Станислав Ежи Лец.
«Признания, что мир прекрасен, требуют, как правило, те, кто внушает к нему отвращение».
***
«Пророку можно обманываться. Только не насчет даты, когда он перестанет им быть».
***
«Не каждый, кто знает слишком много, знает об этом».
***
«Следы многих преступлений ведут в будущее».
***
«Поступок догоняет мысль. Беда, если он обгонит ее».
***
«Съесть врага живьем это еще ничего, труднее не оставить за ним последнее слово».
***
читать дальше«Не стреляй в манекены, они воскреснут в памяти людьми».
***
«Воздействие давления зависит от материала. Одни под давлением мельчают, а другие растут».
***
«Ничто в природе не гибнет, кроме исполнившихся надежд».
***
«Только шут не может безнаказанно дрожать. Его выдает звон бубенчиков».
***
«В истории учитываются и не совершившиеся факты».
***
«Был верным знаменосцем. Когда держал древко, не давал отвлечь себя ничем, даже сменой цвета знамени».
***
«Не стремитесь быть оригинальными во что бы то ни стало. Если при вас большинство скажет про очевидного подлеца «проказник!» - повторяйте за ними».
А.Сальников. Петровы в гриппе и вокруг него.
«Сергей угрюмо задумался, а потом заставил выбирать из предсмертных записок, которых написал несколько, вариант наиболее интересный, который наиболее бы впечатлил отца, мать, друзей и родственников. «Ну, тут вообще можно без записки обойтись, - заметил Петров, - они и так будут под впечатлением, это без базара».
Сергей начал с записки попроще, и хотя знал, что сам отметет эту версию предсмертного послания, все же прочитал ее Петрову. Это была обычная записка «никого не винить». Вторая записка была расширенной версией первой. В ней тоже было «никого не винить», затем короткое объяснение, что считает свою жизнь бессмысленной и уходит добровольно.
С каждой версией записка становилась все больше. Как-то незаметно ушла мысль, что никто не виноват в смерти Сергея, в ней постепенно становились виноваты все окружающие. Последняя записка из тех, что написал Сергей, была на пяти тетрадных листах, с более-менее подробными придирками к редакциям толстых журналов, к рецензентам, к возглавлявшим литературные кружки литераторам, к седому старичку из «Урала», который сам ничего не добился ни в жизни, ни в литературе, а все равно учит других, как надо писать, решает, что брать в журнал, а что нет. К матери, потому что она вышла замуж именно за такого мужчину и терпит его хамство. К отцу, который не прочитал в жизни ни одной серьезной художественной книги. Только Петрова Сергей оставил без внимания, да и то, похоже, только потому, что тот должен был спустить курок. «Хоть на том спасибо», - подумал на это Петров».