Story.
Рамиль Ямалеев: «Соавторство основано на некоем мистическом совпадении судеб и, по большому счету, чревато трагизмом. Рано или поздно один из соавторов уходит, и это отзывается трагическими последствиями в судьбе другого. Мне в жизни повезло дружить с Валерием Семеновичем Фридом. Он говорил: творческие браки заключаются на небесах. Соавторы находят друг друга не в этом мире, если, конечно, речь идет о подлинной литературе».
***
Одельша Агишев: «В литературе господствует слово, а сценарист обязан родить, вырастить героя иным способом. Каким? Через полнометражные, то есть дополняющие друг друга, развивающие и даже иногда противоречащие поступки. Это великолепно умеют делать мастера Голливуда. Сам Спилберг сослался на юнгианского психолога Джозефа Кэмпбелла с его «Героем с тысячей лиц». Так и я Пете с Лешей говорил: киногерой и посильный отказ от водки. Это все, что вам надо, остальное у вас, ребята, имеется от Бога».
***
Раиса Фомина: «Интересно, что, когда Луцык и Саморядов учились во ВГИКе, считалось, что Саморядов – гений, а Луцык – человек при Саморядове. И вдруг Луцык пишет замечательный сценарий и снимает по нему прекрасный фильм. Конечно, он написал сценарий сам, много лет спустя после гибели своего друга. Но поставил две фамилии. На пресс-конференции по фильму его просили объяснить, почему в титрах стоит фамилия Саморядова, которого давно уже нет в живых. Петр ответил очень уверенно: «Для вас Саморядов умер, а для меня он жив».
***
читать дальшеДмитрий Быков: «Любовь – она, собственно, не подвиг, не тогда, когда отдаешь последнее, а когда это последнее заворачиваешь в бантик или фунтик. Женщина, которая попросила о смягчении участи любовника, она, конечно, героиня; но по-настоящему любит та женщина, которая шлет открытки».
***
Виктория Токарева: «Однажды я сидела в гостях у Лоры Яблочкиной (впоследствии Лора вышла замуж за итальянского поэта Тонино Гуэрру). Прибежала жена Андрея Тарковского Лариса. Попросила денег, хотя не отдала еще прежний долг. Оказывается, Андрей назвал гостей, надо принять, а денег – нуль. Лариса сидела – крупная, с формами. Андрей был с кавказской кровью, и ему нравились именно такие – широкобедрые, а не модели, похожие на мальчиков. Лариса сидела нога на ногу, чулок был дырявый. Она улыбалась нам, заискивала, льстила, поскольку пришла просить и хотела, чтобы ей дали. Боялась, что не дадут. Я смотрела и понимала: не надо иметь в мужьях гения, иначе будешь бегать вот так, как жучка, в рваных чулках. Но при этом есть вторая сторона медали: лучше горькое счастье, чем серая, унылая жизнь».
«По теории относительности Эйнштейна, во второй половине жизни время убыстряется, и становится непонятно: как из таких долгих дней складывается такая короткая жизнь?»
А.Сальников. Петровы в гриппе и вокруг него.
«Странно это все у вас, людей, устроено». « А ты кто, инопланетянин, что ли?» - раздраженно спросил Петров. «Если учесть, как люди поменялись всего за пятнадцать лет после того, как Союз распался, - да. Просто пришелец из космоса. Я бы даже сказал – из осмоса, если учесть, как ко мне все просачивается». Он рассмеялся, глядя в зеркало серьезными глазами, проверяя, понравилась ли Петрову шутка или нет. Петрову шутка не понравилась, он ее просто не понял, тогда Игорь снова отвернулся.
«Шоферюга в катафалке последствий испугался, заехал в какой-то дворик в итоге, затиховался, но понял, что никуда не деться, и стал меня вызванивать, - сказал Игорь, - ну я ему и сказал, чтобы он ехал к нам. Ты уже никакущий был. Тебя бы на диванчик пристроить, но я боялся, что Витя свою угрозу исполнит. Он на тебя затаил обиду. Когда ты уснул, у него эта обида, в отличие от тебя, наоборот проснулась. Витя тебя хотел подушкой придушить, когда все утихнет, и из дома выкинуть. Страсти накалялись. Если перефразировать, то если в начале пьесы на диване лежит подушка, то под конец ею обязательно кого-нибудь задушат».
«Тут скорее другое, - встрял Петров, слегка увлекшись рассказом. – Если в начале пьесы герою дают таблетку, то в конце она обязательно ему как-нибудь поможет». «Какую таблетку?» - не понял Игорь или притворился, что не понял. Петров терпеливо рассказал про ночь, когда болел сын, как, возможно, помогла таблетка. «Нихрена вы больные оба, - с удовольствием прокомментировал рассказ Петрова Игорь. – Вы оба, что ли, отбитые – просроченное лекарство в ребенка совать. Я с вас обоих балдею». «Ну знаешь, - возмутился Петров. – Мне вы скормили таблетку, вообще чуть ли не в сугроб выбросили. Это, по-твоему, нормально?»