Читательский дневник

[Аглая]

М.Пыляев. Старый Петербург.
«Соседом Державина был богач Гарновский, построивший свой огромный дом рядом с его выше законной меры и затемнивший тем свет соседу, на что Державин жаловался в полицию и написал даже стихи «Ко второму соседу», где пророчески предвещал соседу его дальнейшую печальную судьбу. Великолепное здание Гарновского дома (теперь Измайловские казармы, у Измайловского моста) должно было примыкать к дому Державина эрмитажем, в котором предполагалось устроить сад и фонтан. Гарновский строил свой дом в надежде, что его купит казна для кого-нибудь из великих князей или княжон.
Полковник Михаил Гарновский, статный, красивый мужчина, по происхождению шляхтич, был поверенный в делах князя Потемкина и английской графини Кингстон, известной по своей красоте и приключениям в Европе; с последней Гарновский состоял в связи и унаследовал ее имения в России. По смерти Потемкина Гарновский лучшие вещи из Таврического дворца вывез к себе, как-то: статуи, картины, мебель и даже строительные материалы; узнав об этом, наследники остановили расхищение через полицию, перехватывая на Фонтанке барки с добром; от этого, как пишет Державин, нередко были крики и споры. Впоследствии, при Павле, Гарновский пострадал жестоко; он, как поверенный в делах князя Потемкина, переводил в армию во время турецкой войны большие суммы, не отдавая в том никому отчета. Вскоре по пришествии на престол Павла, он за это подвергся преследованию, был посажен в крепость, откуда уже выпущен под надзор полиции. От суда Гарновский был освобожден только в царствование императора Александра I. Великолепный дом Гарновского в это время поступил в казну, и в нем были помещены сперва конногвардейские конюшни, потом сделаны казармы Измайловского и Лейб-егерского полков. Большое имение, завещанное ему графинею Кингстон, Гарновский потерял, скитаясь во время невзгоды своей по судебным местам. Лишась состояния, он сделался шулером и за картежную игру был выслан из Петербурга в Тверь под надзор полиции; впоследствии через ходатайство принца Ольденбургского, тверского губернатора, он был возвращен в Петербург с обязанием его подпискою, чтоб он впредь в карты не играл. Гарновский умер в Петербурге в 1810 году.»

Удивительные истории о котах.
«Туалет и миски Лапа одобрил – ему было очень неловко теснить Подарка. Лежанку понюхал и отверг. Мышь взял в зубы, прыгнул с нею в синюю бочку – и был таков.
- Диоген! – снова сказала Анна Борисовна, заваривая утренний кофе.
Начался прием, пошли пациенты. Улучив момент, Лапа спросил у Подарка, что такое Диоген.
- Был такой философ, - небрежно пояснил Подарок. – Жил в бочке. Искал человека.
- Как это – искал человека? Что значит – философ?
- Подробностей я не понял, - признался Подарок, - так подслушал пару разговоров, сделал выводы. Но полагаю, что философ – это такая древняя греческая порода котов. А человека он искал, как все мы. Кто нашел своего человека – тот знает, что это такое.»

В.Чекунов, Г.Савулькин. Китай.
«При первом знакомстве со стариком-фандуном, когда тот показывал мне квартиру и давал ценные советы по экономии воды и электричества, я обратил внимание не шесты на балконе – здоровенные, словно удочки для великана. «Здесь будешь сушить белье после стирки!» - пояснил старик, как само собой разумеющееся. Я задумался о городской пыли, дождях и прочих неожиданных вещах. «А в квартире у тебя ничего не высохнет, - терпеливо пояснил хозяин. – Влажность ведь!»
Продевать футболки и штаны в шесты и высовывать их во двор на сушку я научился быстро. Обзавелся огромными пластиковыми прищепками и прицеплял к бамбуковым палкам носки. А вот развесить трусы на виду у всей любопытствующей публики – не решался. Я был единственным иностранцем в микрорайоне и за мной с живейшим интересом наблюдало все его население. Когда я выходил на балкон, бабки внизу переставали танцевать и размахивать веерами. Школьники останавливались, забывая о дороге к храму знаний и, запрокинув головы, взирали на меня. Трусы у меня были самые обычные, синие «боксеры». Но мысль о том, что их примутся разглядывать и школьники, и взрослые, и танцующие под окном пенсионеры, и даже тот самый петух с соседнего балкона, мне мешала смириться и вывесить их на всеобщее обозрение. Должна же в человеке оставаться какая-нибудь загадка.»

