Г.Миллер. Книги в моей жизни.
«Большая часть литературы во всех отраслях скомпонована из расхожих идей».
«Мои встречи с книгами я рассматриваю почти так же, как встречи с другими жизненными явлениями… Книги такая же часть жизни, как деревья, звезды или навоз».
«Я предпочитаю откровенность, пусть даже при этом страдают красота, истина, мудрость, гармония и вечно ускользающее совершенство».
«Книга должна быть пережита автором – это некий опыт, а вовсе не план, который следует выполнять в соответствии с правилами и инструкциями.»
«Одна из немногих наград, получаемых автором за труды, - превращение читателя в преданного личного друга».
«Есть писатели, которые обогащают нас, - и другие, которые нас обкрадывают».
«Первое, что ассоциируется у меня с чтением книг, - это борьба за них. Та книга, которую мне хотелось взять в библиотеке, всегда оказывалась на руках. И естественно, у меня никогда не было денег, чтобы купить ее».
читать дальше
«В те времена запрещенные для молодых людей книги украшались звездочками – одной, двумя или тремя – в зависимости от степени приписанной им аморальности. Подозреваю, что этот метод практикуется до сих пор. И надеюсь на это, поскольку не знаю лучшего средства возбудить любопытство, чем подобные тупые запреты и классификации».
«Чем старше мы становимся, тем реже встречаемся с фантазией и воображением. Мы обречены тащить лямку скучной работы, которая становится все более монотонной. Ум впадает в такое оцепенение, что лишь необыкновенная книга может вывести его из состояния равнодушия и апатии».
«Хотя чтение на первый взгляд не кажется похожим на акт творения, в глубоком смысле это именно так. Без читателя-энтузиаста, реального двойника автора и часто его тайного соперника, книга обречена умереть. Человек, расточающий хвалу определенной книге, умножает не только ее жизнь, но и сам акт творения. Он вдыхает дух в других читателей. Он поддерживает дух творчества. Сознает он это или нет, но то, что он делает, есть труд, восхваляемый Господом. Писатель, несомненно, лучший из читателей, так как при сочинении он всего лишь читает и расшифровывает великую часть творения, открывшуюся ему по доброте Господней».
«Многие из тех книг, что постоянно пребывают в сознании человека, никогда не были им прочитаны. Иногда это становится на удивление важным. Существуют по меньшей мере три категории подобных книг. К первой относятся книги, которые человек искренне намеревается прочесть, но, по всей видимости, не прочтет никогда; ко второй относятся книги, которые, как кажется человеку, ему нужно прочесть, поэтому некоторые из них он, несомненно, до своей смерти все-таки прочтет; к третьей относятся книги, о которых много говорят и пишут, однако сами они остаются непрочитанными, поскольку ничто, кажется, не способно сломать воздвигнутую вокруг них стену предубеждений.»
«Что делает книгу живой? На мой взгляд ответ прост. Книга живет благодаря страстной рекомендации одного читателя другому».
«Праздно лежащая на полке книга представляет собой впустую растраченный боезапас. Подобно деньгам, книги должны постоянно обращаться».
«Самое сложное в жизни – это научиться делать лишь то, что несомненно полезно и жизненно важно для вашего блага».
«Совсем мало книг уникальных – их, быть может, меньше пятидесяти из всей сокровищницы мировой литературы».
«Если бы я сумел написать хоть одну юмористическую книгу, прежде чем умру, то это было бы большим достижением».
«Если бы за моим плечом в этой маленькой комнатке разместились все книги, которые я обожал ребенком, подростком, молодым человеком, как я был бы счастлив!»
«Моя слабость в том, чтобы всякий раз кричать с крыши об открытиях, которые кажутся мне жизненно важными».
«Я считаю, что самым прискорбным образом ошибаются те, кто утверждает, будто фундаментом знаний, или культуры, или чего бы то ни было обязательно являются те классики, которые находятся в каждом списке «лучших» книг. По моему мнению, каждый человек должен выстроить собственный фундамент. Суть индивидуальности в том и состоит, что она уникальна. Каким бы ни был материал, определивший само существование нашей культуры, каждый человек должен решить для себя, что именно он возьмет и воспримет, дабы сформировать свою собственную судьбу. Отобранные профессорами великие произведения представляют собой их выбор, и только».
