[Аглая]

Марек Эдельман "Бог спит". Маленькая книжечка, но материал интересный. Собственно, это интервью... дополненное различными отзывами и эссе касательно автора.
Итак, Марек Эдельман... один из руководителей восстания в Варшавском гетто (как тут подчеркивается, единственный, кто выжил). Энергичный деятель медицины (тут я не очень уловила детали, но - доктор). Диссида. В смысле, всегда против власти, неважно, какая она. Он был против нацистов (само собой), против коммунистов, против СССР и против режимов в Польше, того или этого... Против США (или, по крайней мере, американской экспансии). Может, тогда еврейское государство? Но он и против Израиля тоже. Что надо было человеку, не очень поняла.
(подумав) Может быть, тут можно так сказать - человек в свое время твердо решил не думать и не чувствовать. В плане того, что не забивать себе этим голову, а действовать. Это позиция, это я понимаю... В общем, жизнь так складывалась, что надо было все время действовать, действовать, действовать... что в боевых еврейских отрядах, что в медицине. Если сидеть и думать, то можно и потерять все. А если еще и позволить себе чувствовать - так и вообще свихнуться можно.
Здесь есть рассказ про гетто и про восстание. Тут и рассуждать нечего - это жутко. Но, приходится употреблять расхожую фразу - все не так однозначно... Все-таки, в то время, когда евреев убивали, как едко замечает автор, значительная часть поляков каталась на карусели и с интересом наблюдала за пожаром. Значительная часть поляков весьма охотно сама истребляла евреев до войны, во время войны и после войны. Оказывается, в Польше и после войны проходили еврейские погромы! Не знала об этом. Странно, что передовая мировая общественность так пристоналась о событиях в Венгрии и в то же время как-то не заметила проходившие где-то в то же время еврейские погромы в Польше... И, что характерно, те же самые люди, которые в этом участвовали или не замечали, потом спокойно работали бок о бок, также спокойно писали доносы. Возможно ли это все прочувствовать? Что будет в результате?..
В то же время, если не думать, то можно и унестись куда-то... Как вот тут автор в свое время призывает НАТО ввести войска в Югославию и, как я поняла, одобряет все это. Так бомбежки гражданского населения совсем других регионов как помогают усмирению конфликта? Или, как он мельком упоминает, что - СССР вот, значит, не помогало материально коммунистическим ячейкам в Польше. СССР не помогало материально коммунистическим ячейкам в Польше в 1942 году! Странно!! почему бы это могло быть??? Ну, если человек и в 90 лет усиленно этого не понимает, то, я полагаю, это только целенаправленные усилия.
В общем, что тут скажешь - время было сложное, люди были сложные... Время и сейчас не сильно простое, и люди, наверно, тоже, что тут поделаешь.

"Один мальчик, заметно волнуясь, спрашивает у Эдельмана:
- Вы верите в Бога?
89-летний Марек Эдельман отвечает:
- Оставьте его в покое. Он спит."

Эдельман: "Чтобы прикончить человека, вовсе не обязательно его застрелить."

"Я не перестаю задавать себе вопрос: что значит быть евреем? И что значит быть евреем после Холокоста? Забыть? Простить? Отомстить? Поверить, что такое никогда больше не случится?"

"В нашей религии нет однозначного ответа на вопрос, где был Бог во времена Холокоста."

"Да не будет у тебя других богов, кроме меня", - в этой фразе слышится и другой голос. Начиная, по меньшей мере, с эпохи Просвещения так обращается к нам наука."

"Ему хотелось, чтобы медсестрами были очень красивые женщины: пуская пациенту кажется, будто над ним склоняется ангел."

"Достаточно один раз в жизни увидеть солнце, чтобы впредь подсознательно отдавать себе отчет в том, что, когда наступит конец, не будет уже ничего."

"Человеческий вид пытается спастись. Вот в чем его сила."

"Плохие люди заслоняются чем угодно. В том числе и Господом Богом."

"Можно не верить в Бога, но не верить в Сатану - это уже чистое безумие."

Эдельман: "Конечно, были такие, кто стоял в гарнизонном костеле и, видя горящее гетто, плакал, но их было мало. Остальные рядом катались на карусели."

Эдельман: "Когда трое видят одно и то же, каждый видит это по-своему."

