В.В.Верещагин. Повести, очерки, воспоминания.
«Когда я был учеником Академии Художеств…ко мне отнеслись с очень деликатною просьбою: нужно было сделать портрет с умирающей старушки, не давая ей понять, что ее снимают, так как это дало бы ей подозрение насчет близости конца, которого она очень боялась… По той же причине нельзя было думать и о фотографии. Чуть не со слезами упрашивал меня офицер не отказываться помочь ему в этом, и я согласился. Пришлось употребить хитрость, и мы уговорились, что я назовусь доктором и, расспрашивая, буду заносить в альбом дорогие для безутешного сына черты его старушки.
Чтобы легче было схитрить, приехали вечером. И жутко, и совестно было: прибранная на постели больная в нарядном чепце и кофте, видимо, ждала облегчения от новоприбывшего врача-самозванца.
- Вот, мамаша, новый доктор приехал; вы не смотрите на то, что он молодой: он опытный, дайте ему хорошенько порасспросить и осмотреть себя, - слышу из прихожей, говорит офицер своей матери.
- Ох уж эти доктора, - брюзжит больная, - сколько их не перебывало, а все толку нет…
читать дальшеВойдя, поздоровавшись, я увидел, что надобно будет действовать осторожно, - старушка хоть и слабая, но смотрит пытливо и подозрительно. Я вынул альбом и стал расспрашивать и осматривать, а также потихоньку рисовать: пощупаю пульс – порисую, послушаю грудь – порисую, - словом проделываю все то, что с нами проделывают доктора… Сделал-таки недурной портрет, к которому пририсовал в другой комнате спинку кресла и кое-какие аксессуары.
- Какой он внимательный, как долго расспрашивал, - говорила старушка своим в это время, - совсем замучил меня!
Разумеется, работа, сделанная в таких условиях, не была шедевром, но в конце концов она довольно хорошо передавала черты старой дамы, и портрет вышел похож, так что я оказал серьезную услугу любвеобильному сыну. При прощании он сунул мне в темной передней бумажку, которую я тоже сунул в карман, - оказался государственный кредитный билет трехрублевого достоинства.
- Почему вы раньше не уговорились о цене? – спрашивали меня.
- Совестно!
- Почему после не заявили претензии?
- Совестно!
Ни с каким фабрикантом, заводчиком или торговцем не обращаются так бесцеремонно, как с нами, потому что мы – люди бесправные и с нами можно поступать как угодно, - высокомерие, капризы, «нраву не препятствуй» - все должны переносить».
В.Дашкевич. Тайна мертвого ректора.
«Взобравшись на крышу последнего здания, он посмотрел вниз. И увидел у фонтана четверых своих экзаменаторов. Кузя огляделся. С этой стороны никаких низких зданий не было. Более того – довольно крутой склон крыши увеличивал высоту дома, на котором он стоял, этажа на два. Да уж, задачка. Кузя осмотрел крышу еще раз. Вот этот металлический бортик выглядит довольно крепким, к нему вполне можно привязать веревку. Но она не достанет до земли. Он перегнулся через бортик и посмотрел вниз. Отлично! Внизу, через один этаж от него, оказалось настежь открыто окно. До него веревка как раз дотянется.
Кузя привязал веревку, завязал другой конец вокруг пояса узлом, который можно легко распустить, и, взявшись за бортик руками, спрыгнул на карниз верхнего этажа. И осторожно, как человек, боящийся потерять равновесие, двинулся к нужному окну. Ухватился за решетку балкона, оттолкнулся ногами и влетел прямо в открытое окно. Дернул за узел и упал на четвереньки на пол. И тут же услышал восторженные крики и свист.
Он поднял голову. И понял, что находится в небольшой аудитории. У доски, исчерченной мелом, он увидел седого полноватого мужчину. А вокруг сидели за столами студенты, лет по тринадцать-четырнадцать, и именно они приветствовали свалившегося в окно нежданного гостя криками, аплодисментами и свистом. Профессор на шум медленно повернулся, и лицо его начало багроветь. Кузя постарался улыбнуться как можно более невинно, поднялся, отряхнул коленки и, быстро пробормотав по-португальски «извините», пулей выскочил из класса. На вахте, к счастью, вообще никого не оказалось, поэтому Кузя беспрепятственно покинул здание и побежал к фонтану уже по земле. Вслед ему из открытого окна неслись возмущенные крики и обещания немедленно сообщить о происшествии ментору Педру».