[Аглая]

Джованнино Гуарески "Малый мир. Дон Камилло". Книжка историй о жизни горячих итальянских парней... в забытой богом итальянской глуши. Хотя что это я! Вру. Бог их как раз не забыл, он с ними ежедневно присутствует, ведет воспитательные беседы и присматривает, как за малыми детьми... то есть, пытается.
Итак - самая что ни на есть итальянская глушь, через год-два после окончания второй мировой. Фашистов уже выбили, английских союзников с почетом проводили... партизаны спустились с гор и вернулись к своим очагам и мирным ремеслам... И тут оказалось, что на победной волне верх взяли коммунисты во главе с партизанским командиром, которого все попросту именуют Пеппоне. Его и выбирают мэром. Пеппоне полон энтузиазма и горит желанием бороться за коммунизм во всем мире и народное счастье. Но у него то и дело встает на дороге местный священник дон Камилло, который считает коммунистов порождением дьявола и, следовательно, борьбу с ними во всех проявлениях - своей святой обязанностью... А поскольку Пеппоне и дон Камилло знают друг друга, как облупленных, оба обладают вздорным нравом и диким темпераментом, а также недюжинной силушкой, которую в мирной жизни некуда приложить, то между ними регулярно происходят яростные столкновения, когда все вокруг рушится, а благоразумные люди бегут куда подальше... Просто страшно представить, что было бы, если бы Иисус Христос не сдерживал с утра до вечера своего буйного защитника. А кто сдерживает Пеппоне, и вообще остается тайной, потому что автор все-таки ведет повествование с упором на дона Камилло... Но - ведь для бога, наверно, нет ничего невозможного?
Причудливый и странный мир, где крестьяне веками живут своими заботами об урожае, о скоте, где случаются чудеса и никто не видит ничего странного в том, чтобы спросить совета у Христа или поболтать с привидением... Симпатичные герои, чем-то неуловимо похожие на наших былинных богатырей... Но, несмотря на череду комических ситуаций и почти карнавальных потасовок, финал производит какое-то грустное впечатление. Как будто автор намекает - карнавал заканчивается, шуток больше не будет, сказки остались в прошлом... Ну, в принципе, мы же знаем, что в Италии коммунизм - или хоть социализм - не установился. Так что вряд ли Пеппоне найдется место в наступающем новом мире. Да и дону Камилло тоже...

"Люди не делают историю, люди претерпевают ее, так же, как они претерпевают и географию."

"Люди пытаются подправить географию, прорубая в горах туннели и изменяя течение рек. Им кажется, что таким же образом они могут изменить и течение истории, но ничего они этим не меняют. В один прекрасный день все перевернется вверх дном."

"Мой отец был отличным механиком. Если он брал в руки разводной ключ, то весь городок разбегался в ужасе. Но даже мой отец, завидев у меня в руке камень, давал полный назад и ждал, когда я засну, чтобы меня выпороть."

"Господи, я ведь хорошо Тебе служил. Лишь об одном прошу: позволь, я ему разок, всего один раз заеду подсвечником по затылку! Ведь это просто подсвечник!"

"- Добрый вечер.
- Вы что тут делаете? - спросил егерь.
- Грибы собираю.
- С ружьем?
- И этот способ не хуже других."

"Шпендрик был именно Шпендриком, то есть человеком такого телосложения и такой бесовской ловкости, что в горах, бывало, он проскальзывал между пулями, и его даже не задевало."

"- Господи, скажи, где Пеппоне выкопал эти деньги?
- Дон Камилло, - с улыбкой ответил Христос, - может, ты думаешь, что Я - сыщик? Зачем спрашивать у Бога, где правда, если правда уже есть в тебе самом?"

"Следует оставаться в рамках законности, и мы в них и останемся! Даже если для этого придется взять в руки автомат и поставить к стенке всех врагов народа!"

"- Вы, дон Камилло, смотрите, такие провокации вас до добра не доведут, плохо кончите.
- О чем ты? Какие провокации? Вы трубите в свои трубы, мы звоним в колокола. Это и есть демократия, товарищ! А если только кому-то одному положено шуметь, то это - диктатура."

"В семьдесят боишься лишь одного: что тянуть еще долго придется."

"Возблагодарим же Отца Всемогущего, поместившего солнце высоко в небе, так высоко, что его невозможно достать, а то ведь кто-нибудь, пожалуй, и потушил бы его, желая насолить своему политическому противнику - продавцу солнцезащитных очков."

"Эх, какую идею упустили, представляете, если бы нам первым это пришло в голову: "Курица вступает в партию. На следующий же день она производит яйцо с выпуклым изображением серпа и молота!"

"Иди с Богом, дон Камилло, и оставь в покое скамейки: это не христианский аргумент."

