А.Н.Островский. Письма.
«Согласно понятиям моим об изящном, считая комедию лучшею формою к достижению нравственных целей и признавая в себе способность воспроизводить жизнь преимущественно в этой форме, я должен был написать комедию или ничего не написать. Твердо убежденный, что всякий талант дается богом для известного служения, что всякий талант налагает обязанности, которые честно и прилежно должен исполнять человек, я не смел оставаться в бездействии. Будет час, когда спросится у каждого: где талант твой?»
«Посылаю Вам статью Рамазанова, он просит напечатать ее в Изящной словесности. Я думаю, это можно сделать, потому что она невелика. Пришлите мне какого-нибудь переписчика. Если я сам стану переписывать, то кончу не ближе нового года… потому что буду по часу думать над каждой строкой, нельзя ли ее как поправить. Это уж моя страсть.»
«Вы лучше многих других знаете мой талант и что я могу сделать для русской драмы, Вы знаете мою горячую любовь к добру, Вы знаете также, что успех, который я заслужил, привлекает меня не блеском своим, а тем, что я нашел сердце у толпы: она плачет, где я плачу, и смеется, где я смеюсь; я могу вести публику и поведу ее к добру.»
«… Жить в наших северных губерниях и уездных городах дороже, чем в Петербурге, а захворать не дай Бог никому.»
«18-го числа давали у нас «Ревизора» с новой обстановкой. Такого художественного, благоуханного исполнения я не видывал в жизнь свою. Если бы Писемский был с нами в театре, он бы сошел с ума от наслаждения.»
«… Извините, что я Вам пишу так бесцеремонно, но, по-моему, уж лучше сказать, чем держать на сердце.»
«Наши книгопродавцы, зная, что я живу только литературой и, следовательно, постоянно нуждаюсь в деньгах, предлагают мне ничтожную цену и вполне уверены, что я в одно прекрасное утро отдам им свои сочинения почти даром.»
читать дальше
«Русскому жить в Париже оченно способно. Только зазевайся немного или хоть на минуту позабудь о деле, ну и не увидишь, как целый год проживешь.»
«Нашим критикам подавай бунтующую земщину; да что же делать, коли негде взять? Теоретикам можно раздувать идейки и врать: у них нет конкретной поверки; а художникам нельзя: перед ними – образы. Оппозиция, как личная, так и общинная, перед целым рядом самодурств была у нас слаба и оставила по себе весьма бледные краски.»
«… Многозначительные события одно за другим бежали так быстро, что мы не только Вам, но и себе не успевали дать в них отчета.»
«… Я пишу довольно эскизно (для того, чтобы поскорее записать все мысли, которые приходят мне в голову) и потом уже отделываю и даю произведению общий тон.»
«… Подарю тебе таких удочек и лесок, что стоял свет и будет стоять, а таких уж не будет.»
«Успокойся, а то ты своей горячкой можешь повредить себе и делу. Положись на меня, я свою решимость бороться за искусство энергически довел до полного спокойствия, меня теперь не возмутишь ничем.»
«В январе захворала Маша //жена//, и теперь едва только начинает оправляться и понемножку учится ходить. В продолжение трех недель я не отходил от нее и не спал ни одной ночи, и от отчаяния и бессонных ночей дошел до того, что был на волос от помешательства. Нервы мои дошли до крайней степени раздражения, и стали являться видения. Как это смешно со стороны и как это страшно, когда испытаешь сам.»
«Благодарю тебя за память и за письмо твое, я читал его в присутствии всей семьи, и даже Шарик слушал и мотал хвостом.»
«Пьесу «Не все коту масленица» я кончил, но, так как я пишу карандашом, надо было переписать самому и потом уж отдать переписчику, что, конечно, отняло много времени. То обстоятельство, что ты хочешь читать ее у великих князей, мне не очень нравится. В ней нет никаких сценических эффектов; эта вещь писана для знатоков, тут главное: московский быт и купеческий язык, доведенный до точки; а во дворце ни о том, ни о другом понятия не имеют.»
«Может быть, с Вами случилось тоже, что с подрядчиком моим Абрамом Иванычем? Они загуляли с Казанской и пили до Ильина дня, Ильин день и два дня после; на третий день явились пьяные со смирением, с слезами и с новоизобретенной фразой: приползаю к стопам вашим.»
«Стыдно тебе молчать, теперь такое время, что, не получая вести, всего надумаешься.»
«На каком же основании я назначу роль дочери Левкеевой 2-ой? Авторское право назначать роли основывается на том, что он лучше всех знает, кому и что дает, а я Левкеевой в глаза не видал.»
«Верите ли, как мне иногда бывает прискорбно, что я так дурно веду свои денежные дела. Имея четверых детей, это непростительно. Некрасов несколько раз мне в глаза смеялся и называл меня бессребренником. Он говорил, что никто из литераторов не продает своих изданий так дешево, как я.»
«Сочувствие возбуждает Иванов не бедностью, а тем, что всеми силами желает вырваться из грязи.»
«Живется мне по-прежнему, т.е. как приехал из деревни, так сижу безвыходно дома и один промежду себя думаю. Писать хочется, писать необходимо надобно, а не пишется; начинал до пяти пьес и бросал. Дума-то перерастает дарованьишко и не дает ему ходу; а не писать нельзя: хоть плачь, да пиши. Вот отчего седеет голова-то.»
«Я дал себе заклятие никогда не обещать к сроку – это пытка невыносимая. Точно какая ноша на тебе, постоянно озабочен, боишься опоздать, а тут, как нарочно, не пишется или нездоровится.»
