О.Сакс. Антрополог на Марсе.
«У Мониша нашлись последователи. Операции на мозге с целью лечения психических расстройств стали проводить в Италии, Великобритании, Бразилии, Румынии и на Кубе. Заговорили о рождении «психохирургии», воспользовавшись термином, придуманным Монишем.
Подобные операции наконец стали делать и в США, где невролог Уолтер Фримэн разработал поистине ужасную технику операции, которую он назвал трансглазничной лоботомией. Вот как он сам описал эту операцию:
«Приведя пациента в шоковое состояние, я под такого рода анестезией ввожу в глазницу между веком и глазным яблоком острый хирургический инструмент до его соприкосновения с лобной долей головного мозга, после чего произвожу латеральный разрез этой доли, перемещая инструмент путем вращения из стороны в сторону. Подобную операцию я сделал двум пациентам на обеих лобных долях, а одному – на одной. Операции прошли без видимых неприятных последствий за исключением (в одном случае) кровоподтека века и окружающих тканей. Через час после проведения операции пациенты отправились по домам. Наблюдения показали, что все больные, перенесшие лоботомию, избавились от тяжких последствий своей болезни, испытывая в послеоперационный период лишь легкие отклонения от нормального состояния человека».
читать дальшеВарварские операции на головном мозге не вызвали всеобщего неприятия, а, наоборот, были встречены с одобрением. Протестовали немногие. К 1949 году в США было сделано более десяти тысяч таких операций, а в течение двух последующих лет еще десять тысяч. В 1951 году Мониш был удостоен Нобелевской премии, что явилось, по словам Макдональда Кричли, «апофеозом позорной практики». Лоботомия, конечно, не была настоящим лечением. Подавляя ярко выраженные симптомы психического расстройства, она приводила больных в состояние апатии, вызывала потерю моторной координации и, хуже того, исключала полное выздоровление. Когда я работал в психиатрической лечебнице, то видел немало больных, перенесших лоботомию. Они походили на живые трупы».
Н.Кузьмина. Тимиредис. Запад и восток.
«- Ас, я никогда не спрашивала: ты считаешь замок Сайгирн домом?
- Знаешь, пока были еще живы родители, замок был – как волшебная сказка. За каждым углом – чудо, приключение, открытие, радость. Помню, как отец в первый раз на плечах поднял меня на крышу башни и показал вид сверху: слияние рек, дороги, убегающие вдаль, поля и леса… Я тогда впервые захотел стать драконом. А отец засмеялся и сказал, что, может, мне и повезет… - Ас замолчал. Сжал мою руку, погладил кисть. И заговорил снова: - А потом папа погиб и появился Барака. И все стало по-другому. Больше для меня не было места. Безопасного места. И ничто не было моим… Так что сейчас я горжусь замком Сайгирн, готов заботиться о нем, распоряжаться, защищать. Но в «Нарвале» мне лучше. Теплее, что ли.
- А в лесу тебе нравится? Вот как когда мы ходили за травами с Россом?
- Нравится. Хотя я там не очень освоился.
- А дрова ты сам рубить не против? – я покосилась на Аса.
- Ты что, предлагаешь построить избу в лесу? – уставился тот на меня.
- А чем тебе плохо? Уютно, никого нет, деревом пахнет, травами. Печка теплая, можно по дому босиком ходить.Только надо, чтоб и лес, и луг были рядом. Прибою с Волной в чаще бегать плохо.
- Надеюсь, ты не станешь предлагать по весне сажать картошку, - Ас хихикнул, почти как раньше.
- Герцогиня с мешком лично выкопанной картошки в приданом, - серьезно кивнула, прикусив губу, чтоб не зафыркать вслух.
Ас заерзал, сдавленно хрюкнул… и захохотал. А следом и я… Словно пузырь лопнул. В общем, не знаю, где и как мы этот дом построим, но построим обязательно. Он нам нужен!»