Боярские. Петербургская династия
«Дневник Е.Н.Бояновской-Боярской.
15 октября 1905г. Если произойдет резня, то желательно, чтобы в институте была возможность подавать первую помощь раненым. Из разговоров оказалось, что Платонов не разрешает дать заведение для чужой, внеинститутской организации, но всегда готов дать НАМ возможность принять участие в оказании первой помощи. «Что мы для них? Ноль. Их научит опыт, их научат щелчки, которые они получат», - говорит мой отец. Боже, Боже мой! Я никогда не могла думать, что вот-вот наступит время, когда придется отвечать на такие сложные вопросы, поставленные ребром. Как тяжела, как груба, как неумолима строгая действительность!
читать дальше17 октября 1905г. Всеми силами старалась отвлечь внимание от язвы, оставленной вчерашней сходкой. Много играла на фортепиано, перелистывала Тургенева, ища на милых страницах того очарования, которое подобно легкому, радостному сну слетает на недовольную действительностью душу. В соседней комнате слышался взволнованный шепот папы, разговаривавшего с каким-то чиновником. Дело, если не ошибаюсь, шло относительно забастовки банковских чиновников. «Если хочешь бороться с правительством, - выходи вон из правительственного учреждения», - слышу я голос отца. Потом шли споры о московском съезде, о польской автономии, о Думе. «Нельзя идти, не зная, куда идешь, не имея перед собой определенного, ясного идеала». Да, да! И я не могу идти за бастующим студенчеством, потому что я не знаю, куда они идут, что им светит впереди, лучше ли будет то, что пока красуется в теории, в прокламациях социалистов, анархистов и пр.»
Ф.Джели Кларк. Хозяева джиннов.
«Даже в мире, оставленном после себя аль-Джахизом, не каждый день можно увидеть, как джинн-марид просто… появляется.
- Не двигайтесь. Говорить буду я…
- Нет! – выкрикнул Гамаль. – Он наш! Ты его не получишь!
- Он не принадлежит…
Но парень уже размахивал перед джинном опустевшей бутылкой.
- Ты! Смотри на меня! Это я тебя освободил! – молча обозревающий комнату марид повернул к нему пылающий взгляд. Любому другому этого было бы вполне достаточно, чтобы сжаться от страха. Но этот парень глупо стоял на своем: - Так-то! Мы тебя освободили! Саид и я! Теперь ты нам должен! Три желания!
Марид уставился на парочку, затем проронил одно слово, которое загромыхало и отдалось эхом по ахве:
- Свободен. Свободен. Свободен… - он расхохотался, смех был похож на гулкий рев, от которого у Фатимы заныли зубы. – Прошла целая вечность с тех пор, как мне приходилось говорить на этом языке смертных. Но я помню, что значит «свобода». Не быть связанным. Не быть заключенным. – Его лицо скривилось в нечто ужасное. – Но я не был связан, или скован, или заключен. Никто не лишал меня свободы. Я спал по собственному выбору. А ты меня разбудил, незваный, непрошеный, нежеланный – чтобы я исполнил твои хотелки. Ну что ж. Я исполню лишь одно твое желание. Ты должен выбрать. Выбирай, как ты умрешь».