Опять читаю "Дневник писателя".
Он как-то очень успокаивает в эти неспокойные времена.
И главное - не устаю поражаться, до какой степени все приходится в тему, будто и писано не в 1870-х годах.
"Списал с меня живописец портрет из случайности: "Все-таки ты, говорит, литератор". Я дался, он и выставил. Читаю: "Ступайте смотреть на это болезненное, близкое к помешательству лицо." Оно пусть, но ведь как же, однако, так прямо в печати? В печати надо все благороднее, идеалов надо, а тут... Скажи по крайней мере косвенно, на то тебе слог. Нет, он косвенно уже не хочет. Ныне юмор и хороший слог исчезают, и ругательства заместо остроты принимаются... Думаю, что живописец списал меня не литературы ради, а ради двух моих симметрических бородавок на лбу: феномен, дескать. Идеи-то нет, так они теперь на феноменах выезжают. Ну и как же у него на портрете удались мои бородавки, - живые! Это они реализмом зовут."
"Свести-то с ума у нас сведут, а умней-то еще никого не сделали. Всех умней, по-моему, тот, кто хоть раз в месяц самого себя дураком назовет, - способность ныне неслыханная. Прежде, по крайности, дурак хоть раз в год знал про себя, что он дурак, ну а теперь ни-ни. И до того замешали дела, что дурака от умного не отличишь. Это они нарочно сделали."
"Тем, что другого запрешь в сумасшедший дом, своего ума не докажешь. "К. с ума сошел, значит, теперь мы умные." Нет, еще не значит."
"Не люблю, когда при одном лишь общем образовании суются у нас разрешать специальности; а у нас это сплошь. Штатские лица любят судить о предметах военных и даже фельдмаршалских, а люди с инженерным образованием судят больше о философии и политической экономии."
"Всему удивляться, конечно, глупо, а ничему не удивляться гораздо красивее и почему-то признано за хороший тон. Но вряд ли так в сущности. по-моему, ничему не удивляться гораздо глупее, чем всему удивляться. Да и кроме того: ничему не удивляться почти то же, что ничего и не уважать. Да глупый человек и не может уважать."
"...Я его давеча в гробу помню - выражение перепуганного цыпленка, наипротивнейшее в мире."
читать дальше
"Сколько я заметил по разговорам с иными из наших крупнейших художников - идеального они боятся вроде нечистой силы. "Надо изображать действительность, как она есть", - говорят они, тогда как такой действительности совсем нет, да и никогда на земле не бывало, потому что сущность вещей человеку не доступна, а воспринимает он природу так, как отражается она в его идее, пройдя через его чувства; стало быть, надо дать поболе ходу идее и не бояться идеального."
"Конечно, за текущими важными делами (а у нас все смотрят такими важными деловыми людьми) некогда и глупо думать о том, что будет через десять лет или к концу столетия, то есть, когда нас не будет. Девиз настоящего делового человека нашего времени - после меня хоть потом."
"Я признаюсь, что и меня иногда многое потрясает, и, право, я даже в унынии от моих мечтаний. Я на днях мечтал, например, о положении России как великой европейской державы, и уж чего-чего не пришло мне в голову на эту грустную тему. Взять уже то, что нам во что бы то ни стало и как можно скорее надо стать великой европейской державой. Положим, мы и есть великая держава, но я только хочу сказать, что это нам слишком дорого стоит - гораздо дороже, чем другим великим державам, а это предурной признак."
"Люди, люди - это самое главное. Люди дороже даже денег. Людей ни на каком рынке не купишь и никакими деньгами, потому что они не продаются и не покупаются, а опять-таки только веками выделываются; ну а на века надо время, годков этак двадцать пять или тридцать, даже и у нас, где века давно уже ничего не стоят."
"Все рабы уже по существу своему, и даже представить не могут себе, как это можно решить для правды, а не для собственной выгоды."
"Делали подлое, но знали, что делают подлое, а что есть хорошее; теперь же не веруют в хорошее и даже в необходимость его."
"Известно, что половина горя долой, лишь бы подыскать кого-нибудь виноватого в нем перед вами, и тем досаднее, если подыскать решительно некого..."
"Или вы думаете, что знание "науки", школьные сведеньица (хотя бы университетские) так уже окончательно формируют душу юноши, что с получением диплома он тотчас же приобретает незыблемый талисман раз навсегда узнавать истину и избегать искушений, страстей и пороков..."
"Ибо по-настоящему ничего еще не решено, чем будущее общество заменится, а решено лишь только, чтоб настоящее провалилось, - и вот пока вся формула политического социализма."
"Уверяют печатно, что это у них //молодежи// от того, что они много думают. Я убежден, напротив, что он вовсе ничего не думает, что он решительно не в силах составить понятие, до дикости неразвит, и если чего захочет, то утробно, а не сознательно; просто полное свинство, и вовсе тут нет ничего либерального. И в этом ужасно много странного. Неужели это безмыслие в русской природе? Ну не верь, но хоть помысли."
