[Аглая]

Значит, "Юнона и Авось". Вот чем больше слушаю (причем те треки, которые я обычно пропускаю ), тем больше убеждаюсь, какая же все-таки мразь этот граф Резанов.
Боже... где были мои глаза, где были мои мозги... (соображает) можно ли в качестве оправдания сослаться на то, что мне было шестнадцать лет?
Не будем даже говорить про несчастную, фактически изнасилованную малолетку Кончиту... о которой я уже писала в прошлый раз... (но не могу не поразиться, какие офигительные эротические фантазии у нашей интеллигенции )
Но вот даже просто по самой своей сути.
Начинается это все с увертюры про 1812 год. Ну, как уже и поминалось, великая война, противостояние с сильнейшей европейской армией, миг единения нации и т.д. В общем, если посмотреть отстраненно, все это подано очень странно! Автором (Вознесенским) через своего лирического героя Резанова. Он это все воспринимает исключительно, как трагедию! "812-й год... что-то там - не разбираю впопыхах - и крах династий... Будет петь и рыдать народ..." Каких династий крах оплакивает Резанов, ссылаясь отчего-то на народ? С русской династией вроде ничего не произошло... А до каких еще династий ему должно быть дело? Крах Наполеона что ли? Что за бред вообще он излагает? А потом идет - "О, родина была ты близорука. Когда казнила лучших сыновей." Вообще ничего не понятно! О чем речь?
Не, в юности мне четко казалось, что речь идет о декабристах. Советское воспитание, чего там. (оставим в стороне факт, что, как следует из википедии, Резанов совершил свои походы и скончался задолго и до декабристов, и до войны 1812 года). Но если вдуматься - уж если Резанов говорит о декабристах, то при чем тут тема 1812 года? Вот и говорил бы тогда уж о декабристах. Напрямик или обиняками, но о декабристах... Но он же распевает о 1812 годе. Он что, ставит родине в вину, что столько молодых офицеров погибло во время войны? То есть, он что ли имеет в виду, что родина должна была подумать как следует, прежде чем сопротивляться нашествию Наполеона?
(да, знакомые ноты, наверно, выступления дождя раскрыли мне глаза под другим углом )
Что за хрень происходит там в прологе?

Ладно, дальше, получается, Резанов переходит к себе. И идет изложение-в-воспоминаниях, как он весь такой утонченный и возвышенный, весь в мечтах о светлом будущем, у него проект, он идет к чиновнику - держиморде царской - со своим проектом, а тот издевательски ухмыляется и, в общем, не желает проникаться возвышенностью графа. "Милый граф, я желаю вам поделить мечты пополам". А Резанов-то прямо радеет о родине родимой! Все о пользе ее печется. "Да будет судьба России крылата парусами!"
Раз там чиновник изображен такой сволочью, то, наверно, надо полагать, это отражает мысли Резанова, и как он из себя выходит от презрения и ненависти к этому чиновнику. Он там даже блеет по козлиному. (очень утонченно мыслит граф).
Потом Резанов пускается в отрыв и излагает кучу всего. Всплывает тема, что он вообще не абы кто! Он Избранный! "Меня по свету гонит страшный бред, душой я болен с отроческих лет, когда на мне остановился взгляд Казанской Божьей Матери..."
Понимаете - Я весь такой необыкновенный, на Мне остановился взгляд Богоматери. Не на ком-нибудь еще. Отсюда дальше умильные фантазии - церковные песнопения вперемешку черт знает с чем. С одной стороны Резанов, изложив сногсшибательную историю про то, как на нем остановился взгляд Богородицы - он уже особенный! гы-гы-гы! - вдруг несет "Ты меня на рассвете разбудишь, проводить необутая выйдешь, ты меня никогда не забудешь, ты меня никогда не увидишь" и т.д., все знают. Но это же начало! Вот если подумать - он к кому тут обращается? К Богородице?
С другой стороны, в церковных песнопениях-видениях Резанов тоже видит Богородицу, и она ему даже поет "Дева светлая, Божия жена (??? как там с точки зрения догматов христианских?), за тебя молю я одна..."
То есть, если подумать, то не получается ли тут, что Богородица-то взгляд на Резанове остановила, но с его точки зрения это означает, что она и молить за него будет и будить будет, и провожать необутая, и тосковать по нем будет... а он еще неизвестно что будет. Может, ничего не будет. "ты меня никогда не забудешь, ты меня никогда не увидишь". Он же особенный, чего еще надо. Любите и восхищайтесь.