Эдельман: "Да весь Муранов стоит на развалинах. Пойдите в кинотеатр "Муранов" - вход в него намного ниже соседних домов. Развалины не вывезли из Варшавы, только слегка утрамбовали и сверху поставили новые дома, целый район. Когда строили банк на углу Дюбуа и Заменгофа и стали рыть котлован под фундамент, приходилось то и дело прерывать работу, потому что экскаватор вместе с обломками и землей зачерпывал человеческие кости. Как-то я зашел к знакомой журналистке. Гляжу, а у нее на полке фигурки евреев с бородами, в лисьих шапках, - кажется, такие продают под Краковом на ярмарках. Я спросил, откуда они у нее, и она сказала, что боится здешних духов и по ночам, когда ей страшно, смотрит на этих евреев: раз они тут стоят, значит, живы... Все-таки некоторые понимают, что живут на кладбище, и им страшно."

Эдельман: "Доносчиков я не боялся, потому что от них узнавал о себе больше, чем они обо мне."

Эдельман: "Спрашиваете: что я тогда чувствовал? Да вы вообще не понимаете, какое это было время. Чувствовал ли я что-нибудь? Если что-то чувствуешь, нельзя ничего делать. Сначала делаешь, а потом уже чувствуешь. Надо просто хорошо делать свое дело."

" - В гетто была водка?
- Разве в Польше хоть где-нибудь водка недоступна? Вы прямо как дети."

Эдельман: "Те, у кого имелись патроны для пистолетов, были убеждены, что им принадлежит весь мир."

Эдельман: "Ну как с вами говорить, если вы не понимаете, что такое голод?"

"Я считаю, что важно верить в Бога. И еще важнее - верить Богу, чтобы пройти по жизни так, как Бог учит. Но самое важное, чтобы Бог мог верить в тебя. Верить, что ты не струсишь, не убежишь, не предашь."

Эдельман: "Антиеврейские настроения возникали даже из-за того, что считалось, будто евреи, как бараны, покорно идут на бойню. Раз позволяют себя убивать, значит, сами виноваты."

Эдельман: "Перед немецким постом у выхода из гетто стоят человек двести поляков, которые хотят задешево купить одежду, простыни, полотенца - евреи продавали все это за гроши, за мешок картошки."

Эдельман: "Если общество борется за то же самое дело, что и маленькая группа, у которой есть десять пистолетов, и она стреляет, то вместе они победят."

Эдельман: "Человек совершает хорошие или плохие поступки, искренне веря, что именно так надо поступить. Моя обобщенная заповедь могла бы гласить: всегда все делай из искренних побуждений. Если искренне веришь, что поступить нужно только так, то совесть твоя чиста - даже если у тебя ничего не получилось."

@темы: Книги

Comments

[Улленшпигель]

Аглая, послевоенные погромы в Польше - это выпихивание евреев в Израиль, причем по инициативе самих же евреев.

[Аглая]

Улленшпигель, ну, это ты чего-то загнул. Евреи убивали сами себя, чтобы их выпихнули из Польши?

[Улленшпигель]

Аглая, там не убивали после войны. Там именно выгоняли, запугивали, избивали.

[Аглая]

Улленшпигель, он пишет, что убивали.

[Улленшпигель]

Аглая, эксцесс исполнителя. Ну не любят поляки евреев, а тут им разрешили ...
Но сама проблема была в том, что ехать в Израиль ашкенази не очень то и хотели, причина понятна - на пустое место, да еще и на войну.

[Аглая]

Улленшпигель, ну ничего себе эксцесс.

[Анри д_Ор]

там не убивали после войны

Улленшпигель, убивали. В 1945. Поляки обиделись, что некоторые евреи вернулись из концлагерей, и они испугались, что придется вернуть награбленное.

[Улленшпигель]

Анри д_Ор, и это тоже. Надо было так напугать людей, чтоб они сами побежали.
На всякий случай разъясню: это не оправдывает поляков ни коим образом, а для верхушки сионистов важнее всего было реализовать свою мечту, а сколько простых и рядовых при этом пострадает...

[Анри д_Ор]

Улленшпигель, сионисты здесь были не причем. Ответственность за погромы полностью лежит на поляках.

[Улленшпигель]

Анри д_Ор, погромы происходили явно организованно. В руководстве тогдашней Польши евреев хватало. А с самих поляков ответственность никто и не снимает. Но проблема была в том, что ехать в Израиль евреи не собирались, а государство без граждан - это нонсенс.