А.И.Казначеев "Партикулярные письма графу М. С. Воронцову, 1828-1837гг."
"Нелегко однако ж теперь найти работников за сходную цену, еще труднее пропитать их и скоро привезти сюда - везде без толку карантины. Полтавская губерния половину народонаселения своего употребляет на оцепление себя - противу Московской холеры! Это смешно, да справедливо."
"Место большого будущего Вашего дома еще не очищено, и на оном отрыты под взорватыми каменьями строения с костьми. Я думаю, ето были жильи, подавленные когда-нибудь с жильцами своими разрушившеюся горою."
"Что Кобах сделал, так ето можно назвать прелестию: он провел дороги везде так, что все красоты Урьянды теперь видеть можно, прогуливаясь нечувствительно и без усталости."
"Черноморская сила мутит воду в Петербурге. Между тем в столице у всех кружится голова от Польских дел, и немудрено, если сбудется пословица: отсутствующие всегда виноваты."
"Притом и политические обстоятельства не таковы, чтобы Вам оставаться в чужих краях. Пожалуй, иной нечистый дух причтет отсутствие Ваше к чему-нибудь дурному, не умея выдумать ничего хорошего."
"Почтовые дворы кончены; я прибавить хочу еще один на горе против памятника Государя Александра на Алуштинской дороге, а то трудно ездить по горам на одних лошадях от Алушты до Чевков. Бричек образцовых мне доселе из Одессы не прислали; я о них представлял три раза; наконец, тем уведомляют, что их прислали с кем-то, но я не мог его отыскать, надеюсь однако вырыть их из неведения."
"Алминский мост кончен, на Каченском также ставим уже арки; но к нещастию внезапное необычайное наводнение повалило кружала и одна арка, еще незаконченная, упала; от сего другая покривилась быки сорваты и теперь делают почти все вновь. Убытков тысяч на 30. Так было внезапно и сильно, что целые ряды дерев унесло, ключевые тесаные камни огромного размера находили версты за четыре от мостов. Старожилы утверждают, что такого наводнения никогда не бывало. Оно есть следствие проливных дождей, несколько дней сряду продолжавшихся в горах. Когда Алминский мост был окончен, то многие смеялись его огромностью над речкою, похожей на ручей; теперь перестали смеяться: во время наводнения волны касались верха арки Алминского моста."
читать дальше
"Прошлого года было 13-ть случаев редких благодательного действия грязей; пришлю Вам описание оных. Нынешний год множество людей приезжало пользоваться Сакскими грязями: многие обещали приехать на будущий год."
"Для Графини посылаю стихи Зотова - очарования юрзужский красот внушили в него страсть к поэзии."
"В ноябре месяца на Южном берегу такой был ураган, что вековые деревья из корня вырвал, многия крыши сорвал, между прочим снял крышу и с Массандровской церкви; в Юрзуфском доме перебил почти все окна и сорвал двери даже в отдаленных комнатах, ворвалось в дом как бы одушевленное существо. В Севастопольской бухте повредил некоторые суда, а в Таганроге разбросал корабли так, что и по сию пору многие не отыскиваются. Около Евпатории повалил два корабля, а в Феодосии выбросил одно судно на берег и разрушил садовые колонны. Почтовые домы на Южном берегу окончены и устояли невредимы от ужасного ветра."
"По вызову Графа Палена еду я в Одессу, там окончу дело на щет пароходу вместе с Левшиным. Пароход заведение не токмо нужное, но даже необходимое; он положит точное и постоянное основание сношениям Крыма с Одессою."
"Жаксон полагает перевести лошадей к Гибнеру неподалеку от Алушты, где на некоторое время места будет довольно. Я совершенно убежден, что введение в Крыму лучшей крови аглицких лошадей повысит крымских до превосходства, ибо здешним лошадям не достает токмо роста; но Аллюр, спокойное, хотя и живое движение, сила и быстрота в них едва ли не оригинальнее, нежели в аглицких. Сверх того нрав здешних лошадей можно сказать, человеческий: что хочешь с ними делай; напротив Аглицкие так же упрямы и твердоузды, как сами Англичане."
"Межевая наша Комиссия обратилась в дом Гражданских инвалидов, куда Штер, Цейер и прочие присланы на пенсию и льготу, с трудною обязанностию читать газеты в почтовые дни - ну, право, ето даже неблагопристойно!"
"Все делаем, что Вы приказалши; одна только Кокезская дорога ставит нас в тупик - построить ее то же, что гору сдвинуть."
"Польских орденов не люблю так же, как и самих Поляков; притом мне уже не до украшений; они так трудно на меня ползут..."
