Станислав Ежи Лец.
«Стрелка сломанного компаса не дрожит. Освобождена от ответственности».
***
«Порою время леденит у людей кровь в жилах, чтобы не разлагались».
***
«У бога Януса было два лица. Световиду понадобилось целых четыре. Бывали божества с еще большим количеством обличий. Это свидетельствует о том, насколько им было трудно в свое время».
***
«А может быть, стены Иерихона пали просто оттого, что в городе слишком сильно дули в фанфары?»
***
«И в несокрушимых скалах идей и вер есть пещеры, где селятся люди».
***
читать дальше«Кто, собственно, кричит нашими устами? Разные люди, или голос уже достигнутого между ними компромисса, или победитель в споре? А может быть, сразу же и побежденный?»
***
«Самому себе трудно сказать правду, даже когда знаешь ее».ж
***
«У него был пестрая жизнь. Менял знамена».
***
«Кто свернул с пути в ад, того не остановит предостережение: «Это дорога никуда».
***
«Беда, если голова того, кому хлопают, попадает между ладоней аплодирующих».
***
«Страшное дело – плыть в мутной воде против течения».
***
«Некоторым представляется, что они произошли от обезьяны, сидевшей на древе познания добра и зла».
***
«На передовой ближе всего друг к другу враги».
А.Мердок. Отрубленная голова.
«Александр пересек комнату и стал аккуратно снимать ткань, закрывавшую скульптуры. Открыл вращающийся пьедестал, на котором громоздилось что-то непонятное; полностью сняв покрывало, он зажег свет в центре мастерской и повернул находившуюся на его рабочем столе угловую лампу, направив ее прямо на пьедестал. На нем оказалась гипсовая голова, к работе над которой он только приступил. Глина еще не засохла, и куски проволочного каркаса проглядывали то тут, то там. Сходство с головой лишь начинало проявляться. Я всегда считал опасным момент, когда безликий образ вдруг приобретал черты какого-то человека. В глубине души невольно возникало чувство – вот так и рождаются чудовища.
- Кто это?
- Не знаю, - откликнулся Александр. – Это не портрет. Однако у меня странное ощущение, будто я искал того, кому принадлежит это лицо…Угадай, кто это? – он передвинул угловую лампу прямо кверху, и я увидел голову из бронзы, укрепленную на кронштейне над рабочим столом.
Я был поражен, даже не узнав ее как следует. Это была Антония. Александр вылепил ее голову в самом начале нашей семейной жизни, однако сделанное его не удовлетворило, и он отказался отдать ее нам. Я вздрогнул.
- Без тела я ее не воспринимаю, - произнес я. Покачивающаяся походка Антонии была существенной частью ее облика.
- Да, для некоторых тела важнее всего, - заметил Александр. Он играл над головой лучом, освещавшим щеку. – И все же головы более всего передают нашу сущность, это высшая точка нашего воплощения. И будь я Богом, не было бы для меня большей радости, чем создание голов.
- Всякий дикарь любит коллекционировать головы, - сказал я.
- А вот ты не разрешил включить твою в мою коллекцию, - упрекнул Александр. Я наотрез отказывался позировать ему, хотя он не раз просил меня об этом.
- Чтобы ты посадил мою голову на копье? Ни в коем случае!»