Новые были горы Высокой.
«В первые же месяцы войны оборонная промышленность нашей страны столкнулась с серьезной трудностью. Южная металлургия, выплавлявшая значительное количество высококачественных, или, как говорят специалисты, легированных марок стали, была выведена из строя. Плавили эти стали там в так называемых «кислых» печах, то есть в одной печи плавка расплавлялась, из нее выжигали вредные примеси, затем уже переливали металл в другую печь и доводили до нужной кондиции. На Урале раньше почти не выплавляли специальных сталей. Специалисты считали, что для этого здесь нет ни условий, ни необходимого оборудования, ни квалифицированных кадров. В мартеновском цехе стали срочно переоборудовать две печи под «кислые». Из Ленинграда и с Ижорского завода приехали специалисты. Однако, сколько ни бились, результаты были плачевные, да и стали получалось в три раза меньше, чем на обычных печах.
- Переливаем из пустого в порожнее, - сказал я однажды своему напарнику – молодому сталевару-комсомольцу Есину. – Немцы к Москве рвутся, а мы экспериментами тешимся.»
читать дальшеЮ.Авдеенко. Дикий хмель.
«Школьную стенгазету выпускали мы вчетвером. Заголовки всегда писала я. Ребята требовали ярких и крупных заголовков. И рисунков они требовали ярких. Но с рисунками случалось много мороки. Хотелось выдать что-то интересное. А получалось не всегда. Но последняя карикатура (газету вывесили вчера), кажется, вышла удачная. Нарисовала двух пятиклассников, тузящих друг друга на перемене, а рядом старшеклассника – дежурного по этажу. Старшеклассник с красной повязкой не уговаривает драчунов, он наводит порядок собственными кулаками. Под рисунком подпись: «Будем драться за искоренение драк в школе!»
Поймала себя на мысли: «Глупая я или бессердечная? Такое горе… А я думаю о рисунке в школьной газете… Это, наверное, мой последний рисунок для школы. Что мне теперь делать? Как жить?»
Вика сказала:
- Пойдем к нам. Мама просила привести тебя.
Вечер пришел с морозцем. Поскрипывал снегом, как неразношенные ботинки. Наряжались в радужные ожерелья, прихорашивались уличные фонари. С белым прищуром – хитро и завистливо – посматривали окна… Я видела улицу такой, какой видела всегда. В обычные дни. Когда горе не касалось меня. Когда все было просто и ясно. Я не понимала почему, но вечер не казался мне мрачным и печальным. Наоборот, я убеждалась, жизнь идет, продолжается. А смерть одного человека – это и много, и очень мало.
Гудели моторами автобусы, хлопали двери магазинов. У будок телефонов-автоматов люди ожидали своей очереди. И сколько я ни смотрела, переплеты оконных рам не напоминали мне могильных крестов, а улица – дорогу на погост. Быть может, это было оттого, что я еще никогда никого не хоронила…»
О.Куно. В полушаге от любви.
«- Ненавижу людей, которых даже не за что вызвать на дуэль.»
«- Когда разговаривают с герцогами, то выражают уверенность решительно во всем! Это одно из самых базисных правил.»