С.Волков. Диалоги с Иосифом Бродским.
Бродский: «И вот в таком вагоне сидит напротив меня русский старик – ну, как их какой-нибудь Краской рисовал, да? Точно такой же – эти мозолистые руки, борода. Все как полагается. Он в колхозе со скотного двора какой-то несчастный мешок зерна увел, ему дали шесть лет. А он уже пожилой человек. И совершенно понятно, что он на пересылке или в тюрьме умрет. И никогда до освобождения не дотянет. И ни один интеллигентный человек – ни в России, ни на Западе – на его защиту не поднимется. Никогда! Просто потому, что никто и никогда о нем и не узнает. Это было еще до процесса Синявского и Даниэля. Но все-таки уже какое-то шевеление правозащитное начиналось. Но за этого несчастного старика никто бы слова не замолвил – ни Би-Би-Си, ни «Голос Америки». И когда видишь это… то вся эта правозащитная лирика принимает несколько иной характер».
***
читать дальше«Север, холод, деревня, земля. Такой абстрактный сельский пейзаж. Самое абстрактное из всего, что я видел в своей жизни. Прежде всего, специфическая растительность. Она, в принципе, непривлекательна – все эти елочки, болотца. Человеку там делать нечего ни в качестве движущегося тела в пейзаже, ни в качестве зрителя. Потому что чего же он там увидит? И это колоссальное однообразие в итоге сообщает вам нечто о мире и о жизни. Белые ночи?.. Совершенно замечательные! Они вносили элемент полного абсурда, поскольку проливали слишком много света на то, что этого освещения совершенно не заслуживало. И тогда вы видели то, чего можно в принципе и вообще не видеть дольше, чем нужно… Цветовая гамма абсолютно единая. Я всегда говорю, что если представить себе цвет времени, то он скорее всего будет серым. Это и есть главное ощущение от Севера».
О.Арнольд. Любимая противная собака.
«Мама с Писательницей обсуждали свои писательские темы. Говорили они на этот раз о детективах, и когда речь зашла о коте-детективе, я навострил уши. Мама как раз принесла Писательнице очередную книгу из серии о его расследованиях. И тут я поймал взгляд Мурзавецкого – он глядел на меня в упор, и на его усатой морде застыло выражение превосходства – вот, мол, мы, кошки, на что способны, не то что вы, собаки! Я понимаю кошачий язык гораздо хуже человечьего, но тут все было понятно.
- У нас есть знаменитая кошачья интуиция, - говорил Мурзавецкий, - а у вас – пшик! К сожалению, в нашем мирном доме ничего не случается, а то и я бы что-нибудь распутал с превеликим удовольствием, а ты, псина, сиди грызи свою жалкую подачку и не рыпайся!
Но мы, то есть, я, и сами с усами, и даже с бородой! И если этот лентяй взирает на мир самое большее с высоты подоконника, то я-то везде сую свой нос! Мне стало обидно, что какой-то кот, даром что норвежский, взирает на меня свысока, и именно в тот момент, когда мне захотелось стать настоящим псом-детективом – не ищейкой, которая благодаря нюху выводит хозяина на след преступника, а тем, кто, как кот-сиамец из книги, сам находит решение».
К.Тумас. Хозяйка таверны в квартале воров.
«- Я забочусь о своих созданиях, - высокопарно заявила Создатель. – По этой же причине предупреждаю, что скоро тебя ждет много внезапного и интересного. Надеюсь на твою изобретательность, Лорин, не подведи.
- О, а пока ты тут, расскажи про гильдию, а?
- Нет, Лорин, это твое приключение, дерзай.. Я создала для тебя условия. Только от твоих действий зависит, что будет дальше.
Почему-то мне кажется, что неприятности ждут меня в любом случае…
- Верно, - хохотнула Создатель, - вопрос лишь в том, каким путем они придут. Так будет веселее. Все, я только наблюдатель, подсказывать дальше не буду. Топай навстречу своей судьбе.
Я сглотнула ставшую неожиданно густой слюну. Не нравится мне такой расклад. Неприятности будут в любом случае, это точно. Раз имеешь дело с Создателем этого мира, можно быть уверенной в ее обещаниях подобного плана. Но я не стану брыкаться. Смысла нет, только сильнее воду взбаламучу. Я лучше поплыву красиво, на гребне волны, как тот матрос-грузчик, раз того, что называется тишь да гладь, нам не видать».