«У вас в театре порядки нехороши, а у нас еще хуже: наши главные актеры все, что можно сделать скверного автору, - сделают неукоснительно.»
«… Здоровье мое неважное, впрочем, это дело обыкновенное, я здоров бываю только летом.»
«Мне очень обидно, что Бегичев меня обманывает; он сам мне сказал, что если представлять летом, то непременно откажут, и объяснил почему. Если представляют артиста к прибавке без обозначения источника, откуда взять нужную для прибавки сумму, то, какой бы великолепный отзыв ни писали об артисте, прибавки не дадут. Отзывы и похвалы они пишут для того, чтобы отвести глаза, и в них, кроме подлейшего притворства, ничего нет. Если хотят, чтобы артисту прибавили, то пишут просто: такому-то следует прибавить и на это имеется такая-то свободная сумма, и из Петербурга никогда не отказывают.»
«Милейший Михаил Провович, что Вы замолкли? Неужели из Москвы и написать уж нечего? Кажется, палестина большая, и народ живет шустрый.»
«Относительно распечатывания пьес Вы ошибаетесь: запечатанными остаются только конверты, в которых имена авторов, а все пьесы члены Комитета даже обязаны прочитывать, чтобы не завалить судей всяким хламом. Мне уже пришлось прочесть десятка полтора разных «пиэсов», но что только насочинено Прочтешь, разведешь руки да только скажешь: «Ах, боже мой!»
«Нервы разбиты, пишу пьесу, собираю последние силы, чтоб ее кончить. Трогательный драматический сюжет пьесы, в который я погружаюсь всей душой, еще более расстраивает меня.»
«Пьеса уже одобрена цензурой и Комитетом и пойдет в Петербурге 26 сентября. Я знаю петербургских актеров и уверен, что сыграна она будет плохо: что делать! К этому, как и к журнальной братии, надо притерпеться.»
«Стыдно делить роли на симпатичные и несимпатичные! Хороший актер должен работать и примировать, а не продовольствоваться только легкими аксессуарными ролями.»
«Для Вас роль не представляет никаких затруднений: Дульчин не сочинен, таких много; значит, талантливому артисту представляется возможность показать свою наблюдательность и создать живое лицо.»
«По актам я не могу посылать пьесу, потому что пишу не по актам; у меня ни один акт не готов, пока не написано последнее слово последнего акта.»
«Вам вообще рано приниматься за большие вещи, - у Вас нет необходимой для этого техники. Техника достигается или продолжительным опытом, или упорным, ломовым трудом, к которому Вы, как человек нервный, едва ли способны.»
«Любезнейший друг, я замедлил отвечать тебе по двум причинам: 1) наш посланный по случаю праздника (всех святых) не довольно отчетливо исполнил возложенное на него поручение, утратив всю корреспонденцию вместе с собственными сапогами и кафтаном; 2) мы должны были пропустить две почты по случаю двухдневной бури, уничтожившей мостки и поломавшей паромы на Волге.»
«На здоровье я не жалуюсь, я только слаб, теперь вопрос в том: окончательное ли это разрушение организма, или только усталость. Зная, как дорога моя жизнь для семьи, я, разумеется, строго следую всему, что предписывает врачебная наука. Я знаю, что я бы поправился, если бы имел возможность отдохнуть от работы и всякой думы месяца два или три; но об этом мне и мечтать нельзя. Я, как Вечный жид, осужден постоянно идти, идти без отдыха.»
«Тому, что ты пишешь об очень выгодном деле, я, извини меня, не очень верю; честные и благородные предприятия никогда очень выгодными не бывают. Надеяться получить такое дело все равно, что надеяться выиграть 200 т.; шансов столько же, если не меньше. Работать без отдыха и собирать за свою работу гроши – вот это наше дело, и дело верное и притом честное и благородное.»
«Сотрудничество возможно только тогда, когда участвующие в работе так сольются в одно лицо, что не только главная мысль, но и мельчайшая подробность каждому из них кажется своей, и он готов ее отстаивать, как свою.»
«Каждое время имеет свои идеалы, и обязанность каждого честного писателя (во имя вечной правды) разрушать идеалы прошедшего, когда они отжили, опошлились и сделались фальшивыми.»
«… Что касается таланта, я за него не отвечаю, - какой есть; но мной положены в эту работу все знания, вся моя опытность и самый добросовестный труд.»
«О портретах Вашей «Галереи» я по совести не могу отнестись иначе, как с большой похвалой. Фотография – не живопись; она передает выражение лица в данную минуту; уж не вина фотографии, что я, человек больной и нервный, бываю часто сам на себя не похож.»
«Почему ты думаешь, что я не дам тебе приличной роли? У меня в новой пьесе неприличных ролей нет, да я и вообще не пишу неприличных ролей, - неприличными их делают артисты.»
«Мы не подберем названия, - что это значит? Это значит, что идея пьесы не ясна; что сюжет не освещен как следует, что в нем трудно разобраться; что самое существование пьесы не оправдано: зачем она написана, что нового хотел сказать автор?»
«Вот что значит отсутствие генеральных репетиций, особенно когда актеры не репетируют как следует! В повторение пьеса прошла гораздо лучше и имела успех, в третий раз пройдет еще лучше и будет иметь успеха еще больше. Такова участь почти всех моих пьес в Москве: сильных талантов нет, репетиций мало, и пьеса слаживается только к четвертому представлению.»