А.Н.Островский. Письма.
«П.В.Анненкову. 30 апреля 1871.
Ваши слова, всегда искренние, тронули меня очень чувствительно. В настоящее время мы, нехитрые художники, и особенно я, не слышим ничего, кроме брани, или, что еще хуже, снисходительной похвалы свысока. Для меня особенно утешительно, что Вы оценили работу и отделку, на что теперь не обращают никакого внимания. Имея постом свободное время, я нарочно взял немудреный сюжет, чтобы, не стесняясь сложностью задачи, заняться любезной для всякого художника работой: отделкой внешности, по возможности до той степени, которая называется оконченностью. Я наперед знал, что тешу себя только и что труд мой не будет оценен ни во что; а работать с такими ожиданиями подчас бывает очень горько. Поэтому можете судить, как я рад Вашему отзыву и как благодарен Вам за него.»
читать дальшеОлег Даль. Дневники, письма, воспоминания.
«Бинокль у него появился так. Когда 9 июля 1980 года они с Лизой купили новый телевизор и уже погрузились в машину, Олег вдруг сказал:
- Подожди! Минуточку, минуточку…
Вернулся в магазин и возвратился обратно с биноклем, который по тем временам стоил довольно дорого – сто с чем-то рублей, по-моему. Лиза удивилась:
- Зачем тебе бинокль?
- Не-е-ет… Когда живешь на семнадцатом этаже, надо такую Москву видеть… Бинокль обязательно!
И он действительно «путешествовал» по Москве с биноклем. Садился в свое кресло, ставя его у самого окна и вот так вот «ездил» по всем районам, улицам, зданиям, куполам… Потом «приезжал» к этим нашим домам, стоящим напротив. Он опять выбрал себе одну семью в доме напротив. Все остальные какие-то неинтересные, а тут так: у них была очень приятная обстановка на кухне, красивый цвет абажура. Вот их он и приметил, и они ему нравились. Первое время, когда бинокль у него только появился, он восхищался тем, как все приближается сквозь линзы:
- Вот он пришел… устроился… читает газету… но я не могу рассмотреть какую – не видно… очень жалко!
Пользуясь своим биноклем, он частенько сверял свои часы с Курантами на Спасской башне Кремля – это его очень забавляло.»
Чернобыль. Быль и боль.
«При работе на крышах, где концентрация смертоносного излучения была особенно велика, никакие самые современные аппараты не выдерживали: невидимый враг мгновенно блокировал электронные микросхемы, вылетали приводы. Конструкторы нашего Уралвагонзавода пытались помочь с наименьшими потерями эту графитную грязь поскорее удалить – источник постоянного и очень опасного альфа-излучения – создали электронное устройство типа небольшого дистанционно управляемого бульдозера. Увы, не по силам оказалось ему заменить советского солдата. Графит с крыш от начала до конца удаляли вручную. Рабочий день ликвидатора тут длился ровно 47 секунд – «боевая доза» достигала критической отметки. Так что четко надо было действовать. Добежал до края крыши, швырнул лопатой раз-другой-третий, раздается дозиметрический звонок. Моментально возвращайся в зону защиты. Иначе рискуешь досрочно закончить службу.»