GQ.
Алексей Мишин.
«Каждый должен родиться в свое время. Я привожу в пример Александра Абта: это замечательный фигурист, но он выступал в то же время, когда и Ягудин, Плющенко… Ну никак было сквозь них не пробиться. Мы с Тамарой Москвиной вошли в элиту, где сначала выступали небожители – Белоусова и Протопопов, а потом суперзвезды – Роднина с партнерами. Не будь такого соседства, мы бы стали обладателями гораздо больших титулов. Сейчас я об этом уже не жалею. Это несправедливость жизни, которая была, есть и будет».
***
«Приложение законов механики на живые тела – вот ключ к тому, как я достиг определенных успехов. Когда приезжал в Америку и объяснял, как надо выполнять многооборотные прыжки, люди шептались: «Вы что! Не берите у Мишина уроки, он вам испортит технику». А краеугольный камень во вращательном движении. Не в трансляции, не в перемещении толчка, а в том, как технически создать вращение, как организму провести его – этому я посвятил свои стартовые годы».
***
«Когда мы идем, нам кажется, что мы идем по прямой. На самом деле мы, как генеральная линия партии, то влево отклоняемся, то вправо. В природе нет прямолинейного движения».
***
читать дальше«Слабый тренер и талантливый ученик одержат победу над талантливым тренером и слабым учеником. Талант ученика – это ключевая составляющая».
***
«Учить падениям – это очень неправильно. Я еле сдерживаюсь, чтобы не употреблять нецензурные слова. Ни в коем случае. Это методологически, философски и даже педагогически порочно. Никаких падений. Это просто кошмар».
А.Крейн. Шолох. Теневые блики.
«На кухне у бабушки – госпожи Эльши – сервант ломился от огромного количества чашек. Все они были разные и принадлежали некогда тем или иным родственникам. Когда родственник умирал, переезжал или просто переставал заходить в гости, чашка оставалась закрепленной за ним по некой священной традиции. Когда после завершения обучения Дахху переехал в пещеру, он забрал фарфоровое богатство с собой. Но, чтя историю, пьет только из одной чашки – своей. Остальные пылятся за стеклом серванта и периодически вынимаются, чтобы скрасить Дахху его нередкие часы ностальгии.
Я испытываю к его чашке какое-то дружеское сочувствие. Иногда я вспоминаю, вспоминаю и никак не могу вспомнить – а случалось ли мне хоть разок видеть Дахху, но не видеть с ним чашки? Мы с Кадией даже придумали ей имя – Майор Трещинка, потому что непрекращающаяся война чашки со временем оставила на ней свои следы.
Однажды мое любопытство пересилило воспитанность, и я втихомолку попробовала попить из Майора Трещинки. Мне было интересно, что случится? Вдруг меня пронзят гром и молния или же я почувствую в себе невероятные силы? Или просто превращусь в Дахху? Но ничего не произошло, кроме того, что до конца вечера я чувствовала волшебное покалывание тайны пополам со стыдом. Мне кажется, Майор Трещинка все-таки очень сильный талисман. Наверняка в ней что-то есть. Как и во всем, что мы – по тем или иным причинам – наделяем историей…»