Тут, пока Резанов предается видениям и мечтаниям, происходят практические подвижки. Чиновники таки произвели телодвижения и разрешили Резанову заниматься своими возвышенными проектами. (А он их уже смешал с дерьмом, ну да что там )
Резанов отплывает в Америку. Что характерно, за время этого плавания, Резанова в опере вообще не слышно и не видно. На первый план выходит массовка - матросы, команда корабля. "В море соли и так до черта, морю не надо слез. Наша вера вернее расчета, нас вывозит авось... Вместо флейты поднимем флягу, чтобы светлее жилось! Под российским крестовым флагом и девизом авось!" и т.д. Что тут можно сказать - люди не занимаются мечтаниями, а по горло заняты повседневной работой и проблемами.
Прибывают в Америку. Дальше идет большой кусок про Кончиту, который я пропускаю, потому что уже...
В общем, в Америке начинается подлинная феерия в исполнении Резанова.
Грубо, нечутко и невозвышенно говоря, можно выразить только одно. Человек абсолютно не справляется с возложенными на него обязанностями, он абсолютно непригоден к исполнению этих обязанностей, да и вообще не желает этим утруждаться. В результате на корабле и в колонии начинается бардак, матросы и прочие подчиненные выходят из-под контроля, предаются пьянству, дебошу и прочему разврату. Резанов не может навести порядок и внести какую-то организовнность, потому что является пустым местом.
И что делает возвышенный, утонченный и богоизбранный граф Резанов? Он садится и пишет донос! Или кляузу. Или просто истерически излагает хныканье и жалобы. Матросы то, матросы се, людишки такие-сякие...
Замечаете опять знакомые ноты? У нас превосходный теоретический проект, а народ попался какой-то бракованный!
И что особенно проникновенно, пишет он всю эту истерику и нытье кому? Тем самым чиновникам-держимордам, которых всячески поносил в прологе! Жалуется им!! Ноет! Типа - ну что это за народ, наведите порядок!
Дебилу и в голову не приходит, что он именно для того и поставлен во главе экспедиции, чтобы решать все эти вопросы самостоятельно. Тем более именно он приставал с этим проектом и с этой экспедицией! А отвечать за свои слова?
Еще большее умиление настает, когда сравнишь мечтания Резанова из начала - "Земли новые - табула раса, сотворю там новую расу, третий мир без деньги и петли..." Чиновники - потрясающий образец ехидства и злорадства - ему дают зеленый свет. На, дорогой, твори. И что же, придурок Резанов внезапно обнаруживает, что находящийся у него в подчинении контингент отчего-то не желает внимать утонченному и богоизбранному... что этот контингент, не дожидаясь руководства от - берет все в свои руки и устраивается по своему разумению и хотению...
И Резанову это отчего-то не нравится! И вот уже забыты речи про мир "без деньги и петли" и пишется донос страшному режиму... "Дорогой дедушка, забери меня отсюда".
И еще более умилительно, что Резанов со своей экспедицией находится в этой Америке все равно, что на Марсе. Россия далеко, режим и чиновники далеко, все равно никто не прискачет и не возьмет на себя ничего... Да они даже и не узнают, что тут происходит...
Тут, в общем, умилительно все от начала и до конца. "Какая прелесть!" (с)

