М.Пришвин. Дневники.
«Ляля вчера высказала, что роман мой //о строительстве Беломорканала// затянулся на столько лет, потому что была порочность в его замысле: порочность чувства примирения.
- Не порочность, - ответил я, - какая порочность в том, что я строительство канала пожелал отразить в детской душе, воспринимающей жизнь поэтически. Никакой порочности в этом нет, но, может быть, есть легкомыслие. Есть положения в жизни, когда легкомыслие обязательно и даже играет свою полезную производительную роль. Взять выбор супруга, а между тем от этого выбора зависит судьба нового человека на земле. А у кого нет легкомыслия, тот засмысливается и остается холостым и бесплодным. Кто бы,правда, стал бы детей рожать, если бы понимал, какой он несет ответ, кто бы взялся за перо писателя, если бы вперед знал, чего стоит по-настоящему рожденное слово».
читать дальшеС.Уранова. Четыре года в шинели.
«21 июня 1944. Наш товарный поезд прибыл в Киев рано утром в 6 часов. Весь день простояли в очереди за билетами но вокзале, но все же я ухитрилась вырваться и посмотреть. Что же стало с нашим древним городом. Я вышла на Крещатик и не могла понять, где же этот широкий проспект? Где улицы? Все разбито. Великолепные здания или полуразрушены или обращены в груду камней. На развалинах сотни людей, как муравьи, копошатся и работают по разборке кирпича.
Вот остатки типографии. Совсем новые печатные машины, оборудование, станки – все лежит, как бесформенная груда и опрокинуто вверх дном в огромных воронках, провалах и ямах. Молодые девушки вытаскивают из этих ям типографскую бумагу, намокшую и спрессованную. Нестерпимый смрад и тропическая жара. Камни так раскалились, что от них пышет, как из печки. И вот в этом-то пекле идет работа! Бледные изможденные женщины, старики, старухи – все несут на плечах этот тяжкий труд, все стараются залечить раны родного города».
Урал.
Валерия Исмиева.
«Не оставляй своих мертвых поверженными»
Сперва дай отдохнуть, как тени без ветра.
Потом – подняться и долго идти на брезжащий край
Не укрытого поля твоей утраты.
Сбереги нас не похороненными – неси нас поющими
В минутах свечений любви,
Сплетающими нить твоей жизни
Толчками крови под кожей.
Этим током ты зван был в такой длинный путь
И такую малость теперь вспоминаешь…»
А.Одинцова. Начальник для чародейки.
«- У меня были сотни мужчин, я знаю такие истории наизусть. У этого господина не все дома. Я поняла это, как только он переступил порог борделя. Абсолютно безупречный, с идеальными чертами лица и безукоризненными манерами. Слишком стерильный. Такие типы не пропускают богослужения и раскладывают органы своих жертв в алфавитном порядке».
***
«Несмотря на одноцветные рясы, послушников точно нельзя было назвать серой массой. Такой разношерстной публики, собранной в одном месте, мне еще наблюдать не доводилось… На удивление, во мне не возникло неприязни к этим людям. Я смотрела, как монахи обращаются с ними, как помогают есть и улыбаются их выходкам, и впервые в жизни подумала: может ли быть, что слабым есть место в мире?»