"- Да не хотел я кидать в него бомбой. Просто я поджег ему петарду под окном, чтобы он понял, что я не из тех, кто дает себя огреть скамьей по голове потому лишь, что размахивает ею достопочтенный пастырь.
- А, так это ты, сын мой, запустил петарду? - невозмутимо спросил епископ.
- Ну, вы же знаете, как это бывает, ваше преосвященство. Если человеку заехать скамьей по голове, так он легко может натворить каких-нибудь глупостей."

"Во время выступления хора Пеппоне сказал Нахалу, что пение - тоже своего рода спорт, потому как развивает легкие. На что Нахал благодушно ответил, что, по его мнению, было бы еще эффективнее для физического возмужания католической молодежи, если бы поющие сопровождали свое пение соответствующими жестами, развивая таким образом не только легкие, но и мышцы рук."

"Вот они - подводные камни демократии. Каждый проходимец может позволить себе такую роскошь, как толкать речи на общественных площадях."

"- Никто ни по какому поводу не должен работать, - заявил Пеппоне в конце своей речи. - Всеобщая забастовка - значит, полное воздержание от работы без всяких исключений. Будут организованы патрули. Неповиновение будет наказываться на месте и немедленно!
- А коровы? - спросил Нахал. - Их же надо кормить, доить. А если подоить, то не выливать же молоко - сыродельни тоже должны работать.
Пеппоне фыркнул.
- Вот проклятье с этим сельским хозяйством! - воскликнул он. - Городским легко объявлять забаствоки! Фабрики и мастерские позакрывал, и дело в шляпе! Машины и станки доить-то не надо. Бастуй хоть две недели, и ничего, заведешь потом их заново, и они работают. А тут сдохнет корова, никто ее уже завести не сможет."

"- Если людям дана заповедь не поминать Господа Бога всуе, то заодно у них следует отнять и дар речи.
Это Христа развеселило.
- Ну, люди всегда найдут способ побогохульствовать, на бумажке напишут или изобразят на языке жестов."

"Священнослужитель, которому доверена духовная миссия проповедовать любовь и милосердие, не должен вести себя как бешеный и швырять столы на головы ближним своим."

"Жители больших городов стремятся жить как можно оригинальней, из этого получается экзистенциализм и подобного рода штуки. На самом деле смысла в этом мало, но создается иллюзия существования, отличного от традиционных схем."

"Какая может быть спешка - жениться в пол-одиннадцатого ночи. Такой спешной любви не бывает."

"- Поосторожнее в выражениях, барышня, а то я вам шею сверну, как курице.
- Конечно, - не дала ему спуску Джина, - как одной из тех куриц, что вы со своей шайкой украли у нас, чтобы отпраздновать Первое мая. Не надо злиться. Мы сразу поняли, что это было сделано во имя демократии, куры-то, видать, были фашистки."

"Она была из тех женщин, которые, завидев на площади толпящихся людей, бросаются в самую гущу и кричат: "Так ему! Наподдай! Повесить! Кишки выпустить!" Таких и не заботит вовсе, зачем тут народ собрался: преступника ли поймали, или рекламой гуталина заслушались."

"Чтобы отличить выстрел из пистолета от выстрела из многозарядного револьвера, нужен музыкальный критик из театра Ла Скала."

"- Что с тобой, дон Камилло? Мне уже несколько дней кажется, что ты переутомлен. Тебе нехорошо? Может, простудился?
- Нет, Господи, - не поднимая головы, признался дон Камилло, - я боюсь.
- Боишься? Чего ты боишься?
- Не знаю. Знал бы - не боялся. Что-то не так. Я чувствую, что это висит в воздухе. И я перед этим беззащитен. Если бы на меня напали двадцать человек с ружьями, я бы не испугался. Я бы разозлился, потому что их двадцать, а я один. И без ружья. Если бы я оказался посреди моря и не умел бы плавать, я бы подумал: "Утону сейчас, как цыпленок". Жалко было бы, но не страшно. Если об опасности можно думать и рассуждать, она не внушает страх. Мне страшна опасность, которую я ощущаю, но не понимаю. Как если бы я шел с завязанными глазами по незнакомой дороге. Не нравится мне это."

@темы: Книги

Comments

[Маккуро Куроске]

Книга, кстати, была в своё время экранизирована (причём вышло целых 6 фильмов). Самого дона Камилло играл не кто иной, как Фернандель!

[Аглая]

Маккуро Куроске, да я уж прочитала в отзывах об экранизации. Но я все равно не представляю в этой роли Фернанделя. Они, видно, решили сделать упор на комическом, а оттенок эпоса вообще убрать... А мне, при чтении, дон Камилло больше напоминал кого-нибудь типа брата Тука из баллад о Робин Гуде...