Казалось бы, дальше уже некуда. Но к финалу происходит дальнейшее раскрытие образа.
Совсем отчаявшись, Резанов отплывает кое-как на родину. Не сделав, чего мечтал, не достигнув никаких целей, на которые ссылался, приставая к чиновникам... (испортив жизнь бедной девочке, но это другой вопрос). Но даже это позорное бегство он совершить не может, и обессилев, помирает.
И что мы слышим - Резанов сейчас посылает проклятия уже самому Богу. "Устал я ждать, я верить устаю, когда взойдет, Господь, что ты посеял"... и т.д.
Еще раз, какая прелесть. Человек представляет из себя абсолютный ноль. Самомнения масса. Но по сути ни на что не способен. Ни построить, ни организовать, ни добиться чего-то, ни просто жить обычной семейной жизнью.
Зато он твердо знает, кто в этом виноват. Родина, режим, чиновники, Бог. Вот просто все вокруг не прилагают стараний, чтобы Резанову было хорошо и приятно мечтать! Раз так, то он им тоже ничего не обязан! И Резанов требует "принесите мне карты открытий" - он их нафиг уничтожит! Раз родина не ценит такого замечательного Резанова, то хрен вообще родине, а не карты открытий.
И Богу в том числе! "Ты дух мой похитил, пустынна обитель"... и т.д.
Ну вот как еще назовешь такого урода?
"Нас в темноте застанет смерти час, и отвернутся ангелы от нас..."
Еще бы, сволочь, отвернутся, непременно отвернутся.
А кстати, замечаете еще один последний, вызывающий умиление, штрих? Если в прологе было - Я! Мне! То в финале идет скромненько - мы, нас... Так невзначай. Если речь об избранности - так это я. А если о неспособности и непригодности, так это, конечно, мы и никак иначе.
И опять слышу знакомые ноты. Каждый их слышал тысячи раз.
"А че я?!"

Comments

[Альскандера]

Ну, про Богородицу могли полямзить образ здесь:



Жил на свете рыцарь бедный,
Молчаливый и простой,
С виду сумрачный и бледный,
Духом смелый и прямой.

Он имел одно виденье,
Непостижное уму,
И глубоко впечатленье
В сердце врезалось ему.

Путешествуя в Женеву,
На дороге у креста
Видел он Марию деву,
Матерь господа Христа.

С той поры, сгорев душою,
Он на женщин не смотрел,
И до гроба ни с одною
Молвить слова не хотел.

С той поры стальной решетки
Он с лица не подымал
И себе на шею четки
Вместо шарфа привязал.

Несть мольбы Отцу, ни Сыну,
Ни святому Духу ввек
Не случилось паладину,
Странный был он человек.

Проводил он целы ночи
Перед ликом пресвятой,
Устремив к ней скорбны очи,
Тихо слезы лья рекой.

Полон верой и любовью,
Верен набожной мечте,
Ave, Mater Dei 1) кровью
Написал он на щите.

Между тем как паладины
Ввстречу трепетным врагам
По равнинам Палестины
Мчались, именуя дам,

Lumen coelum, sancta Rosa! 2)
Восклицал всех громче он,
И гнала его угроза
Мусульман со всех сторон.

Возвратясь в свой замок дальный,
Жил он строго заключен,
Все влюбленный, все печальный,
Без причастья умер он;

Между тем как он кончался,
Дух лукавый подоспел,
Душу рыцаря сбирался
Бес тащить уж в свой предел:

Он-де богу не молился,
Он не ведал-де поста,
Не путем-де волочился
Он за матушкой Христа.

Но пречистая сердечно
Заступилась за него
И впустила в царство вечно
Паладина своего.

А.С. Пушкин

[Ranee]

На самом деле Резанов еще прекраснее) Отплывает в это путешествие он вскоре после похорон своей жены, оставляя детей, двоих, кажется, в императорском интернате (ну называлось оно явно длиннее и блаароднее, но суть не меняется), а по поводу той самой "Ты меня никогда не забудешь, ты меня никогда не увидишь", я видела варианты, что это и умершей жене, и какой-то его появившейся после ее смерти пассии. История с Кончитой на этом историческом фоне играет новыми красками, я считаю)
А арию все равно нежно люблю, как и Шиповник, но отдельно от исторических личностей...

[Альскандера]

Еще в копилку инфы о прототипе:

12.06.2012 в 14:00

Пишет  Даумантас:

как поссорились Иван Иванович и Иван Никифорович
Пожалуй, все же в продолжение истории о зеркалах и слоне для микадо следует рассказать о сопутствующей все той же первой российской кругосветной экспедиции и попытке установления дипломатических контактов с Японией ссоре Ивана Федоровича Крузенштерна, человека и парохода, и Николая Петровича Резанова, прославленного ленкомовской постановкой рок-оперы "Юнона и Авось".

