Огонек.
«Вообще сейчас экономика сильно изменилась. И мы не всегда понимаем, почему это происходит. Почему госдолг США уже достиг 26 трлн долларов, дефицит госбюджета – 1,88 трлн долларов, а экономика страны не рухнула? Почему все развитые страны проводят одно количественное смягчение за другим и их валюты не скачут на рынке? Можно лишь утверждать, что монетарные закономерности меняются у нас на глазах. Так почему же нам обязательно надо выкачивать деньги из экономики, стерилизуя денежную массу, как говорят в нашем Минфине? Думаю, прежде всего надо отказаться от идеологизации экономики. При советской власти говорили: это не по-социалистически. А сейчас рыночно или не рыночно. «Зачем вы это предлагает, это же не рыночное решение». А если оно работает? Надо искать те решения, которые приносят успех. Будь они марксистские или либеральные – не важно. Экономика любит прагматиков.»
***
«В 2008 и 2014 вливали в банковскую систему деньги из бюджета и Фонда национального благосостояния. Но не сделали одной важной вещи: не национализировали банки, получавшие господдержку на время пользования этими деньгами, как это было сделано в США, например. В результате все деньги просто ушли за рубеж. Кроме того нужно изменить политику государства по отношению к реальному сектору. В принципе, снижение налогов на бизнес в условиях эпидемии коронавируса – это правильное решение. Но вопрос, сохранится ли это правило по окончании эпидемии, в период восстановления экономики. И есть еще один важный момент: государство отказывается сейчас от тех налогов, по которым трудно контролировать их исполнение. Например, предприниматель фактически сам решает, какой объем налога на прибыль заплатит, потому что затраты он нарисует такие, какие нужно. А вот от НДС государство не отказывается. Но именно он является главным демотиватором предпринимательства. Потому что чем глубже переработка сырья, чем больше в ней ступеней, тем больше будет НДС. И больше того, конечным плательщиком этого налога является потребитель! Человек, покупающий в магазине товары отечественного производства. В некоторых странах Европы тоже есть НДС, но там покупатели собирают чеки, отправляют их в налоговую, подают декларацию и получают возврат этого налога. У нас такое не предусмотрено. Когда говорят, что у нас граждане платят только 13% НДФЛ, это лукавство. У нас НДС платят и производители, и покупатели. Не поедет велосипед, если давить одновременно на обе педали.»
***
«Кризис у нас не в том, что нас не обошла страшная болезнь. А в том, что нет согласования между тем, что думают и пишут наверху, и тем, что делается внизу.»
***
читать дальше«Мы не можем задавать свои рамки коллективным воспоминаниям, потому что эти рамки, если хотите, задаются биологически. Французский социолог Морис Хальвбакс заметил, что наша общественная память о прошлом – это, как правило, то, что рассказали дедушки и бабушки своим внукам. В возраст дедушек и бабушек входят новые поколения, и новые годы приобретают ореол значимости и величия. Сегодня социальные рамки памяти сместились с военного поколения 30-40-х годов на людей, чье взросление пришлось на 50-60-е годы. То есть, свою версию истории рассказывают бабушки и дедушки, которые помнят 60-е как время своей молодости. И поэтому рамка общественной памяти, что бы ни пытались с ней делать, постепенно сместится к 60-м, что может повлечь за собой и соответствующие изменения в социальных настроениях, идеях.»
***
«90-е – время, когда все интересное показывали на улице.»
***
Лев Иоффе: «- Вы говорили, что до сих пор квантовые компьютеры заняты бессмысленными вычислениями. Какие же реально задачи можно решить?
- Знаете, сейчас это очень популярная тема: очень много людей занимаются тем, что пытаются понять, есть ли какие-нибудь задачи, которые в ближайшее время можно решить с помощью квантового компьютера, и даже пишут на эту тему научные статьи. Говорят, что скорее всего такую машину можно будет применить для задач, связанных с моделированием каких-нибудь интересных физических или химических процессов.
- Например, связанных с вопросами климата, глобального потепления?
- Нет, в силу того, что эта тема, как мне кажется, больше политическая, на вопрос о том, что происходит с климатом не ответит ни один компьютер. Если говорить серьезно, то это задача стохастическая (целиком зависит от непредсказуемых случайностей), в которой предсказание сделать невозможно.»
***
Рольф Хильгенфельд, исследователь коронавируса: « - Первые коронавирусы были открыты 60 лет назад, 17 лет назад мир не на шутку напугала вспышка SARS-1. Почему до сих пор никто не разработал лекарства?