"Устроить побольше колодезей, о сем уже я представил Графу Палену и подал мнение учредить у нас Артезианские колодези, открыл для сего суммы 112 т.р., совершенно забытой и единственно Крыму принадлежащей. Самая необходимая нужда в степях - ето вода. Здесь в Одессе артезианский колодезь много стоит, а на успех никто еще не надеется. Я слышал, что в Англии Артезианские колодези такая нередкость, что их делают без ошибки - нельзя ли вышеозначенные 112 т.р. употребить в пользу Таврии чрез аглицких мастеров? Ето был бы один из больших памятников Ваших и благодеяний нашему краю без ущерба казны, которая скупа на добро отдаленного края России."
"Ялтинскую пристань еще не разрешают. Несколько раз спрашивали меня, как я думаю лучше устроить ее; ето вывело меня из терпения и я наконец отозвался так: я не инженер и не знаю, как лучше строить пристань, а знаю, как хозяин губернии, что пристань в Ялте необходима для блага края."
"Дилижансы наши пошли славно, так что Караимы и Татары ездят, и часто за места доходит до споров."
"Вероятно Лекс писал Вам о приглашении его Министром Блудовым. Не знаю, будет ли ему в столице лучше: достоинства его не оценят, а недостаток образования заметят. Лекс - тертая монета: не блестит, а имеет настоящую цену, которую предпочитаю блеску."
"Вы пишете, что Крым наш вошел в большую моду - ето восхищает меня: он право того стоит."
"Граф Пален вероятно передал Вашему Сиятельству письмо мое на щет разговоров некоторых Татар о действиях Паши Эгипетского и о книге, предвещающей будто завоевание им Крыма в 1833 году. Такие бредни, конечно, не опасны для России, но могут повредить всем вообще Татарам, а иным вложить вредные мысли и даже быть может вовлечь в преступление. Нет никакого сомнения, что немногие муллы, мурзы и некоторые Бахчисарайцы, питают нелепые желания и даже несбыточные намерения, кои по простоте своей скрыть не умели; но я их менее опасаюсь для России, нежели жандармских разысканий и немилости Правительства к Татарам, пребывающим доселе верными подданными Государя. Как бы то ни было, надлежит предупредить то и другое. Мне кажется, ето и нетрудно: достаточно будет наказать отечески явных глупцов, вредных, подозрительных удалить, а другим осторожно внушить, что не токмо дело, но и болтовня их послужит им ко вреду, чтобы они не верили вздорным бредням и несбыточным сказкам, а помнили бы, что единоверцы их нигде не пользуются такою льготою и благоденствием, как они здесь под отеческим правлением Государя.
Сего дня получил я известие, будто на Южном берегу кто-то привозил продавать до 300 кинжалов. Для узнания о сем я сам еду туда под предлогом объезда по кордонам. О всем, что узнаю и знаю, и чего не хотелось бы поверить бумаге, желал бы я лично Вам доложить. Боюсь, чтобы до Петербурга не дошло о том в увеличенном и безобразном виде. Там подобные вести принимаются горячо - жандармерия смотри в свои очки: все ей кажутся рогатыми чертями!"
"Предвижу, что малым числом людей Арестантской роты не успеем мы исправить Алуштинской дороги, тем более, что погода у нас стоит страшная и непостоянная, работать нельзя. Впрочем, усердие есть, а с ним чего сделать нельзя."
"Засухи у нас продолжаются, в некоторых местах полосами идет дождь. По принятии войск хочу сам объехать губернии, чтобы удостовериться в истине: многие понапрасну охают, другие неблагоразумно беспечны; итак надобно все видеть своими глазами."
"Симферопольскому уезду, по мнению моему, стыдно бы и просить пособия; но люди то же, что дети: дай одному, другой просит."
"Хотя татары не охотники работать, но нужда приучит их к труду если не настоящему, так временному. Надобно удивляться празднолюбию етих людей: когда они пристают с просьбами о помощи, стоит им указать на готовую работу, чтобы отвязаться от них."
"К Шепилову послано мною 1120 татар; едва они наелись и заработали рубля по два, как и разошлись, осталось 10."
"Если действительно на Ялтинскую и Алуштинскую церкви потребуются от 300 до 400 тысяч рублей, то мы не в состоянии их выстроить. Нельзя ли уменьшить размеры? Иначе, сделайте милость, взгляните на величину размера настоящих планов: право у нас соборов столь огромных, колокольня не много ниже Ивана Великаго. Если Ваше Сиятельство найдете денег, то огромные здания не лишния на Южном берегу - пусть приезжают любоваться природой и искусством."
