Дэйв Дункан

[soliden]

"Золоченая цепь". У!!! А!!! Какая книга!! Это будет лучшая за год, однозначно... Неважно, что я до нее добралась спустя девять лет после выхода...
Высокая героика, рыцарский эпос... Читаешь - и понимаешь, как этого всего не хватает... в последнее время. Как хорошо,что есть еще авторы, которые не боятся писать о героях - без оговорок. И чтобы они еще выглядели нормально и человечно, а не походили на рекламные картинки.

Какой интересный мир! Магические ордена, жуткие инквизиторы... абсолютная власть и ее верные стражи и опора - Королевские Клинки. Всех безродных, непокорных, неудобных мальчишек свозят в Айронхолл, где они, если будут стараться,со временем станут самыми искусными воинами королевства... элитной гвардией. Их верность и преданность абсолютна, ведь прежде, чем выпустить из Айронхолла, их подвергают магическому обряду - наложению уз. Отныне жизнь и благополучие их хозяина (сами Клинки предпочитают именовать их Подопечные) становится для воина главным приоритетом. Они даже спать не могут, раз должны охранять и бдить!
Само собой, Королевские Клинки, как следует из названия, принадлежат королю. Но король может и подарить какого-нибудь Клинка тому или иному фавориту... Король может пожертвовать Клинком, преследуя свои интересы в политической игре. Кому как повезет. В этом случае, Клинок должен с радостью принести себя в жертву. И утешаться тем, что его имя войдет в летопись Айронхолла, как воина, до конца выполнившего свой долг. И надеяться на то, что его меч упокоится в зале Айронхолла среди сотен других мечей... ведь говорят, что Клинки не могут обрести покой и после смерти, пока их меч не прикреплен на Небосвод мечей...
Но что должен делать Клинок, если он понимает, что его сюзерен отравлен злом и черной магией?
Как я понимаю, это первая книга из цикла. Но ее можно читать и как законченную. История одного из величайших героев Айронхолла - от первых дней, когда его притащили сюда под конвоем и до глубокой старости... История его друзей и соратников. История его сюзерена, который был великим королем... но даже великие короли не могут оставаться такими вечно... История его смертельного врага, который тоже превыше всего ставит государственные интересы, вот только понимает их крайне по-своему... Притча о власти и любви.
(и мне все-таки хочется считать, что прежде,чем окончательно лишиться души, король ухитрился дать своему верному Клинку последнее возможное оружие - чтобы тот мог его остановить )

"Правую ногу вперед, левую ногу вперед, правую ногу вперед... каждое движение стоило значительных усилий. Доспехи были древними, как свет. Становилось до отвращения жарко. Правый наколенник скрипел. Когда он опускал забрало, то видел мир в узкие прорези, что превращало бой в бессмысленную драку - какое уж тут искусство. В противоположность широко распространенному мнению, человек, упавший в таких доспехах, все же может подняться на ноги без посторонней помощи - но не тогда, когда кто-то колотит по нему шестифутовым мечом.
- Приготовиться, милорды! - объявил судья. Алдан поднял руку в перчатке размером с хорошее ведро и опустил забрало.
Дюрандаль не пошевелился.
- Готовьтесь, милорд!
- Я буду биться так. Здесь слишком жарко, - драться с открытым забралом чистое безумие, но это еще и блеф.
Судья поколебался, покосился на своих помощников и даже на королевскую ложу, потом пожал плечами.
- Да помогут духи лучшему. Сражайтесь, милорды!
Судьи брызнули в стороны, убираясь с дороги. Соперники неуклюже затопали навстречу друг другу. Дюрандаль изготовил свой меч на манер пики и заставил себя пуститься вперед почти бегом. Алдан сразу же перенял его тактику: стоит им столкнуться, и он одним своим весом сшибет Дюрандаля как кеглю. Он поднял свой меч, целя в соблазнительно открытое забрало.
Разумеется, обзор у него был не лучший. Должно быть, он крайне удивился, когда его противник вдруг исчез.
Дюрандаль упал перед ним на четвереньки. Само по себе это было рисковано, ибо доспехи - не лучшее место для занятий гимнастикой, и он мог пораниться, даже не дожидаясь удара противника. Единственное, на что он надеялся, это что до него этого не делал никто.
Алдан перелетел через него головой вперед и врезался в землю с грохотом обрушившейся кузницы. Дальнейший поединок свелся к вопросу, кто первым поднимется на ноги и начнет превращать панцирь противника в лом. Поскольку Алдан временно лишился чувств, Дюрандалю не составило труда с лязгом встать и поставить ногу бедолаге на спину. Он нашел подходящий зазор в броне и приставил к нему острие меча.
- Сдавайся, мерзавец!- возгласил он.
Судьи углубились в оживленный спор. Шум толпы превратился в рев, громкостью не уступавший горному обвалу.
- Дурак! - взвыл очнувшийся Алдан и сделал попытку встать. Дюрандаль ткнул ему по почкам тупым концом меча. После того благородный граф только лежал, молотя стальными кулаками по земле и сдавленно ругаясь.
Судьи махнули флагом. Победа. Толпа взревела еще громче."