- Потому что фарминдустрии это неинтересно. Коронавирусы, открытые 60 лет назад, вызывали легкий насморк и были не слишком распространенными. От SARS-1 заболело около 8 тысяч человек, от MERS, другого коронавируса, вспыхнувшего на Аравийском полуострове, - около 2,5 тысяч человек. Это не тот рынок.
- Но ведь сейчас другая ситуация. По всему миру болеют миллионы людей. В последнее время концерны наверняка выстраиваются к тебе в очередь.
- Не совсем. Конечно, запросы поступают. Но разработка медикамента может стоить 1,5 млрд евро и часто длится со всеми клиническими исследованиями более десяти лет. Риск для фарминдустрии очень большой. Кто знает, будут ли у нас через пять, шесть лет пациенты, которых надо будет лечить от коронавируса?»
***
Константин Райкин: «Я играю этот моноспектакль //по стихам Давида Самойлова//, можно сказать, всю жизнь, и он видоизменяется вместе со мной. Раньше он был заполнен массой всяких актерских зарисовок, юмора. Зрители порой просто вываливались из кресел от хохота, потому что я их успешно веселил, развлекал и иногда читал стихи. Однажды на такой спектакль попали мои родители. Это было в Юрмале, в зале «Дзинтари», там был мой творческий вечер. Папа в первый раз все это увидел и сказал мне после спектакля: обязательно читай стихи. Я возразил: папа, смотри, какая публика – она, так сказать, не ждет от меня сложности. Отец ответил: какая бы ни была публика, обязательно читай стихи, потому что ты придаешь тем самым совершенно другой объем всему, что делаешь. Задаешь другое измерение. Двухмерное пространство превращаешь в трехмерное. Отец был совершенно прав.»
***
«Верещагин, наскоро начертав проект строения, которое хотел бы видеть на своем участке, уехал с женой в Индию. Один пункт был поистине мировой новинкой: веруя в то, что живопись во многом делает правильный свет, Верещагин изобрел летнюю мастерскую. Представьте себе багажный вагон с огромными окнами, стоящий на рельсах. При помощи ручки этот вагон легко мог передвигаться за лучами солнца, которые, таким образом, всегда прямо падали на полотно… Теперь заросший участок превратился в любимое место отдыха горожан, на проржавевшем вагоне-мастерской, который двигался за солнцем, наивные и добродушные французы катали детей… Сегодня на месте верещагинской усадьбы – пустырь и несколько складских построек.»
Д.Урнов. Кони в океане.
«Кембриджская газета писала: «Шам прожил двадцать девять лет, и его изобразил вместе с кошкой Джордж Стаббс». И все это таким тоном, будто никто никогда ничего не проверял и не доказывал.
Тут в истории Годольфина Арабиана, он же Шам, появились сразу два новых персонажа, и надо их представить читателям. Джордж Стаббс – художник, сильный художник и сильный человек. Рассказывают, Стаббс был так силен, что способен был на себе унести тушу лошади в мастерскую. А нужно ему это было для того же, для чего Леонардо да Винчи резал трупы – в порядке изучения натуры. За все предпринятые усилия художник был вознагражден результатами творчества. Стаббс составил эпоху в иппической //посвященной лошадям// живописи. Но Арабиана он никогда не видел. На портрете, прижизненном, разысканном внучкой Байрона, кошки никакой не было. Кошка появилась в преданиях. Да, мало всего, его еще неотлучно сопровождала кошка! И звали ее Грималкин. Это уже такая сказка, от которой, я думаю, ни один автор под пыткой не откажется.
Вообще говоря, такое возможно, такое случается. Конь и кошка – я сам был свидетелем аналогичных случаев. Но какова причина странной привязанности? Кошки любят тепло. Когда мы были в Англии с нашими лошадьми, я, приходя на конюшню, каждый раз видел кошек, сидевших прямо возле лошади, в стойле, на соломе. У нас увидеть такого нельзя, у нас конюшни теплее, и потому кошки живут прямо в конюшне, а в стойла под копыта им соваться незачем. А здесь это повторялось каждое утро. Потом я заметил: кошки всякий раз садились на одни и те же места, туда, где солома прикрывала навоз. Его закапывают вилами, потому что чистить стойла каждый день у англичан не принято. Снизу навоз преет – сверху на соломе тепло. Жмурясь и поджимая лапки, кошки сидели возле лошади.»
Н.Косухина. Другой мир. Хорошо там, где нас нет.
«Рано или поздно начнет темнеть, и тогда у меня наверняка появится возможность познакомиться со здешними лесными обитателями. И вряд ли мы найдем общий язык. Они будут хотеть есть, я буду хотеть есть. Кого-то по-любому съедят.»