"На щет Шепилова я должен сознаться, что ему решительно не надлежит давать денег ни копейки: он олицетворенная беспечность и путаница. Дав ему контролера Полозкова в секретари, я надеялся добиться порядка в щетоводстве, но все еще его нет в том виде, в каком оный должен быть. Шепилов не кладет казенных денег в свой карман, грех сказать; но употребление оных похоже на варение каши, которую трудно расхлебать. Трудно, однако ж возможно, и вот как: с нынешняго года не выдам ему ни полушки."
"Кто здесь не знает, что сельди доселе всегда в большом количестве приходили в Феодосийскую бухту, нежели в Босфор Керченский. Нынешний год был нещастливым для Феодосии даже сельдями, вероятно, по той же причине, которой барон Боде приписывает существование в Таврической губернии чумы, холеры, неурожая и всех бедствий: "Может ли быть иначе, - говорит он, - когда порок управляет краем, а добродетели мои в гонении?"
"Пришлю Вам обстоятельную записку о сумме, по которой можно будет без ошибки судить, нужно ли и сколько еще призанять, чтобы не стать в тупик с почтами и топливом для войск. Оба сии предметы слишком важны, чтобы об оных не подумать несколько раз."
"Старики Татары предвещают богатый урожай и готовят семена. Авось Бог милосердно взглянет на меня грешного и бедствия перестанут тяготить усталую мою душу."
"День рождения Государя Феодосия празднует в новом саду, Вашею помощию возращенного до довольной возмужалости. Курис украсил его весьма удачно и целый город вечером не выходит из онаго."
"Ращет Ваш верен: две версты неоконченной дороги делают 40 оконченных верст почти бесполезными."
"В день церемониала Екатеринославскаго мы были в Феодосийском порте на именинах у Петра Великаго и целый день, чуть не сутки, провели на море. От обедни весь народ усыпал берег и пустился на катерах по волнам, окружив Пароход имянинника, где приготовлен был стол человек на 50-60 от всех сословий. Тосты за вечность Безсмертнаго, за здравие Государя и Ваше, начинались и до и по обеде, а кончились уже право не помню когда. Славнейшие пловцы во множестве, как рыбы, приплывали от берега к пароходу и прокричав с нами ура, не хотели даже отдохнуть, но обращенные назад сопровождались рукоплесканиями на подвижном домике Петра. Когда позатемнело, море и город зажглись различными огнями - и мы пользуясь потешным светом, прокатались по морю до темной ночи. Это был настоящий народный праздник - Вас недоставало."
"Много было в продолжение выборов отступлений, пристрастий и проделок со стороны Взметнева, но я показал, будто ничего не знаю. Если Взметнев будет утвержден, я постараюсь с ним ладить, хотя души и сердца наши разно думают, разно чувствуют. Он один из таких людей, которые бы столь же необыкновенно были полезны при чистоте и благости душевной, сколько вредны при черноте и желчности души."
"Между прочим Губернская библиотека в Симферополе начинает образовываться, и мы скоро ее откроем. Все усердное приняли участие в етом полезном учреждении. Я даже имею в виду способы построить для библиотеки здание если не совсем даром, так почти даром: владельцы лесов жертвуют лес, каменоломщики дают камень, иные даром перевозят; подрядчик Шпаков дает даром двух каменьщиков, а рабочие будут арестанты."
"К удивлению общему, в центре Крыма стоит снег и холод; но как нет худа без добра, то и мы утешаем себя мором мышей, которые кучами валяются по степям, ими опустошенным."
"Муравьев привез с собой Секретаря, который наводит его на подъяческие дела. На днях я получил прозьбы чиновников Уголовной Палаты, что Секретарь по приказанию председателя, снимает с них сапоги для удержания в присутствии до 4-го часа за полночь. В нашем ли ето веке?"
"В Отрощенковой дивизии большие побеги и больные увеличиваются. Панаиоти и Генерал Бибиков сказывали мне, что солдаты просят милостыню, будучи худо кормлены. Хоть бы Муравьев прислал кого нибудь взглянуть на продовольствие, а то все взвалят на крымский климат."
"Какой было нещастный случай произошел в Севастополе: вице-адмирал Лазарев чуть было не потонул в большой рейде со своим шурином. Он зачем-то ездил на катере в Инкерман. Нашел внезапно шквал, катер опрокинулся вверх дном и все погрузились на дно. По щастию случились между матросами хорошие пловцы и спасли всех исчезнувших с поверхности воды ныряньем. Михаил Петрович сам поднялся из глубины, но не имел силы держаться. Его перваго выхватили и потом уже прочих."
"Приятно было нам Крымчанам читать печатныя Петербергския афишки, в которых объявляется: что в етом году в первый раз привезены в Петербург Крымския груши и разного сорта яблоки, что плоды сии найдены превосходными и такими, каковых в Столице никогда не бывало, что наконец их покупают на рынках."