Суть конфликта была до отвращения банальна - сии достойные мужи не сошлись во мнении, кто в доме хозяин. Какой простор для фантазии слэшеров xD Сиречь кто, собственно, командует экспедицией. Крузенштерн искренне полагал, что как инициатор экспедиции, пробивший лбом все бюрократические препоны для организации оной на благо государства Российского (а Иван Федорович, в действительности, вообще-то, Адам Иоганн, как это часто бывало у них, остзейских немцев, был настоящим патриотом России), и как командир флагмана, то бишь старший офицер, командует парадом именно он. Николай Петрович же, накануне отправления в экспедицию возведенный милостию государя императора в должность придворного камергера и назначенный чрезвычайным послом в Японию, попытка пвзломать самоизоляцию которой мнилась как одна из главных задач экспедиции, считал головой всему себя. Да к тому же, свита посла и камергера, набившаяся вслед за ним на борт отнюдь не резинового шлюпа "Надежда" (всего-то 35 метров в длину), создавала массу неудобств команде корабля. А сам Резанов вселился в капитанскую каюту Ивана Федоровича, в результате чего они вынуждены были на протяжении целого года делить на двоих каморку... площадью примерно 6 квадратных метров.

Понятное дело, что в ссоры и стычки в подобных условиях становились практически неминуемы. И где-то в районе Бразилии они из мелких бытовых полаиваний друг на друга переросли в выяснение, кто в этой запертой на утлой скорлупке посреди океана стае - альфа-самец. Резанов усиленно качал права на правах, пардон за тавтологию, более высокого придворного чина и вообще ажно цельного посла в Японию. Крузенштерн же посылал посла куда подальше вместе с его чином, справедливо указывая на то, что в море именно капитан - царь и бог, а все остальные молчат в тряпочку. Понятное дело, офицеры экспедиции и, надо думать, простые матросы, все как один встали на сторону Ивана Федоровича. Оказавшийся в катастрофическом меньшинстве - свита посла против до зубов вооруженных моряков решительно не тянула - Резанов в итоге горделиво удалился в капитанскую каюту и заперся там. Он практически не выходил из каюты, ну, кроме случаев крайней нужды, вплоть до самого прибытии кораблей в Петропавловск-Камчатский, общаясь с остальными членами экспедиции посредством записок. То бишь благополучно прохлопал ушами весь переход через Тихий океан.

Но как только корабли вновь бросили якоря в территориальных водах Российской империи, начался второй раунд этого эпического срача. Николай Петрович уткнулся в жилетку правителя Камчатской области - генерал-майора Кошелева - с изложением всех тех обид и притеснений, что претерпел он со стороны Крузенштерна и его людей, и потребовал сообщить в Петербург о самом настоящем мятеже экипажа. Самому Ивану Федоровичу он грозил ни много ни мало - эшафотом. "Да не вопрос", - невозмутимо пожал плечами Крузенштерн, протягивая Резанову свою шпагу. - "Арестовывайте на здоровье. Надевайте кандалы и засовывайте в камеру. Только корабли дальше, в Японию, поведете сами". И вот тут до Резанова наконец дошло, что своими действиями он срывает всю экспедицию и данное ему поручение императора об установлении дипломатических и торговых сношений со Страной Восходящего Солнца. Немного поломавшись для приличия, Николай Петрович все же согласился снять все свои претензии к Крузенштерну, предложил помириться и продолжить плавание. Впрочем, в своих записках позже он присочинил, будто бы Крузенштерн и его офицеры, испугавшись неминуемой кары, явились к нему на поклон и испросили прощения за свое поведение, каковое он им милостиво даровал, и судьба экспедиции была спасена. Вот только воспоминания всех прочих очевидцев этого конфликта, увы, не подтверждают сию версию. Напротив, все говорит о том, что извиняться и просить прощение пришлось именно Резанову.

В тоге, все же, экспедиция была возобновлена, и корабли благополучно достигли Японии. Правда, дипломатическая миссия будущего романтического героя всех времен и народов потерпела полный крах. Вины Резанова, по большому счету, здесь особой нет - японцы сами упорно не желали вступать в какие-либо контакты с белыми бванами. И грех упрекать посла в том, что он не смог найти какого-нибудь неожиданного и неординарного подхода, который позволил бы ему завоевать признание нихонцев. Ну не был Николай Петрович самородком, не был. Во всяком случае, в дипломатии.