"- Тебе абсолютно нечего бояться, - сказал Дюрандаль. - Ты бросишь их обвинения обратно им в лицо.
- У каждого свои секреты, милорд, - горько улыбнулся Монпурс. - Когда это произойдет?
- Я надеюсь, что удержу их от этого, до тех пор, пока король продлевает срок работы парламента.
- Нет, нет! Покончи с этим быстрее, прошу тебя. Как можно быстрее.
- Как хочешь. Я прослежу, чтобы так и было.
В случае государственной измены на процедуре Испытания по закону должен присутствовать кто-либо из членов Тайного совета. Дюрандаль не уступил бы этой жуткой обязанности никому, но если это были не худшие минуты в его жизни, он не знал, какие тогда должны считаться худшими. Они тянулись бесконечно. Часовня в Бастионе представляла собой обычную темницу, такую крошечную, что ему пришлось прислоняться к скользкой стене, стоя почти на черте октограммы. Монпурс сидел в центре, привязанный к стулу, лицо его было скрыто милосердной тьмой. В ритуал вовлекались Вода и Огонь, но в первую очередь Воздух, и под конец казалось, будто тишина свистит, разорванная ураганными ветрами. Несколько раз Монпурс всхлипывал и начинал биться. В конце процедуры он просто обвис на веревках, уронив голову.
- Вы не изувечили его, идиоты?
- Он просто лишился чувств, милорд, - тихо ответил Великий Инквизитор. -Это в порядке вещей. Хотите, мы выльем на него воды...
...Через два дня он явился к королю, чувствуя себя так, будто его голову мариновали в уксусе. Он швырнул Амброзу на колени стопку листов толщиной в дюйм.
- Сопли! - выдохнул он. - Дешевый треп! Полный вздор! Тут не за что даже судить, не то что приговорить. Он принимал подарки - но это никогда не влияло на его решения. Он резко отзывался о вас за вашей спиной - кем бы он был, если бы не делал этого? Я говорил и похуже. Он откладывал исполнение ваших решений в надежде на то, что вы передумаете, - вы так и делали несколько раз. Он позволял вам побеждать его в фехтовании... Сир, этот человек невиновен! у вас не было слуги вернее и преданнее!
Король хмуро посмотрел на него своими свиными глазками.
- Ступай и поговори с ним!
- Что?
- Ступай, и поговори с заключенным! Это приказ, канцлер!
И Дюрандаль отправился обратно в Бастион.
Он обнаружил Монпурса в той же темной, вонючей камере, что и в прошлый раз; тот лихорадочно пытался писать что-то в полной темноте. Весь пол под узкой бойницей, пропускавшей в камеру ничтожное количество света и свежего воздуха, был завален бумагой. На полу он и писал, так как стола в камере не было.
- Лорд Роланд! - звеня цепями, он вскочил. - Я так рад, что ты пришел! - Казалось, он вот-вот расплачется.
- Я прочел твои признания и...
- Но это не все, далеко не все! Столько всего я хотел включить туда, а они мне не дали! О, друг мой, я так рад возможности рассказать, как я предал тебя! Я тебе завидовал. Я тебя ненавидел за твое искусство фехтования. Когда ты фехтовал с королем в ту первую ночь при дворе, выставив нас всех трусами и подхалимами, я наговорил тебе столько ужасных вещей! Когда мы впервые говорили с тобой в ночь моих Уз, я пришел и благодарил тебя, но не потому, что действительно был благодарен тебе...Нет, просто это дало мне почувствовать себя таким благородным...Погоди, я тут все записал...
Он принялся рыться в бумагах. Он не мог прекратить признаваться во всех мыслимых грехах, которые совершил или о которых только думал. Не прошло и минуты, как Дюрандаль забарабанил в дверь и заорал страже, чтобы она выпустила его. Изменения, как ему сказали, были необратимыми.
Он вернулся во дворец. Молча подал королю смертный приговор, и король молча подписал его."

"служить королям непросто. Они в свою очередь служат своим королевствам, а королевства не знают пощады."