Р.Персиг. Дзэн и искусство ухода за мотоциклом.
«Классическое понимание видит внутреннюю форму мира. Романтическое – его непосредственный внешний вид. Если показать машину, механический черте или электронную схему романтику, вероятнее всего, он не увидит в них ничего особо интересного. Они его не притягивают, поскольку он видит реальность одной поверхности. Скучные сложные списки названий, линии и цифирь. Что тут занимательного? Но если показать тот же чертеж или схему, дать то же описание человеку классическому, он взглянет на него и проникнется его очарованием, поскольку увидит в линиях, формах и символах потрясающее богатство внутренней формы.
Езда на мотоцикле романтична, а уход за мотоциклом чисто классичен. Грязь, смазка, требуемое владение внутренней формой – все это сообщает ему столь отрицательное романтическое влечение, что женщины и близко к нему не подходят.
Хотя в классическом способе понимания часто обнаруживается поверхностное безобразие, внутренне оно этому способу не присуще. Есть и классическая эстетика, которую романтики часто не замечают, уж очень она тонкая. Классический стиль прямолинеен, неприкрашен, неэмоционален, экономичен и строго пропорционален. Цель его – не вдохновлять эмоционально, а из хаоса извлекать порядок и неизвестное делать известным. Он не лишен эстетики вовсе. Он эстетически сдержан. Все под контролем. Его ценность измеряется умением поддерживать этот контроль.
Романтику классический способ часто кажется скучным, неуклюжим и безобразным – как само техобслуживание. Сплошь детали, части, компоненты и пропорции. Ничего не вычисляется, пока десять раз не пропустишь через компьютер. Все надо измерять и доказывать. Подавляет. Тяжко. Бесконечно серо. Сила смерти.»
читать дальшеН.Метельский. Без масок.
«Кагами проиграла кулинарную дуэль. Если бы мне об этом сказали постфактум, я бы сильно удивился – Кагами, и проиграла? Но эту дуэль я наблюдал собственными глазами, и по ее завершению мне было как-то не до удивления. Слишком уж потерянной она выглядела Нет, для постороннего все было в порядке, но те, кто Кагами знает, заметили ее неестественное состояние. Серьезно, никогда не видел, чтобы она так выглядела. Вроде улыбается, а чувство, что сейчас заплачет.
Подойдя к нам, Кагами с сожалением вздохнула.
- Вы уж простите, - произнесла она с улыбкой. – Победа всегда была близкой, но так ни разу и не попала ко мне в руки.
Если уж даже я чувствовал, насколько ей сейчас нехорошо, то ее семья тем более. А она еще и пыталась иронизировать над собой, а когда встревоженные Мизуки и Шина начали ее неуклюже успокаивать – успокаивать начала сама Кагами. Проигрыш проигрышем, а видеть семью в таком состоянии она не желала. Мне же ее состояние не нравилось, и видеть ее такой я не желал.
- Ой, да ладно вам, - сказал я, после того как Шина предположила, что у Кагами просто продукты были хуже. – Кагами-сан сама виновата. Лучше прикиньте, как организовать реванш.
На меня посмотрели все разом.
- Оу. И в чем же я виновата? – протянула Кагами иронично.
- Вы отдали на откуп Чакри всю организацию дуэли. Оглянитесь, что вы видите? Вы видите мировую элиту. Элиту, которую легко и просто собрал род Чакри. А теперь посмотрите туда, - указал я на собравшихся уходить судей. – По сравнению с большинством гостей даже ваш клан выглядит бледно. Как думаете, что вертелось в головах у этих судей, когда они на них смотрели? Простолюдины. Известные в довольно узком кругу. Слабые, ничтожные на фоне этих людей. Они судили не двух участников, а главу четвертого по древности рода в мире и… какую-то там женщину. Да, она тоже аристократка, но… просто какая-то аристократка.
Ответила она не сразу, медленно переводя взгляд с одного гостя на другого. Остальные тоже молчали, ожидая ее ответа.
- Кое в чем ты не прав, - произнесла Кагами, повернув ко мне голову. И я наконец увидел прежнюю Кагами. – Я ни в чем не виновата. Во всех ошибках жены виноват муж.
- Э-э… - растерялся Акено.
- А ведь и правда, - потер подбородок Кента.
- Ну ты и злыдень, пап, - покачала головой Мизуки.
Акено сильный, он справится. Пусть ему этот случай еще с год теперь поминать будут. Но уж лучше пусть над Акено прикалываются, чем Кагами расстроенная ходит.»