Из Нагасаки экспедиция вновь вернулась в Петропавловск-Камчатский, и тут оказалось, что слухи о конфликте Резанова и Крузенштерна уже достигли Петербурга. Официально император никак не отреагировал на улаженный полюбовно спор, но неофициально все же расставил точки на "i" - за труды на благо Отечества Ивану Федоровичу Крузенштерну был пожалован орден Святой Анны II степени, Резанову же досталась лишь усыпанная бриллиантами табакерка и... отставка от дальнейшего участия в экспедиции.

Собственно, именно после этого и начинается теперь уже американская эпопея Николая Петровича Резанова, закончившаяся его обручением с пятнадцатилетней дочерью испанского коменданта Сан-Франциско - Консепсьон Аргуэльо (Кончитой). Но уж эту-то историю, думаю, и без того все прекрасно знают.

[Аглая]

Ranee, да, я уже заглянула в википедию. Попутно отметила интересный нюанс, что жене Резанова в момент свадьбы было 15 лет, и Кончите было 15 лет... Я бы сказала, это как-то о чем-то говорит.

Альскандера, да понятно, что Вознесенский полямзил откуда что попало.
И кстати говоря, согласно википедии, настоящий Резанов может и был порядочной сволочью, но по крайней мере, не таким ни к чему не пригодным дебилом, как вышло у Вознесенского.
Я вообще поражаюсь Вознесенскому - эта поражающая наивность, человек сам вообще понял, что написал?

И да, сплошной парадокс - такая гениальная музыка и такой материал...

[Angelesis]

Ну про Династии если, то это допустим династия Тучковых. Погибший Багратион и много там погибло на самом деле из дворянских офицеров. Декабристы напрямую вышли из той войны. Как - молодые наши мальчики допрыгали до Франции, наслушались идей французской революции и в общем об этом еще Толстой писал и все корни там во многом оттуда. В остальном я слаб в сем произведении, оно меня мало когда интересовало)))))) Но если оно хоть каким боком к течению романтизма, то все понятно в общем-то, герой иным быть и не должен

[Аглая]

Angelesis, тогда нафиг романтизм, Баба-Яга против!
Это какой-то неправильный романтизм.

[Tihe]

Аглая, неее, это как раз самый классический романтизм.

[Jenious]

... Началась эпоха романтизма, когда воспевались неподвластные рассудку дикие чувства, и единственным социально приемлемым поведением считалось стоять ночью в бурю на вершине скалы и, проклиная все, сверкать глазами.

[Ратель]

Что характерно, за время этого плавания, Резанова в опере вообще не слышно и не видно. На первый план выходит массовка - матросы, команда корабля.

Исторично. В экспедиции ,,Надежды" и ,,Невы" первая скрипка - Лисянский.

[Alaric]

Jenious,

Началась эпоха романтизма, когда воспевались неподвластные рассудку дикие чувства, и единственным социально приемлемым поведением считалось стоять ночью в бурю на вершине скалы и, проклиная все, сверкать глазами.

Это прекрасно! ))

[Аглая]

Освит, я хотела развить мысль, что без этой команды, которую Резанов потом всячески поносит в своих доносах, он бы вообще никуда не доплыл... но увлеклась.

Tihe, Jenious, (спорит) а у Дюма не романтизм? Почему его герои не вызывают такого отторжения?
Если уж на то пошло, то и Достоевский вон, судя по его дневнику, находился под сильным влиянием романтизма, однако такая дурь ему бы в голову не пришла...

[Ратель]

Аглая,
Строго говоря, на ,,Надежде" и в реальности треш и угар был, потому как, что господин граф (реальный) характер имел непростой, что капитан судна, человек и пароход, далеко не душкой был.

[Аглая]

Освит, вопрос - почему поэт Вознесенский взял себе для вдохновения именно фигуру Резанова? Почему хоть не Крузенштерна, чтобы уместно восклицать "Да будет судьба России крылата парусами!"

[Ратель]

Аглая, Да магистры его знают. Допущу, что, кроме мемуаров графа, поэт никаких источников на тему не читал.

[Tihe]

Аглая, у Дюма тоже дури полно, но по шкале дури его дурь не такая дурная. Ровно в меру для того, чтобы в подростковом возрасте попускать сопли, а во взрослом слегка пофыркать. *)

А Достоевский романтическую дурь скорее обличал. *)