Александр Алов, Владимир Наумов. Статьи, свидетельства, высказывания.
«Уже после того, как фильм был закрыт, мы по инерции продолжали обсуждать его, спорить, как его следовало бы снимать. Если бы кто-нибудь увидел нас со стороны, он счел бы нас сумасшедшими. Накал страстей по поводу несуществующего фильма доходил до ярости. Помню, однажды возник конфликт (по жизненно важному вопросу, связанному то ли с «шихтой», то ли с «мульдой»), переросший в рукопашную. Исход потасовки мы с Аловым расценили по-разному – каждый считал, что победил он. Это непримиримое разногласие мы пронесли через всю жизнь. В пользу моей оценки ситуации могу привести такой диалог-доказательство.
Я. Ты не отрицаешь, что, когда ты сказал эту глупость про «мульду», мы стояли у окна в большой комнате?
Алов. Нет, не отрицаю. Мы стояли у окна, но чушь сморозил ты, и не про «мульду», а про «шихту».
Я. Ты не отрицаешь, что драка началась именно в этом месте?
Алов. Нет, не отрицаю.
читать дальшеЯ. Ты не отрицаешь, что в результате потасовки ты оказался в кухне, запертый изнутри половой щеткой?
Алов. Не отрицаю.
Я. Надеюсь, ты не отрицаешь, что я ломился в дверь кухни, а ты не только засунул щетку в ручку двери, но еще и закрылся на засов?!
Алов. Не отрицаю!
Я (иронично). И ты продолжаешь утверждать, что победил в этой драке?
Алов (уверенно). Безусловно!
Я. Но ведь это очевидная нелепость!!!
Алов (спокойно). Лепость. Я победил своим миролюбием!»
Э.Рин. Любовь, ведьма и котики.
«- Не люблю, когда людям впаривают фуфло. Даже если эти люди – туристы.
Потом мы синхронно встали, покинули кафе с независимым выражением на лицах и отправились следом за экскурсией.
- Ой, мамочки! – шепнула Зинчик. – Они идут в ротонду.
- О! – только и смогла ответить я. – Оооо!
Ротонда – реально одно из самых странных мест в Питере. Даже если ты не ведьма, все равно почувствуешь там, что мир чуть-чуть сдвигается. А уж если ты ведьма… Меня даже передернуло, когда я представила, что там будет внутри. И предвкушение меня не обмануло.
Внутри была линза. Линза, собирающая свет и силу в одну точку, заставляющая пространство и время ворочаться и двигаться туда-обратно, пытаясь убежать от огонька концентрированной мощи, блуждающего по всему зданию. А экскурсовод – вместо того чтобы просто помолчать и дать своим подопечным почувствовать прелесть места – все бубнил, и бубнил, и бубнил.
Зинчик хрустнула пальцами и надела на лицо милую улыбку. После этого половина группы просто пропала на лестнице, забредя в другой пространственный изгиб. Потом у экскурсовода исчез голос. То есть, сам себя он слышал, а вот все другие – уже нет. Вместо него они слышали Зинчика, которая нежным голоском рассказывала настоящую историю этого места.
Как в фундамент замешивали толченое муранское стекло и амальгаму от кривых зеркал. Как не прекращали строительство ни днем, ни ночью, причем днем стены возводили по часовой стрелке, а ночью – наоборот. Как в уже готовую ротонду привезли немого мастера-стеклодува из Венеции, чтобы он вживил крохотные капельки искажающего стекла в стыки стен и потолка. Как глухие каменщики укрощали звук, гоняя его по кругу и запечатывая в глиняные горшки…
- Посмотрите вверх. Выше, выше, не бойтесь. Теперь на краю зрения вы можете увидеть радужный блик. Если ухитритесь не моргать достаточно долго, то получится рассмотреть его в подробностях. Это живой солнечный блик, который не может выбраться наружу уже много лет».