"Вспомните прежних атеистов: утратив веру в одно, они тотчас же начинали страстно веровать в другое. Вспомните страстную веру Дидро, Вольтера... У наших - полная tabula rasa, да и какой тут Вольтер..."
"Либерализм наш обратился в последнее время повсеместно - или в ремесло, или в дурную привычку. То есть сама по себе это была бы вовсе не дурная привычка, но у нас это все как-то так устроилось. Короче, либералы наши, вместо того, чтоб стать свободнее, связали себя либерализмом как веревками."
"Жаль еще тоже, что детям теперь так все облегчают - не только всякое изучение, всякое приобретение знаний, но даже игру и игрушки. Чуть только ребенок станет лепетать первые слова, и уже тотчас же начинают его облегчать. Вся педагогика ушла теперь в заботу об облегчении. Иногда облегчение вовсе не есть развитие, а, даже напротив, есть отупление."
"Бесспорно, что в последние двадцать лет даже ужасно много русских людей вдруг вообразили себе почему-то, что они получили полное право на бесчестье, и что это теперь уже хорошо, и что их за это теперь уже похвалят, а не выведут."
"Носится как бы какой-то дурман повсеместно, какой-то зуд разврата. В народе началось какое-то неслыханное извращение идей с повсеместным поклонением материализму. Материализмом я называю в данном случае, преклонение народу перед деньгами, перед властью золотого мешка. В народ как бы вдруг прорвалась мысль, что мешок теперь все, заключает в себе всякую силу, а что все, о чем говорили ему и чему учили его доселе отцы - все вздор. Беда, если он укрепится в таких мыслях."
"Ужасно много людей, не верующих в Бога, верят, однако же, черту с удовольствием и готовностью."
"Раздор - страшная сила и сам по себе; раздор после долгой усобицы доводит людей до нелепости, до затмения и извращения ума и чувств. В раздоре обидчик, сознав, что он обидел, не идет мириться с обиженным, а говорит: "Я обидел его, стало быть, я должен ему отомстить."
"Да и в самом деле: ведь мы все хороши люди, ну, разумеется, кроме дурных. Но вот что замечу к слову: у нас, может быть, дурных-то людей и совсем нет, а есть разве только дрянные. До дурных мы не доросли."
"Русские люди долго и серьезно ненавидеть не умеют, и не только людей, но даже пороки, мрак невежества, деспотизм, обскурантизм, ну и все эти прочие ретроградные вещи. У нас сейчас готовы помириться, даже при первом случае, ведь не правда ли?"
"Наше современное общество весьма похоже... на маршала Мак-Магона. В одну из поездок своих по Франции, почтенный маршал в одной из торжественных речей объявил, что, по его мнению, вся политика заключается лишь в слове: "Любовь к отечеству". Мнение странное, бесспорно похвальное, но удивительно неопределенное, ибо... иною любовью можно и утопить отечество."
"Семья ведь тоже созидается, а не дается готовою, и никаких прав и никаких обязанностей не дается тут готовыми, а все они сами собою одно из другого вытекают."
"Когда общество перестанет жалеть слабых и угнетенных, тогда ему же самому станет плохо: оно очерствеет и засохнет, станет развратно и бесплодно."
"Без идеалов, то есть, без определенных хоть сколько-нибудь желаний лучшего, никогда не может получиться никакой хорошей действительности. Даже можно сказать положительно, что ничего не будет, кроме еще пущей мерзости."
"У нас наступила какая-то эпоха всеобщего "обособления". Все обособляются, уединяются, всякому хочется выдумать что-нибудь свое собственное, новое и неслыханное. Всякий откладывает все, что прежде было общего в мыслях и чувствах, и начинает с своих собственных мыслей и чувств. Всякому хочется начать с начала. Разрывают прежние связи без сожаления, и каждый действует сам по себе и тем только и утешается. Если не действует, то хотел бы действовать. Положим, ужасно многие ничего не начинают и никогда не начнут, но все же они оторвались, стоят в сторонке, глядят на оторванное место и, сложив руки, чего-то ждут. У нас все чего-то ждут."
"Да и какой истинный русский не думает прежде всего о Европе?"
"Есть такой политический, а пожалуй, и естественный закон природы, который состоит в том, что два сильные и ближайшие друг к другу соседа, как бы ни были дружны, всегда кончат желанием истребить один другого и, рано ли, поздно ли, приведут это желание в действие."
"Вера и математические доказательства - две вещи несовместимые. Кто захочет поверить - того не остановите."
-
-
31.01.2014 в 17:29http://vk.com/wall105343609_1653
-
-
31.01.2014 в 18:14-
-
31.01.2014 в 18:18