М.Краевский

[soliden]

"Призраки Бреслау". Готично. Декаданс. Макабр. (много трупов и кровищща... ) В общем, что еще могу сказать по этому поводу...
И эта книга, на мой взгляд, построена лучше первой! (в плане детективной интриги ) Или это я просто привыкаю к Краевскому?

Итак, мы снова видим инспектора Мока, как он есть, в его трудовых буднях и в повседневной жизни. Правда, тут он еще молодой - идет 1919 год. Только что закончилась война, повергнув в прах народы и империи... Читатель-то знает, что это только начало бедствий и катастроф, пронесшихся по миру за ХХ век. Это, как мне кажется, добавляет повествованию отчетливый привкус хоррора.
Но пока люди стараются наладить свою жизнь, Германия несет бремя позорного Версальского мира, в России бушует революция, Германия тоже стоит на пороге непонятно чего, а что творится в Бреслау, которое черт знает куда относится... В общем, обстановка ясная.
Инспектор Мок между тем по мере сил трудится в отделе по борьбе с проституцией. В своем стиле, конечно - это же Мок! Жизнь его течет относительно гладко и спокойно - вот кошмары тревожат, ну так, что еще ждать после военных передряг?
Но тут начинается абсолютная чертовщина. В городе начинают находить трупы людей, подвергшихся перед смертью жестоким пыткам. И неизвестный убийца каждый раз оставляет на трупах записку с призывом к Моку осознать свою вину и покаяться. Тут задумаешься. Какую вину должен осознать Мок? В чем и перед кем покаяться? Не в том же, в самом деле, что изловил двух бандитов в розыске и вместо того, чтобы сдать их куда следует, приспособил под своих секретных осведомителей и агентов?
Мок озадачен. Высокие полицейские чины озадачены. Но ответы нужно найти как можно быстрее, потому что убийца отчетливо дает понять,что убийства не прекратятся... Кто решит загадку быстрее - серьезные, солидные следователи из спешно созданной бригады по расследованию убийств, или пара пройдох и выпивох полу-бандитского вида - Мок и его любимый напарник, вахмистр Смолор?
Автор напустил в повествование много кошмаров, пороков, оккультизма. Но жуткая концовка ему вполне удалась.
Что мне еще здесь нравится - поразительное ощущение реальности происходящего, духа времени (исключительно по впечатлению, конечно ) Множество мелких деталей создают картинку, похожую на старую фотографию. Скажем, если персонажи едут на полицейском катере, то автор ненавязчиво опишет всех, кто там находится, а также здания, мимо которых они проплывают, если персонажи идут по городу, то автор невзначай упомянет названия улиц и переулков, а также марку фабриканта проехавшей мимо повозки с товаром... если персонажи вздумают зайти в увеселительное заведение, то читатель может ознакомиться с поданным списком блюд, а также с присутствующей тут публикой... И все такое прочее. Дворники, вахмистры, матросы, проститутки, профессора - хроника ушедшего мира...

«- Товарищи! Братья по оружию! – вопил кавалер Балтийского креста. – Не допустим, чтобы коммунисты отравляли сознание нашего народа! Не допустим, чтобы гордый германский род оскверняли большевистские азиаты и их прислужники!
Мок мысленно заткнул уши. Иначе он бы не выдержал, поднялся на помост и от души врезал по морде молодому человеку, чья страсть к борьбе была той же пробы, что и выставленный напоказ Балтийский крест. Оратор был хорошо Моку известен со времен войны как деятельный осведомитель политической полиции, истреблявшей в зародыше пораженческие настроения среди населения. Пока Мок бил вшей в окопах, пока он и Корнелиус Рютгард по приказу капитана Манцельмана выставляли на мороз голые задницы, пока они смотрели в печальные глаза умирающих русских пленных, пока извлекали из инфицированных ран жирных червей, этот самый Альфред Зорг шлялся по кабакам и мужественно подслушивал, о чем говорят озлобленные люди, за резкое слово в адрес его величества отважно хватал за воротник и по собственной инициативе тащил в участок безусых мальчишек, героически шантажировал молоденьких солдатских жен, ругающих порядки в рейхе, предлагая им выбор: либо тюрьма, либо про все забудем… в том числе и про верность мужу-фронтовику.»

«Над воротами речного порта «Цезарь Вольхайм, речное пароходство и верфь в Козелле» висели большие транспаранты «Забастовка. Присоединяемся к нашим товарищам из Берлина!» и «Да здравствует революция в Стране Советов и Германии!». У входа топтались рабочее с повязками на рукавах. Некоторые сжимали в мозолистых руках винтовки «маузер». По другую сторону улицы, перед Западным парком, в боевом построении стояли солдаты Добровольческого корпуса и мрачно глядели на украшенные красными звездами знамена противника…
Командир отряда, гауптман Хорст Энгель немедленно подозвал пожилого матроса и представил его Моку как своего информатора. Звали матроса Олленборг. Мок поблагодарил и вместе с информатором направился к экипажу. Олленборг тут же поделился с Моком важными сведениями: на верфи как раз торжество – спуск на воду маленького пассажирского судна, которое будет плавать по маршруту Оппельн-Штеттин. Там-то и должен находиться директор речного порта Юлиус Вошедт. Ко всему прочему Олленборг показал Моку, где расположен боковой въезд, который революционеры не догадались заблокировать.
- О, наш старик, директор порта, - хитрая бестия, - ответил Олленборг на вопрос Мока, не помешает ли забастовка спуску судна на воду. – Для него главное – продать корабль, а забастовка ему не так уж и страшна. Разве вы, герр полицмейстер, не слышали о страховании на случай забастовок?
Мок с удивлением глядел на увитые плющом и увенчанные нереволюционным плакатом «Добро пожаловать» ворота бокового въезда.
- А скажи-ка, мил человек, кто же будет спускать судно на воду, если все бастуют?
- Какое там все, - беззубо усмехнулся старый матрос. – У старика директора большие связи. И среди забастовщиков, и среди штрейкбрехеров.»