Читательский дневник

[soliden]

Станислав Ежи Лец.
«Качаются колыбели – взвешиваются судьбы».
***
«Ты и есть граница между светом и тенью».
***
«Не буди прошлое – подключись к его сну».
***
«Нередко мы именуем мифом реальность, о которой на мгновение забыли».
***
«У каждого класса есть своя мелкая буржуазия».
***
«Молодость? Длится так долго, пока вдруг не окажется старой дрянью».
***
«Есть почетные терновые венцы – тернии наружу».
***
«И что это за театр, где актеры сами себе аплодируют?»
***
«Вспоминает ли нас прошлое?»
***
«Сегодня и знаки откровения выводились бы на бумаге с помощью пишущей машинки».
***
«Порой человек чувствует себя непрошеным гостем в самом себе».
***
«Ах, кабы сказка кончалась так: «Пошел за смертью, да заблудился в жизни».
***
«Читатель должен быть массовым, а не искусство!»
***
«Как бывают всевозможные чувства юмора, так бывают и разные чувства террора».
***
«Все боги породнены друг с другом через человека».

Е.Петроченко. В летописях не значится.
«Стоило высокому лохматому парню в синем, непонятно каким ветром занесенному в читальный зал, выйти, как библиотекарь засуетился. Я сочла за лучшее убраться из библиотеки подобру-поздорову.
Винтовая лестница, напрямую ведущая со второго этажа библиотеки на первый, минуя коридор с лабораториями, в этот раз была непривычно тускло освещена. Я неосознанно замерла наверху, порываясь достать мобильник, чтобы посветить, но потом чуть не расплакалась оттого, что даже такой привычной вещи нет рядом. Как же я скучала по дому! Как же я скучала по всему нормальному! Как же мне хотелось, чтобы мама меня обняла и сказала, что все будет хорошо, а сестра привезла шоколадку в обмен на сплетни. Но это было так далеко, словно в другой жизни.
Слезы сами собой, словно из ниоткуда, появились на глазах, готовые пролиться от еще хоть одной мысли о доме. Стоило бы проморгаться и не начинать спускаться с пеленой на глазах по крутой лестнице, но я наплевала на элементарные соображения о безопасности. Они и не понадобились.
Посреди лестницы я сделала шаг на очередную ступеньку и заорала что есть мочи. Слезы все же брызнули из глаз, а дикая боль сковала все тело, исходя из ноги. В нее словно вцепилась тысяча мелких зубов, разрывая подошву и пронзая плоть. Я никогда ничего подобного не испытывала и, пошатнувшись, упала на лестницу, поскуливая, словно побитая собака.
Спустя пару мгновений на лестнице возник тот лохматый парень, что ушел передо мной, и громко крикнул на весь этаж:
- Зер, придурок, выходи! Ты промахнулся! – парень опустился передо мной на колени, крепко сжал плечи и спросил, пытаясь заглянуть мне в глаза: - Ты как? Регенерировать сможешь? – не получив ответа, он потряс меня, но вызвал этим лишь мое громкое истеричное «а-а-а!» - Что ж ты за целитель-то такой? – зло процедил он.
- Я… зелье… - сквозь дикую боль только это удалось выдавить.
- Темная мать! Ты слышишь, Зер! Она даже не магичка!»