Й.Блум. Руководство к действию на ближайшие дни.
«Он достал из ящика два блестящих стакана.
- Хотите, вместе попробуем?
Бен уставился на него и лишь через пару секунд сообразил, что ответить:
- А, не. Я не пью. Не сейчас. Лучше сохраним его для другого случая.
Поставщик антиквариата разочарованно скривился.
- Ну ладно, - сказал он, - но вы должны уметь пить виски. Не отказывайте этому напитку в заслуженных почестях. Он тридцать лет ждал вас в бочке. Тридцать лет! И это не считая того времени, что он провел в бутылке. Есть бутылки, которым лет сорок-пятьдесят… Этот напиток узнал кое-что важное об этом мире, и все его существование было лишь подготовкой лишь к одному моменту – когда он попадет вам в рот. Поэтому не глотайте это виски залпом, лишь бы только «забрало». Подержите его во рту, покатайте его, пожуйте – это минимум того, что вы можете для него сделать. И это стоит того. Оно перестанет обжигать, станет терпимым на вкус, из терпимого – интересным, а из интересного – целой историей. Используйте его, чтобы достичь спокойствия, а чтобы отрубиться и забыться. Под виски нужно разговаривать о сущности и смысле жизни, под виски хорошо проходит тихий вечер – когда вы с любимой смотрите друг на друга; под виски хорошо посмеяться со старым другом. Виски – для продвинутых пользователей. Его пьют только для того, чтобы снять слой лжи, которым покрыта наша жизнь. И главное – не пейте его в одиночестве. Выпивать надо с другом или подругой. Главное – чтобы вам было о ком вспомнить, когда будете пить виски в следующий раз.
Бен посмотрел на него, на бутылку – и снова на него. Когда одна бровь адвоката дернулась, он чуть было не сказал «хорошо», но Стушберг тут же признался с улыбкой:
- Честно говоря, это я тоже вычитал. На самом деле я ничего не знаю про виски. Но эти слова звучат правильно.»

Т.Холт. Граальщики.
«- Послушай, ты не мог бы расписаться вот здесь?
Он достал из внутреннего кармана какую-то бумагу официального вида.
- Что это? – спросил Боамунд.
- Моя увольнительная, - радостно отвечал карлик. – Видишь ли, моя семья была связана договором с Рыцарями Грааля в течение многих поколений. Пока договор в силе, мы обязаны тратить огромное количество времени на службу. Мой двоюродный дед в тридцать седьмом колене работал всю свою жизнь, за исключением тех десяти минут, в течение которых король Артур подписывал свое отречение, когда рыцарские ордена перестали существовать. С тех пор мы… - карлик слегка содрогнулся, - постоянно крутимся здесь, ожидая, когда нам представится случай сделать все как положено. И вот теперь, благодаря тебе, мы можем завязывать и уходить восвояси. Какое счастье, что ты подвернулся, ей-богу!
- Действительно, - сказал Боамунд, подписывая бумагу большим крестом.
- Чао! Удачной охоты! – сказал Джордж.
Он сложил бумагу, попросил обратно свою ручку (которую Боамунд бессознательно засунул к себе в карман) трижды поклонился на все четыре стороны и спрыгнул со стула. Посередине комнаты, там, где еще минуту назад располагалась витрина с брошюрами Семейного Кредита, возникла Стеклянная Гора, голубая и сверкающая. Дверь скользнула в сторону, и карлик ступил на порог, помахав ему рукой.
- Подумать только, - сказал Боамунд, растроганно улыбаясь. Ему казалось, что мир, в который он попал, представляет собой огромную кучу несуразностей и необъяснимостей, в которой лишь изредка мелькает что-то нормальное. Тем не менее, отрадно было знать, что они все еще тут – эти действительно важные вещи, такие как Предназначение и Невидимый Мир.»

Comments

[модель человека, неудовлетворенного желудочно]

Сейчас вот поняла, что столько раз перечитывала Пыляева и ни разу не задумывалась, о том, какой у него был социально-биографический бэкграунд. Правда, читала я его с целью сбора информации о питерской застройке, но, все равно, даже странно, что как-то мимо прошло. А вы о нем знаете чего интересненькое?
Про котов -

[Аглая]

модель человека, неудовлетворенного желудочно, ничего не знаю. Вот книжку читаю, но оооочень медленно. Читаю и удивляюсь плотности текста - иногда из каждого абзаца можно просто роман какой-нибудь написать. Авантюрно-исторический или фэнтези.

[модель человека, неудовлетворенного желудочно]

Аглая,

Читаю и удивляюсь плотности текста - иногда из каждого абзаца можно просто роман какой-нибудь написать

меня это жутко раздражало поначалуXD, а теперь вот думаю, что это довольно детальный слепок эпохи, пусть и искаженный личными ммм, взглядами автора. И мне стала интересна уже его персона. А вы его как худлит читаете?)

[Аглая]

модель человека, неудовлетворенного желудочно,

А вы его как худлит читаете?)

Не уверена, что имеется в виду... Просто читаю. Как интересную книгу.

[модель человека, неудовлетворенного желудочно]

Аглая,

Просто читаю. Как интересную книгу

это самое главное))). Я имела ввиду восприятие книги: как источника информации об определенном историческом периоде или как сборника очерков-рассказов в исторических декорациях?

[Аглая]

модель человека, неудовлетворенного желудочно, все равно не понимаю. Я не собираю информацию в каких-то практических целях - ну там, как авторы, может - чтобы написать очередную книгу. Но вот есть интересные факты, реалии - это мне всегда хорошо.

[модель человека, неудовлетворенного желудочно]

Аглая, просто интересно было, как другие люди воспринимают такую литературу, что ощущают, читая; я вот - как довольно странно написанный учебник, ну да фиг с ним))