Стивен Фрай

[soliden]

«Гиппопотам». Острая книга… в смысле, состоит из одних острых углов.
Умные люди мне уже давно насоветовали почитать Стивена Фрая. Но у нас таких книг нет. Вот, в Москве наткнулась, и, помня добрые советы, приобрела на будущее. Под настроение. А настроение таки здесь нужно…

Сюжет: Тед Уоллис, стареющий поэт, алкоголик и бабник, обжора и сквернослов, с треском вылетает с очередной работы. Естественно, что он отправляется туда, где можно промочить горло и заклеймить позором бывших коллег и работодателей… Но день для Теда явно выдался сумасшедший. Находящаяся в баре среди посетителей молодая женщина приветствует его и оказывается его крестницей Джейн… Да, Тед не видел своих крестников чуть ли не с крестин, поскольку давно и безнадежно испортил отношения с родственниками и друзьями. Но Джейн, вроде бы, настроена дружелюбно. И у нее даже есть для Теда что-то вроде новой – высокооплачиваемой! – работы.
Джейн объявляет Теду, что врачи определили у нее лейкемию. Но пока ошарашенный Тед пытается выразить соболезнования, Джейн провозглашает, что у нее все будет хорошо, ведь с ней случилось настоящее чудо. Чудо случилось с Джейн в поместье старого друга Теда – миллиардера Майкла Логана. И сейчас Теду, по заданию Джейн, надлежит под любым предлогом напроситься к Логанам в гости, поселиться в поместье и внимательно наблюдать за всем происходящим, отсылая Джейн подробные отчеты. Нет, Джейн отказывается прямо объяснить Теду, что за чудеса свершаются в поместье Логанов, и на что он должен обратить особое внимание – она считает, что для чистоты эксперимента, Тед должен сам все обнаружить… Тед считает затею Джейн странной придурью, но поскольку это все развлекает умирающую женщину, то почему бы и не согласиться? Тем более, что Джейн щедро платит за его очерки. Итак, он отправится к Логанам, и все там тщательно обследует! Предлог для визита находчивый Тед находит быстро – разве его крестник, мальчишка Дэви, не посылал ему идиотское письмо по случаю конфирмации? Вот он и решил проведать своего подопечного…
Тед прибывает в поместье Логанов, где оказывается среди безумной и колоритной компании гостей, страдающих всевозможными болячками, как душевными так и физическими, неизвестно с какой целью они здесь все отираются! Старшие Логаны смотрят на Теда с подозрением, но тем не менее принимают его (как и прочих) со смирением и сердечностью. Зато сыновья Логанов – 17-летний крепыш Саймон и 15-летний Дэви, похожий на падшего ангела, кажется, искренне ему рады…
Тед усердно берется за работу и регулярно посылает Джейн подробные отчеты, не стесняясь высказывать нелицеприятные мнения и убийственные суждения обо всех и вся… в том числе, и о себе самом, Тед абсолютно беспристрастен!
Книга идет себе бодро и живо, автор рассыпает остроты, парадоксы и сатирические анекдоты. Усыпляет бдительность читателя! И вот когда расслабленный читатель (я) совсем разнежился и веселится, читая книгу как юмористический роман в духе Вудхауза (ну пусть и непристойном!), автор коварно наносит удар дубиной массового поражения… и действие вот-вот обратится в настоящую трагедию…
Да, не все ладно в поместье Логанов. По правде сказать, там все совсем хреново (выражаясь в стиле Теда). И виной всему то самое «чудо», о котором твердила полуспятившая Джейн, умирающая от лейкемии. Только вот действительно ли это настоящее чудо исцеления, доброе и светлое, или наоборот, что-то ужасающее своей мерзостью – мнения расходятся…
Вот прямо читаю и вижу этот момент, когда все повисло на волоске, когда пасторальные декорации в духе английской классики, вот-вот рухнут под напором «ужаса из бездны», или «темной стороны» или как там еще можно выразиться опытному читателю триллеров и ужастиков.
Но Тед уже готов к бою, он не боится никакой грязи, он не позволит случиться ничему дурному. В конце концов, ведь он же все-таки поэт, и разве не в этом состоит его долг и обязанность…Практичный старина Тед, всегда простой и здравомыслящий…

«Всю мою жизнь люди, подобные доктору Фразер, бросаются по моему адресу словами вроде «богема», а я искренне верю, что если и обладаю хоть одним недостатком, так состоит он в том, что у меня не такой извращенный ум, как у прочих. Меня именуют также циником и скептиком, но это потому, что я называю вещи своими именами, а не теми, кои мне хотелось бы, чтобы они носили. Если вы проводите жизнь, сидя на вершине нравственного холма, то ничего, кроме грязи внизу, не видите. А если, подобно мне, живете в самой грязи, то перед вами открывается обалденно хороший вид на чистое синее небо и чистые зеленые холмы вокруг. Не существует людей более злобных, чем носители нравственной миссии, как и не существует людей более чистых душой, чем те, кто погряз в пороке.»

«Суть дела в том, что сочинение стихов начинается не с желания высказать некую мысль о Чистоте, или Любви, или Красоте – каждое слово непременно с заглавной буквы. Стихи делаются из реальных слов и реальных вещей. Ты отталкиваешься от низменного физического мира и от твоего собственного низменного физического «я». Если попутно возникает нечто значительное или прекрасное, так в этом, я полагаю, и состоит чудо и утешение, которые дарует нам искусство. Хочешь золота – изволь спуститься в шахту и выковырять его из земли, изволь пропотеть до печенок в грязной кузне, выплавляя его, - само оно сверкающими листами с неба не посыплется. Хочешь поэзии – изволь вываляться в человеческой грязи, изволь неделю за неделей, пока у тебя кровь носом не пойдет, сражаться с карандашом и бумагой: стихи не вливаются тебе в голову ангелами, музами или природными духами.».

«- Должен сказать, - произнес Макс, - немного странно, что именно на поэта, не на кого-нибудь другого, все происшедшее никакого впечатления не произвело. Что случилось с твоим чувством таинственного, с воображением?
- Поверьте, - ответил я, - решительно ничего странного тут нет. Если бы меня интересовали тайны и воображение, я подался бы в физики. Я стал поэтом как раз потому, что человек я очень земной. Я хорошо управляюсь лишь с тем, что могу попробовать на вкус, увидеть, услышать, унюхать и ощупать.»

У меня еще бродят смутные и бредовые идеи по поводу названия. Гиппопотам – это старое прозвище Теда среди друзей. Собственно, таким он и входит в действие – толстый, бесцеремонный, грубый… и не вызывающий никаких мыслей о нежном и возвышенном существе, чего обычно ожидают от поэта. Но вроде бы, «гиппопотам» еще и переводится буквально как «водяной конь»… откуда-то это у меня засело в голове. Опять же откуда-то являются и туманные представления о волшебных морских конях из кельтского фольклора. Полезла смотреть в Википедию, наугад. На слово «Ллир»… ну да, там так и написано! Бог, у которого есть волшебный конь, который может скакать по волнам, как по земле. И он «может разделять правду и ложь». Самое то! Разве не это делает Тед в книге…