[Аглая]

Александр Твардовский "Дневник 1950-1959". Четко видно, что это, в первую очередь, чисто рабочие записи, для себя. Для правки и выглаживания материала - стихи, поэмы (записываются много раз, в разных вариантах, так что большая часть издателями просто исключена из публикации, с пометками, конечно), требуемые по роду деятельности речи, отзывы-вступления (записываются в виде тезисов, плана). Также это записи об окружающем - описания природы и погоды, заметки по рабочим поездкам - здесь Сибирь, Дальний Восток. Как ни странно, но и это тоже рабочий материал - Твардовский твердо убежден, что все это надо фиксировать, желательно "по горячим следам", чтобы потом можно было использовать в творчестве... хотя бы попытаться это сделать, ведь многое забывается. Но он надеется, что эти быстрые записи помогут что-то вспомнить из тех, первоначальных впечатлений.
Ну и, как неизбежное следствие ведения дневников - глубоко личные записи, размышления, мнения о происходящем... По одним только датам видно, что время было нелегкое, переломное. Смерть Сталина, Хрущев с разоблачением культа личности. Можно прямо таки изнутри наблюдать, как это проходило - глубокая психологическая травма (или психическая? вечно путаюсь... ), личный и творческий кризис, попытки как-то выйти из этого, преодолеть, выстроить для себя новую систему координат, если уж старая уничтожена. Реакция на тех, кто с невероятной легкостью приспособился к новым условиям, хотя и прежде чувствовали себя прекрасно. Наверно, это даже хороший материал для исследования в плане психологии восприятия... (если бы еще кто за это взялся, конечно... )
Чисто по записям, даже без изучения всяких сопутствующих материалов, представляется, что Твардовский - в сущности, простой, крепкий мужик. В смысле, без хитростей и выкрутасов... Пишет честно и откровенно, как, например, о постоянной борьбе с алкоголизмом... (что, кстати сказать, зачастую было нелегко, ввиду всесоюзной славе и известности - все же норовили принять со всем радушием... ) или о борьбе за поддержание режима дня... (тут вообще все жестко - Твардовский понимает дело так, что будь ты хоть поэт, хоть художник - должен встать со всей страной и отправиться на свое рабочее место, где и вкалывать, не жалея сил, а если ты не стоишь за станком, а творишь за письменным столом, так это не относящиеся к делу частности )
По идее, при такой системе должны быть и другие, более ранние записи. Не знаю, попробовать поискать...

"Очень все посодвинулось с места и никак еще не установится по-настоящему."

"Почему-то все грустное, как будто что-то утратившее, как будто пришедшее в упадок и как будто жизнь здесь не полной меры, как была когда-то. странно, но часто это впечатление является в старинных селах, маленьких старинных городках."

"Письма Горького - великий воистину, но тяжелый, малообаятельный, деланный и нудноватый человек."

"Последние дни все больше спокойного, с чувством свободы примирения с мыслью о том, что "Даль" не пойдет дальше - по той самой причине: она начата тогда, до. И дело не в том, что вещь во времени затянулась, а нельзя уже ехать по той дороге."

"Нет у меня той, до 53г., безоговорочной веры в наличествующее благоденствие."

"Мысль: надо же, наконец, жить хорошо, уж столько пережито всякого."

"Тема страшная, взявшись, бросить нельзя - все равно что жить в комнате, где под полом труп члена семьи зарыт, а мы решили не говорить об этом и жить хорошо, и больше не убивать членов семьи."

"Ничего нет легче - как уговорить себя, что предстоящее тебе трудное дело не может быть выполнено по объективным обстоятельствам."

"Не раз так было замечено, что не тогда именно открывается, когда стучишь изо всей мочи. А иногда - чуть толкнул на всякий случай, уже решив уйти отсюда, - чуть толкнул, а оно и открылось, - там и запора нет."

"Процесс социализма - естественно-исторический процесс - как вода, как трава - что ни делай - найдет путь, пробьется, прорастет."

"Правда нужна потому, что иначе мир перестает быть управляемым, хоть бы в той малой степени, как это доступно людям."

"Как все ясно и понятно - что нужно и чего не нужно - и как невозможно высказать это, не натолкнувшись на стену иезуитски и демагогически "идейно выдержанных" коллег, утверждения которых наверняка будут более доступны, привычнее слуху руководства. В лучшем случае - дай бог добиться "сосуществования" с ними."

"Что-нибудь прекращать можно только для того, чтобы что-нибудь начинать."

"Так ли, сяк ли, а уж это все незаменимое и непокупное для моей души, - она вообще не может без прикосновения к самой низовой жизни как-нибудь трепыхаться."

"Еще одна глава должна быть о машинисте, ведущем состав. Натолкнуло письмо одного машиниста о Теркине. Но необходимо проехаться на паровозе."

"Совсем отвык читать стихи, почему я их еще пишу? Это просто запущенность."

"Знаю, что не нужно сидеть на одном, особенно когда заело. Нужно еще что-нибудь и еще начать, может быть и бросить, но пробовать во все стороны."

"Судя по Сатюкову, просящему стихов для "Правды", реплика Хрущева в мою сторону воспринята этими людьми в смысле милостивого внимания."