«Желание прочесть книгу часто провоцируется неожиданной случайностью. Начать с того, что все происходящее с человеком есть следствие обстоятельств. Выбранные им для чтения книги не являются исключением. Он может прочесть «Жизнеописания» Плутарха или «Пятнадцать решающих сражений в мировой истории» потому что обожаемая тетушка сунула ему их под нос. Он может не прочесть их, если ненавидит свою тетку. Как получается, что из тысячи названий, которые попадают в поле зрения даже в раннем детстве, кто-то безоговорочно склоняется к одним авторам, а кто-то к другим? Книги, которые читает человек, определяются тем, что это за человек.»
«Из молчания извлечены слова – в молчание они вернутся, если были использованы правильно. В промежутке же происходит нечто необъяснимое: мертвец, назовем вещи своими именами, сам себя оживляет, овладевает вами, и вы, переворачивая страницы, полностью меняетесь. Он сделал это при помощи знаков и символов. Что это, как не магическая сила, которой он обладал и, возможно, до сих пор обладает?»
«Мы не всегда знаем, какие силы и факторы влияют на нас в тот или иной момент нашей жизни».
«Я могу чему-то научиться у самого жалкого писателя при условии, что он творит на пределе своих сил».
«Смерть писателя часто помогает нам увидеть то, что мы не видим, пока он был жив: его жизнь и творения составляли одно целое».
«Я пришел к выводу, что книги существуют не для всех. Последнее, что я хотел бы посоветовать, - это научить ребенка читать. Если говорить о моих предпочтениях, я бы первым делом проследил, чтобы мальчик выучился на плотника, каменщика, садовника, охотника, рыболова. Сначала и прежде всего – вещи практические, а уж затем излишества. А книги – это излишества. Разумеется, я считаю, что нормальный подросток должен с младенчества уметь танцевать и петь. И играть в игры. К этому я побуждал бы детей изо всех сил. А с чтением книг можно подождать.»
«Что такое словарь, как не самая изощренная форма хоровода, прикинувшегося книгой?»
«Жизнь есть то, чем мы сами ее делаем и как воспринимаем всем своим существом, - она вовсе не задана фактически, исторически и ли статистически».
«Если кто-то желает провести приятный, веселый и поучительный день в библиотеке, то, пожалуйста, начните со слова «тайны». Оно проведет вас повсюду, и вы вернетесь домой в смятении, напрочь забыв о пище, сне и прочих потребностях».
«Одна энциклопедия отдает предпочтение своим авторитетам, другая – совсем иным. Авторитет – это всегда залежалый товар».
«Накопление эрудиции – глупейшее времяпрепровождение из всех. Чтение энциклопедий сродни наркотику – одному из тех наркотиков, о которых говорят, будто они не причиняют вреда и не вызывают эффекта привыкания.»
«… Мудрый, справедливый, хотя и неписаный закон, который я бы сформулировал так: «Не вмешивайся в судьбу другого, даже если этим другим является книга».
«… Порочное и изменчивое племя редакторов и издателей, которые диктуют миру, что мы должны или не должны читать».
«… Он многосторонний человек. Он также человек многих книг, причем книг самых разнообразных – я имею в виду не «хорошие» или «плохие» книги, но книги, которые столь отличаются друг от друга, что создается впечатление, будто он развивается во всех направлениях разом».
«У реалиста скудная душа. Он видит лишь то, что находится прямо перед ним, - как лошадь с шорами».
«Чтобы писать, нужно быть завороженным и одержимым».
«… Он слишком сильно любил человечество, чтобы понять ближних своих или поладить с ними».
«Дети – единственный запасной фонд, которым мы обладаем».
«… Раскаты невидимого грома, который раздается заново всякий раз, когда оживает прошлое. Всегда нужно смотреть с другой стороны на эти безумные дома, с которыми так свыкся наш ум».
