Артур Шопенгауэр.
Афоризмы и максимы...
"Национальная честь есть честь целого народа как члена международной семьи. Так как в этой последней нет другого форума, кроме силы, и потому каждый член должен сам отстаивать свои права, то честь нации заключается не только во внушенном мнении, что ей следует доверять (кредит), но также и в том, что ее следует бояться: поэтому она никогда не должна оставлять безнаказанными никакие посягательства на свои права."
"Каждый может собственно понимать и ценить лишь родственное ему и односущное. Но плоскому родственно плоское, пошлому - пошлое, смутноголовому - путаница, безмозглому - бессмыслица, и каждому больше всего нравятся его собственные произведения как самые родственные."
"Если бы те, кто производит достославные творения, работали не ради удовольствия и любви к ним, а нуждались бы в поощрении в образе славы, то человечество получило бы немного, или вовсе не дождалось бы бессмертных творений."
"Не в том высокое счастье, что он будет известен потомству, а в том, что в нем зародились мысли, достойные того, чтобы их сохраняли и обдумывали в течение столетий."
"Воздвигать кому-либо монумент при жизни - значит заявить, что относительно него не доверяют потомству."
"Слава и юность сразу - слишком много для смертного."
"Кто хочет подвести итог своей жизни в смысле благополучия, должен вести счет не по пережитым им наслаждениям, а по количеству избегнутых им зол."
"Лучшее средство для того, чтобы не сделаться очень несчастным, - это не желать быть очень счастливым."
читать дальше
"Если хочешь оценить состояние человека относительно его благополучия, следует спрашивать не о том, что его радует, а о том, что его печалит, ибо чем ничтожнее это последнее само по себе, тем человек счастливее: благополучие в том и состоит, чтобы быть чувствительным к мелочам, которых в несчастии мы вовсе не замечаем."
"Все частые неудачи происходят вследствие оптического обмана духовного глаза: жизнь наша при взгляде на нее в начале поприща кажется бесконечной, а при оглядке на нее в конце - очень короткой."
"Вообще с нами в жизни происходит то же, что с путешественником в дороге. По мере движения его вперед, предметы принимают иные очертания, чем те, которые они представляли издали, и как бы вполне превращаются, когда он подходит к ним близко.Часто мы находим совершенно другое и даже лучшее, чем искали; часто искомое попадается совсем не на том пути, который мы тщетно к нему прокладывали."
"Иные слишком много живут в настоящем - это легкомысленные; другие опять слишком сильно заняты будущим - это боязливые и заботливые. Редко кто точно придерживается надлежащей меры."
"Чтобы сохранять в себе спокойствие духа, мы должны твердо помнить, что нынешний день наступает только раз и никогда не возвращается. Мы же мечтаем, что он вернется завтра: но завтра будет другой день, который настанет тоже только один раз."
"Можно собственный опыт сравнить с текстом книги, а передумывание и выводы из него - с комментариями."
"Кто не любит одиночества - не любит также и свободы, ибо человек бывает свободен лишь тогда, когда он один."
"Что особенно отваживает великие умы от общества, так это равенство прав, а стало быть, и претензий при неравенстве способностей."
"Так называемое хорошее общество признает всякие преимущества, кроме духовных! Эти последние представляют даже контрабанду."
"Что делает людей общительными, так это их неспособность переносить одиночество, а в одиночестве - самих себя. Впрочем, общительность людей можно также рассматривать как взаимное духовное согревание друг о друга, вроде телесного, получаемого при столплении людей во время сильной стужи."
"Все негодяи, к сожалению, общительны."
"Я советую приучиться захватывать часть своего одиночества с собою в общество, т.е. приучиться быть в известной степени одиноким и в обществе. Это значит не высказывать тотчас же другим своих мыслей, равно как не принимать и их слова за чистую монету, не ожидать от них многого ни в нравственном, ни в умственном отношении, а потому и укреплять в себе то равнодушие к их мнениям, которое есть вернейшее средство для проявления достохвальной терпимости."
"Зависть непримиримее всякой ненависти, почему мы и не должны стараться внушать ее, а, напротив, отказывать себе в этом наслаждении."
"При каком-нибудь несчастном случае, который уже совершился, а следовательно, более неизменим, не следует даже допускать и мысли о том, что могло бы случиться лучше, или чем бы мог быть предотвращен этот случай, ибо такие мысли как раз доводят страдания до нестерпимости."
"Каждый представляет для другого ровно столько, сколько другой для него. Никто не может смотреть выше себя. Я хочу этим сказать, что человек в силах видеть в другом лишь столько, сколько есть в нем самом, ибо он может обнять и понять другого только по мерилу своих собственных духовных способностей. Если эти последние низменного сорта, то на него не произведут действие никакие духовные дары, даже самые высокие, и он заметит в обладателе их лишь самое низкое в его личности, только все его слабости и недостатки темперамента и характера. Таким он и отпечатлеется в его представлении. Высшие же духовные способности другого для него существуют так же мало, как краски для слепого."
"Единственный способ заявить свой ум по отношению к глупцам и тупицам, - это не разговаривать с ними."
"Большая часть людей до того субъективны, что для них в сущности ничто не имеет интереса, кроме их самих."
"У некоторых дело заходит так далеко, что они прямо чувствуют оскорбление, если в разговоре с ними как-нибудь обнаружишь или же недостаточно скроешь свой ум и способности. Хотя на первых порах они это и скроют, но потом неопытный тщетно ломает себе голову, соображая, чем бы он мог навлечь на себя их гнев и ненависть."
"Человек с правильным взглядом среди заблуждающихся и сбитых с толку похож на того, у кого часы идут правильно, меж тем как все городские часы поставлены неверно. Он один знает настоящее время, но что в том толку? Все проверяют и ставят свои часы по неверным городским, даже и те, кто знает, что его часы одни показывают время правильно."
"Природа не поступает так, как дурные поэты и драматурги, которыемерзавцев и глупцов изображают так неумело и прозрачно, что за каждым таким лицом как бы видишь самого автора, выкрикивающего предупредительным голосом: "Это мерзавец, а это глупец!" природа, напротив, поступает как Шекспир и Гете, у которых каждому лицу, будь это хоть сам черт, предоставляется должное, когда он стоит и говорит на сцене. Таким образом, кто полагает, что глупцы ходят на свете с погремушками, а черти с рогами, будет постоянно их игрушкою."
"Если кто-нибудь, с кем мы находимся в сношениях, сделал нам что-либо неприятное или досадное, то мы должны спросить себя, дорог ли он нам настолько, чтобы мы могли еще не раз перенести от него то же самое, а пожалуй, и худшее, - или же нет? Прощать и забывать - значит выбрасывать за окно приобретенный драгоценный опыт."
"Нет такого характера, который бы можно было предоставить самому себе; и каждый характер нуждается в руководстве посредством понятий и правил."
"Говорят, что трудно найти друга в нужде. Наоборот! Чуть заведешь с кем дружбу - смотришь, друг уж в нужде и норовит призанять деньжонок."
"Если бы мы постоянно помнили, что обыкновенная вежливость - только маска, то и не кричали бы в ужасе, если она когда-нибудь немножко сдвинется или ее на минутку снимут."
"Если вам досадно, что кто-нибудь лжет, притворитесь, что вы верите: он станет смелее, заврется сильнее и изобличит себя."