"Хочу потихоньку, помаленьку привести в порядок то, что намечалось, начиналось и не выходило за этот мучительный год-полтора... Важно, как обычно в таких случаях, не только то, что я что-то делаю, но и то, что чего-то не делаю."

"Всего никогда не запишешь, что набегает, застревает или уходит из памяти, и всегда, кроме записанного, есть и должно быть больше еще недописанного."

"Он пошел меня провожать и получилось, что вместе со мной вошел в кабинет Хрущева и был при всей беседе, чему я был очень рад - это очень важно, что кто-то еще третий слышит, что ты говоришь лицу или - лучше сказать - перед лицом..."

"Усталость от плохой литературы и пустоговорения об "идейности" толкает непрочных людей к таким именно заключениям о "неподвластности" художества сознательной мысли, о том, что оно "не может не" - и баста."

"У нас должность вообще выше таланта и ума, а в нашем деле одно превосходство, один авторитет - не власти, а таланта, творчества. Если уж власть, так власть таланта."

"Сегодня заглянул в Щедрина - не дай бог им почитать там все подряд."

"Спутники все смешали и спутали, все как-то вдруг устарело и стало меньше - особенно стихи."

"Мне скажут: рано об этом говорить, зачем бередить раны. Но рана заживающая - радость."

"На стройке плакат - транспарант или щит: закончим то-то к такому-то числу. К этому числу не закончили, минула, может быть, неделя и другая, а лозунг висит и взывает закончить цикл работ к тому, прошедшему числу. Снять бы его надо, говорят. Нет нельзя, это будет демобилизовывать людей."

"Апеллировать к учению Маркса-Ленина можно только при благоприятных для него обстоятельствах, а иначе скажут: - Мы не догматики. Решения директивных органов - съездов, пленумов - тоже не всегда и не во всем опора, ибо указания выше решений. Но и указания это еще не все, помимо них и над ними есть еще дух незримый, но сущий и непреложный дух."

"Ради родины можно жить и вне родины, прожить жизнь, состариться и умереть на чужбине, и это не значит не иметь родины. Но можно потерять ее на ее же земле, говоря на ее языке, вдыхая воздух ее лесов и полей, слушая ее песни и полагая, что ты любишь ее. Все дело, какою ты хочешь видеть ее, какого пути желаешь ей, чьи интересы, надежды и притязания отстаиваешь ее именем."

"Я не верю в изящность без того, что в старину называлось дельным содержанием."

"Самая большая боль - родина. Какие бы человек ни сделал ошибки и т.п., с ним еще можно говорить, покамест у него в сердце - родина, пусть в его самых ограниченных понятиях."

"Нельзя упрекать талант за то, чего не дал, нужно быть благодарным за то, что он смог дать."

"Нет худа без добра, но сколько же худа, сколько добра - необходимо учитывать - в какой доле они являются."

"О принципах воспитания не говорят в присутствии воспитуемых."

"Эти "верха" обладают божественной способностью нечто начать, во что-то тебя вовлечь - и забыть, отложить, все оставить на волю времени, - как будто тебя и нет на свете."

"Не только писать - читать печатных книг некогда. Едва урвал время ознакомиться с "боевиком" - сплетней и ябедой в лицах - "Ершовыми" Кочетова. К слову - потрясен этой штукой, вернее, возможностью такого "явления" в литературе. Если это литература, то мне там делать нечего, как и всем добрым людям."

"Нельзя не понимать, что кой чего уже не скажешь лучше того, как сказал в лучшие годы жизни, - их напор, их щедрость позволяли и без нынешнего "понимания" говорить то, что нужно."

"Мы ухитряемся читать публично целые доклады, в которых только и есть, что тенденции, хорошие или нехорошие, призывы и... но ни произведений, ни авторов - все безымянно. Но литература - дело сугубо поименное."

"В первых числах июня - перекрытие Ангары у Братска, о чем я уведомлен обкомом, где меня, видимо, считают специалистом по перекрытиям."

"Встал в шесть часов, пошел умываться с бревна в Байкале, руки быстро схватывает - вода как в проруби."

"Здесь все растет в другом темпе и являет образцы своеобразной гипертрофии: не вдруг поверишь, например, что это ясеневый лист и побег - такие они огромные, жирные. Маньчжурская сирень - здесь эти деревья, как наши дубы."

"Если уж нельзя сказать правду, то хоть промолчать благородней будет."

"Начни дело, пусть с ничтожными результатами, и все пойдет иначе. Много раз проверено."

@темы: Книги

Comments

[Mihaly4]

"Ради родины можно жить и вне родины, прожить жизнь, состариться и умереть на чужбине, и это не значит не иметь родины. Но можно потерять ее на ее же земле, говоря на ее языке, вдыхая воздух ее лесов и полей, слушая ее песни и полагая, что ты любишь ее. Все дело, какою ты хочешь видеть ее, какого пути желаешь ей, чьи интересы, надежды и притязания отстаиваешь ее именем."

- гениально. Говорили вчера о нашем диссидентстве как явлении - просто в точку.

[Аглая]

Mihaly4, он об этом серьезно размышлял, после того, как в Болгарии наблюдал престарелых белоэмигрантов.

[Mihaly4]

Если брать за пример Деникина Антона Иваныча, то подходит. Белоэмигранты были очень разные...