«Если смотреть на жизнь как бы из заднего окна, можно увидеть сверху свое прошлое – словно в неподвижном зеркале, где дни отчаяния сливаются с днями радости, спокойствия, чистейшей дружбы… Все бессмысленные дни моей жизни обретают значение образцовых. Я не вижу ни одного пустого мгновения».
«Простое воспоминание о забытом названии возвращает к жизни не только ауру сохраненной в целости индивидуальности той или иной книги, но также осознание и реальность моих прежних «я».
«Мы ничему не научились от педагогов. Истинные наставники – авантюристы и бродяги, люди, которые ныряют с головой в живую плазму истории, мифа, легенды».
«Церковь не имеет никакого отношения к сферам мальчишеской жизни… Слова и поведение Христа обретают смысл, лишь когда человек познал горе, отчаяние и тяжкий труд, когда ощутил себя одиноким, покинутым, всеми преданным и заброшенным».
«… Тайный орден юных. Набивая синяки при каждом соприкосновении с миром взрослых, они приносят себя в жертву грезам и мечтам».
«Более, чем когда-либо, я убеждаюсь, что в определенном возрасте просто необходимо перечитывать книги своего детства и юности. Иначе мы сойдем в могилу, так и не узнав, что собой представляем и как прожили свою жизнь».
«Юность – это лишь одна разновидность бытия. Не единственная, но жизненным образом связанная с миром духа. Поклоняться юности, а не самой жизни столь же пагубно, как поклоняться власти».
«Я твердо верю, что мятежник ближе к Богу, чем святой».
«Я начал свою писательскую карьеру с намерением рассказать правду о себе. Какое глупое самодовольство! Что может быть более вымышленным, нежели история чьей-либо жизни? Мы ничего не открываем о себе, говоря правду, но иногда мы постигаем себя. Я полагал, что даю, тогда как на самом деле получал».
«Вижу ясно, что не был тем, не был этим. Небытность яснее, чем бытность».
«Как Жизнь и Смерть, успех и поражение очень близки друг к другу».
Книжный столик
Г.Миллер. Книги в моей жизни.
«Большая часть литературы во всех отраслях скомпонована из расхожих идей».
«Мои встречи с книгами я рассматриваю почти так же, как встречи с другими жизненными явлениями… Книги такая же часть жизни, как деревья, звезды или навоз».
«Я предпочитаю откровенность, пусть даже при этом страдают красота, истина, мудрость, гармония и вечно ускользающее совершенство».
«Книга должна быть пережита автором – это некий опыт, а вовсе не план, который следует выполнять в соответствии с правилами и инструкциями.»
«Одна из немногих наград, получаемых автором за труды, - превращение читателя в преданного личного друга».
«Есть писатели, которые обогащают нас, - и другие, которые нас обкрадывают».
«Первое, что ассоциируется у меня с чтением книг, - это борьба за них. Та книга, которую мне хотелось взять в библиотеке, всегда оказывалась на руках. И естественно, у меня никогда не было денег, чтобы купить ее».
читать дальше
«Большая часть литературы во всех отраслях скомпонована из расхожих идей».
«Мои встречи с книгами я рассматриваю почти так же, как встречи с другими жизненными явлениями… Книги такая же часть жизни, как деревья, звезды или навоз».
«Я предпочитаю откровенность, пусть даже при этом страдают красота, истина, мудрость, гармония и вечно ускользающее совершенство».
«Книга должна быть пережита автором – это некий опыт, а вовсе не план, который следует выполнять в соответствии с правилами и инструкциями.»
«Одна из немногих наград, получаемых автором за труды, - превращение читателя в преданного личного друга».
«Есть писатели, которые обогащают нас, - и другие, которые нас обкрадывают».
«Первое, что ассоциируется у меня с чтением книг, - это борьба за них. Та книга, которую мне хотелось взять в библиотеке, всегда оказывалась на руках. И естественно, у меня никогда не было денег, чтобы купить ее».
читать дальше