"21 сентября. Теперь, когда я несколько свыкся с мыслью, что нахожусь здесь, и первый шок более или менее прошел, я осознал, что исторический факультет оставил меня в полном неведении, чем, собственно, я должен заниматься три месяца практики. Меня снабдили журналом для записей, письмом моего дядюшки, а также десятью фунтами довоенных денег и запузырили в прошлое. Десяти фунтов (уже уменьшившихся на стоимость проезда в поезде и в метро) должно мне хватить до конца декабря, а также на билет до Сент-Джонс-Вуда, места переброски. А до тех пор я буду жить здесь, в крипте, рядом с Нельсоном, которого, по словам Лэнгби, заспиртовали в гробу. Питание обеспечивается газовой горелкой, на которой можно вскипятить убогий чай или поджаривать неописуемую копченую рыбешку. В отплату за всю эту роскошь мне предстоит дежурить на крыше собора и гасить зажигательные бомбы.
... Пока же самое удивительное - я видел кошку! Она меня просто заворожила, но я стараюсь не подавать вида, потому что тут эти животные вроде бы ничем необычным не считаются.
читать дальше... 4 октября. Сегодня попытался поймать кошку. Мне пришло в голову натравить ее на мышь, которая терроризирует уборщиц. И еще я хотел рассмотреть ее поближе. Я взял ведро, из которого ночью заливали раскаленные осколки зенитного снаряда. В нем еще оставалась вода, но не столько, чтобы утопить кошку, и я решил накрыть ее ведром, подсунуть под него руку, ухватить кошку, отнести ее в крипту и науськать на мышь. Но мне даже приблизиться к ней не удалось.
Я взмахнул ведром, и вода выплеснулась - самая чуточка. Мне казалось, я помнил, что кошка домашнее животное, но, видимо, тут вкралась какая-то ошибка. Широкая благодушная морда вдруг преобразилась в жуткую маску с оттянутой и прижатой к ушам кожей, а безобидные (как я считал) лапки вдруг вооружились устрашающими когтями, и кошка испустила вопль, с каким не потягалась бы ни одна уборщица.
От удивления я выронил ведро, и оно откатилось к колонне. Кошка исчезла. У меня за спиной Лэнгби сказал:
- Так кошек не ловят.
- Бесспорно, - ответил я и нагнулся поднять ведро.
- Кошки ненавидят воду, - продолжал он тем же бесцветным голосом.
- А! - сказал я и прошел с ведром мимо него, направляясь на хоры. - Я не знал.
- Это знают все. Даже уэльские дураки.
...11 ноября. Я отправился в бакалею засъестными припасами. Час был поздний, и сирены завыли прежде, чем я дошел до Чипсайда...
Выйдя на улицу, я словно провалился в черную яму. И уже понятия не имел, в какой стороне находится собор, где улица, да и бакалея, из которой я только что вышел. Я покрепче стянул шарф, ожидая, пока мои глаза привыкнут к темноте. Но не было хотя бы слабенького света, который они могли бы уловить. Я бы обрадовался даже луне, хотя в соборе все дежурные ее клянут и называют пособницей Гитлера. И даже автобусу - закрашенные фары все-таки отбросили бы достаточно света, чтобы я сориентировался. Ну хоть чему-нибудь.
И тут я увидел - две узкие желтые полоски вдали. Я шагнул и чуть не слетел с тротуара. Совсем рядом мяукнула кошка и потерлась о мою ногу. Я посмотрел вниз - желтые огоньки... Вот ее глаза какой-то свет улавливали, и отражали прямо на меня.
- Старушка, тебя заберут за такое нарушение затемнения, - сказал я. - Или прицельно сбросят на тебя бомбу. пришла за мной, старушка? Где ты пропадала? Поняла, что у нас кончилась рыбка? Вот это истинная верность!
Я разговаривал с ней всю обратную дорогу до дома и выдал ей полрыбешки за спасение моей жизни.
... 15 декабря. Утром я чуть не наступил на кошку. Всю ночь налет следовал за налетом, но по большей части в направлении Каннинг-Тауна, а на крыши собора попаданий почти не было. Однако кошка лежала мертвая. Я нашел ее на ступеньках, когда утром отправился в свой обход. Удар воздушной волны. На теле ни малейших повреждений, только белое пятно на груди, такое удобное во время затемнения. Но едва я взял ее на руки, под шкуркой она словно превратилась в студень. Я не знал, как поступить с ней. На одно безумное мгновение я решил попросить у Мэтьюза разрешения похоронить ее в крипте. Почетная гибель на войне! Трафальгар, Ватерлоо, Лондон. Смерть в сражении. В конце концов, я завернул ее в шарф и закопал в мусор внутри выпотрошенного бомбой дома.
... 31 декабря. Двое подручных Дануорти встретили меня и сообщили, что я опаздываю на экзамены.
Подручный снабдил меня опросным листом, а другой заметил время. Я пробежал глазами вопросы.
Число зажигательных бомб, сброшенных на собор Святого Павла. Число осколочных бомб. Число фугасных бомб. Наиболее употребительный метод гашения зажигательных бомб. Число добровольцев в первой смене пожарной охраны, во второй смене. Раненые и больные. Потери.
Бессмысленные вопросы! После каждого - крохотный пробел, в который можно вписать только цифры. А где вопросы о Лэнгби? О кошке?
Я подошел к столу Дануорти.
- Вчера ночью собор Святого Павла чуть не сожгли, - сказал я. Что это за вопросы?
- Вам следует отвечать на вопросы, мистер Бартоломью, а не задавать их.
- Тут нет ни единого вопроса о людях, - сказал я, и внешняя оболочка моего гнева начала плавиться.
- Но вот же они, - ответил Дануорти, переворачивая лист. - "Число раненых, больных и погибших. Прочее."
- Прочее? - повторил я. В любую секунду на меня рухнет потолок яростным ливнем кусков штукатурки и серой пыли. - Прочее? Лэнгби погасил зажигалку собственным телом. Кошка... - Я выхватил у него лист и в узенький пробел вписал: "Кошка - 1" - Они вам безразличны?
- Они важны со статистической точки зрения, - сказал он, - но индивидуальное мало что значит для общего хода истории.
Рефлексы у меня ни к черту. Но меня поразило, что и у Дануорти они заторможены. Мой кулак скользнул по его подбородку и сбил очки с носа.
- Нет, значат! - кричал я. - Они и есть история, а не эти проклятые цифры!"
Конни Уиллис. "Пожарная охрана"
-
-
28.05.2012 в 20:46-
-
28.05.2012 в 21:51-
-
28.05.2012 в 22:48