голову убивать детенышей способны только самцы. Самкам сильно мешают инстинкты. Дикий самец хватает детеныша зубами за голову, встряхивает. Ломает ему шею. В цивилизованном обществе самцу для того, чтоб убить младенца, достаточно сделать вот что: шепнуть его матери, чтобы она на него не рассчитывала.»
«Природа настоящего громадного таланта обязательно нечеловеческая. Спорить с этим могут только те, кто сидит в зрительном зале. Всякий, кто пробовал взобраться на сцену, упорствует недолго и в конце концов бессильно соглашается. Конечно, существуют старательно взращиваемые умения. Ремесла. Если тебе повезет родиться способным ремесленником, если повезет еще раз и ты сумеешь расслышать, для чего годишься, если тебе хватит смелости. Если ты начал вовремя, потому что жизнь невозможно, несправедливо коротка.»
«Гениальность невозможно выпросить или заслужить. Ее нельзя добиться. Гений лупит с неба случайно, неприцельно. Поражает без разбора, как вирус. От обычного, суетного и смертного человека прикосновение божественного пальца оставляет мокрое место. Долго жить с нечеловеческим талантом и при этом не оглохнуть, не сойти с ума и не умереть раньше срока способны только изначально искривленные, недопеченные сосуды. Чтобы развернуться внутри несовершенного человеческого тела как следует, ему нужна пустота.»
читать дальше
«Абсолютной тишины не существует. Всякая пауза мгновенно заполняется второстепенными звуками, крошечными свидетельствами того, что у каждого катаклизма есть радиус. На границе любой оглушительной невыносимой трагедии все равно капает вода из крана, шелестят секундные стрелки, лают собаки. Кто-то ходит за стеной, где-то смеются незнакомые голоса. Равнодушно течет, продолжаясь, повседневный и будничный ход вещей.»
«Накопленные обиды тлеют годами, как торф, - тускло, медленно, вечно, выедая подземные каверны. Образуя пустоты. Торфяной пожар погасить невозможно, и потому людям, давно живущим вместе, остается только запомнить координаты и научиться обходить опасные места. Ступать легко, чтобы не провалиться и не обжечь ноги. В постоянном союзе обязательно существует своя, уникальная карта запрещенных тем, особый список недопустимых интонаций. Личный, интимный арсенал слов-детонаторов, которые действуют как осколочная граната. Пять, семь, десять лет спустя случайных выстрелов уже не бывает. Всякое нарушение преднамеренно.»
«Под грузом времени факты расплющиваются и теряют форму, перемешиваясь со снами и химерами. То, что когда-то сказали и сделали, переплетается и путается, смешиваясь с тем, что мы собирались сделать или сказать…»
«Против смеха не существует антидота. Он непредсказуем, неожидан и непобедим.»
«Вселенная несправедлива, в ней существуют люди, обреченные разбираться с жизнью без допинга.»
«Тревожное соблюдение приличий – удел несчастливых зажатых дураков. В конце концов, нормы не существует. Многим неглупым людям с возрастом становится жаль времени на притворство; рано или поздно все они покидают зону нормальности.»
«Для того, кто больше не чувствует счастья, неплохой альтернативой становится просто не чувствовать. Совсем.»
«Все, что случается с нами в детстве, мы встраиваем в исходное уравнение, не оспаривая. А потом уже поздно.»
«… Восхищен бескорыстно, нежадно, как ребенок в музее космонавтики. Не примеряет на себя.»
«Нет ничего сложного в том, чтобы полюбить танк. Напротив, это очень как раз легко, если стоишь с правильной стороны.»
«Красота – гигантский обман, морок, наведенная иллюзия. Мы беспомощны перед красотой по собственной воле, сами решили не защищаться от нее. Нам хочется верить, что красивое не способно быть пустым, жестоким и уж тем более глупым, потому что глупость уродлива. И мы наделяем красоту умом сами, по инерции. Для упрощения мира. Для утешения.»
«Мало доблести в том, чтобы отречься от отца, когда он потерял силу.»
«Так всегда происходит: где-то на полпути между тем, кто рассказывает, и тем, кто слушает, история разветвляется. Становится многомерной. Каждый слушатель выбирает свое, понятное и близкое, и отбрасывает то, что кажется ему лишним, и в этот момент неизбежно делается соавтором рассказчика. Не просто меняет чужую историю, а создает новую – сильную, равноправную. А значит, истины нет вообще и не может быть, и всякая реальность существует в бесконечном количестве вариантов. Легко изменяется столько раз, сколько у нее оказывается свидетелей. Человек, желающий защитить свою версию событий, обречен переживать их в одиночку и вечно хранить молчание.»
«История ползет через нас, тяжелая, как ледник. Наваливается и ломает наши кукольные домики, наши маленькие нелепые жизни.»
«Человек не способен простить себя сам, и, значит, нужно, чтобы его простил кто-нибудь другой.»
«Маски, которые мы примеряем в детстве, неизбежно со временем жмут, и самый легкий способ доказать миру, что ты изменился, - избавиться от очевидцев. От тех, кто знал тебя другим. Переехать и не снимать трубку, выбросить телефон. Начать заново.»
«Звездам не полагается доживать до старости, это нечестно и возмущает публику. Безвременная громкая смерть – часть контракта, который должен быть выполнен.»